Сабина приняла в БКА душ, переоделась в кабинете в свежее и не только смыла горячей водой пот и грязь с тела, но и попыталась стереть из памяти жуткое воспоминание и избавиться от скорби и сомнений. Ван Нистельрой был правнельзя позволить монашке одержать над собой верх.
Она сделала глоток кофе, проглотила таблетку от головной боли и посмотрела на коллег.
Спасибо, что не ушли после окончания рабочего дня и нашли время, чтобы продолжить расследование.
Это были общие фразы, так как формально у них все равно не было выбора. Но Сабина была уверена, что и без указания ван Нистельроя коллеги согласились бы на сверхурочную работу и за это заслуживали благодарности.
Между тем первый отчет о жертве был готов. Мужчину звали Вальтер Граймс.
Ему было шестьдесят восемь лет, сказал сотрудник отдела криминалистической техники. Три года на пенсии, жил рядом с Браунау-ам-Инн, в Верхней Австрии, недалеко от границы с Германией.
Все удивленно подняли глаза. Браунау. Наверняка в этом какая-то связь с монашкой.
Как и почему он попал в Висбаден? спросила Сабина.
В кармане его брюк мы нашли не только портмоне с удостоверением личности, но и билет на поезд. Он прибыл сегодня утром во Франкфурт ночным поездом из Линца, затем поехал дальше в Висбаден. А вот зачем?.. задал сам себе вопрос коллега и пожал плечами. Этого мы пока не знаем. В настоящий момент пытаемся разыскать его друзей и родственников.
Кем он работал? поинтересовалась Сабина.
Это решающий момент. Коллега коснулся экрана своего планшета. Он бывший садовник одного уединенного женского монастыря в Верхней Австрии.
Вот нити и начинают сходиться.
Какого монастыря?
Коллега передал слово молодой женщине, которая подключила кабель видеопроектора к своему ноутбуку и вывела на экран карту Верхней Австрии.
Не доезжая до Браунау, где Зальцах впадает в Инн, в Инн вливается и река Бругг. Я посмотрела на Ютьюбе видео про эту местность. В этой речной долине, известной как Бруггталь, почти всегда стоит туман. На горе посреди леса, в пяти километрах от Браунау, расположен монастырь урсулинок. Она вывела фото на стену. Это был монастырь средневековой постройки, окруженный высокими елями, с острыми башенками и вытянутыми флигелями с красной черепичной крышей.
Сабина рассматривала фото. Уединенное место. Коллеги вряд ли стали бы так пристально фокусироваться на бывшем месте работы Граймса, не окажись несколькими этажами ниже в комнате для допросов женщина в монашеской одежде.
Здание выглядит очень старым.
Оно было построено в 1495 году, отреставрировано через двести с лишним лет в эпоху позднего барокко, в течение всего времени использовалось различными орденами, пока в 1920 году не была основана эта монашеская конгрегация. Затем были достроены флигели. Они называют себя сестрами-урсулинками Святейшего Сердца Иисуса в Агонии.
Монастырь Бруггталь, пробормотала Сабина. Значит, пожилой мужчина работал там еще несколько лет назад. Нужно выяснить, была ли в монастыре в это время и наша монашка.
Мы этим уже занимаемся. Контакта с монастырем пока нет, но мы работаем. Во всяком случае, форма и цвет хабита указывают на то, что она оттуда.
Хабита? переспросила Сабина.
Монашеская одежда так называемых черных урсулинок.
Ага! Сабина кивнула и снова подумала о Граймсе. Садовник. Она невольно вспомнила татуировку на запястье монахини. Черная роза с шипами. Мысль казалась притянутой за уши, но, возможно, эта татуировка была подсказкой о Граймсе и его профессии.
Какие-нибудь идеи?
Будем исходить из того, что наша монашкасестра в этом урсулинском монастыре или, по крайней мере, была раньше, подала голос Тина. Вспомните шрамы у нее на запястьях и шее. Возможно, Граймс издевался над ней. Может, мы имеем дело со случаем насилия.
Значит, ты допускаешь месть как мотив? спросила Сабина.
Я задаюсь вопросом, что могло сподвигнуть женщину, которая настолько глубоко верит в Бога и его заповеди, совершить такой ужасный поступок.
Не знаю, призналась Сабина. Но я по-прежнему убеждена, что у нее были сообщники, которые сделали за нее физическую работу и помогли с техническими знаниями для этой ловушки.
Глава 8
Собрав еще больше информации об урсулинках, в десять часов вечера Сабина вошла в смотровую комнату для допросов, в которой все еще сидела монашкана стуле за столом под люминесцентными лампами, руки в наручниках.
Пока что она находилась под строгой охраной и была все еще неофициально под арестом: ее не передали судье и не определили, как положено, в камеру предварительного заключения. БКА имело право задержать ее у себя на 48 часов. Все-таки она как минимум знала о предстоящем убийстве и ничего не предприняла для его предотвращения.
Так как женщина отказалась надевать серую униформу заключенных, на ней все еще было монашеское облачение. Сабина никак не могла привыкнуть к такому сюрреалистичному виду. Монахиня и комната для допросоввсе это не вязалось. К тому же лицо женщины частично скрывалось в тени от нависающего головного покрывала, и выглядела она немного мистически.
Как человек, который кажется таким мягким, может совершить столь жестокое преступление? недоумевала Сабина.
Женщина держала в руках четки с маленьким деревянным крестом, которые до этого висели у нее на поясе, и с невероятным спокойствием перебирала их пальцами. Обычно у любого заключенного сразу же забрали бы тряпичный пояс, четки и цепочку с серебряным крестиком. Слишком легко ими можно задушиться. Но монахиня воспротивилась отдать все эти предметы. Так что ей их оставили из уважения к ее религии, правда, при условии, что и ночью она останется в комнате для допросов под постоянным видеонаблюдением, с чем она согласилась. Поэтому комната для допросов 2B была спешно переоборудована в камеру неофицального тюремного заключения.
Сабина сидела в темноте с чашкой дымящегося кофе и через одностороннее стекло смотрела в камерукак в террариум, где находилась опасная змея. С тех пор как она вышла от монахини этим утром, женщина не произнесла ни словатолько попросила разрешения сходить в туалет и что-нибудь, чтобы утолить голод и жажду. Больше ничего.
Сабина потягивала кофе и просматривала на мониторе видеозаписи последних часов в ускоренной перемотке; глубоко погрузившись в молитву, монашка излучала почти зловещее спокойствие.
Наконец Сабина поднялась, вытащила служебное оружие из кобуры, отдала его на хранение коллеге из ночной смены и вошла в камеру.
Монахиня подняла глаза, ее лицо разгладилось и тут же приобрело дружелюбное выражение.
Добрый вечер.
Congregatio Sorum Ursulinarum a Sacro Corde Iesu Agonizantis, вместо приветствия Сабина произнесла латинское название конгрегации урсулинок.
Чем заслужила полное внимание женщины. Она с интересом изучала Сабину.
Рада вас снова видеть. Без вас было одиноко.
Я могу сесть?
Пожалуйста.
Сабина опустилась на стул и ждала, чтобы монахиня продолжила разговор.
Полагаю, вы уже нашли Вальтера Граймса и выяснили связь с тем монастырем, название которого вы процитировали. Правда, это называется Sororum, а не Sorum.
Я знаю, подумала про себя Сабина и сдержала улыбку. Тем самым у нее было подтверждение, что они двигались в правильном направлении и речь шла о настоящей монахине.
Спасибо, я еще не так сильна в этой теме, небрежно бросила Сабина, не желая признаваться, что уже знает больше. Андерстейтмент это оружие, учил ее Снейдер. Пусть подозреваемый думает, что он умнее тебя. Только тогда он ошибется.
Граймс выжил?
Сабина сжала губы и промолчала.
Монахиня продолжала перебирать пальцами четки.
Я не горжусь произошедшим, и мне жаль, что все так вышло, но это было неизбежно.
Я не слышу раскаяния в вашем голосе, ответила Сабина. Вы равнодушны к тому, что мужчина лишился жизни, а вам предъявят обвинение в убийстве и отправят до конца жизни за решетку?
Я знаю, живут только один раз, улыбнулась монахиня, но если все сделать правильно, то и одного раза достаточно.
Достаточно для чего?
Для загробной жизни.
Сабина вздохнула.
Что вам сделал Граймс? Он вас оскорбил, изнасиловал или унизил?
Я, наоборот, слышу много гнева, бессилия и ярости в вашем голосе. Мне жаль, что ваша операция не удалась, сказала она. Знаете, мужчина мог и выжить, но вы меня, очевидно, не послушали. Вам нужно было пройти через главный вход, как я посоветовала.
Сабина заставила себя подавить невольное движение челюсти и дышать спокойно. Не показывай этой женщине свои слабые точки!
Знаете, опыт лучший учитель, продолжала монахиня. И хорошее в этом тоона улыбнулась, что у человека всю жизнь индивидуальные занятия.
Почему этот мужчина должен был умереть таким ужасным образом?
Монахиня перестала перебирать четки и сжала их в кулаке.
Я вам уже сказала: буду говорить только с Мартеном Снейдером.
Я знаю, вы доверяете только ему. Но почему вы мне не доверяете?
Монашка снова занялась четками.
Что случится во второй день? спросила Сабина. Сколько времени у нас на этот раз? Опять только до семи часов? Сколько у вас там сообщников?
Но монахиня лишь молча опустила голову, и Сабина поняла, что этой ночью не услышит больше ни слова.
* * *
Через час Сабина стояла во внутреннем дворе здания БКА и смотрела на звездное небо. Ночь принесла приятную прохладу. Гроза прошла стороной, и лишь отдельные молнии вспыхивали на горизонте. Грома почти не было слышно.
В здании светилось всего несколько окон. Большинство жалюзи было опущено. Из-за облака показался месяц.
Сабину знобило. Она до смерти устала. Спичкой она зажгла сигарету, которую стрельнула у техника в комнате для допросов. Дрожащими пальцами поднесла тлеющую сигарету к губам, глубоко затянулась и тут же закашлялась. Проклятье! Она загасила сигарету в пепельнице. Только не начинай с этим делом, а то закончишь, как Снейдер, марихуаной.
Тут зазвонил ее мобильный. На дисплее высветился номер Тины.
Ты где?
Во дворе для курильщиков.
В компании? спросила Тина.
Нет.
Как все прошло с монашкой?
Сабина вкратце рассказала ей о разговоре, который абсолютно ничего не далкроме того, что женщина насладилась своим первым успехом.
Звучит не очень, прокомментировала Тина. В любом случае мы кое-что выяснили. Отдел криминалистической экспертизы только что закончил обследовать фабричный цех. На таймере, маленьком двигателе, бочке, трубах, наручниках, перекатной лестнице во втором цехе и на дверных ручках были обнаружены исключительно отпечатки пальцев монашки.
Больше ничего?
No, по-итальянски ответила Тина.
Значит, у нее все-таки не было сообщника, заключила Сабина.
Похоже, она действительно организовала все в одиночку. Маловероятно, но теоретически возможно.
Спасибо.
Увидимся завтра. Тина завершила разговор. Сабина убрала телефон и посмотрела на ночное небо.
Как монашка собирается убить остальных шестерых людей?
Три года назад
Скоростной междугородний поезд только что прибыл на вокзал Иннсбрука. Лейтенант Грит Майбах натянула на плечи рюкзак, в котором находились туристический коврик, спальный мешок и боевое и альпинистское снаряжение, такое как веревка и стальные кошки, всего сорок килограммов на спине, и покинула купе. Ее, тридцатичетырехлетнего горного стрелка австрийских вооруженных сил, срочно вызвали на службу. Точного представления она еще не имела, но знала, что операция будет в горах.
Сойдя с поезда, Грит остановилась на перроне и подняла глаза. Тироль. Снова здесь. Иннсбрук, окаймленный горными цепями, располагался в долине. Хотя был только конец марта, солнце уже растопило снег в городе. Но величественные горы высотой по две с половиной тысячи метров, окружавшие город со всех сторон, были покрыты снегом почти до самой долины. Стоило посмотреть наверх, как яркий отраженный свет слепил глаза.
Воздух был чистым и обжигающе холодным. Грит сделала несколько глубоких вдохов, надела солнечные очки, пересекла платформу и через вокзальный вестибюль попала в суматоху города. Она сразу направилась в оперативный штаб расположенного рядом полицейского комиссариата.
Грит вошла в переоборудованную под конференц-зал комнату и увидела около дюжины мужчин, тоже из горнострелковых подразделений, которые сидели полукругом, отчасти знакомые лица, и своего бывшего наставника, полковника Айхингера.
С лейтенантом Майбах мы в полном сборе. Садитесь. Айхингер пошел к видеопроектору.
Грит спустила рюкзак с плеч и села на последний свободный стул.
Нас вызвала земельная полиция, объяснил Айхингер. Подразделение «Кобра» упустило одного мужчину, и теперь на сцену выходим мы как специальная команда.
Всегда одно и то же, пробурчал один из стрелков, сначала напортачат, а потом нам можно работать.
Тишина! одернул его Айхингер. У нас мало времени и, к сожалению, очень скудная информация. Он включил видеопроектор.
Стрелок был не так уж и не прав. Ребята из «Кобры» были обучены освобождать заложников, а горные стрелкиубивать людей, если это необходимо. Видимо, ситуация была дерьмовая.
Грит рассматривала выведенную на стену фотографию. Плохой, размытый черно-белый снимок, на котором был мужчина лет тридцати пяти, в солдатской униформе. Немецкий бундесвер, насколько разглядела Грит.
В комнате все тут же стихли.
Это Томас Шэффер, немецкий солдат, служил в Афганистане. Айхингер назвал год рождения мужчины. Вырос в приюте в Регенсбурге, обучался в немецком БКА, а затем пошел в бундесвер. Проводил отпуск в Тироле и слетел с катушек.
Грит изучала угловатые черты лица мужчины, твердый взгляд и коротко стриженные волосы. Кроме этого, она обратила внимание на темное пятно у него под глазом. Шрам или синяк? И невольно дотронулась до красного родимого пятна на лице.
Грит легко могла поставить себя на место мужчиныи это не было связано с эмпатией или прочей психологической чепухой. Она была одного года рождения с Шэффером, сама выросла в детском доме, без родителей, и в военном образовании увидела свой единственный шанс и будущее. Может, такие профессии выбирают, когда не знают ни своего происхождения, ни почему от них отказались биологические родители, а приемные не захотели взять, и срочно нуждаются в самоутверждении. Иногда Грит задавалась вопросом, когда же она слетит с катушек.
После того как вчера вечером в студенческом баре в центре Иннсбрука Шэффер напился почти до коматозного состояния, он хотел застрелиться из своего оружия. Несколько гостей пытались его остановить. Результат: пятеро тяжелораненых мужчин.
И «Кобра» не может с ним справиться? буркнул один из стрелков.
Тихо! Шэффер крепкий парень. Он
Полковник Айхингер, при всем уважении, но чтобы избить пятерых студентов, не обязательно быть крепким.
Все засмеялись.
Если еще хоть раз без разрешения откроете рот, то вы потащите мой рюкзак наверх! прорычал Айхингер.
Наверх? Значит, Айхингер пойдет с нами.
С этого момента все молчали и внимательно слушали своего наставника.
Шэффер избил до полусмерти не студентов, а трех солдат, полицейского и таксиста.
По очереди?
Одновременно. Он владеет рукопашным боем и был лазутчиком в тылу противника. Он ушел от «Кобры» на рассвете, отправил еще двоих мужчин в больницу и скрылся в горах. Где, вероятно, спрятался в одной из хижин, которых здесь множество.
И мы должны его найти?
Найти и нейтрализовать, уточнил Айхингер. Как одержимый в состоянии амока, он непредсказуем и может причинить вред еще большему количеству людей.
Может, он еще раз попытается покончить с собой тогда у нас будет одной проблемой меньше, подумала Грит.
У него есть мобильный, который мы могли бы запеленговать?
Ответ отрицательный! Полковник Айхингер взглянул на наручные часы. Мы разделимся на три команды. В шестнадцать ноль-ноль нас заберут три вертолета и отвезут наверх. Затем мы по двое проверим хижины.
Что ж, удачи. Это будет поиск знаменитой иглы в стоге сенаили, правильнее сказать, иглы в снегу.