Верник казался оскорбленным:
А как мы можем быть уверены, что он уже не в Мехико?
Ищи нюхом. Когда крыса напугана, ее учуешь за десяток миль. Ты коп. Город каждую неделю платит тебе жалование. Найди Дана.
Верник чуть заметно повел плечами:
Ага, и что это даст? Мы его прижимаем, а кто-то отпускает. Слишком много лазеек. Выход под залог, заявление о неправомерности ареста, льготы за хорошее поведение, условный срок Боже правый! Иногда я думаю, что законы писались для жуликов.
Не принимается. Мне нужен Дан, в голосе Нолана звучал неприкрытый сарказм. Мне что, нанимать агентство Пинкертона для помощи департаменту полиции Нью-Йорка? Этот Дан всего пять футов и два дюйма. Как ты думаешь, тебе под силу с ним справиться, или понадобится упряжка буйволов, если он заартачится?
Слушай, лейтенант, я могу управиться с
Я знаю, с девицами из церковного хора. Слушай, Верник, я взял тебя из патрульных, потому что решил, у тебя есть мозги. Так шевели ими. Достань мне Гарри Дана. А то и черту станет жарко.
Верник заворчал, пробормотал что-то про работенку для Бюро пропавших без вести и удалился. Нолан с меланхолической улыбкой смотрел ему вслед.
Верник найдет его. Он человек хороший. Но время от времени ему нужен небольшой пинок.
Ты действительно думаешь, что в парке в меня стрелял Дан?
Да откуда я знаю? Иногда мне самому хочется в тебя выстрелить, он поерзал в кресле и прикрыл глаза.
Ты был прав насчет прошлой ночи. Ты попал. Мы обнаружили капли крови на дорожке, по которой он бежал.
Он пожевал губами:
Как бы мне хотелось посмотреть, нет ли чего на Дане
Ну, самодовольно хмыкнул я, Джордан снайпер. В лунную ночь из револьвера не древнее Второй мировой я бы попал ему прямо в пупок.
Ага. Это все, что нам надо, он откинулся на спинку и потер подбородок. Где ты был прошлой ночью?
В «Волшебной лампе». У меня был разговор с Лео Арнимом.
Он поднял брови.
Вот как О чем?
О записке, которую один из официантов сунул под пепельницу на моем столике. Предупреждение, чтобы я отказался от дела Перно, если хочу жить.
Глаза Нолана резко расширились, в них вспыхнула тревога.
Какого дьявола! Дай посмотреть.
Я покачал головой:
Не могу.
Почему? нахмурился он.
Потому что Стив Джанейро ее у меня забрал, я с шумом выдохнул через ноздри. Ага, голыми руками.
В глазах Нолана выражения было ровно столько, как в двух кружках пива.
Ты уверен, что записку положил один из его официантов?
Я уже даже в собственном имени не уверен, вздохнул я. Как только я узрел этого парня, он мне сразу не понравился. Потом, когда все произошло, он исчез; его убрали из зала.
Я развел руками:
Камбро был за столом, но для него я не могу придумать мотив. Его жена только что присоединилась к нам и даже не успела сесть, когда я нашел записку. И в любом случае, если ты сможешь пришить ее к делу Перно, я сниму шляпу.
Ее приятель один из адвокатов.
Конечно. Я думал об этом. Но это слишком очевидно и слишком нереально.
Нолан снова откинулся назад и глубокомысленно поджал губы.
Меня озадачивает линия Арнима. Честно, я не могу представить, зачем ему неприятности на свою голову. Помни, у него все еще условное освобождение.
А как насчет его личной жизни?
Здесь ничего нет, медленно ответил Нолан, по крайней мере, на поверхности. Однажды был женат, но жена сбежала на запад, пока он был в Синг-Синге. Последнее, что я слышал что она добилась развода. С того времени он, кажется, остыл к женщинам даже смотреть не хочет.
Но зачем ему нужна эта горилла Стив Джанейро?
Нолан пожал плечами:
Парень привык к телохранителю, когда занимался рэкетом. Этот Джанейро не сахар. У него самого на совести немало, и он, конечно же, не избежит тюрьмы, но по крайней мере сейчас он на поруках.
Я вывалил остальные новости.
Есть еще кое-что. Когда я уходил из «Волшебной лампы», Эрик Квимби, его девушка и Стив Джанейро сидели за одним столиком.
Нолан поднял лицо и твердо на меня посмотрел:
Я этого не понимаю.
Я тоже.
Он задумчиво проговорил:
Предположим, Квимби пришел в «Волшебную лампу» разузнать насчет Вирны и таким образом сошелся с Джанейро.
Возможно, согласился я, но было впечатление, что они близкие друзья.
Нолан встал и зашагал по маленькому кабинету, наморщив лоб и дергая себя за мочку левого уха. Наконец он обернулся.
Я все еще думаю, что стрелял Дан. Мошенник вроде него может быть годами одержим местью, взгляд его стал зловещим. Если я только его заполучу, он заговорит. Из него как из лейки плескать будет.
Я удивленно взглянул на него и негромко сказал:
Суровое лекарство.
Он мгновенно ощутил мой тон и окаменел лицом.
Странный ты, Джордан. Я тебя не понимаю. Парень хочет нашпиговать тебя свинцом, а ты сидишь такой благочестивый и просветленный. Конечно, это заслуживает восхищения. Обращаться с ним вежливо, говоришь? Ну, у меня тоже были свои мысли насчет полицейской жестокости, и до сих пор есть. Но пообщаешься с преступниками и вот уже готов отказаться от иллюзий. Бесполезно увещевать или убеждать хулиганов, рэкетиров и наемных убийц. Единственный довод, который они понимают это удар под дых. Может, эти люди душевно больны, я не знаю. Скажи, как обращаться с норовистым ублюдком, который задушил старика за пригоршню мелочи? Уложишь на диванчик психотерапевта и займешься с ним психоанализом?
Я молчал. Это была самая длинная речь, которую я от него слышал, и отнюдь не лишенная красноречия. Я чувствовал, что в его словах что-то есть.
Может, ты и прав.
Я знаю, что я прав, смягчился он. И хочу, чтобы ты понял мое положение. Слишком много всего понакручено в этом деле. У меня такое предчувствие, что на этом убийства не кончатся, и будь я проклят, если знаю, как их остановить.
Он пожевал губами и добавил:
Помнишь стюардессу из «Сазерн Эйруэйс», которая обслуживала рейс Джеймса и Иви Перно?
Жанет Росс?
Ага. Ну, так она пропала. Упаковала вещи, уволилась и сгинула.
Мне это не понравилось. Я заметил:
Обстановка накаляется. Кто-то начинает дергаться.
Насчет кого я дергаюсь, так это ты, Джордан. Перст на тебе. Кто-то хочет вывести тебя из игры и закопать поглубже. Что ты в связи с этим собираешься делать?
Я спокойно ответил:
Я могу сделать только одно. Бросить это дело к чертям, жениться и завтра уплыть на Бермуды. Но, дьявол меня побери, этого я делать не собираюсь. Как ты думаешь, мне стоит вооружиться?
Нет, угрюмо буркнул он. Я вообще не думаю, что кому-либо стоит таскать при себе оружие. И даже не думаю, что его стоило изобретать.
Он одарил меня кислой улыбкой:
Я дам тебе бланк, ты заполнишь, и мы завтра же все оформим. У тебя что-то есть?
Трофеи с войны. Японский «намбу» и замечательный «люгер».
Патроны?
Ни единого.
Магазин напротив.
Итак, через двадцать минут все было устроено, и я отоваривался в оружейном магазине напротив управления. Доставая бумажник, я вдруг обнаружил клочок бумаги с двумя фамилиями: Кеннет Тайнер и Джордж Гакстон. До них двоих сократился список пассажиров «Сазерн Эйруэйс», и любой из них мог оказаться пропавшим свидетелем.
Первый, Тайнер, жил на окраине, и я около часа провел в безрезультатных поисках, пока не оказалось, что это мальчик одиннадцати лет, который навещал в Майами бабушку, поправлявшуюся после долгой пневмонии. Он нормально долетел, и в аэропорту его встретил отец.
Теперь оставался только Джордж Гакстон.
Поиск по телефонному справочнику подсказал мне, что он занимается импортом бриллиантов и проживает на Парк Лейн. Я прямо туда и направился. Парк Лейн идет по центру бриллиантового квартала, этакого здешнего Амстердама. В узком здании на третьем этаже простая табличка на двери из матового стекла гласила:
«Джордж Гакстон. Драгоценности»
Я открыл дверь и шагнул внутрь. Там заправляла весьма подтянутая смуглая красотка в черном бархатном платье. Лакированная копна волос, кожа цвета слоновой кости и яркое пятно малинового рта. Улыбка была просто неописуема.
Могу я Вам помочь?
Да, сказал я, но не здесь.
Он покраснела скорее от раздражения, чем от смущения.
Я хотел бы видеть мистера Гакстона.
Вы назначали встречу?
Нет.
В чем суть Вашего дела?
Я из таможенного комитета.
Это подействовало. Она напряженно выпрямилась и пронзила меня взглядом, брови сложились в маленькие взволнованные складочки. Я вытащил визитку и положил на стол. Она взяла ее, изучила и изящно придавила ноготками.
Могу я Вас спросить, по какому вопросу?
Можете, ответил я. По делу о лжесвидетельстве, которое может вылиться во что угодно.
Она облизала губы.
Разве мистер Гакстон начала она, но спохватилась и прикусила губку. Мистер Гакстон очень занятый человек.
Естественно, сказал я. Уйму времени отнимает оценка камней, которые на прошлой неделе контрабандой провезли через таможню.
С лица сошла краска, губы неуверенно задергались. Она прикусила карточку зубками. Мозги ее работали на полную силу. Она подняла глаза до уровня моего взгляда. Бездны счастья в них не было.
Я подался вперед и с доверительным придыхом театрально шепнул:
Слушайте, это срочно. Мой друг только что прибыл из Константинополя с рубинами из коллекции последнего царя. И еще несколько изумрудов и сапфиров, украденных из короны Романовых.
Она резко отодвинулась. Глаза потемнели от гнева, грудь величественно вздымалась. Схватив телефон, красавица нажала на кнопку:
Здесь Вас хотят видеть Юрист, и говорит, что это срочно Да, я впущу его прямо сейчас.
Она повесила трубку и указала на дверь за своей спиной.
Я обошел стол, открыл дверь и очутился перед круглолицым человеком лет пятидесяти, с двумя подбородками, дружелюбными глазами, сердечными манерами и одышкой.
Юрист, добродушно вздохнул он. Что же, будем надеяться, дело против меня пока не возбуждено.
И указал на красное кожаное кресло.
Садитесь, сэр.
Я устроился, закинул ногу на ногу и приступил без предисловия.
Как Вам понравилась Флорида, мистер Гакстон?
Флорида? он казался озадаченным. Странный вопрос. Но если Вы настаиваете Последний раз я был там в двадцать шестом году, в самый ураган. Невероятные порывы ветра. Буря утопила суда в Ки-Бискейн и подвесила «форд» на телефонные провода. Ужас что творилось! У Мальвины это моя жена на парике волосы дыбом стали. Она выглядела как сам черт! его живот затрясся от хохота. Да она всегда выглядит как черт.
Я подождал, пока он не успокоится. Потом спросил:
А как насчет поездки три недели назад?
Он выпрямился и вяло моргнул:
Кто я? Три недели назад? Во Флориду?
Я кивнул.
Он спокойно покачал головой:
Вы ошибаетесь, сэр.
Вряд ли, сказал я. Позвольте освежить Вашу память. Чуть более двух недель назад Вы возвращались из Майами рейсом 07 авиакомпании «Сазерн Эйруэйс», приземлились в аэропорту Ла-Гуардиа и отправились на Манхэттен в «кадиллаке», который попал в аварию. Трое погибли, выжили только Вы. По каким-то причинам вы покинули место происшествия. Мне бы хотелось знать, почему.
Он буравил меня взглядом. Потом его губы дрогнули и с тревогой выдавили:
Вы сумасшедший.
Скоро буду, кивнул я. Слушайте, Гакстон, чтобы сберечь время, я выложу карты на стол. Вы читали в газетах о деле Перно?
Подбородок резко дернулся вверх-вниз, и он потемнел лицом.
Тогда Вы знаете, что один из находившихся в машине исчез. Я проверил список пассажиров, некоторых отбросил, и наконец остановился на Вашем. Сбежать с места катастрофы не преступление; возможно, у Вас были свои причины. Раскройте карты, и я готов эти причины уважать.
Казалось, его язык примерз к небу. Он опустил лицо в ладони и закачался взад-вперед.
Сумасшедший! наконец прохрипел он. Вы сумасшедший! Я в жизни не садился в самолет. Я в жизни не летал. Я никогда не попадал в катастрофу. Я не был во Флориде двадцать лет.
Я заскрипел зубами:
Ваша фамилия и адрес значились в списке пассажиров. Если две недели назад Вы не были во Флориде, то где Вы были?
Он запаниковал.
Это это шантаж! запищал он. Чего вы хотите?
Правды. Где вы были?
Он обессиленно ссутулился:
Я я не могу сказать Вам.
Я пожал плечами:
Тогда скажете полиции.
Нет! завопил он. Потом закрыл глаза и медленно их открыл. Руки сплелись в умоляющем жесте. Лицо взмокло от пота.
Пожалуйста, обещайте сохранить это в тайне!
Если понадобится.
Он мучительно сглотнул:
Я был в Атлантик-сити. Сказал Мальвине, что улетел в командировку. А сам зарегистрировался в отеле как Сидней Джонсон. Можете проверить по записям. Не мог я быть в двух местах одновременно.
Я вежливо поинтересовался:
Вы имеете в виду мистера и миссис Сидней Джонсон?
Он покрылся пламенным румянцем и кивнул.
А девушка? спросил я.
Пожалуйста, он сделал умоляющий жест.
Простите, но я должен быть уверен. Девушка из приемной?
Казалось, он заплачет. Эта Мальвина действительно его замордовала.
Поздравляю, сказал я. Лакомый кусочек. И не тревожьтесь о Мальвине; наверняка она и сама не дура поразвлечься.
Я протянул ему клочок бумаги:
Просто напишите здесь «Сидней Джонсон». Вот здесь, я встал. У вас мог быть однофамилец, не числящийся в справочнике. Или он вообще не из этого города. Желаю удачи, сэр.
Я вышел в приемную. На лице брюнетки ни улыбочки, ни деловой, ни вообще какой-нибудь. Взгляд холоден, как льды Северного полюса. Я указал на шубку из чернобурки на вешалке. Такую на жалование секретарши не купить.
Недурно в такой штуке в это время года в Атлантик-сити, верно?
Гусарский скок Джорджа Гакстона с любовницей был тут же подтвержден смятением на ее лице. Я улыбнулся ей и вышел.
Потом зашел в Мейден Лейд выкурить сигарету, но вдруг почувствовал такое отвращение, что отшвырнул ее.
Глава восемнадцатая
В шесть я забрал Дульси и отвез ее в аэропорт встречать брата, который ненадолго заскочил по дороге на восток. Гил Винсент оказался высоким добродушным малым, работавшим над каким-то проектом в Южной Калифорнии. После обычных бестолковых приветствий мы сразу сделались друзьями. Не выпуская его из объятий, Дульси сказала:
Тебе лучше с ним познакомиться, Гил. Он будет твоим зятем.
Гил Винсент изумленно посмотрел на нас:
Когда это все случилось?
Очень, очень давно, сказал я, но вы не поймете.
Он сжал мою руку.
Предупреждаю вас, Скотт, она всегда была бедовым ребенком.
Мы немножко поперешучивались, потом я извинился и отправился в управление «Сазерн Эйруэйс», но вызнал не более того, что уже сообщил мне Нолан. Жанет Росс уволилась без всяких объяснений и исчезла из виду.
После ужина я подумал, что Дульси с Гилом захотят поговорить наедине, поэтому оставил их. Было почти восемь, а так как планов у меня не было, я решил заскочить в офис и доделать кое-какую бумажную работу.
На окраине Манхэттена улицы были темны и пустынны, пронизывающий ветер кружил между зданиями. Я вошел в вестибюль. От стены отделились два копа и направились мне навстречу.
Это были солидных размеров парни с жесткими, но далеко не тупыми взглядами. Один выделялся маленькими недоброжелательными глазками и багровым цветом лица.
Куда направляетесь?
В офис, ответил я.
Ваша фамилия?
Джордан.
Копы переглянулись.
Проводи его, сказал недружелюбный тип напарнику.
Мы вошли в лифт. Ночной лифтер нервно покосился на меня, его кадык дважды дернулся, и он отвел глаза. Да не надо меня просвечивать! Что-то не так, и в желудке засосало.
Наверху было столько полиции, сколько не найти нигде, разве что на параде. В моем офисе горел свет. И центр всеобщей суматохи явно располагался там.
Коп кивнул, и я вошел.
Джон Нолан стоял у стола Кэссиди. Лицо его было искажено, рот беспощадно сжат. Его темные неподвижные глаза угрожающе давили на меня.
Я подошел ближе, вопросительно глядя на него.
Это случилось, напряженно выдавил он. Я тебя предупреждал. Еще одно убийство.