Так или иначе, речь идет об убийстве, и как свидетель или подозреваемый, Вайс имел единственный выходсдаться. При убийстве бесполезно убегать. Он приходил ко мне за помощью, и я хотел ему помочь. Каждому нужен кто-то, кто стоит на его стороне. Всегда есть белые пятна, при убийстве тоже. Вайс мог и не знать, что Редфорд умер. Ему нужно сказать об этом, и лучше это сделаю я, чем Фридман.
До полудня бродил я под снегом по Виллиджу и нижнему Ист-Сайду. Я заходил во все точки, которые приходили мне на ум: пивные, биллиардные, букмекерские конторы, турецкие бани и жалкие закусочные, в которых имеют обыкновение есть такие одинокие люди, как Сэмми. Чаще всего передо мной там уже побывал Фридман. И ни один человек не видел Вайса за последние три часа. Это заставляло меня задуматься.
Никто так не привязан к своему привычному окружению, как игрок, от которого отвернулась удача, исключая разве матросов. Для матросов корабль дом, мать и семья одновременно. Для такого плавающего тела, как Вайс, его убежищеего дом, его очаг.
Моей последней надеждой была его комната на площади Святого Марка. Но всерьез я не рассчитывал найти его там. Его там и не оказалось. Я позволил себе выпить пива.
Сэмми либо бежал, либо нашел укрытие.
Без денег он не мог далеко уйти, а денег достать не мог, так как полиция подстерегала его всюду, где он мог рассчитывать что-то раздобыть. Без денег он не мог долго скрываться. Следовательно, либо у него было больше денег, чем я полагал, либо кто-то его прятал. Моя помощь оказалась ненужной. Если он зарезал Редфорда, ему в самом деле мог помочь только адвокат. Если он никого не убивал, то также не нуждался в моей добровольной помощи.
Я отправился домой и подогрел суп, чтобы согреться. Я смотрел на снег за моим окном. Небоскребы вдали высились таинственными тенями за крутящимися хлопьями. Я подумал о Марте. Мне хотелось поехать к ней в Филадельфию. Но я стал бы для неё лишь помехой. Девушка, которая надеется добиться успеха в первом настоящем шоу, ничего не сможет сделать при навязчивом влюбленном, который слоняется вокруг и только отпугивает нужных людей.
Я схватил пальто. Не мог я весь день провести в раздумьях о Марте и о том, что она сейчас делает. В то же время я, по меньшей мере, догадываться, как плохи дела у Вайса. Не со стороны полиции. Те могли лишь предполагать, что я имел контакты с Вайсом, потому и взяли меня в клещи. Ладно, я все выясню на свой страх и риск. Или, по крайней мере, останусь при своих интересах.
Может быть, я просто любопытен. А если детектив с толком возьмется за дело, то даже убийство станет тогда простым, как яичница.
3
Дом на Восточной 63-ей улице, в котором жил Джонатан Редфорд, был высоким серым зданием в излишне вычурном стиле, выстроенным в двадцатые годы специально для истинных богачей. Его верхние этажи скрывались за сильным снегопадом.
Апартаменты Редфорда, сказал я швейцару.
Он, очевидно, получил указание помалкивать об убийстве. В вестибюле появились две парочки и потребовали такси. Швейцар даже не спросил, кто я такой.
Квартира 17, левый лифт, сзади.
Небольшой лифт обслуживал лишь по две квартиры на каждом этаже. Он поднял меня в мини-прихожую, предварявшую квартиру номер 17. Я позвонил.
Мужчина, открывший мне, был высокого роста, седовласый и чем-то похожий на покойника из морга, только без бороды. У него был крупный нос, румяное лицо человека, который всегда бреется в парикмахерской, и морщинистая шея, что он пытался скрыть, высоко держа голову.
« Этого мужчину я знаю, промелькнуло у меня в голове. Но откуда?»
Мистер Эймс? спросил я.
Да, я. Что вам угодно? Я очень занят.
Он провел рукой по лицу. Эймс казался нервным, явно выведенным из равновесия. Его костюм с широкими лацканами, старомодного покроя, явно был лишь недавно сшит на заказ. Манжеты рубашки на десять сантиметров выступали из рукавов пиджака и были скреплены рубиновыми запонками. Манжеты и высокий воротничок туго накрахмалены.
Я детектив, мистер Эймс, начал я. Но не сказал«частный детектив», и не назвал своего имени. Зачем доставлять себе лишние неприятности с полицией? Я хотел бы задать несколько вопросов в связи с убийством.
Он нерешительно кивнул.
Убийство, да. Я, я даже не могу поверить, что его больше нет с нами. Джонатан мертв! Такая глупость!
Могу я войти? спросил я.
Что вы сказали? Конечно, да. Но я не понимаю, что.
Фраза оборвалась. Я вошел в гостиную, равную по величине четырем моим комнатамэлегантный зал с высоким потолком, уже давно и уютно обжитый. Мебель сверкала. Большей частью подлинные старинные вещи из Франции, но наряду с ними и несколько выпадающие из этого стиля предметы, которые доказывали, что дизайнер здесь не поработал.
Не могли бы вы теперь. начал я, пытаясь взять официальный тон.
Эймс смотрел на меня во все глаза. Он рассматривал мой пустой рукав.
У меня создалось впечатление, что убийцу моего двоюродного брата уже разыскивают. Это Вайс. Вопрос лишь во времени.
Полиция утверждает, что его убил Вайс?
Разумеется! Кто же еще. Вы говорили, что выдетектив?
Частный детектив, добавил я. Частный детектив? Вы хотите сказать, наемный? Теперь он стал бдительным. Разве есть какие-нибудь обстоятельства, которые мне до сих пор неизвестны?
Я не имею права говорить о своих клиентах, мистер Эймс, сказал я, что могло бы примерно соответствовать истине, имей я клиента. Не могли бы вы рассказать мне о вчерашнем?
Удивительно, что богатые, обеспеченные люди так терпеливы и не задают лишних вопросов. Они не привыкли к обману, они многого не боятся. Да и что им может грозить? Эймс даже не спросил у меня документы. Он обращал внимание только на свои проблемы. Казалось, он был смущен всей этой историей, и воспринимал меня просто как назойливую муху.
Как? Ах, да. Что вы хотели бы узнать?
Ожидал ли ваш двоюродный брат, кроме Вайса, и других посетителей?
Он вообще никого не ждал. Он немного простыл, иначе как обычно работал бы в своем офисе.
Значит, он лишь вчера утром согласился принять Вайса?
Этого я не знаю. После завтрака я его больше не видел. Когда мы с Уолтером пришли, Джонатана уже не было.
Уолтер Редфорд живет здесь?
Нет, нет, раздраженно перебил Эймс. У Уолтера собственная квартира. Я полагаю, он хотел поговорить с Джонатаном. Когда Джонатан ушел, Уолтер зашел ко мне и предложил вместе взять такси до Грейт Централ. Он знает мою привычку проводить ланч в своем клубе, если я в это время не занят в шоу.
Теперь я понял, где его уже видел. Я вас знаю по театру, верно? На Бродвее. Видел вас однажды в роли губернатора британской колонии. Вы были великолепны.
Верно. Большое спасибо. Теперь он сиял. Приятно, когда тебя узнают, хотя это больше говорит о ваших зорких глазах, чем о моей популярности. На меня не слишком большой спрос. Чаще небольшие роли на телевидении. Артист не должен простаивать.
Богатые люди редко идут на сцену.
Для меня это единственное, чем я действительно горжусь, мистер. Как, вы сказали, ваше имя?
Ловушка захлопнулась. Если хочешь остаться анонимом, никогда никого не хвали. Людям всегда хочется знать, кто им льстит.
Форчун, представился я. Дэн Форчун.
Я, мистер Форчун, горжусь тем, что попытался пробиться сам, без протекции. Большинство мужчин в нашей семье склонны к аристократической лени. Я же вовсе не богат. По генеалогии нашего рода наследниками являются Джонатан и его брат Уолтер. Мы, остальные, конечно, не нищие, но и не так уж богаты. Я живу с Джонатаном в этой квартире двадцать пять лет, но она принадлежит ему.
Я воспользовался его поднявшимся настроением:
Вы мне можете рассказать ещё что-нибудь, мистер Эймс? Например, что вывело полицию на след Вайса?
Я обнаружил его имя в настольном календаре Джонатана.
С его стороны легкомысленно было оставлять такую улику.
Полагаю, он отнюдь не гигант мысли. Кроме того, мне кажется, он ударил ножом в припадке ярости. Знаете, поддался панике.
Это была довольно точная характеристика Вайса и единственная мыслимая ситуация, при которой он мог бы убить человека.
После завтрака вы Джонатана больше не видели?
Нет. В половине шестого я вернулся домой. Когда он не вышел к аперитиву, я отправился в его кабинет. И нашел его на полу в луже крови, которая уже подсохла. Должен признаться, мне стало плохо. Я налил себе выпить. Потом вызвал полицию.
Куда он ходил утром? Когда вернулся?
Позже мы узнали, что они с Дидрой отправились на ланч. Она утверждает, что вернулись они примерно через час.
Кто такая Дидра?
Дидра Фаллон, приятельница Уолтерамладшего. Впрочем, прежде чем уйти, она впустила Вайса в квартиру.
Когда это было?
Она сказала, примерно в час пятнадцать. Когда Гертруда, мать Уолтера, звонила около двух часов, никто не открыл.
Я представил в уме временной график. Редфорд в час пятнадцать ещё был жив, когда пришел Вайс. Отведем для Сэмми примерно четверть часабудет половина второго. В два часа никто не открыл дверь. Я уже больше вовсе не был уверен, хочу ли я вообще найти Вайса. Во всяком случае, если все сказали правду-нет.
У него были враги? Неприятности в бизнесе? Кто теперь становится наследником?
Нет, Эймс, по-моему, был непричастен. Он мог что-то скрыватьэто я ещё мог допустить, но соучастником убийства он не был. Пока я размышлял о времени, его взгляд оставался твердым.
Вы работает на этого Вайса, мистер Форчун?
Некоторым образом, признал я.
Теперь его голос был неумолим.
Понимаю. Вы считаете его невиновным?
Я хочу найти убедительный мотив.
Разве двадцать пять тысяч долларов не достаточный мотив для человека такого сорта?
Вы имеете в виду деньги, которые Уолтер ему задолжал? Почему он должен.
Я имею в виду двадцать пять тысяч долларов, которые он украл, мистер Форчун.
Значит вот как это было. Будь я полицией, я бы тоже искал Вайса.
Деньги были похищены из квартиры? спросил я.
Из ящика стола в кабинете, кивнул Эймс. Вайс был здесь, чтобы забрать деньги, мистер Форчун. И притом совершив преступление. Оружие осталось, деньги исчезли.
Я ничего не ответил. Что я мог ответить?
А теперь вы приходите и задаете вопросы, в то время как Вайс еще, видимо, находится на свободе. продолжал Эймс. Когда убивают богатого человека, только законченный глупец упустит возможность заподозрить в качестве потенциального преступника того, кому выгодно это убийство. Я всю ночь думал об этом. Но такого человека нет. Можете мне поверить, если я скажу вам, что никто не имел достаточных причин убивать Джонатана. Только ваш Вайс. Я кивнул.
Могу я осмотреть кабинет?
Я полагаю. начал он сердито и запнулся, явно колеблясь. Ладно, почему бы нет?
Кабинет находился в конце узкого коридора. Высокие книжные стеллажи, мягкая кожаная мебель. Большое пятно говорило о том, что труп лежал наполовину за письменным столом. Все четыре окна были закрыты, а снаружи доступны только птицам. Оставалась только дверь. Помещение, конечно, было тщательно обыскано.
Я снова вышел и остановился в коридоре. Направо тот вел в кухню с выходом на обычную черную лестницу, предназначенную для доставки продуктов, выноса мусора и на случай пожара. Изнутри дверь была заперта на замок, к которому, очевидно, никто не прикасался.
Вернувшись в гостиную, я поблагодарил Эймса. Он кивнул. Его холеное лицо оставалось ледяным. Я без спроса сунул нос в его дела. Ничто лучше, чем корыстолюбие, не поможет преодолеть удар и боль.
В вестибюле я принялся за швейцара.
В какое время вчера днем Редфорд вернулся домой?
Где-то около часа, вместе с мисс Фаллон. Но я уже рассказал об этом капитану. Маленький толстяк поднялся наверх примерно через четверть часа. Как я уже говорил, мисс Фаллон сразу после этого спустилась вниз.
Он изучал мою недостающую руку. Очевидно, он принял меня за копа, а из-за руки, вероятно, за крутого копа.
Когда толстяк снова спустился вниз? Я его не видел. Мне нужно было поднести сумку с покупками старой леди Гедсдэн. Два миллиона, а сама носит свои сумки!
Куда выходит черная лестница?
В переулок. Дверь заперта изнутри, но об этом вы знаете.
Я-то знал. Но в то время она могла быть и открыта. Я вышел на снег. Он ещё шел, но уже не так сильно. Я свернул за угол и задумался, что же в первую очередь можно сделать. Он мог быть правДжордж Эймс довольно убедительно утверждал, что никто другой не мог убить Редфорда. Он мог быть правв том, что его касалось. Но имелась другая сторона медали, сторона, о которой Эймс не знал.
Может быть, Сэмми Вайс и убил, и украл двадцать пять тысяч долларов, но вечером он вел себя не как человек с двадцатью пятью тысячами в кармане. Он был по-настоящему испуган, насколько я его знаю, и не в его характере не сунуть мне под нос деньги, если он хотел купить помощь. И вообще, каким образом кто-то задолжал Вайсу двадцать пять тысяч долларов?
На углу я решил, что стоит толком узнать, что же Сэмми недавно так подгоняло. Я направился к метро. Сделал два шага.
Передо мной затормозила машина, и из неё вышли двоепо одному с каждой стороны.
4
Я не пытался убежать. Это было бессмысленно. Верх был их, и я спокойно ждал на снегу. Они осторожно подошли с двух сторон.
Лишь теперь мне бросились в глаза антенна на автомобиле и их походка, говорившая о спокойной уверенности, которую могучая сила закона и права и полномочия власти придавали копам.
Форчун? спросил один, подойдя ко мне.
Бесполезно отрицать.
Вы Дэниэль Форчун? без улыбки спросил другой.
Я Дэниэль Форчун. Кто вы?
Пойдемте с нами, сказал первый.
Они повели меня к машине. Я не знал обоих, наверно, они были из здешнего полицейского участка. Вот мужчина на заднем сидении был не из местных, его я знал: капитан Гаццо из отдела по расследованию убийств Главного управления полиции.
Хэлло, Дэн, сказал Гаццо.
Привет, капитан, сказал я.
Я знал Гаццо целую вечность, с тех времен, когда он ещё был молодым полицейским и другом моей матери после того, как отец мой скрылся. Но в присутствии других копов он оставался «капитаном». Нью-Йоркбольшой город, а Гаццо представлял закон. Так и сейчас. Он не предложил мне садиться. Я пригнулся к заднему окну, и снег таял у меня на шее. Казалось, именно этого он и хотел. Допростоже искусство.
Где Сэмми Вайс, Дэн?
Не имею понятия. Я видел его вчера вечером-и все.
Он нанял тебя поработать на него?
Нет.
Что он тебе рассказал вчера вечером?
Что избил человека по имени Джонатан Редфорд. Что его преследует Фридман и что он до смерти боится Фридмана.
Избил?
Так он сказал.
Гаццо явно пытался составить представление о нынешней степени моей тупости. Пока я ожидал результата, мне вспомнился Джордж Эймс. Было совершенно ясно, что Эймс допустил меня в кабинет только для того, чтобы в это время вызвать полицию.
Гаццо решился.
Джордж Эймс позвонил шефу, Макгвайру. Он не хотел больше тебя видеть. Макгвайр позвонил мне. Я как раз был в этом районе по делу об убийстве и решил сказать тебе это сам.
Это дальше не пойдет, или как?
Такие люди, как Джордж Эймс, говорят по телефону с шефом так же, как ты и я с курьером. И он может себе это позволить. Он знает Макгвайра лично, Дэн. Есть ли у тебя какие-то веские основания полагать, что Вайс невиновен? Хоть какие-то доказательства?
Нет, покачал я головой. Моя шея стала совсем мокрой. Но Гаццо моя шея не волновала.
Редфорд был известным человеком. Наша репутация и без того подмоченаповсюду бродяги шляются, на улицах грабят и убивают, даже в собственном доме нельзя больше чувствовать себя в безопасности: это стало привычным. Мы хотим взять Вайса.
Это было не случайное преступление, капитан. Вайс договаривался о встрече.
Гаццо пропустил это мимо ушей.
Факты и наш опыт говорят о том, что Вайс совершил ошибку, которая ему на роду написана. Все говорит за это, и ничегопротив. У тебя ничего нет на руках, Дэн. У тебя же фактически нет клиента. Наверху не хотят, чтобы ты совал сюда свой нос и пытался помогать Вайсу.
Но, может быть, сунуть нос необходимо?