Алмазное лето - Голубев Владимир Михайлович

Владимир ГолубевАлмазное лето

Алмазное лето

Глава 1Снова вслед за перелётными птицами

Воздушный лайнер буднично спешил с юга на север, рассекая разряжённую атмосферу далёкого от земли поднебесья, неся в стальной рукотворной утробе под сотню пассажиров, так наивно спешащих жить. Среди них была странная девушка, совсем ещё девочка, способная вот так запросто, без каких-либо усилий верно определить, где есть спрятанная ото всех ложь, а когда, подобно вешнему дальнему грому, произнесена истина, и только она. Девушка путешествовала за добрые две тысячи вёрст от своего дома в поселковом переулке, чтобы немного заработать на своём даре и помочь семье

* * *

Алёна сидела подле иллюминатора, захлопнув книгу. Она не отводила глаз от крыла самолёта, цепляющего блестящую вату облаков. А когда выявлялась разрывы среди белых небесных пашен, она высматривала внизу огромную реку, блестевшую серой змеёй и скользившую на брюхе посреди малахитовой землицы, утягивая за собой безбрежные леса куда-то вдаль, прямо на север. Иногда девочка представляла себя уткой, что спешит с родной стаей в прибрежные тундры, чтобы подарить жизнь новому поколению крякв. «Почему я не лебедь? Отчего не лечу белой птицей на своё тайное озерко? Почему я вижу себя глупой утицей?» думала девчонка шестнадцати лет от роду и невольно переводила взгляд с иллюминатора на свои ещё по-ребячески острые коленки и плечи да на обгрызенные ногти.

Самолёт, что упрямо держал курс на север, перестал напряженно гудеть и трястись, словно незримые ангелы, что сопровождают кочующие в небе металлические коробки, накинули двигателям на рты плотные повязки, и они в своём бессилии никак не могли надышаться воздухом, и оттого, теперь едва живые, трепетали под крыльями. Пассажиры из-за этой перемены заёрзали в креслах и стали пугливо переглядываться и высматривать в иллюминаторах приближающуюся землю, желая просто понять, что происходит. Но те, кто поопытней, смотрели на часы, высчитывая сладостную минуту приземления. Но оставшиеся страхи развеяло сообщение командира корабля о плановом снижении и скором прибытии в аэропорт города Архангельска.

Сосед, пожилой благообразный старичок, летевший в родные края, возвращаясь из южного санатория, улыбнулся юной попутчице уголками глаз в паутине морщин и, глядя сквозь стекла круглых очков, произнёс, объясняя:

 Вот и Северная Двина, она матушка наша, кормилица.

 Какая громадина! Больше нашей Оки и Москвы-реки!

 Может, и Волге не уступит, кто знает. Скоро явятся острова, почитай, мы уже в Архангельске.

 А вот справа от Двины большая река течёт, как она называется?

 О, это река именуется Пинега, выбралась, милая, из лесных закраин. А вот и острова потянулись.  Сосед указал на большой остров в прожилках речек и ручьёв.  Вот на том Курострове и народился на свет наш Михайло Васильевич Ломоносов.

 Это там, где купола?  переспросила девушка.

 Нет, это монастырь в Холмогорах, а остров напротив, видишь жёлтый плёс?

 Пляж вижу.

 А вот и искомый остров, прямо напротив Холмогор, древней столицы нашего края. Слыхали что про нашего-то академика?

 Конечно. Обижаете, мы в школе проходили.

 Прославил на века Михайло здешние места и весь поморский род, земной поклон ему от нас. Будете в Холмогорах, не ленитесь, непременно заскочите хоть на часок в музей.

 Постараюсь.

 Ой, а я сто раз была в Холмогорах, у тёти Вали, а вот до музея так и не добралась. То парома не было, то денег жалко,  вступила в разговор девушка с крайнего кресла, блондинка, дремавшая всю дорогу. Она виновато улыбнулась, показав зубы в брекетах, и снова вернула на место белые беспроводные наушники.

 Надо бы съездить, чай, невелики деньги. Человек часто глядит только себе под ноги, а что над головойне примечает. Так-то вот.

Соседка привстала и позвала стюардессу:

 Можно попросить воды?

 Одну минутку,  приветливо ответила рыжеволосая бортпроводница и, прищурив глаза, улыбнулась, глядя на Алёну.  А вы ничего не желаете, может что-то надо?

 Я тоже попью, дайте простой воды,  присоединилась к просьбе Алёна.

 Хорошо.

Вскоре вновь явилась зарумянившаяся стюардесса с двумя стаканчиками воды в руках. Промешкав, она передала их девушкам. А немного погодя, как по мановению волшебной палочки, под самолётом, показалась дельта реки с городом и портом, и капитан воздушного корабля скороговоркой пробубнил о завершении полёта. Все пристегнулись, и белокрылый корабль, повинуясь воле зевающих от перепада давления пилотов, круто заскользил с ненадёжных небес на посадку, обещавшую спасение в виде земной тверди под ногами. Разговоры в салоне сами собой утихли на несколько минут, и после секундных прыжков по бетонной полосе, тишину взорвали хлопки аплодисментов.

 Слава богу, дома!  Старик перекрестился и, искоса глядя на девушку, спросил:  Встречают или нет? А то мы с внуком подвезём, мы своих не бросаем.

Алёнка поправила волосы, убранные в два хвоста, и, улыбаясь, ответила:

 Спасибо, меня должны встретить. Спасибо за компанию и Ломоносова.

 Счастливой дороги, детка.

 До свидания,  попрощалась соседка с крайнего кресла.

Вскоре салон опустел, и пассажиры, унося с собой страхи и бородатые анекдоты, дружно спустились по трапу к ожидающему автобусу, и, немного глотнув свежего морского воздуха, вновь оказались в духоте, за стеклянными дверями. Они двинулись в сторону метровых алых букв «Архангельск», что виднелись на фоне седого неба.

* * *

Шереметьевский утренний рейс встречали две дюжины разномастного народатаксисты, родственники, посыльные из туристических агентств. Алёна в свои полные шестнадцать лет, всё ещё по-ребячески угловатая, «недокормленная», как говорит бабушка, встала у края прохода, и не спеша выискала в толпе рыжеволосого парня с веснушками и бронзовой новомодной бородкой, который держал в левой руке табличку: «Алёнаперелёт». Она уверенно подошла к нему.

 Здравствуйте, я и есть та самая Алёна.

 А я Сергей. Приветствую вас в Архангельске. Как долетели?

 Нормуль. А что тут лететь-то, всего-то два часа.

 В принципе, верно, и до полёта в Мезень осталось подождать около часа. А там вас встретит вертолётчик. Кстати, Сергей Геннадьевич уже интересовался вашим приездом. Я ему напишу эсэмэску, что вы прилетели.

 Неплохо всё организовано. Я просто как крутая ВИП-персона, прямо звезда. Очень приятно. Только, может, сначала пойдём где-нибудь посидим? Я бы с дороги выпила чашку кофе и позвонила маме.

 Конечно, давайте ваш багаж.

Представитель перехватил ручки чемодана и покатил его за собой, увлекая гостю к ближайшему кафе. За столиком Сергей, слегка наклонив голову к девушке, с тревогой в голосе осведомился:

 Конечно, это не моё дело, но вы летите в такую глушь. Имейте в виду, вы можете там застрять надолго. Здешняя погода непредсказуемая.

Алёна поставила чашку на блюдце, чуть разлив тёмную жидкость.

 Почему «застрять»? А что, вертолёты или машины отсутствуют в здешних краях?

 В наших местах случаются туманы и дожди. Или так называемая «моряна» нежданно приходит с моря, и тогда никаких вылетов, всё просто-напросто замирает на несколько дней, а дороги, если они вообще там есть, после дождей не в лучшем состоянии. Но я надеюсь, что всё обойдётся.

 Да, мы с Бугриным договаривались вроде о нескольких днях, не более.

 Да-да, я уже заказал ему обратные билеты в бизнес-классе, на понедельник. Позвоните, и я вам тоже закажу.

 Спасибо. Как только прояснятся сроки моего пребывания в этой глуши, я непременно сообщу.

 Буду ждать.

В аэропорту потянуло сквозняком.

 Почему так зябко? Уже середина июня. В Москве вчера было под тридцать градусов тепла.

 Плюс четырнадцать, да ещё с дождём,  наша нормальная июньская погода. Мы ведь на южном берегу Белого моря, а не Красного и даже не Чёрного.

Сергей по привычке рассмеялся от своей дежурной шутки, растянув губы. Но Алёна лишь ухмыльнулась и не стала допивать кофе, подвинув чашку к краю стола.

 Ну и слава богу, что мы не на берегу моря Лаптевых, где я была в прошлом году. Вот где крипово.

Встречающий осёкся, ещё раз с любопытством осмотрел девчонку с головы до ног и с недоумением в голосе спросил:

 Море Лаптевых?

 Да, с июня по август. Чуть не опоздала в школу к 1 сентября.

 Ничего себе!  не скрывая восхищения, удивился Сергей.

Этот разговор со встречающим, точнее, с представителем Бугрина в Архангельске, ей не очень нравился и вызывал какое-то чувство беспокойства. Зазвонил телефон, издалека пробился тревожный голос мамы:

 Привет, Алёна! Ты долетела?

 Да, я уже в далёком городе северных ангелов.

 Где ты? Каких ещё ангелов? Ты в Америке? Как ты туда угодила?

 Да в Архангельске я.

 А почему не позвонила, как прилетела? Всё самой приходится делать, несносная девчонка! И вообще, знай, мне не по душе эта твоя затея с очередной поездкой на Север.

 Мамочка, не начинай, я только что приземлилась, даже ещё не сходила в туалет.

 Зачем я тебя отпустила, не знаю. Я сама во всём виновата, не могу тебя нормально обеспечить, вот тебе и приходится вместо каникул отправляться на край света

 Заработаю, мам, немного денег нам всем на отдых и на учёбу, что в этом плохого? Лишние деньги семье не помешают. Как там наши?  Умеешь ты переводить стрелки. Дома всё хорошо. Даже Алёшка поел и спит. Прилетишь на место, обязательно позвони. Я волнуюсь, между прочим, как и Колумбов. Я уж не говорю про дедушку и бабушку. Отцу не забудь отправить эсэмэску.

 Непременно отзвонюсь.

 До связи, целую, дочка. Ох, лучше бы ты вечно оставалась маленькой. Мне так гораздо спокойнее.

Вскоре объявили посадку на рейс до безвестного города Мезень, о котором девушка никогда ничего не слышала. Сергей нарочито услужливо прихватил чемодан и проводил Алёну на посадку. На серой взлётной полосе, под свинцовым небом, её поджидал маленький остроклювый бело-синий самолётик с двумя винтовыми моторами.

 А не страшно на нём лететь, Сергей? Если сказать честно, самолёт не выглядит надёжным.

 Не переживайте, он новый и, кажется, даже импортный, а не какой-нибудь древний «кукурузник». Кстати, в салоне есть даже туалет. Я летал на таком на Соловки в прошлом году. Слышали о Соловецком монастыре?

 Практически успокоили. Если что, буду прятаться в туалете. А про монастырь, конечно, не раз слышала, да и на уроках истории проходили.

 Вот и здорово.

 Тогда прощайте, Сергей.

 До встречи, Алёна.

Около часа девушка продремала в небольшом салоне самолёта, с тремя креслами в ряд, который почаще и побольше потряхивало на воздушных ухабах, чем магистральный лайнер, а его винты ещё громче пели свои заунывные песни, чем в аэробусе. Пассажиров рядом оказалось немного, а внизу, как в киноленте, проплывала нескончаемая зелёная тайга, с реками и несчётными ручьями, серебристыми озёрами и болотами. Изредка вместо бескрайних лесов в иллюминаторе вырисовывался седой от прибоя берег Белого моря, как закраина привычной для человека ойкумены, изрезанная плавными линиями.

Вблизи широкой реки с жёлтыми разводами мелей и необычными багровыми берегами, словно издревле пропитанными кровью прежних исполинов, что держали на своих плечах, здесь, на севере, железный свод небес, самолёт наконец-то притих и принялся снижаться, готовясь к посадке. Пилот объявил завершение полёта, и остроклювый самолётик заскакал козликом по травяному полю, прямо к местами даже несуразному четырёхэтажному деревянному аэропорту, старательно выкрашенному синей краской.

Вместе с вереницей спустившихся с небес и уцелевших, Алёна прошла в здание, приметив на стоянке небольшой вертолёт, гораздо меньше, чем МИ-8, на котором ей уже приходилось летать. Вскоре гостье попался на глаза дежурный по аэропорту.

 Добрый день! А не подскажите, как мне узнать, где меня должен забрать вертолёт!

 Здравствуйте. Пройдёмте ко мне в кабинет, посмотрим по бумагам.

Они вошли в небольшой кабинет, со старыми стульями, графиками на стене и прошлогодними календарями. Дежурный извлёк из груды бумаг на столе разноцветный лист, достал очки из нагрудного кармана и принялся внимательно его изучать, словно впервые видел:

 На «чебурашке» прилетели из Архангельска?

 Да.

 Фамилия?

 Алёна Белкина.

 Попала в точку. Паспорт при себе?

 Да.

 Тогда, подождите здесь, если хотите, или в зале ожидания, а я пока разыщу вашего пилота, он тут с самого утра мается.

Дежурный вышел, прикрыв скрипучую дверь. Всё здание погрузилось в тишину, только было слышно, как где-то вдалеке что-то скрипит и ведутся какие-то негромкие разговоры. Алёна прикрыла глаза и даже немного задремалавсё-таки два перелёта за половину суток давали о себе знать, но ей помешала жёсткая и неудобная спинка стулаона впилась в девичью спину.

Правда, вскоре появился дежурный вместе с пилотом в модно пошитой синей лётной форме по фигуре. Вертолётчику было лет под сорок, он был гладко выбрит, и от него разило дорогим парфюмом, будто он вот-вот собрался под венец.

 А вот и ваш долгожданный пассажир по фамилии Белкина.

 Добрый день! Меня зовут Виктор Павлович. А я вас, между прочим, караулю весь день. Готовы к полёту?

 Здрасьте. Да, я могу лететь.

 Где багаж и паспорт?

 Да вот.

Вертолётчик изучил паспорт, сравнил несколько раз с написанным, а после как ни в чём не бывало легко подхватил чемодан девушки, и она покорно вышла следом за ним на лётное поле.

Нежданно сзади донеслось:

 Постойте! Белкина, вас тут ищут.

Девушка остановилась и оглянуласьна пороге аэропорта показался дежурный, он махал руками, зовя Алёну вернуться.

 Подождите, Виктор Павлович, я сбегаю и выясню, что там стряслось.

 Конечно идите. Да не спешите, я пока подготовлю вертолёт к полёту. Алёна побежала обратно. Дежурный, оправдываясь, развёл руки в стороны:

 Вас срочно требуют к телефону, звонят из транспортной полиции Архангельска!

 Полиции? А что стряслось-то?

 Не знаю, мне ничего не сказали. Пойдёмте скорее.

Они вернулись в знакомый кабинетик. Дежурный молча указал пальцем на телефонный аппарат, и Алёна вспотевшей ладонью взяла телефонную трубку.

 Алло, Белкина слушает.

 Добрый день. На проводе дежурный по линейному отделу на транспорте, капитан полиции Петраков. Скажите, у вас всё нормально?

 В смысле? Я не пойму вас, что стряслось?

 Состояние какое? Живот не болит, нет головокружений? К врачам не обращались?

 Нет, всё нормально, а что произошло-то. Может, скажете?

 Знаете, тут такое дело: с вами в самолёте летела Иванникова Олеся, девятнадцать лет, не замужем, жительница Архангельска. Так вот, она доставлена с острым отравлением в областную больницу и находится в реанимации. Она успела рассказать, что вы были с ней на борту самолёта, утром прилетевшего из Москвы. Сидели рядом, ели и пили то же, что и она.

 Да что-то там перекусили, а после попили воды перед самой посадкой, но, естественно, из разных стаканчиков.

 А ещё что-то ели на борту самолёта? Может, какие-то продукты из дома, а заодно её угощали?

 Нет, я завтракала в гостинице перед полётом и с собой ничего не брала.

 Понятно. Огромное спасибо за информацию. Только ближайшие дни будьте осторожны. И если что-то почувствуете неладноену, сами понимаете, живот заболит, тошнота там или даже изжога, то немедля в больницу. И телефон ваш сообщите.

 Спасибо за заботу. А мой телефон-то вам зачем?

 Будет проводиться проверка по факту отравления. Вам позвонят. Наверно, придётся давать объяснения, тем более если потерпевшая умрёт.

 Умрёт всё настолько серьёзно?

 А вы как думали, мы просто так никого не беспокоим. Нам что, думаете, в полиции заняться нечем.

 Хорошо, записывайте

В трубке раздались гудки. Алёна пожала плечами, на прощанье кивнула дежурному, как старому знакомому, и под его недоумённым взглядом, задумчиво пошла обратно на лётное поле. Всё услышанное казалось ей очень странным и, главное, непонятным.

Лететь ей вдруг совсем расхотелось, и она даже оглянулась на самолётик, что доставил её в Мезень. «Господи, куда меня несёт?»  только и подумала Алёна, идя по тропинке. А недалеко от ангара по-прежнему стоял вертолёт с застеклённой кабиной, более напоминавший фантастический батискаф с огромными окнами, через которые можно изучать морскую живность, чем скромного покорителя воздушного океана.