На крышу Артём выбрался первым. Отошел на несколько метров, глядя, как из низкой чердачной двери один за другим появляются люди. Осторожно пробуют ногой настил, озираются по сторонам, делают пару робких шагов, а потом, осмелев, вдыхают полной грудью и улыбаются.
Такого чувства свободы, как на питерских крышах, нет нигде. Город с его смогом, теснотой, мелочной суетой и спешкой остался внизу, а здесь, под самым небом, каждый был счастлив и свободен. И Питер с крыш выглядел совсем другим. Дух захватывало от его красоты и величия. Именно здесь старинная карельская легенда, рассказывающая о том, что Петербург был возведен на небе, а затем целиком опущен на землю, казалась былью. Здесь был совсем другой, небесный Петербург, где над безлюдным изломанным пространством крыш устремлялись в небо шпили Адмиралтейства и Петропаловки, купола Исаакия, Троицкого и Смольного соборов. Если уж верить, будто каждый вновь прибывший в Петербург человек должен пройти инициацию, то делать это нужно только на крыше дома на Мытнинской.
Артём зорко следил за группой, не напоминая о себе. Первые минуты на крыше наедине с городом столь же интимны, как объяснение в любви. Третий здесь не нужен.
Подождав немного, пока схлынет эйфория, он выстроил группу на пятачке рубероида, откуда открывался вид на Неву. В этом месте он начинал экскурсию, постепенно переходя с одной крыши на другуюделая круг около двора-колодца. Петропавловка, Дворцовая, Ростральные колонны, Исаакий, Пушкинский дом Весь центр как на ладони, не случайно это место пользовалось такой популярностью у туристов.
Вид был потрясающим, но для себя Артём выбирал совсем другие дома. Если было грустно и хотелось побыть одному, залезал на крышу здания в старой Коломне, стоящего на слиянии Фонтанки с каналом Грибоедова. С друзьями отлично проходило время на Сенной площади, на крыше дома-корабля. Девушек он обычно приводил на крышу Толстовского дома или на Английскую набережную.
Дав туристам насладиться видом Стрелки, Артем повел группу по деревянным мосткам на крышу соседнего здания. Подождал, когда все перелезут через поперечную балку и спустятся по приставной лестницекрыша следующего дома находилась чуть ниже. Ольга шла в первых рядах, но ведь он просил ее быть рядом! А еще рядом с ней шел этот чертов француз! Идут, болтают, как ни в чем не бывало. О чем только?
Артём вновь остановил группу. С новой площадки открывался отличный вид на Владимирский собор и крышу здания с башенкой ПВО, куда проход уже давно был закрыт. Стараясь не упускать из виду Ольгу, Артём начал рассказывать про войну и блокаду, как совсем молоденькие девушки по ночам наблюдали за ленинградским небом, чтобы предупредить о налете фашисткой авиации.
Делимся пополам, скомандовал он, закончив рассказ. Первая половина идет на смотровую площадку делать селфи, вторая остается со мной. Через пять минут меняемся.
Пяти минут им, конечно, не хватило.
Тучи, наконец, добрались до центра города. Становилось ветрено, по крыше редким стаккато застучали первые капли. Кровля постепенно намокала. Экскурсию нужно было сворачивать.
Поймав Ольгу за рукав, Артём прошипел:
Я же просил не отходить от меня!
Да-да, я помню, пробормотала девушка.
Когда на крыше появилась еще одна группа, Артём занервничал всерьезслишком много людей собралось на небольшом пятачке под пронизывающим ветром. Он бросил возмущенный взгляд на гида второй группы, который усиленно поворачивался к нему спиной. Артём немного знал парнятот всегда плевал на то, что площадка занята кем-то другим, не ждал, когда освободится место. И сейчас эта группа заняла единственный безопасный проход к ближайшему входу на чердак. Две девушкижгучая брюнетка и яркая блондинка на умопомрачительных шпильках (это на крыше-то?!), фотограф с профессиональной камерой, суетящийся низкорослый тип, покрикивающий на всех, две девушки-костюмера и трое зевак на подхвате. Ребята из группы Артёма во все глаза пялились на девушек. А те непринужденно позировали фотографупохоже, быть в центре внимания для них не в новинку.
Артём старался не выпускать Ольгу из поля зрения. А она восторженными глазами смотрела на город. Затем раскинула руки и воскликнула: «Отчего люди не летают? Отчего люди не летают так, как птицы? Мне иногда кажется, что я птица. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела!»
Брюнетка слезла с трубы и уставилась на Ольгу.
Молчанова, ты ли это?
Ольга бросила смущенный взгляд на Артёма и повернулась спиной к девушке, всем своим видом говоря: «Нет, это не я».
Молчанова, передо мной можешь не придуривать! крикнула ей в спину брюнетка. Эти твои «почему птицы не летают» я с дипломного спектакля помню!
Ее слова стали последней каплей.
Все, уходим, скомандовал Артём.
Экскурсанты неохотно потянулись за ним, оглядываясь назад. На крыше начиналось самое интересноебрюнетка с блондинкой меняли наряды, раздевшись до трусов.
Артём повел группу к выходу, продвигаясь к низенькой башенке, служащей ориентиром. Группа растянулась, наступая на узкий деревянный настил, проложенный вдоль высокого поребрика. Место было нехорошим, опасным, ограждение здесь почти отсутствовало. Лишь изредка, у самого края, вверх торчали остатки железной арматуры. Каждый раз, проходя по этому деревянному настилу, у Артёма сердце уходило в пятки, но каждый раз обходилось. И только сегодня он почуял: сейчас что-то произойдет. Мало того, что мокро и узко, так группа еще и вместо того, чтобы смотреть под ноги, глазела на раздетых девиц. А где, кстати, Ольга? Почему он ее не видит?
«Be careful! Watch out!»послышались испуганные крики. Группа сбилась, кто-то истошно взвизгнул. Паникасамое опасное, что может произойти на крыше. Еще и мокрой.
Все стоят на месте! рявкнул Артём.
Где Ольга?
Он запрыгнул на высокий поребрик, высматривая девушку.
Ольга, одной рукой зацепившись за торчащую из кровли железку, другой удерживала соскальзывающего к краю крыши француза. Туда, где не было ничего кроме обрыва вниз.
Оля, держись!
На полусогнутых ногах Артём мелкими шажками двинулся по наклонной кровле.
Не бойся! шепнул он, поравнявшись с девушкой. Я все контролирую.
Дурацкая фраза. Донельзя лживая. Так говорят, чтобы успокоить. На самом деле ни черта он не контролировал.
Еще пара шагов и Артём перехватил руку Мориса, осторожно потянув француза вверх. Дальбан скреб краями ботинок о мокрый металл и никак не мог подняться на ноги, чтобы помочь своему спасителю. Артём чувствовал, что может не вытащить его. Нудный моросящий дождь припустил сильнее, устоять на наклонной крыше становилось трудно. Артём пытался нащупать кроссовками жесткие ребра, соединяющие листы кровли. Они хоть как-то помогали удержаться на скольком металлесхватиться руками было не за что. Холодные капли дождя, смешиваясь с потом, стекали по лицу. Ладонь стала влажной, пальцы Мориса так и норовили выскользнуть из его руки. Сзади тяжело дышала Ольга. Но самым страшным было то, что и ее силы были на исходе. Краем глаза Артём видел, как она начала медленно сползать вниз. Еще мгновение и придется выбирать, кого спасать. Хотя чего тут выбирать
Гид второй группы подоспел как нельзя вовремя.
Держи девчонку, я вытащу второго! крикнул он, перехватывая руку Дальбана.
Вдвоем они сумели справиться. Да и Морис пришел в себя и почти самостоятельно вскарабкался на деревянный настил, где экскурсанты испуганно жались к поребрику.
Оля, что случилось?
Артем обнял девушку. Ее трясло, она не могла выговорить ни единого слова, лишь широко раскрытые застывшие глаза смотрели куда-то в сторону Исаакия.
Морис отер рукавом мокрое лицо. Черные кудри облепили лоб мокрыми полукольцами, лицо было непривычно хмурым, даже жестким.
Кто-то толкнул меня в спину фраза по-английски далась ему далеко не с первого раза. Голос дрожал.
Заткнись, я не с тобой говорю! рявкнул Артём и, повернувшись в Ольге, схватил ее за руки.
Оля, кто тебя толкнул?
Н-не знаю, испуганно прошептала девушка, приходя в себя. Ее блуждающий взгляд остановился на Дальбане. Наверное, он Кроме него рядом со мной никого не было. Я смотрела в другую сторону, на фотографа, а потом вдруг оказалась на скользкой кровле. Но зачем ему меня толкать? Он же меня совсем не знает!
Тот, на перроне, тебя тоже не знал!
Артём выругался сквозь зубы. В голове пронесся целый ураган мыслей. Марина вчера предупреждала насчет Дальбана, что тот опасен. Надо было сразу отменить экскурсию, как только француз появился. Только что сейчас думать об этом, фарш невозможно провернуть назад Но при чем тут Ольга? И как он мог узнать ее в наряде провинциальной пэтэушницы? Хотя тут как раз есть объяснениене вовремя появившаяся старая знакомая. Но откуда он вообще мог знать Ольгу? И что настолько страшное может связывать Марину, Дальбана и Ольгу, что ради этого можно убить?
Кто-нибудь видел, что произошло? громко спросил Артём.
По-моему она сама поскользнулась и схватилась за того человека, пытаясь удержаться, прозвучало рядом по-английски.
А по-моему все было наоборот. Он ее толкнул, а она уже схватилась за него, возразили с другой стороны, возразил другой голос.
А я вообще ничего не видел, я на девушек смотрел.
Да мы все на них смотрели!
Там был еще кто-то, немного смущаясь, на плохом английском произнес совсем молодой парнишка. Заметил краем глаза. Этот человек не из нашей группы.
Последняя фраза с трудом проникла в сознание Артёма.
Что? не понял он.
Какой-то человек в черной ветровке с капюшоном прошел по мосткам. Он и толкнул брюнета, подтвердил другой экскурсант. Лгать ему не было никакого резона.
Артём бросился к гиду.
Какого черта ты не смотришь за своими?
Я не смотрю? обиделся тот. Все мои со мной. Я думал, тот парень в черном из твоих.
Да-да, он не наш, подтвердила блондинка. Стоял немного в сторонея думала, он просто отошел в сторону от вашей группыа потом вдруг быстро направился прямиком к тому месту, где стояли девушка в зеленых джинсах и курчавый брюнет.
Да, пёр как носорог прямо к ним. Но кто кого спихнул, я не видела, добавила брюнетка и, повернувшись в Ольге, плачущим голосом потребовала:Молчанова, ну будь человеком, признайся, это ведь ты?
Уходим, резко бросил Артём. Скользкая крышане лучшее место для выяснения отношений.
Ольгу пришлось поддерживать под руку, у нее подкашивались ноги. Дальбан шел самон уже вполне оправился.
Внизу Артём наскоро попрощался с экскурсантами, но они и сами не собирались задерживаться под дождем. Морис куда-то исчез, словно и не было его на крыше, хотя именно сейчас к нему поднакопились вопросы.
С трудом сдерживая бешенство, Артём почти бросился под проезжающее мимо такси, запихал Ольгу в машину и повез домой.
Горячий Дарджилинг с каплей коньяка сделал свое делоОльгу перестала бить нервная дрожь. Она даже стала походить на живого человека.
Оля, вспомни, пожалуйста, как было дело. Кто тебя толкнул? Дальбан?
Она неуверенно покачала головой.
Там, на мостках, был кто-то в черном?
Еще одно неуверенное покачивание головой.
Оля, о чем ты наверху говорила с Дальбаном?
Теперь ответом было пожатие плечами.
Я же видел, что вы какое-то время шли вместе, не успокаивался Артём. Вспомни, пожалуйста, это очень важно.
Ерунду всякую, вяло ответила Ольга. Он о тебе расспрашивал. Давно ли я тебя знаю, ходил ли ты к психологу, был ли знаком с француженкой Имя еще у нее такое, на парфюм похоже
Ее клонило в сон. После выброса адреналина организм требовал отдыха.
Артём закутал Ольгу в одеяло и уложил на тахту. Приставать с расспросами к человеку, который в третий раз за несколько дней чудом избежал гибели, было жестоко. Зато пока она отдыхает, он сам может заняться расследованием. И начнет с француза.
Первым делом Артём позвонил в «Кемпински». К счастью, трубку на ресепшене взяла Катя, которая всегда ему симпатизировала.
Катюш, что ты можешь сказать о месье Дальбане?
Ничего предосудительного, засмеялись в трубке. Простыни вином не заливает, соседям спать дает.
Приехал когда?
Девушка пощелкала мышкой и назвала дату: это было за день до того, как Ольгу чуть не столкнули под поезд.
Еще, кажется, был в мае, подожди минутку, скажу точнее.
Еще одна пауза, на этот раз более долгая, и, наконец:
Да, точно был, она назвала даты. Затем ее голос зазвучал тише, будто она прикрывала трубку рукой. Я его тогда и запомнила. В те дни у нас чэ-пэ случилосьумер один из вип-гостей. Никакого криминала не нашли, дело закрыли, но нервы нам помотали изрядно. Он тогда везде свой нос совал, все любопытничал. Одно словожурналист.
Это она про де Вержи рассказывает, сообразил Артём. Он поблагодарил девушку и отключился.
Как бы вывести журналиста на чистую воду? Да и журналист ли он? Просто поговорить по душам за чашечкой кофе в баре «Кемпински» вряд ли получится после сегодняшнего. Нужно что-то особенное
Телефон в кармане джинсов загудел, выдав несколько тактов рингтона.
А не выпить ли нам пивка? осведомилась трубка голосом Гарика.
Артём прикрыл дверь в соседнюю комнату, где спала Ольга, и с сомнением буркнул:
Давай не сегодня.
Ты работаешь? Нет? Так в чем дело? Дождь давно закончился, на улице сейчас отлично, солнышко вышло. Да мы недолго, так, по кружечке накатить.
Голос Гарика был каким-то странным. Артём не помнил, чтобы друг вот так когда-то его уговаривал. Обычно бывало наоборот, Гарик для всех друзей служил жилеткой, в которую можно излить слезы или яд. СППшутя называл себя Гарикскорая психологическая помощь. Артём вдруг устыдился. Может, у него стряслось чего и ему нужно выговориться? Сам-то, случись что, первым делом звонил Гарику. Привык, что тот держит все в себе, не вываливая проблемы на друзей.
Гарик вообще был самым закрытым из друзей Артёма. И самым умным, начитанным. Но при этом каким-то невезучим, неустроенным. Закончить мат-мех универа с отличием и не найти хорошей работы? Безответно влюбиться и с тех пор не смотреть на других девушек?
Ладно, встречаемся на Рубинштейна, решился Артём.
Отлично!
Будить Ольгу он не стал, оставил на столе записку, что ненадолго вышел к приятелю.
На улице действительно было очень хорошо, над головой больше не висела серая беспросветность, воздух радовал свежестью. Золотистые лучи вечернего солнца окрасили город в теплые тона, глубокие вечерние тени подчеркнули арки, балконы и лепнину на фасадах домов. Невысокую коренастую фигуру Гарика Артём заприметил рядом с цветочным вазоном, украшавшим вход в бар «Ватерлоо».
Друзьям повезлокак раз освободился столик на террасе. Гарик заказал для них обоих штраффе хендрик, но Артём после недолгого размышления остановил официанта, попросив принести что-нибудь не столь крепкое.
Какой-то ты встрепанный сегодня, хмыкнул Гарик. Его водянисто-сизые глаза смотрели внимательно, изучающе.
Артём устало провел ладонью по волосам.
Станешь встрепанным, когда человек с крыши чуть не свалился. Зря я сегодня повел группу наверх. Там, конечно, здорово, но слишком опасно.
Понятно. Странно, что власти этот аттракцион до сих пор не прикрыли.
Вот когда кто-то навернется, тогда и прикроют. Такую деятельность разовьют, никому мало не покажется.
А тот, кто свалился, как себя чувствует? Тебя по судам не затаскают, что чуть человека не угробил?
Не затаскают. Он
Подошедший с заказом официант поставил на стол бокалы и тарелки с закуской.
Так что он? напомнил Гарик. Похоже, сегодняшнее происшествие всерьез заинтересовало его.
Все в порядке. Обошлось.
Артём потянулся за бокалом, сделал большой глоток. Подцепил стружку вяленого мяса.
Что за тип?
Французский журналист. Книжки пишет. А еще чего-то вынюхивает и вообще мутный тип.
А именно?
Да я сам толком пока не разобрался, но, по-моему, он замешан в чем-то.
Так может поговорить с ним по душам на животрепещущие темы? Прижать к теплой стенке там, откуда не сбежит?
Может, и прижать.
Если нужна помощь, я всегда пожалуйста.
Спасибо. Надо подумать.
Артём приложился к бокалу, а Гарик захрустел гренками.
Знаешь, что Марина в городе? вдруг сменил он тему. И вновь Артём уловил настороженный, испытующий взгляд.
Знаю. Столкнулся с ней в «Кемпински». Если бы она не окликнула, не узнал бы. Кстати, тот тип, который сегодня чуть не упал, как-то с ней связан. Было бы неплохо выяснить, в чем там дело, и надавать по ушам, чтобы не преследовал женщин.