«Действительнозачем? Зачем я лезу в это дело? думал он, направляясь к машине. Из самолюбия? Из выработавшейся за четверть века привычки идти по следу? Или просто потому, что невмоготу сидеть в пустой квартире? Нет, все прощена свободе бродит убийца, маньяк, и убивать он будет все чаще и чаще».
Дома он нашел страничку Ольги ВКонтакте. Обычная девчачья страничка с котиками, шмотками и косметикой, слегка разбавленная театрально-киношной жизнью. Однако была одна странностьдевушка заходила сегодня утром. Впрочем, мало ли кто знал пароль. Лучшей подругой Ольги была помечена некая Ирина Ефремова. ВКонтакт она в последний раз заходила вчера днем. Брагин набрал номер девушки, но ему никто не ответил. Тогда он написал ей, попросив связаться.
Вскипятил чайник, заварил пакетик чая и попробовал дозвониться до Ирины еще раз. На этот раз телефон оказался выключен.
До поездки в морг оставалась уйма времени, и чтобы как-то убить его Брагин решил приготовить что-нибудь на обед. Кроме того, когда руки заняты, голова остается свободной и в нее могут прийти умные мысли.
Однако в холодильнике кроме куска лосося нашелся лишь засохший пармезан и упаковка сливок для кофе. Брагин с удивлением повертел сливки. Откуда они тут взялись? Он не помнил, чтобы покупал их, кофе он любил черный. В морозилке сиротливо лежала початая пачка пельменей. Зато в буфете нашлись аж две пачки макаронпенне, в просторечье перьев, и спагетти, которые он называл просто макаронами. Значит, на обед сегодня будет паста с лососем.
Брагин порезал рыбу на кусочки, обжарил на сковородке с лучком до золотистой корочки, затем залил сливками и оставил тушиться на небольшом огне. Поставил на плиту кастрюльку с водой. После некоторого колебания выбрал спагеттиим вариться быстрее. От рыбы уже шел аппетитный аромат, и он, сглотнув слюну, сообразил, что сегодня еще не ел. Натер сыр и всыпал его в рыбу. Спагетти к этому времени как раз разварились до нужного состояния. Он добавил их к рыбе и перемешал.
Есть решил прямо со сковородкитак вкуснее. Не хватало только завершающего штриха. Брагин вновь открыл дверцу буфета, но потом вспомнил, что «штрих» вполне мог расти на соседском балконе. Мысленно извинившись перед соседями, он выдрал из крайнего ящика веточку петрушки. Вот теперь все было как надо.
Но паста оправдала лишь половину возложенных на нее надеждутолила голод. С умными мыслями оказалось сложнее.
Кофе и мытье посуды съели остаток дня. Пора было помаленьку выдвигаться к Фишману.
Судмедэксперт встретил Брагина в секционном зале. В помещении витал резкий запах формалина, к которому примешивался сладковатый удушливый запах разлагающейся плоти. Аккуратно зашитый труп лежал на металлическом столе, рядом с которым возился санитар. Мельком взглянув на тело, Брагин тут же отвернулся. За два с лишним десятка лет работы ему часто доводилось бывать во владениях судмедэксперта, он привык и к запаху, и телам, но как можно привыкнуть, когда смерть забирает тех, кто только начинает жить?
Только что ушел, сказал Фишман, снимая халат. Брагин не сразу понял, что тот имеет в виду Кравченко. Он намерен закрыть дело, для него все «кристально ясно». Пойдем ко мне в кабинет, там и поговорим.
Предложив Брагину стул, хозяин кабинета развалился в кресле, вытянул ноги и чуть не застонал от наслаждения:
На ногах весь день. Стал уставать.
Не вставая с кресла, он нагнулся и включил чайник на тумбочке. Громадная ладонь подцепила две кружки.
Будешь?
Брагин покачал головой.
Ну, как пожелаешь.
Брагин не торопил друга, понимал, что Михаилу нужно время прийти в себя. А тот, отфыркиваясь и обжигаясь, шумно выхлебал кружку чая и тут же заварил вторую.
Ух, полегчало, выдохнул он. Теперь можно и к делу. Бумаги я пока не писал, но тебе ведь они и не нужны. Итак, по существу.
Судя по всему, девушка вела нормальный образ жизни. Для своих двадцати пяти была абсолютно здоровой, питалась правильно, следила за собой, кожа ухоженная. В желудке нашлись остатки легкого ужиназелень, овощи, рыба. Где-то около полуночи она выпила полстакана пива, в котором нашлись следы препарата, Фишман произнес длинное название, обладающего седативным и снотворным эффектом. Примерно еще через полчаса был сделан укол. Героин. Доза смертельная. След от укола на локтевом сгибе. Единственный, заметь.
То есть наркоманкой она не была?
Фишман уверенно покачал головой.
Никоим образом. И никаких следов в организме другой дряни, заметь. Даже никотина. Правильное питание и героин? Не вяжется.
Решила попробовать
И начала с героина? И сразу передоз? И никого рядом из опытных?
Умные глаза Фишмана смотрели скептически.
Да, странно.
Это нам с тобой странно, а ему все «кристально ясно», передразнил следователя судмедэксперт.
Следов насилия на теле девушки Фишман не обнаружил, если, конечно, не считать насилием над организмом туго затянутый корсет. Сексуального контакта тоже не было. На первый взгляд все выглядело так, будто она внезапно решила покончить с собой.
Только, поверь мне, такие ухоженные девицы не кончают с собой. Не для этого они холят свое тело, чтобы вскорости с ним расстаться. На ногтях свежий маникюр. Я достаточно видел суицидников после длительной депрессии или тех, кто сидел на «колесах», какой там маникюрвсе ногти обкусаны до мяса. Тебе бы поговорить с кем-то, кто ее хорошо знал, закончил судмедэксперт.
А если это не самоубийство начал Брагин.
Тогда это был тот, кого она знала, либо кто-то, кто не вызвал у нее подозрений, подхватил его мысль Фишман. Он угостил ее пивом, подмешав туда препарат. Она стала заторможенной, невнимательной, сонливой, и он повел ее на скамейку. Если кто спрашивал, что с девушкой, говорил, что хлебнула лишку. Затем дождался, пока люди начнут расходиться, и сделал укол. Да, на шприце только ее отпечатки, но ведь он мог надеть перчатки. Да и отпечатки такие, что ей самой было бы трудно удержать шприц. Сама бы она держала его иначе. И направление прокола тоже странное. Возможное, но странное. Делала бы сама, игла, скорее всего, вошла бы под другим углом.
Фишман снял очки и начал протирать стекла полой рубашки.
Впрочем, может, все этомои старческие фантазии, заметил он, вновь водрузив очки на массивную переносицу, и прав как раз молодой да эффективный, а мы с тобой ни черта не понимаем в современной молодежи.
Глава 3
Артём!
Он оглянулся. Ни одного знакомого лица в лобби отеля не было. «Наверняка послышалось», решил он и зашагал к выходу. Он не любил бывать в дорогих отеляхчувствовал себя там не в своей тарелке. Все, начиная от вышколенного швейцара и заканчивая высшим руководством, смотрели на него как на инопланетянина. Впрочем, он и сам ощущал себя чужаком. Роскошь, пафосность, неспешная основательность, свойственные именитым гостиницам, были для него атрибутами другой жизни или другого мира. И дела с подобными заведениями он старался вести через электронную почту и прочие удаленные сервисы, встречая клиентов на улице, перед входом. Но иногда, как сегодня, ситуация требовала личного присутствия.
Артём, Зуб, да подожди же!
Старое студенческое прозвище, образованное от фамилии Зубарев, прозвучало под стеклянной крышей «Кемпински» совсем уж неуместно.
К Артёму направлялась незнакомка. Летний костюм цвета слоновой кости выглядел простовато, да только он знал цену этой простоте. Со светлым костюмом контрастировала темная блузка в цвет распущенных по плечам волос и черные лодочки. Лицо незнакомки закрывали большие солнцезащитные очки. Остававшиеся на виду губы и аккуратный носик, к которым вполне мог приложить скальпель пластический хирург, не вызывали в памяти никаких ассоциацийклиентку с такой внешностью он бы наверняка запомнил. И, тем не менее, красавица направлялась именно к нему.
Привет, Зуб! сказала незнакомка и сняла очки.
Марина! ахнул он.
Собственной персоной, улыбнулась та. Неужели так сильно изменилась?
Ну замялся Артём.
Вот что тут можно сказать? Скажешь, что похорошела, получится, в студенческие годы была дурнушкой. Совсем не измениласьзначит, все те тысячи евро, что ушли на оплату косметологов и хирургов, выкинуты псу под хвост.
Волосы покрасила, нашелся он, наконец. Раньше ты не была брюнеткой.
Все-таки за пять лет, что они не виделись, Марина действительно стала другой. Она стала ярче, эффектнее, настоящая светская львица. Впрочем, все светские львицы выглядят так, словно их скроили по одному лекалу.
Ты здесь остановилась?
Да, я всегда останавливаюсь в «Кемпински», когда приезжаю в Питер.
«Могла бы позвонить», чуть не вырвалось у него.
Нет, не могла. Не звонят бывшему, устроив свою личную жизнь. О том, что Марина удачно вышла замуж, он слышал. Краем уха, вскользь. Друзья в его присутствии старались не распространяться о ее жизни.
Ты торопишься? У тебя дела?
Были дела, но теперь я совершенно свободен, сказал он с некоторой долей мстительности.
Посмотрим, как она будет выкручиватьсясама ведь его остановила, могла просто пройти мимо. Но Марина, как ни в чем не бывало, направилась к плюшевым креслам. Заметила, что Артём в нерешительности стоит на месте, и поманила за собой.
Официант возник сразу, как только они присели за столик.
Ты за рулем?
Артём отрицательно покачал головой.
Тогда нам
Дальше последовало что-то очень сложное на испанском, но официант понимающе кивнул. На его лице даже проскользнуло нечто похожее на уважение.
Чем занимаешься? поинтересовалась Марина, когда они остались одни.
Про личную жизнь спрашивать не стала, кольца на правой руке нети так все понятно. Хотя, что понятно? Сейчас отсутствие кольца ничего не значит.
Ничем особо интересным, усмехнулся Артём.
И все же.
«Пять лет не виделись. Если так интересно как я живу, могла бы и позвонить».
Гуляю с туристами по подворотням, лазаю по крышам, спускаюсь в подвалы.
На столике появились два бокала, формой напоминающие тюльпан. Херес. Наверняка, довольно дорогой.
За встречу.
Марина подняла бокал за ножку и тут же опустила обратнов ее сумке зазвонил телефон. Мельком взглянув на номер, она выключила аппарат.
Я тебя не задерживаю?
Она покачала головой.
Ерунда, подождет.
Марина быстро опустошила бокал и теперь задумчиво крутила его за ножку.
А ты как живешь? спросил Артём, чтобы разрядить повисшее между ними молчание.
Ужасно, усмехнулась она. Пытаюсь вникнуть в премудрости бизнеса. Но мое искусствоведческое образование пасует перед биржевыми индексами, процентами оборота, технологическими линиями, поставками сырья и прочей гадостью.
Херес сделал свое дело, беседа приняла более непринужденный характер.
Общаешься с кем-нибудь из нашей компании? спросил Артём.
Марина напряглась.
Почти нет.
Она повернулась и махнула рукой официанту. Слишком быстро и неестественно. Простой вопрос, только почему он вызвал затруднение?
Второй бокал опустел быстрее первого.
Иногда она словно задумывалась о чем-то своем, забывая о присутствии Артёма. А потом, спохватываясь, мило улыбалась. Не ему, а словно сквозь него.
Опять зазвонил телефон. И опять она сбросила звонок.
И все-таки мне пора, сказал Артём поднимаясь.
Нет! Без ужина я тебя не отпущу. Пошли в ресторан.
Марина поднялась, чуть не уронив кресло.
Он хотел ответить резкону какой ресторан? но сдержался в последний момент. Он прекрасно знал, что за публика собирается там по вечерам, был как-то приглашен на ужин благодарными клиентами. Для этого ужина пришлось разориться на рубашку от Ральфа Лорена и одноразовые ботинки. Одноразовые потому, что кроме этого раза он их никуда больше не надевал. Хорошо, хоть костюм Кирилла подошелтот как раз недавно купил для какой-то зарубежной конференции. Но и в «Лорене» Артём чувствовал себя Золушкой, занявшей на балу чужое место. Сейчас же на нем были кроссовки, рваные на коленях джинсы и футболка с «зенитовской» стрелкой.
Не сегодня.
Да пошли они все! выругалась Марина, поняв, о чем он.
Но Артём стоял, не двигаясь.
Ладно, пробормотала она и, подозвав официанта, дала указания. Тот наклонил голову показывая, что все понял.
Идем. Поедим в номере.
Она резко развернулась и направилась к лифту, ни разу не оглянувшисьнаверное, привыкла, что ее слушаются беспрекословно.
Немного помедлив, Артём двинулся следом. Уже у лифта он почувствовал взгляд в спину. Пристальный, недобрый. Оглянулся, но никого не увидел.
Номер оказался двухкомнатным. Уютная гостиная, из окна которой виднелся угол Дворцовой. На столике букет роз. Со стены на розы строго взирала императрица Екатерина собственной персоной. Двери в другую комнатупо всей видимости, спальнюбыли закрыты. В ней и скрылась Марина, заявив, что должна переодеться.
Артём подошел к приоткрытому окну. Почти забытое прошлое неожиданно вернулось.
Они были вместе почти три годаих познакомила Соня, девушка Кирилла. Странно, они с Мариной учились на параллельных факультетахон на историческом, она на искусствоведческомобедали в одной столовой, сталкивались в коридорах, но не замечали друг друга. Зато потом почти не расставались. Однако сначала на Марину положил глаз Гарик. Намерения его были серьезнее некуда, ведь он даже попросил Артёма посмотреть их совместимость.
Ты же не веришь в астрологию, хмыкнул тогда Артём.
Не верю, согласился Гарик. И тем не менее, у тебя совершенно не поддающийся рациональному объяснению процент попаданий. Я проверял.
Однако порадовать Гарика было нечемс такими аспектами на серьезные отношения рассчитывать не приходилось.
Вот сам смотри, пытался объяснить другу Артём. Солнце. Луна, Марс, Венерачетыре планеты, на которые завязаны отношения между мужчиной и женщиной, тут у вас ни одного гармоничного аспекта, лишь пара слабеньких полусекстилей. Но на них долговременных отношений не построишь, да и других тоже. К тому же, соседние знаки зодиака даже с гармоничными аспектами редко уживаются. Нет, не будет ничего у Львицы с парнем-Девой.
Артём помолчал, вглядываясь в пересечения линий, и добавил:
Зато есть странная связь по Нептуну, Черной Луне и Сатурну.
Почему странная?
Даже не знаю, как интерпретировать, но это не брачные и не любовные отношения. И не отношения между друзьями или коллегами. Какая-то скрытая связь, словно вас связывает общая тайна. Еще и сковывающая, ограничивающая Марину. Ну, как если бы ты ей сначала помог, а потом начал шантажировать.
Скажешь тоже, шантажировать, обиделся приятель.
Да я просто, к примеру растерялся Артём. Он и сам не понимал, откуда, из каких глубин подсознания, вырвалась последняя фраза.
Гарик тогда отошел в сторону и не предпринимал никаких попыток помешать зарождающемуся чувству Марины к Артёму.
Всем вокруг, и самому Артёму в первую очередь, казалось, что их общее будущее предрешено. Но, как говорится, хочешь рассмешить богарасскажи ему о своих планах. На последнем курсе Артёму предложили продолжить обучение в Сорбонне. Он уже собирался отказаться, чтобы не расставаться с Мариной, но она какими-то правдами и неправдами сумела выбить Сорбонну и для себя. Мыслями они уже были в Париже, и тут заболела бабушка. Тяжело, страшно, безнадежно. О Сорбонне пришлось забыть. Марина до последнего надеялась, что он передумает, но она требовала невозможного. В итоге ей пришлось уехать одной. Расстались они плохокаждый считал себя непонятым и преданным
В дверь постучали. Официант, вихляя тощим задом, вкатил сервировочный столик. Ловко перехватив на лету бутылку, открыл вино. Плеснул в бокал на донышко и предложил Артёму.
Еще бы пробку дал понюхать, хмыкнул про себя Артём, но игру принял. С видом знатока посмотрел вино на свет, покрутил бокал, считая «винные ножки». Затем сделал маленький глоток, посмотрел в потолок, шамкая губами, и только потом важно кивнул.
Официант все не уходил. Наполнял бокалы, зачем-то принялся поправлять салфетки и цветы в вазеимитировал усердие, напрашиваясь на чаевые.
И сколько нынче подают в «Кемпински»? Артём протянул пятисотку.
Мерси, месье.
Лицо официанта осталось непроницаемым, но презрительно дрогнувшая губа была красноречивее слов.
Марина появилась лишь тогда, когда за официантом захлопнулась дверь. На ней была надета пурпурная туника. Макияж она смыла. Теперь вблизи он мог спокойно рассмотреть ее. Веки слегка припухли и покраснелито ли плакала, то ли не выспаласьпоэтому и надела черные очки.