Елена ЛевашоваЕсли ты хочешь
Если ты хочешь, я поверну время вспять.
Заставлю солнце светить ночью.
И не спорь, не кричи: «Ты опять?»
Я сделаю, и точка!
Склею осколки надежды,
Прогоню сомнения.
Я скажу тебе «Прости»
Лишь бы ты поверила
Если ты хочешья починю разрушенный мост,
Соберу обломки нашего прошлого,
И не спорь, не кричи: «Невозможно!»,
Я сделаю, и точка!
Если ты хочешья сделаю все для тебя
И плевать мне на всякие «если»
Пролог.
Константин.
Товарищ майор, к вам посетитель, голос стажера Вакуленко в динамике детонирует в голове приступом острой боли.
Морщусь, вперившись ненавидящим взглядом в трубку и гневно плююсь:
Ты время видел, Вакуленко? Шли их всех на Сам знаешь куда!
Прошло всего два часа после завершения спецоперации. Ничего особенногозахват подозреваемых, стрельба, крики и звук бьющегося стекла, скрежет металла Обычная рабочая рутина. Нет, вру, не обычнаязахват проворовавшегося генерала Завьяловаиз ряда вон выходящее событие! Набрасываю на плечи куртку, поднимаюсь с места и придирчиво оглядываю кабинет. Место силы, не иначеусмехаюсь, захлопывая створку старенького шкафа. Застегиваю молнию куртки и медленно направляюсь к дверям.
Сейчас бы сбросить одежду, принять душ и напиться. Смыть накопившееся за день напряжение и зудящие мысли об этой, о
Девушка, туда нельзя! Я же сказал, рабочий день закончился! за дверью слышатся шаги и звуки борьбы.
Я не уйду, пока не поговорю с ним!
Дверь с грохотом распахивается, открывая взгляду ту, кого ненавижу всей душой. И кого, честно признаться, ждал увидетьВесну Завьялову
Здравствуй, Костя, хрипло произносит она и закашливается. Сгибается пополам, судорожно перехватывая горло тонкими пальцами. Подавив приступ, Весна приосанивается и вскидывает подбородок. Бледная, как небо за окном и тонкая, как плачущая ива. Жалкая. Да-а, знатно ее жизнь потрепала. Черт, я даже расслабляюсь. Вальяжно прохаживаюсь к столу, запустив руки в карманы брюк. Весна так и стоит возле дверейпоникшая, какая-то чумная. Длинная шоколадная прядь прилипла к ее взмокшему лбу. Она нервно взмахивает рукой и с нескрываемым остервенением ее поправляет. За нами наблюдает ошалевший Вакуленкоего небольшие карие глазки шустро перемещаются с меня на Весну. И обратно.
Отставить, стажер! Закройте дверь.
Дверь с шумом клацает, отрезая воздух. В кабинете становится так душно и пыльно, что впору задохнуться.
Здравствуй, Костя, повторяет она.
Весна, чего ты хочешь? Ты же не поздороваться зашла? дергаю молнией куртки и спускаю ее с плеч.
Я прошу тебявыпаливает она. Слова звучат так, словно царапают ее горловымученно, надломлено. Понимаюпосле всего, что было, просить меня об одолжениинепосильный труд. Помоги папе. Поверь, он ни в чем не виноват! Его подставили. Кто-то проник к секретным данным и слил их
Прекрати, Весна! рычу я. Черт, она, видимо, полная дура! Материал год собирали, пасли генерала Завьялова, как кисейную барышню. Кто там только не участвовал в разработке! Наша конторазавершающее звено, не более. Чего она от меня-то хочет?
Помоги. Я на все готова, Костяскулит она. Делает шаг навстречу, обдавая странным запахомсмесью лекарств, хлорки и моющих средств.
На все, Весна? Даже не спросишь, что я попрошу? Денег-то хватит? Или смелости? произношу, глядя в ее глаза. Сам не знаю, что хочу в них увидетьмелькнувшее возмущение, презрение или, быть может, отчаяние? Не знаюсейчас в них только странный блесклихорадочный, я бы сказал, больной.
Все, что захочешь. Денег у меня, правда, нет Только яВесна всплескивает руками, а затем медленно их опускает.
Так иди полы мой, раз нет! Или для такой, как ты, работа поломойки не катит?
Отчего же? Я мою полы, только подъездов много, а я одна. Парирует она и прячет руки за спину. Странно, я ведь не попал в цель? Или, правда, моет? Нутро обдает странной тошнотворной волнойобида, будь она неладна. А еще боль, проснувшаяся и впившаяся в сердце зубами, как пиранья.
Тогда остается натура. Только так. Прозвучавшая из моих уст реплика вызывает на лице Весны любопытство. И надежду, мать ее. Она заправляет за ухо слипшуюся, похожую на сосульку прядь, и подходит ко мне. За время нашего разговора я успел расположиться в кожаном потрескавшемся кресле и сейчас смотрю на нее снизу вверх: потертые джинсы, простенькие балетки, мешковатый свитер с вытянутыми локтями. Значит, так она пришла просить меня? Или это один из способов показать, как я ей противен? Наверняка к майору Кожину она бы нарядилась как следует: сделала макияж, причесалась, надела туфли на каблуках и юбку покороче. А ко мне можно и так заявиться?
Я готова. Хрипит она и опускается на колени. Подтягивает мои бедра к себе, вцепившись тонкими крючковатыми пальцами в брюки.
В ноздри вмиг ударяет смесь больничных запахов, дорожной пыли и, пожалуй, совсем немного аромата Весны Тот самый, что мучил меня много лет. И который, справедливо, срабатывает триггером.
Что ты возомнила о себе? отталкиваю Весну от себя. Ты на себя посмотри? Приперлась, какприкусываю язык, столкнувшись с ее взглядом. Распахнутым, несчастным до чертиков, опустошенным. Ей все равно, без слов понимаю я. Все равно, что я о ней думаю, все равно, что попрошу у нее. Она бы и сейчас все для меня сделалаудовлетворила по полной, не останови я ее. Как и майора Кожина, будь он на моем месте.
Так что, поможешь? Повторю, я готова. И мне плевать, что ты обо мне думаешь. Можешь оскорблять сколько хочешь.
Вот визитка. Цепляю невзрачный прямоугольник со стола и протягиваю ей. Не думай, что я позволю тебе схалтурить. Ну или прикасаться ко мне в таком виде. В самом-то деле, такая как ты могла бы и маникюр сделать. Я уж не говорю о макияже и прическе. Или ты думала, я поведусь на все это безобразие? сосредоточивая во взгляде все презрение, на какое способен, произношу я.
Я помню, Костя, ты же меня шлюхой считаешь. Обрывает она, пряча визитку в заднем кармане.
Ты такая и есть, так что будь добра выглядеть соответственно и как следует попросить меня скажем в шесть вечера.
Глава 1.
Весна.
Не знаю, чем обладает Константин Духиннаверное, умением облекать эмоции во что-то материальное, но меня почти выдавливает из его кабинета. Не понимаю, как я оказываюсь в темном коридоре, пропахшим сигаретным дымом и пылью. Кожа до сих пор покалывает от невидимых искр его ненавидящего взгляда, а нутро Оно скручивается от очередного приступа кашля. Черт, вот зачем я пришла к нему? Еще и больная? Спешно выхожу на улицу, огибаю здание и даю себе волю. Кашляю от душитак, что болят легкие Права была Надежда Петровна, загнала я себя. Кстати, надо ей позвонить. Отираю разгоряченное лицо и набираю телефонный номер дрожащими пальцами.
Медико-социальный центр паллиативной медицины «Надежда», звучит на том конце провода.
Тетя Наденька, хриплю, чувствуя, как по телу молниеносно распространяется жар. Еще и температура поднялась
Вёсенка, милая, что-то случилось? Ты же придешь? Михална без тебя гулять отказывается.
Ну вот как не прийти? А звонила ведь отпроситься
Приду. Чаем горячим напоете? Что-то я разболелась.
Приходи, детка. Я терапевта нашего Степана Федоровича попрошу тебя послушать. Говорила тебевовремя лечиться надо, таблеточки принимать, а ты Все на ногах, детка, переносишь. Разве можно так? Приходи
Несколько лет назад ноги привели меняинструктора по фитнесув хоспис. Наверное, мне так хотелось быть нужной Чувствовать себя живой, испытывать что-то другое, светлое и доброе, а не те чувства, что остались после Кости Зачем он вернулся? Я ведь только стала его забывать И снится он перестал совсем недавно, хотя врудо сих пор снится Я начала оживать, расцветать, как робкий подснежник, а потом
В общем, мы гуляли с подругой по торговому центру, и я увидела его. За окном падал мягкий ноябрьский снег. Костя стряхнул снежинки с плеч и помог спутнице снять пальто. Улыбался и бережно тянул дурацкий шарфик с ее шеи. Наверное, жена Миниатюрная блондинка в телеполная противоположность мне. Они сели в центре зала, а я трусливо пристроилась возле окнадля лучшего обзора. Танька отговаривала меня Призывала успокоиться и «перестать преследовать мерзавца, растоптавшего мое сердце», но я осталась непреклоннойтак и сидела, не сводя с него глаз.
У нашего Алешки такие же орехово-карие глаза и волосы русые и вьющиеся. Стоп! Я ведь не собиралась рассказывать о сыне? Костя не стал меня слушать тогда, так какой в этом смысл сейчас, спустя столько лет? Мне нет места в жизни этого лощеного карьериста И встреча эта, его широкая улыбка, адресованная другойлезвием по коже. Но боль такая сладкая Тупая, ноющая, забирающая дыхание, но, черт возьми, сладкая!
Весна, давай уйдем? Он обвинил тебя черт знает в чем, не дал объясниться, а тыТанюшка ласково гладила мои пальцы и смотрела полным щенячьей верности взглядом. У тебя давно другая жизньсын, Илья еще за тобой ухаживает, и вообще
Он вернулся, чтобы посадить моего папу, Танюш. Сухо бросила я, монотонно помешивая ложечкой капучино.
С чего ты взяла?
Управление ждет нового начальника. Папа узнал от сослуживца. Я уверенаэто Костя. Иначе, для чего он вернулся? Соскучился по нашему городишке? кисло улыбнулась. Таня правапора уходить. Не хватало, чтобы Костя меня заметил и надумал себе всякого.
Я тогда не ошиблась. Майор Духин возглавил отдел ФСБ, занимающийся преступлениями чиновников и должностных лиц. Больше полугода они «разрабатывали» папу, хотя он ни в чем не был виноват. Я уверена в этом на все сто! И пусть майор Духин засунет свои улики в одно место! Больше мы не встречались Мне иногда даже обидно становилось, живем в одном городе, ходим в одни магазины. Наверное, оно и лучшему было Моя жизнь возвращалась в прежнее руслодом, работа, сынок, Илья, опять же
Воспоминания обрушиваются на меня, как лавина. Прошлое, настоящее, мой унизительный визит в его кабинет Вот зачем я пришла? «В таком виде», как он справедливо заметил? Вид ему мой не понравился? А ты помой полы и судна за больными хосписа, я на твои, Костенька, руки посмотрю! Еще и встречу назначил Черт. Неужели, мне придется делать то, на что он намекнул? Как он может? Женатый человек, перспективный начальник Но, ради папы я и на это пойдуКостя может не сомневаться! Он еще добавки просить будет, мерзавец!
Бреду к остановке и валюсь на лавочкусовсем мне худо В груди булькает горячее дыхание, волосы липнут к пылающему и влажному от испарины лбу. Ненавижу Некрасивая я для него, жалкая, без маникюра И смотрел на меня, как на грязь под ногтями. Оттолкнул брезгливо, а потом все же позвал Ненавижу. Правильно я сыну говорю, что его папа умер Он умер для менякозел этот
На-адежда Петровна, я на лавочке сижу, возле Комитетского проспекта. Я плохо мне очень. Кашляю и хриплю в динамик.
Вёся, деточка. Ладно Клавдия Михална расстроится, но Выздоравливай.
Сбрасываю звонок и откидываюсь на металлические холодные прутья остановки. Вынимаю из сумочки платок и отираю влажный лоб. Домой Успеть бы доехать без приключений. Приосаниваюсь, завидев ползущий переполненный автобус. Поднимаюсь, цепляясь за каркас напряженными пальцами, делаю два шага и падаю на землю.
Глава 2.
Весна.
Тише, тише, женщина.
Разлепляю веки, но вижу лишь размытую, словно акварельный рисунок картинку. Мужское лицо, седые волосы, очки Кислородная маска с влажным, направленным прямо в нос воздухом. Где я, черт возьми? Еще и потряхивает знатно. Дрожу так, будто сквозь тело проводят огромной силы электрический разряд.
Где я. Ерзаю, стремясь избавиться от ощущения липнущей к телу одежды.
Вам плохо стало. Прохожие на остановке вызвали «скорую». Вы меня видите? Можете назвать свое имя?
Весна.
Да, на улице май. Тепло, солнечно, пахнет яблочной смолой и нарциссами, снисходительно улыбается он. А зовут-то вас как?
Весна Валерьевна Завьялова. Хрипло, почти по слогам отвечаю я. Пас-порт в сумке. Я мне дышать тяжело.
Мы везем вас в дежурную больницу, Весна Валерьевна. У вас острая дыхательная недостаточность. Дышите спокойно, детка. Чуть мягче произносит он. Выпускает из шприца струю и вкалывает мне какой-то препарат. Дышите спокойно, сейчас мы вас довезем, врачи помогут Запустили вы себя, загнали Нельзя так, деточка
Голос врача убаюкивает, веки тяжелеют, над головой кружится карусель из обрывочных кадров: качающиеся провода дефибриллятора, седая голова врача, серый потолок
А потом я словно проваливаюсь в прошлое. Падаю в колодец похожих чувств, переживаемых мной давно, почти девять лет назад То же головокружение, тяжелые веки и ощущение замурованного в голову колокола.
Мамуля, царствие ей небесное, попросила меня съездить на дачу. Погода стояла непривычно жаркая для июня. В небе неторопливо плыли воздушные, как взбитое суфле облака, на зеленых ветвях наливались яблоки, вовсю цвели ирисы и лилии, и я цвела, как роза. Молодая, здоровая и любимая, не то что теперь
Костик уехал на сборы, и я охотно согласилась помочь материвсе лучше, чем томиться в душном городе.
Дорога в Ольховку занимала примерно час. Я купила билет на электричку, бутылку ароматного кваса и села в вагон возле окна. Меня еще тогда не покидало странное предчувствиеза мной следили. Прожигали в спине дыру пронзительным, злым взглядом Я не знала, как себя вести в этой ситуации. Звонить папе или Косте? А что бы я сказала? Поделилась с близкими пустыми подозрениями? В общем, я попыталась отвлечься и достала из рюкзака книгу. Время за чтением пролетело незаметно. Я вышла на перрон, опасливо озираясь, но, как и того следовало ожидать, преследователя не обнаружила
Помню, как Костя мне писал Я довольно улыбалась, читая его милые пошлости. Откладывала тяпку и отирала взмокший лоб садовыми перчатками.
«Вёсенка моя любимая, я так скучаю. Приеду и съем тебя. Мне кажется, твой папа специально делает так, чтобы меня отправили подальше».
«Не выдумывай, Котик! Он тебя полюбит, вот увидишь!»
«Так хочу бросить все и приехать к тебе. На даче никого нет?»
«Опять ты о своем? Пошляк!»
Я отвечала любимому, отвлекаясь от работыполола землю вокруг молодых деревьев, белила стволы, подрезала ветки кустарников. В точности исполняла наказ мамы. К тому времени ее здоровье пошатнулось окончательнотяжелые приступы бронхиальной астмы случались почти каждый день, их провоцировали любые запахи и волнения. Закончив работу, я вернулась в дом. Сварила картошку, выудила из рюкзака недопитую бутылку кваса.
Очнулась я на закате Вскочила с постели, а потом снова упала на подушку, сжимая виски. Невыносимая боль выдавливала глаза, а предметы двигались, как живые. Мне было плохо С трудом поднявшись, я оглядела комнату шальным, как будто пьяным взглядом. В домике царила тишина, пели птицы, а ситцевые занавески слегка подрагивали от ветерка. Прищурилась, завидев свои вещи на кресле: футболка, шорты, лифчик Из одежды на мне оставались только трусики. Но я не помнила, как раздевалась Несколько часов стерлись из моей памяти, словно ластиком. И эти несколько часов навсегда изменили мою жизнь.
Пошатываясь, я натянула одежду и побрела на кухню. Что произошло? Я ведь ничего не запечатлела в памяти Она возвращалась обрывками. Размытыми кадрами, из которых я так и не смогла сложить картинку. На столе стояла тарелка с недоеденной вареной картошкой, а бутылка кваса пропала Зато появился букет ландышей. Не помню, чтобы я рвала их Я вообще ничего больше не помнила. Ничего Иногда мне казалось, что я вижу лицо парнякрасивое, молодое. Оно склонялось ко мне близко-близко. Парень что-то говорил, шептал, просил
После этой поездки Костя обвинил меня в измене. Уехал навсегда. Смеялся, когда я пыталась все ему рассказать. Все, что помнила. У него были доказательства повесомейтак он говорил. Только какие доказательства, я так и не узнала
М-м-мпытаюсь пошевелиться, разбуженная светом фонарика, направленного прямо в глаза.
Весна Валерьевна, вы в реанимации городской больницы. Я Андрей Иванович, ваш лечащий врач. Вы меня слышите?
Д-да Дышать тяжело А Алеша.
Алешаваш родственник?
Сын, с трудом выдавливая слова, хриплю я. И он один дома. Он маленький.
У вас есть близкие? Муж, родители? Кому мы можем сообщить?
Костятянусь слабой кистью в карман. Там будто огнем жжет его визитка.