Спасибо, благодарит Оля мужчину, чуть склонив голову, выражая таким образом свое почтение за оказанную помощь. В девушке все говорит о культуре воспитания, и я рад, что родители вложили в нее этот стержень. Лёнь, она обращается ко мне, когда мы вошли в лифт. Я не выпускаю ее из своих объятий, боясь потерять драгоценное тепло. Мне двадцать, серьезно отвечает на вопрос, который был задан в шутку. Конечно, я уже знаю о ней практически все, кроме личной жизни, потому что, пробежавшись по личному делу, не нашел никаких записей о наличие отношений в прошлом или в настоящем. Удивительно, что такая красота все время была одинокой.
Знаю, пушинка, ну вот, я произнес это слово вслух, вгоняя юную девушку в краску, но меня спасает писк, оповещающий, что двери лифта открываются. Крепко удерживая ее за тонкую кисть, веду на крышу. Идем, подбадриваю, поглядывая на нее. Оля волнуется, хотя первые два свидания прошли в более оживленной обстановке, и мы постоянно отвлекались на людей и посторонние звуки, но сегодня, я решил, что этот вечер будет принадлежать только нам двоим.
Добрый вечер, нас приветствует официант, приглашая к столу. Скрипачи тут же заиграли свою мелодию любви о прекрасном Париже. Издали виднеется сама башня, усеянная сотнями лампами, которые очерчивают ее силуэт в ночной тени. Вся атмосфера только и кричит, что здесь царит любовь. Мы с Олей присели за наш столик. И девушка явно была поражена сегодняшним свиданием при свечах, наедине друг с другом.
Лёнь, она обращается ко мне, когда мы уселись и я принялся изучать винную карту, выбирая что-нибудь легкое к нашему ужину. Сам того не замечая, стал подстраиваться под вкусы пушинки, но мысль мне была приятной, она отдавалась в груди теплом и чем-то родным. Я оторвался от меню, поднимая взгляд на девушку: Спасибо за это, она рукой обводит пространство, показывая на весь антураж, специально созданный для нас двоих. Я никогда этого не забуду, в голосе слышу грусть, чем насторожила меня и, нахмурившись, я протянул руку через столик, беря ее теплую ладошку в свою, переплетая пальцы.
Почему ты так говоришь? задаю вопрос, а сам внимательно слежу за каждым ее движением и мимикой лица, ощущая нервозность по всему телу. Оля улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз, как обычно, если она чему-то безумно рада. За короткий промежуток наших встреч, я изучил ее, конечно, еще многое предстоит открыть в ней для себя, но даже сейчас понимаю, что пушинка взволнована.
Ты говорил, что сейчас в отпуске, она нервно сглатывает, смотря куда угодно, только не в мои глаза. Скрипачи в это время заиграли тише и отошли чуть поодаль от столика, чтобы мы смогли поговорить по душам. И вся эта красота останется только в памяти, как прекрасно проведенное время с мужчиной, которого я едва знаю, вижу, как тяжело ей даются слова, но она делится своим страхом.
Оля, ласково зову ее, и она все же встречается со мной взглядом, все это, киваю на обстановку, только ради тебя и, я надеюсь, не в последний раз. Затем встаю и подхожу к ней ближе становясь на одно колено перед ней. Пушинка запаниковала, нервно хихикнув, проследила за мной и за каждым моим шагом, считаю, будто играю на ее юных чувствах.
Это же шутка, правда? нехотя задает вопрос, который содержит в себе подтекст. Я улыбаюсь, вгоняя ее в краску. Она начинает мотать головой, когда я беру в свои руки обе ее и целую каждую, придавая этому моменту особое значение в нашей жизнитеперь общей, если девушка согласится на мое предложение.
Оль, ловлю ее взгляд, и девушка замирает, буквально переставая дышать. Глаза лихорадочно забегали в ожидании чего-то невероятного, и так оно будет. Знаю, мы знакомы совсем немного, всего пару месяцев от силы, но в разлуке с тобой, я понял, как мне не хватает тебя. Целую еще раз ее ладошку, которая теперь похолодела от нервного напряжения. Ты выйдешь за меня замуж? задаю вопрос, который планировал озвучить немного позже, но ведь сердце стучит с удвоенной силой, моля скорее избавиться от томления внутри души. Оля сначала побледнела, а потом рассмеялась, и в миг посерьезнела.
Да, одно короткое слово, но значащее многое для меня. Она наклоняется и дарит мне свой поцелуй, закрепляя наше согласие на брак. Да, Лёнь!
Я встаю и подхватываю пушинку, кружа в объятиях, был так рад, что казалось вот-вот мое сердце в буквальном смысле выскочит из груди в ее руки. Музыканты довольные новой ситуацией подобрали самую необыкновенную, тонкую и милую мелодию, заполняя веранду необыкновенной атмосферой волшебства. Словно сон. Этот вечер был нашим первым во всех смыслах. Переступив порог моего временного дома после ужина, я не хотел отпускать от себя свою девушку, потому сразу увез к себе. Оля была совершенно не против такого поворота событий, но все же отправила своей матери сообщение о своем местонахождении. Как только она оправила его, телефон весь вечер без умолку трезвонил, соревнуясь с музыкой, которая стояла на входящих звонках, и оповещениями о смс-сообщениях. Пушинка призналась, что такой расклад не понравится ее родителям, но ей все равно, потому что чувствует, что влюблена в меня до неприличия. А мое временное отсутствие только еще раз доказало нам обоим, что мы не можем друг без друга. Вот онасудьба, столкнула лбами и теперь делает все возможное, чтобы две половинки соединились в одно целое. Моя будущая жена подарила мне свою невинность, чем еще сильнее привязали к себе. И не потому, что это ответственность, которая ложится весомым грузом на плечи, а искреннее уважение, что девушка верила в настоящие чувства и просто ждала того, кто будет достоин.
Сквозь сон прорывается голос стюардессы, которая легонько толкает меня в плечо, пробуждая. Нехотя раскрываю глаза, понимая, как я скучаю по своей пушинке и тем ощущениям, которые испытываю только рядом с ней. И моя прежняя жизнь подобна призрачному существованию, от которого я никак не могу избавиться, будто застрял в тартаре с его лабиринтами, выход которого еще не скоро покажется моему взору.
Сэр, девушка мило улыбается, а я обращаю внимание на то, что моя соседка все еще спит мертвым сном, даже грудная клетка не шевелится. Самолет скоро зайдет на посадку, капитан просил передать вам слова благодарности за проявленную бдительность. Дети этой милой женщины уже объявили в розыск, потеряв ее несколько дней назад.
Постойте, я обрываю стюардессу, показывая на пожилую женщину. Кажется, она не дышит. Девушка мгновенно напряглась и стала по стойке смирно, понимая, что во время разговора нас никто не прерывал. Я мгновенно взял влажную салфетку, которые лежали в подстаканнике, разорвав пакетик, вынимаю его и протираю свою руку, скорее подставляя спящей женщине под нос, проверяя таким образом дыхание. Его нет. Теплое дыхание не обдало мою влажную ладонь, и я устало плюхнулся обратно на свое место. Провожу сухой ладонью по лицу, затем подзываю стюардессу, которая начала приходит в себя, наконец, соображая, что я только что делал. Показываю жестом, чтобы не поднимала панику, а сам гляжу на часы, приблизительно высчитав время нашего полета и того момента, как дама приняла свои лекарства. Осторожно покинув свое место повел бледную девушку обратно в их отсек и попросил набрать капитана самолета, чтобы поговорить с ним лично.
Капитан, вторая стюардесса тоже была шокирована произошедшем. С вами хочет поговорить тот пассажир, что просил о бригаде. Она внимательно слушает речь мужчины, а потом передает мне трубку, и обе девушки выходят из отсека, оставляя меня наедине с самим собой и телефонной трубкой.
Слушаю, в телефоне слышен жесткий мужской голос.
Я психиатр, объясняю мужчине всю ситуацию. Приблизительное время около пяти часов с момента приема препаратов, но какой категории, сказать не могу, капитан. Женщина находилась не в себе.
Ясно, господин Островский, спасибо, что не поднимаете шум в самолете. Стюардессы пересадят вас на свободное место, а пока пусть женщина останется на своем месте, иначе это вызовет множественные подозрения у остальных пассажиров.
Согласен, киваю в пустоту, будто мужчина может услышать меня.
Спустя два с половиной часа, мы, наконец, прибыли в Москву. Наш самолет встретили две бригады скорой помощи, и одна патрульная машина. Оставив все свои контактные данные полицейскому, я прошествовал по переходу через турникеты. Выйдя на улицу, вдохнул свежий воздух своего родного города, а чуть дальше, среди толпы, расслышал свое имя.
Лёнька! Власов радостно зовет меня, и машет руками в разные стороны. Затем начинает отплясывать, показывая весь свой скрытый потенциал актера-клоуна. Я рассмеялся. На душе вроде отлегло при встрече друга, и похлопав друг другу по плечам, крепко, по-братски, обнялись. Ну ты даешь, Степан все еще не может поверить своим глазам, что я стою перед ним, спустя полтора года отсутствия.
Да, устало выдыхаю, но искренне рад, что Степка нашел время и встретил меня, потому как время нещадно, и новый вихрь воспоминаний запросто овладеет мной, изнутри выжирая сомнениями. Сам еще не до конца осознал, что вернулся. А ты, друг в своем репертуаре, держишь планку!
Естественно, он играет бровями, внимательно смотрит на меня и продолжает: Ну так чего мы стоим? Степан подхватывает мой чемодан. Вперед домой! Согласно киваю другу, и мы оба выходим из аэропорта.
ГЛАВА 4
Время. Оно беспощадно над нами и нашими жизнями. Последний раз я был в родном городе более трех лет назад, но, кажется, что никогда не уезжал отсюда. Город по-прежнему стоит на своем месте, конечно, теперь его украшает еще больше построек и новшеств, но это не портит его внешний вид, а, наоборот, придает ощущение, что в нем есть душа, и она постепенно разрастается. Степан молчит, дает мне немного личного пространства для размышлений, чтобы скорее привык к картинке, что теперь красуется за окошком. Машины, одна за одной, обгоняют нас, и я понимаю, что Власов едет неспеша, помогает своему другу привыкнуть к новому режиму и обстановке.
Как у тебя дела, Степ? задаю вопрос Власову, прерывая гнетущее ощущение, которое образовалось с момента выезда из аэропорта. Степан улыбнулся, искренне рад, что мы встретились. Хотя я вспоминаю, что последний раз это было чуть больше полугода назад, Степан прилетал в Америку на стажировку по повышению квалификации, но, увы, встретиться нам фактически не представлялось возможным.
Я бы сказал, что нормально, но ты все равно поймешьэто не так, с выдохом отвечает, крепко сжимая баранку руля. Много воды утекло, Лёнь, очень много. И знаешь, он поворачивается ко мне, а в глазах грусть, приходится жить с тем, что имеем.
Это всегда так, констатирую очевидное. Как Ирина? Степка напрягся, и все его тело будто передернулось, стоило произнести имя его жены. Я внимательно уставился на друга, словно пытался прочитать, что с ним происходит в данную секунду. Вы развелись? вопрос сам по себе соскочил с языка, заставив Власова еще больше сдавить руль до треска кожаной оплетки. Ясно, киваю, и не настаиваю на ответе. Несколько минут мы ехали в идеальной тишине, не считая шума вне машины, ведь внешнее нам не под силу остановить, чтобы действительно вкусить настоящую жизнь города.
Да, Островский, разошлись, как в море кораблиотвечает Степан, стараясь шутить, но вышел не совсем тот эффект, затем останавливает машину перед светофором. Загорелся красный свет, давая возможность передохнуть и спокойно поговорить, не отвлекаясь на дорогу. После пропажи Оли, Ирина совсем ушла в себя. Чувствовала себя виноватой, что не могла разглядеть в своей подруге волнение, Степан жмет плечами, словно до сих пор не может принять факт ухода своей жены. Потом работа, продолжает он. Это сложно, Лёнь, психика не выдерживает изо дня в день проводить вскрытия тел, видеть мертвых людей и изучать их внутреннее содержимое, чтобы понять, как они вели свой образ жизни. А знаешь, что самое удивительное? Он смотрит мне в глаза, потому что я с интересом слушаю его и в уме делаю пометки. Чертова профессия не оставляет меня, даже, когда речь идет о друзьях и родных. Отпечаток накладывается сильно, и от своей сущности уже не сбежишь. Я киваю на его вопрос, безмолвно прося об ответе, так как мне стало любопытно, что Власов открыл для себя в своей работе анатома. Наше тело хранит в себе гораздо больше ответов на вопросы здоровья или образа жизни, который ведем как попало, чем сам человек может сказать о себе, будь он на приеме, например, у тебя.
Ирина осознано выбрала этот путь, стать анатомом, не думаю, что именно тела ее испугали, проанализировав все прошлое, которое мне известно о девушке, я не считал ее пугливой, а значит, что-то ее сломило или стало точкой невозврата.
Девочка, совсем малышка, голос Власова дрогнул, теперь я понял, в чем состояла проблема. Я старался забирать детей себе, не разрешал дела, касающиеся их, передавать моей жене, загорелся зеленый, и Степка нажал на газ, слишком резко, поэтому машина немного дернулась, сопротивляясь своему хозяину. Но, видимо, у судьбы свои планы на нас, вновь жмет плечами, пытаясь пропускать возродившиеся ощущения без всяких эмоций. Ирина провела безупречно свою работу, а мой коллега, который приглядывал за ней по моей просьбе, был поражен, что анатом плачет, пока ведет экспертизу.
А ты где был?
В командировке, тут же отвечает. Я не мог отказать в повышении своей квалификации, и спецификации, это не оправдание, так Степан старается логически проставить события, и я его понимаю. Порой, мы не всегда можем уберечь родных от тех страхов, которые все равно встречаются на пути, но рано или поздно это происходит, только рядом не оказывается тех, кто способен поддержать. Думаю, жизнь проверят на прочность душу, сможет ли человек справиться сам, без посторонней помощи, чтобы потом сделать огромный шаг вперед с гордо поднятой головой, и сказать, что «Да, я смог преодолеть это и теперь готов к новому испытанию».
Не вини себя, хлопаю ему по плечу. Если это единственная причина, то, думаю, вы устали друг от друга, как обычно, и все станет на свои места, проговариваю каждое слово четко, чтобы Степан прекратил корить себя за то, что не в силах изменить.
Если бы все было так, как ты говоришь, Лёнь, кивает друг. Мы не можем друг без друга, и оба это знаем, но и вместе нам плохо, понимаешь? он смотрит на меня, будто старается передать через взгляд то, что скрыто от моих глаз и понимания. Я отрицательно киваю головой, говоря нет, и Власов фыркает. Хреново, раз не понимаешь. Ирина въелась в мое сердце, и нет бы продолжить свои жизни врознь, постоянно сталкиваемся и, он останавливается, подбирая нужное и подходящее слово. И башню сносит, я, как наркоман не могу насытиться ею, а, как правило перенасыщение идет к передозировке, вот и со мной это происходит.
Если любовь можно было бы отнести к болезни, диагноз сам по себе уже отчетливо кричал в твоей персональной карте, просто отвечаю, вскрывая его душевную рану, что Степан не готов расстаться с женой и все еще ее любит. Власов впервые с момента поездки в машине расхохотался, указывая на меня пальцем.
Вот умеешь задеть за живое, да так, что снова все внутри вскипает, сквозь смех отвечает мне, и я тоже поддаюсь на его провокацию хохота.
И все-таки, я остановился, глядя на Власова, думаю, есть еще что-то, чего ты пока не готов мне раскрыть для более красочной картинки, друг ухмыльнулся, понимая, что я разоблачил его. Как будешь готов поделиться, ты знаешь где меня найти, теперь мы оба посерьезнели, и вновь в машине воцарилась тишина, только теперь без искрометного напряжения, словно прежнего разговора не существовало. И мы с другом, как в старые, былые времена обсудили свои жизни.
Ты продолжаешь поиски? с интересом Степан задает мне вопрос, который без пояснения мне ясен. Я киваю, а в горле комок образовался, который не дает мне сказать даже слова.
Все тщетно, кое-как выдавливаю из себя, уставившись на машину, что ехала перед нами, а потом затормозила, и следом Власов тоже жмет на тормоз. Снова, чертов, красный свет, и теперь я буду вынужден признаться частью своей проблемы с другом. Это нормальноделиться с близкими своими переживаниями, но, мне всегда казалось, что я лишен этого права, возлагать на плечи другого свои эмоции. Жизнь, работа наемника и настоящая профессиявсе в купе определили во мне замкнутость, но не внешнюю, а именно духовную, и если раньше, еще до того, как я женился, и мог открыться своим внутренним переживанием или сомнением перед мамой, доверяя свое состояние, то после, будто пароль установили, и кроме моей Оли, никто не мог понять, что внутри меня бушует настоящий ураган. За четыре года брака со своей пушинкой, понял, что мы чувствуем друг друга на интуитивном уровне, и не всегда спрашивая «как дела», мы знали, что сейчас возможно не подходящее время для разговоров. Всегда было намного проще обняться и посидеть перед телевизором, насладиться обществом друг друга, а потом все прошлые проблемы становились настолько мизерными, что просто уходили на второй план, оставляя наши сознания открытыми для более прекрасного, чем самоанализ своих поступков. Куда не обращусьвсюду закрыт доступ.