В это время Николай уже вталкивал в машину Надю, пытался посадить ее на переднее сиденье, но девочка громко и отчаянно закричала.
Да, черт с тобой, сплюнул он. Сиди с этой чокнутой, недолго вам осталось обниматься.
Все это время телефон Марины оставался включенным на связь с Кольцовым.
Вскоре показался поворот, а за ним и автобусная остановка. Ни на ней, ни поблизости не было ни одного человека. Боже, боже, что же делать?! Самое нелепоедостать молоток и попытаться им размахивать, чтобы испугать похитителя. Марина в жизни никого не ударила даже подушкой. Как ей поможет молоток? Он сам убьет ее этим молотком. И живую или мертвую легко выбросит из машины, но этого нельзя допустить. Она не может оставить Надю одну с ним. Когда появится какая-то помощь от Сергея, неизвестно. Марина понятия не имеет, насколько он хороший или плохой сыщик.
Перед остановкой Николай вышел, открыл заднюю дверь, отшвырнул Надю и схватил Марину за ворот куртки. Наверное, он был уверен, что выдернет ее из салона одним движением. Но Марина изо всех сил вцепилась в сиденье, а затем извернулась и прокусила до крови руку Николая. Он взвыл, грязно выругался, затем одной рукой схватил Марину за шею и стал душить, другой бил ее по лицу. Кровь заливала глаза и рот Марины, она не могла дышать. Но невероятная вещь: Марина почти не чувствовала физической боли, только нестерпимо сильный пожар ненависти в груди. Николай ее почти вытащил, она цеплялась уже только ногами за спинку переднего сиденья. И тут случилось что-то немыслимое. Надя оказалась рядом с Николаем на улице и вместо того, чтобы бежать, изо всех своих силенок толкнула его сзади в поясницу. Он поскользнулся в луже с жидкой грязью и приземлился на четвереньки. И тут Марина сделала это. Никогда не поймет, как это получилось. Но она ударила Николая молотком по голове. И, вероятно, очень сильно, потому что он захрипел от боли и упал лицом в землю. Марина вышла из машины на ватных, холодных ногах. Она убийца. Ей нужно посадить девочку в автобус, убедиться, что та уехала, и срочно звонить в полицию и сдаваться.
Она нашла ручку Нади, сжала ее и попросила:
Достань у меня из кармана платок, вытри мне глаза, я ничего не вижу. Сама не могу: не чувствую своего лица, оно как надутый резиновый шар. Где глаза, где кровьне найду. Мы потом все сделаем. Ты поедешь домой.
Надя старательно поплевала на платок Марины, потом стала вытирать ее лицо от кровиосторожно и вполне умело. После этой процедуры Марина долго пыталась привести в порядок одежду: свитер разорван, брюки почти сползли. А когда она как можно шире открыла заплывшие глаза и осмотрелась, то увидела перед собой лицо Сергея Кольцова.
Это правда ты? спросила она. Или я уже в коме с галлюцинациями?
Смахиваю на ангела? расплылся в улыбке Кольцов. Мне многие это говорят. В каком-то смысле так и есть. Я с ребятами из отдела по тяжким преступлениям случайно оказался недалеко от места твоих боев. Сразу рванули. Ты молодец с этим телефоном, мы сразу все поняли. А когда ты меня мамой назвала, я прослезился. Честное слово. Если коротко и по делу, этот говнюк давно в розыске. Он когда-то был опером. Сел за изнасилование и убийство ребенка. Добрые товарищи помогли выйти по УДО, после этого еще несколько тяжких преступлений с детьми. У него и погонялово «Таксист». Уходил очень умело: опыта полно. Номера менял ежедневно.
Я его убила? спросила Марина.
Моя ж ты дорогая, если бы это было так легко Когда мы подошли, он уже встал со своей царапиной на башке и собирался тебя схватить. Вон, ведут в наручниках, рычит, сволочь. Девочку ребята отвезут домой. Она нам многое рассказала в деталях. Ребенок продвинутый. Я звонил: мать уже дома с новым братиком. Рыдает. Говорит, что завтра купит дочери мобильный телефон, и они все теперь будут ходить только вместе, включая новорожденного. Ты не переживай за Надю, мне показалось, что ее мамаочень добрая тетка, просто не без тараканов. И, возможно, без денег. А тебя я везу в больницу, вид у тебя страшнейший, первый раз такое говорю женщине.
Сережа, я тебя умоляю, пожалуйста: домой. Я только там могу прийти в себя. Я согласна куда-то заехать, чтобы снять побои для суда. Конечно, я во всем приму участие. Но сейчас я могу умереть, если не лягу на свою кровать.
Ладно. Отвезу тебя к эксперту Масленникову, он за минуты все оформит. И, главное: он не просто тебя поймет, но ему твоя неадекватность покажется нормальной. Но времени у меня в обрез. Криминал не дремлет.
Марина и Надя пошли к разным машинам, но девочка вдруг вырвала руку из ладони офицера и бросилась к Марине. Так крепко обняла, так горячо что-то шептала, что если бы Марина не теряла сознание от слабости, наверное, вцепилась бы в ребенка и потащила бы к себе. Но Сергей аккуратно их разъединил:
Все, скажите «до свидания» и оставьте друг друга в покое. Неужели не устали за день? Завтра увидитесь. Если на то пошло, я сам привезу к тебе Надю. А пока пусть валит домой: братику сюрприз будет. Не каждому при рождении сразу так везет: не сестра, а фильм ужасов с доставкой на дом.
С экспертом Масленниковым все неприятности с осмотром и показаниями на самом деле прошли быстро и почти комфортно. Ида, Марина чувствовала, что ее понимают. Он обработал ее раны, сделал уколы от инфекций и болеутоляющие и дал с собой таблетки для сна.
Сергей привез Марину домой, довел только до ванной:
Помойся, как сможешь, только в зеркало старайся не смотреть. И сразу спать: надеюсь, Александр Васильевич дал тебе качественные колеса. Телефон не выключай и положи рядом: утром у нас созвон. Будем вместе выбираться из потрясения и депрессии, без которых у тебя никак не получится. Это я по обильному опыту говорю. Ты слишком нежная для подобных испытаний.
Нет, слабо возразила Марина. Я как раз папин дочь. Он хотел мальчика.
Но когда за Сергеем захлопнулась дверь, когда Марина совершила долгое и мучительное путешествие из ванной до кровати, она даже таблетки не стала пить: знала, что не помогут. Папин дочь терпит ужасный крах, и нет конца беспомощности, тоске и уверенности в опасности и жестокости этого мира. Сердце то колотилось, то замирало, временами обещало разорваться. Электронные часы показывали два часа ночи. А она зачем-то без всякой цели взяла с тумбочки телефон. И опять, практически без участия сознания и воли, нажала один контакт.
Да, сразу произнес совсем не сонный голос бывшего мужа Кирилла. Я слушаю тебя, Марина. У тебя ничего не случилось?
У меня все случилось, Кирилл. Ты можешь сейчас приехать?
Разумеется, произнес он. Уже еду.
И только после этих слов Марина поняла, что ни на секунду не допускала мысли, что рядом с Кириллом может быть другая женщина. Жена. Да господи. У него уже полно детей может быть.
Он вошел со своим ключом: Марина его не отбирала. Он не возвращал. Наверное, для такого случая: если что-то произойдет. Подошел к кровати, посмотрел на ее лицо-рану, осторожно поцеловал в плечо.
Ничего, что я позвонила так поздно? спросила Марина.
Нормально. Я один, если ты об этом.
Той ночью Марина пила какао, точно такое, как готовила ее мама, с пенкой из взбитых сливок. Кирилл запомнил. Он кормил ее с руки крошечными кусочками теплого тоста с сыром. А когда она неловко повернулась и застонала от боли, Кирилл не просто обнял ее, он окружил ее всем своим крупным, надежным и уютным телом. Только он мог снимать боль прикосновениями больших ласковых ладоней. Только ее боль.
И Марине на заре ее сороковника, рубежа женского прозрения и главных открытий, стало наконец совершенно очевидно одно. Женщине для полного покоя и высшей гармонии с самой собой нужен единственный человек. И он не обязан быть ни особенным, ни героем, ни гением, ни победителем. Он просто свой. Родной до каждой клеточки кожи, до следа запаха на рукаве пиджака. Его невозможно никем заменить, и он не может принять другую, ту, которая, возможно, лучше и моложе. И при нем можно наконец заплакать от боли, которая вернулась. Зареветь, как при маме. Как для папы, чтобы поносил на руках. Кирилл ее и покачал в нежных ручищах, как своего обретенного младенца.
С утра Кирилл отпросился с работы и притащил продукты по списку Марины. Она встала и, пошатываясь, принялась готовить праздничный обед. Сергей Надю привезет после школы. Им двоим есть что праздновать: они живы.
Гости явились на час раньше, чем договаривались, но обед был почти готов. Сергей с непринужденностью и обаянием неисправимого нахала отобрал у Кирилла единственную бутылку пива, завернул в салфетку три «киевских» котлеты, несколько кусков хлеба и торжественно заявил:
Едем брать «авторитета». Боюсь, он нас не покормит. Надю вечером забрать?
Нет, ответил Кирилл. Я сам ее отвезу.
Надя ела с большим аппетитом, потом спросила: может ли она что-то захватить для мамы. После обеда они с Мариной пошли на кухню, где Марина разложила в судки все, что осталось от обеда.
Надюша, я хочу тебе кое-что серьезное сказать, произнесла она. Мы очень сблизились во время нашего испытания. Ты показала себя прекрасным человеком. Ты ведь спасла мне жизнь.
А ты мне, радостно ответила Надя.
Значит, мы в расчете. А теперь о серьезном. У меня очень напряженная работа, семья, которую я люблю. Дочь и мама сейчас в Болгарии, но мы на постоянной связи. Ониглавные в моей жизни. У меня есть муж, как ты видишь. И я не берусь ни опекать вас, ни регулярно помогать. Мы с тобой друзья. Настоящие, проверенные. Ты просто должна знать: в случае беды ты можешь меня позвать, и я приду. Ты поняла, о чем я?
Конечно. Чтобы я тебе не надоедала и не попрошайничала. Я и не собиралась, честное слово. Ты моя подруга. И если у тебя будет беда, ты тоже позови. Ты же знаешь: если тебя кто-то обидит, я сзади как врежу. Он сразу мордой в грязь.
Ах ты ж, моя дорогая, обняла Надю Марина. Защитница. В общем, по делу так: звони каждый вечер только сказать, что ты дома и как дела. Один раз, вечером звони. А когда у тебя день рождения?
Через месяц. Я позвоню, чтобы ты не забыла.
Я не забуду. Планшет подойдет?
Ой. Да.
Хорошо. Из одежды еще что-то присмотрю. Значит, звонишь только как договорились. Маме с братиком привет.
Ладно. Значит, договорились.
Почти так у них и получилось. По договору. Надя звонит Марине не чаще пяти раз в день. Если не может дозвониться, набирает Кирилла:
Эй, Марина пропала. Может, ее опять бандит украл? Если поедешь искать, возьми меня с собой. Без меня не сможешь.
По воскресеньям они втроем обедают. Потом Кирилл отвозит Надю домой. Всегда с пакетом для быстро растущего братика.
По вечерам Кирилл говорит:
Это чудо какое-то. Мне не нужно уезжать в свою берлогу, куда ночами приходили тоскливые голодные волки и грызли мое сердце. В жизни можно совершить только один счастливый поступок. Вернуться. Если тебя позовут.
А Марина чувствует, что она вновь папин дочь. Никогда не поздно совершить безумство, впервые подраться, вынести нестерпимые боль, страх и победить. Иногда судьба посылает шанс вернуть того, единственного. Без него вроде бы проще было жить, но, как оказалось, он унес с собой такую огромную любовь, без которой может умереть все тепло жизни.
Грех на душу
Тот осенний день после долгих дождей вдруг ослепил ярким и почти жарким солнцем. Оно билось во все окна, призывало и томилось в лихом и отчаянном предчувствии конца. В двенадцать дня Антонина все еще бестолково слонялась по квартире, наблюдая, будто со стороны, как все валится у нее из рук. Она ощущала себя медведицей, которую выдернули из норы и теплого сна через пять минут после впадения в спячку. Впрочем, ничего необычного в таком состоянии для Антонины не было. Она работает почти каждую ночь. Бороться с этим уже бессмысленно. День слишком мал, узок, неудобен и набит помехами. В него можно втиснуть лишь дела, связанные с другими людьми и бытовыми преодолениями. А работасобственно мыслительный процесс, созерцание всего в целом и деталяхтребует полного уединения и отстранения. Ночи для Тонивне времени и за пределами всеобщей реальности. Это просто ее мир, который нужно создавать, чтобы подчиняться его диктату и порядку.
Это всегда тяжело, но Антонина привыкла и в какой-то степени даже любила это сочетание необходимой, будничной работы с погружением в волны только своих догадок, тайн, развлечений. Она была из людей, которым для того, чтобы найти лучшую компанию, требуется спастись бегством от всех без исключения.
Впрочем, исключение постоянно терлось рядом: горячий язычок лизал руки, пушистое тельце льнуло к ногам. Это Степа, маленький, инфантильный метис корги с серо-голубыми глазами хаски и хвостом павлина. Этот его хвостзнамя настроения. В напряжении и тревоге он повисает пушистой трубой до земли, как у лисы. В спокойной и веселой ситуации укладывается пушистым локоном почти по всей спинке.
В этот яркий полдень обычного для Тони усложненного пробуждения ее беспокоило тревожное ощущение: как будто она что-то забыла, и это было нарушением ее строгого порядка ночной работы. Ах да. Этот рассказ. То ли шутка, то ли выходка. Надо перечитать и, возможно, отказаться от собственной странной идеи.
Антонина преподавала в литературном институте. Этой ночью она читала работы студентов, отбирая лучшие, чтобы отправить их на конкурс рассказов имени Чехова. Сюрпризов не оказалось, Тоня на них и не рассчитывала. Она знала, от кого можно ждать качественную добротную прозу, от коголегкую, как пена, фантазию, от когопривлекательное в своем ненавязчивом цинизме разоблачение идеалов и стереотипов.
К рассвету Тоня сделала выбор, набросала замечания для авторов. Зевнула, потянулась, сладко предвкушая ставший доступным сон. Он всегда в это время казался таким желанным, что они со Степой принимались растягивать ожидание. Погуляли по пустому двору, пили на кухне теплое молоко, потом долго искали розового слоника, озабоченно убеждая друг друга, что он мог убежать. Испытали восторг, обнаружив его под кроватью. Уложили его спать рядом с собой на кровати. И, засыпая под сладкое сопение песика, Тоня вдруг почувствовала, что работа не завершена. В ней не было ни капли творчества, одна техника. Она тихонько встала, чтобы не разбудить ни Степу, ни розового слона, и вернулась за стол. Открыла новый документ, написала возникшее в мозгу имяАся Степинаи название рассказа «Столичная штучка». И два часа провела в контакте с персонажем, который был и гротеском, и сатирой, и объектом Тониного беспощадного азартного расследования. Да, конечно, она знала, кто прототип, до того, как начала писать. Но она все виртуозно изменила, довела характер до отточенности и независимости самостоятельного анекдота, веселой издевки. И не забыла написать под заголовком, что все вымышленное. Это было необходимостью, ибо персонажем стала одна почти приятельница Тони, Арина Виленская. По крайней мере, Арина сама так считалаони приятельницы. Тоня просто не сопротивлялась.