Катя предложила встретиться в их любимом кафе, и Нонне ничего не оставалось, как только поднять себя зубами за воздух, спешно собраться и отправиться на свидание с подругой.
Дорога была на удивление свободна, машин совсем мало, и Нонна никак не могла взять в толк, что бы это могло быть. За такими размышлениями она почти подъехала к кафе.
Но на светофоре она немного отвлеклась (возможно, расслабилась из-за отсутствия препятствий) и чуть было не въехала в зад впереди стоящей машины.
Столкновения, к счастью, не произошло, но зато от того, что Нонна увидела в этой самой машине, у нее отвисла челюсть.
За рулем сидела Лариса Агаркова, а на переднем пассажирском сиденииПерминов Иван Иванович, начальник техотдела Клеоновской компании.
На первый взгляд, ничего особенного в этом не было, но она-то знала, какую неприязнь демонстрировала эта парочка перед Петром, когда он был жив.
Лариса как бы солидаризировалась с директором против вынужденного назначения Перминова в их компанию по блату, а тот, поскольку не мог выражать к ней свое неприятие открыто, только сверкал глазами и молчал. Однажды Нонна сама была свидетелем подобной сцены.
И что же она увидела теперь? Та же самая парочка мирно беседовала, обменивалась участливыми улыбками и только что не заливалась счастливым смехом на глазах у всего честного автомобильного собратства.
Не мудрено, что Нонна приехала в кафе на взводе, что называется, без тормозов и сначала Катю даже не заметила: расположилась за столиком напротив.
Катерина Олеговна как раз разговаривала по телефону и как только его отключила, сразу рассмеялась, обратившись к Нонне:
Нонночка, да что с тобой, дорогая?
Она пробралась к ней через несколько обеденных зон, подошла вплотную и нежно чмокнула ее в щечку.
Ну, привет, что случилось? Ты сама не своя, заботливо спросила она.
Ой, и не знаю, как сказать, все еще пребывая в своих мыслях, ответила Нонна.
Ну давай, пойдем за наш столик, уж за двумя-то по такому случаю не стоит сидеть. Там все и расскажешь.
Нонна едва улыбнулась Катиной шутке и, перебравшись на новое место, а также выдержав небольшую паузу, поделилась своими впечатлениями с давнишней подругой:
Сейчас чуть было не наехала на машину Агарковой. И с кем бы ты думала она была?
Понятия не имею, заинтересовалась Катя. И с кем?
С Перминовым, как гвоздь вбив, сказала Нонна.
Это который по блату попал замешкала Катя. Да? И что?
А то, взвинтилась Нонна. Ты бы видела, как они между собой любезничали! А еще и пары дней не прошло
М-да, задумалась Катя. О, времена! О, нравы!
Да дело даже не в этом, немного смягчившись, сказала Нонна. Ты же наших нюансов не знаешь, а ведь они перед Петей таких антагонистов из себя изображали! Спрашивается: зачем?
Обычно так поступают, чтобы что-то скрыть, сказала Катя.
Вот и я о том же, только вот что?
Одно из двухили измену, или махинацию.
Ох, Катька, ну ты и следачка! восхитилась Нонна. Сразу все по полочкам. Блеск!
Да тут ничего сложного нет, теряя интерес к теме, сказала Катя. Вот у меня проблема, так проблема!
Ой, Катенька, прости, спохватилась Нонна. Про тебя-то я и забыла. Слушаю тебя внимательно.
Кстати, дело Петра мой бывший ведет. Но это так, к слову. А проблема в следующем
Нонна хотела тут же ее перебить, но Катерина Олеговна незамедлительно включила майора и жестом приказала ей потерпеть.
Я знаю, что вас продержали почти сутки в изоляторе. Но это же было в ведомстве посерьезней нашего, ведь так? Нонна молча закивала. Ну вот. А у нас к этому делу тоже интерес недетский.
Катя отхлебнула глоток ароматного кофе и поставила чашку обратно. Потом откусила штрудель и тоже отложила его до времени.
Нонна, между тем, с плохо скрываемым нетерпением ждала, когда ей дадут слово. Однако, понимая, что Катерина, возможно, специально медлит, с трудом подбирая слова, не посмела ее осушаться.
Если ты помнишь, как бы заново начала Катя, мы с Егором расстались уже лет как пять.
Нонна в знак согласия моргнула.
И продолжали работать в комитете, как и до этого.
Она наморщила лоб, будто что вспоминая и продолжила:
В это же время там также продолжал работать и Золотов.
О! Этого гада я помню! забыв о запрете, выпалила Нонна. И тут же стала отрицательно качать головой, типа «все, больше ни-ни».
А Катя продолжала:
В то время он мне устроил такую подлянку, что меня чуть из органов не поперли. Представляешь, украл у меня из кабинета вещдоки и представил это как халатность. Насилу отбилась. Тогда Егор, кстати, помог.
А чего он хотел? Будто за что-то отомстил? снова не выдержала Нонна.
Да ладно, эмбарго отменяется, можешь говорить, едва заметно улыбнувшись, сказала Катя и ответила. Это давняя история. Я в него еще в студенчестве зашвырнула каблуком, так он никак этого забыть не может.
Во злопамятный какой! Нонна сжала кулачки.
Не то слово, подтвердила Катя. Так вот. С тех пор много чего произошло. Его забрали в одну из спецслужб, о чем он всю жизнь мечтал. И, казалось бы, вот оно, счастье. Но нет.
Так и не отстал? помрачнела Нонна.
Хуже, сказала Катя. Я подозреваю, что он теперь уже с Егором против меня что-то замышляет.
А почему ты так думаешь?
Зачастил к нам в отдел, все грозит Петино дело забрать. А заодно и мне пакость подстроить. Я это по Егору вижу. Тот как уйдетэтот сразу на грубость нарывается.
Может, тебе это только кажется? уточнила Нонна.
Что ты! запротестовала Катя. Я же его как облупленного знаю. К тому же не забывай, он отец моего Вадима.
Кстати, я все забываю спросить, в нерешительности сказанула Нонна, а почему вы не расписались? Вот и фамилия у тебя девичья.
Собирались, собирались, да так и не собрались Катя, вздохнув, замолкла, и Нонна тоже больше не знала, что сказать.
Но тут на горизонте совершенно неожиданно нарисовалась Рита, и подруги так и ахнули, глядя на то, как она ни на что не обращая внимания прямиком чешет по направлению к ним через весь зал.
Только не удивляйтесь, опережая недоуменные вопросы, сразу пояснила она. Дело срочное, и до завтра подождать я не могла.
А откуда хотела было спросить Катя, но, поняв, передумала.
За нее это озвучила сама Рита:
Да я же знаю ваше кафе. А то, что Екатерина Олеговна звонила, знает домашний телефон.
Так ты и дома была? удивилась Нонна.
Была. Хотела там вас застать, но не успела. И вот я здесь.
Ну не томи уже, Рита, заторопила ее Катя и приготовилась слушать.
Так, с чего начать? хитро прищурилась Рита, но, видя, как нетерпеливо уставились на нее обе подруги, решила не выпендриваться и начать с начала. Так вот. Лежу это я у косметолога на кушетке, а она, пока ей делать нечего, поскольку я без движения, взялась газету читать. Почему-то вслух, это я не поняла. Читала, значит, она читала и вдруг я слышу, что речь в статье этой про Петра Клеонова идет.
Женщины насторожившись, переглянулись, но не проронили ни слова. А Рита продолжала:
Там было написано, что у Петра есть брат, и он за два дня до трагедии приходил к нему в офис.
Петр его не принял, вот тот его и убил.
Чушь какая-то, в недоумении сказала Катя, на что Рита возразила:
Ну, там гладко все изложено. И, причем, предположительно. Журналисты щас осторожные стали.
А ты откуда знаешь? иронично спросила Нонна.
Так это Сеня мне рассказывал. Его в свое время так доставали, она закатила глаза в потолок и покачала головой. А теперь нет. Никаких неудобств от них ему нету.
Ясно, с недоверием сказала Нонна.
Так вот она, газета эта, Рита достала ее из сумочки и протянула Кате. Я ее у косметологини взяла.
Да в задумчивости сказала Катя, бегло пробежав глазами по тексту. Журналисты уже и следственные действия ведут.
Потом она заглянула в конец статьи и, прочитав фамилию автора, возгласила:
Курпатова! Ну конечно! Нонна с Ритой во все глаза на нее устремились, и Катя пояснила. Новоиспеченная звезда желтой прессы. Вы не в курсе?
Нонна и Рита в такт друг другу замотали головами, а Катя призадумалась:
И откуда она только источники информации берет, недавно же работает?!
Потом она снова схватилась за газету, потрясла ей и, подмигнув Нонне, сказала:
Отправлю-ка я ее по назначению. А там, глядишь, и бонус возьму
Глава 10
Лариса Аркадьевна Агаркова была женщиной красивой, воспитанной, стильной, ухоженной и еще много чем обладающей. И все это она имела в основном из-за того, что родилась и выросла в богатой семье. Своих личных усилий вплоть до последнего времени она почти ни к чему не прилагала.
С самого детства и по сей день все как-то шло своим чередом. Словно по плану.
И она знала, что вот сейчас она окончит школу, потом вуз, причем не абы какой, а престижный заграничный, потом поступит на работу, а, может, и не поступит, а будет дома сидеть, это как пойдет.
В любом случае, будет так, как захочет она. Остальное не важно. Потому что жизньэто праздник, и праздник этот ее собственность, вот и все.
До какого-то момента все так и было. Она окончила школу, потом была отправлена родителями в Лондон, где получила блестящее образование, потом устроилась на работу в крупную компьютерную компанию. И только то и делала, что получала от всего этого одно сплошное удовольствие, не очень-то задумываясь над тем, а зачем ей надо это все.
В компании она почти сразу закрутила роман с генеральным директором. И тоже от нечего делать, просто так, чтобы быть в тренде. Да и то вернозачем задумываться, когда и так хорошо.
Не сказать, что она была неумной, начитанной то уж точно была, но вот глубины в ней не было.
Во всем сквозила поверхностность. Как-то так.
Первый звонок прозвенел, когда в компанию пришел Перминов Иван Иванович.
Не то, чтобы она положила на него глаз, но вот что-то такое непонятное в ней зашевелилось.
И чем дольше ей приходилось сталкиваться с ним по работе, тем больше она понимала, что она-то ему и не интересна. Это было словно гром среди ясного неба.
Первый раз в жизни она встретила сопротивление своим капризам.
Уж насколько он ей понравился, сейчас трудно судить, но тогда уязвленное самолюбие брало верх в любом случае. Оно тупо зашкаливало.
На какие только уловки она не шла, чтобы привлечь его внимание. Но все было зря. Тут еще надо учесть, что она не была заправской сердцеедкой. Будь у нее побольше опыта, она, может быть и достигла бы своей цели скорее.
Но здесь, с одной стороны, играла свою роль ее растерянность. Потому что она искренне не понимала причину своего поражения. Ведь раньше, кого ни возьми, все только мечтали о связи с ней в том или ином виде. А, с другой стороны, она и правда была далека от кокетства. В нем у нее раньше просто не было нужды.
А понять следовало только одното, что далеко не все в этой жизни зависит от того, сколько у тебя денег. И что насильно мил не будешь, как бы тебе этого не хотелось. И что иногда приходится держать удар, несмотря на то что тебе оно ну очень не нравится.
Но Ларисе все это было глубоко неинтересно. Ей нужен был результат любой ценой. Вынь, да положь. Такая привычка.
Нет, она не играла, когда попалась Нонне на глаза еще при жизни Петра. Она и правда растерзала бы бедного Ивана Ивановича, будь на то ее воля. И перед Петром тоже надо было сохранять лицо. В какой-то степени она себя этим самым перед ним оправдывала. Но по-настоящему она мечтала совсем о другом.
О том, чтобы Иван стал ее собственностью. Такой же, как все остальное.
Перминов Иван Иванович был разведенным мужчиной сорока лет без вредных привычек. Обычной внешности: не красавец, но и не урод. Телосложения крепкого, среднего роста. Не особо разговорчив, но и не молчун. В общем, мужик как мужик.
И когда Лариса пыталась непредвзято осмысливать, а что, собственно, ее в нем так крепко зацепило (кроме его упорного нежелания видеть ее в упор), то она каждый раз склонялась к тому, что есть в нем что-то тайное. Как бы это сказать? Как будто он на самом деле не тот, за кого себя выдает.
Это будоражило ее воображение и еще больше затягивало в знойную пучину ее навязчивой идеи.
И, скорее всего, так бы она и осталась бы с носом, но в компании наметилась некая реорганизация.
Лариса же обратила внимание на один сегмент этого дела.
Возможно, сама бы она и не расхучала, но случилось так, что она присутствовала на совещании при оглашении Клеоновым намечающихся вакансий. Слушала она невнимательно, потому что глазела на Перминова, но вдруг она заметила, как тот внезапно оживился. Ага, в чем дело? Она прислушалась, вникла и поняла, что предмета ее восхищения не на шутку интересует предполагаемая должность заместителя генерального директора.
Вот это удача!
Уж в этом-то направлении она могла себе позволить развернуться. Да еще как.
Словом, с этого момента она с головой погрузилась в решение данного вопроса. И не прогадала.
Иван Иванович, как лицо заинтересованное, теперь охотно общался с ней на предмет своего продвижения по службе. А ей только того и надо было. Ведь что ни говори, а это была какая-никакая, но все же подвижка. А дальше она своего не упустит, придумает что-нибудь, голова-то у нее на что?
И так она всем этим воодушевилась, что не заметила, как Петр стал ее определенно подозревать.
В симпатии к Перминову, это как минимум. Ситуация усугублялась еще и тем, что он-то его на дух не переносил. А уж слышать о его повышении, так об этом и речи быть не могло.
И Лариса пошла ва-банк.
Решила осуществить рейдерский захват всей компании. Ну а что такого? На подставных лиц и только на время. Сама компания ей была не нужна, нужен только Иван Иванович. Вот добьется его расположения, и всеконтору вернет. Она же не пират какой-нибудь. А то, что деяние это уголовно наказуемое, до нее даже не доходило. Такая вот инфантильная безответственность. И привычка ни в чем себе не отказывать.
«РегионФинанс» она нашла сравнительно быстро, а когда дело пошло, с Петром случилась трагедия.
Это был звоночек номер два. Но она сначала опять ничего не поняла.
Только когда прошло несколько дней и Петра похоронили, она вдруг стала догадываться, что на нее запросто может пасть подозрение.
И, опять же, не то, чтобы она занервничала. Просто по нутру начал время от времени прокатывать какой-то непривычный холодок.
И при всем при этом включить заднюю она опять же не торопилась. Все как шло, так и шло. «РегионФинанс» продолжал воплощать свое грязное дело, а она делала вид, что ничего не происходит.
В общем, о чем она думала и чем, остается только догадываться.
Кстати, возможно она бы не откидывала подобные фортили, если бы не держала в голове, что ее всегда прикроет крепкий надежный тыл семьи. А семья у нее была знатная.
Отецкрупный предприниматель, давно и прочно поставивший свой бизнес и положение в обществе на недосягаемую высоту, матьсветило медицины, профессор, врач, научный деятель.
И такая вот дочь авантюристка.
Да, она, разумеется, могла рассчитывать на поддержку семьи. Но не могла.
Отец у Ларисы был мужчина серьезный, да к тому же перфекционист.
Попробуй-ка положи какую-нибудь вещь не на свое место, или получи четверку по литературе, тебе мало, точно, не покажется.
А уж о семейных ценностях и говорить нечего.
Мать с отцом прожили в браке почти тридцать пять лет и за все это время практически ни разу даже не поругались.
И когда Лариса видела жизнь за пределами их владений, она искренне удивлялась.
Почему-то особенно ей запомнился школьный период. Может, потому что за границей у них все немного иначе.
У нас же все запросто. Вот Лариса помнит свою школьную подругу Ольгу. Так у нее отец ушел из семьи сразу, как только Ольге исполнилось десять лет. То есть даже не стал дожидаться кризиса среднего возраста.
А у Ильи Смирнова мать погуливала так, что об этом знали все в их классе.
И когда Лора делала круглые глаза и поражалась, то на нее смотрели как на ненормальную.
Со временем она стала понимать, что нормавещь весьма относительная, смотря как на нее посмотреть.
И тогда в голове у нее начал образовываться некий порядок. Относительный, само собой. По полочкам до конца все не разложилось, но и жить уже не мешало.
Сложность была в другом.