Неукрощённый Шекспир. Это имя почему-то вызывает у Алекса мысли: потому что руки коротки.
Недостоверный Марк Твен. На этом месте Алексу вдруг захотелось пофилософствовать о смерти, заявив, что слухи о ней часто бывают преждевременными.
Плутарх Аристотилеевич. На это имя у Алекс в момент созрел ответ: Троянский конь ихтиандров истории.
Мазепа Фукуяма. «Конченный человек», сперва так не понял Алекс, что делает этот тип в этом классификационном списке. А затем догадался, что человека без последнего в списке человека в списке не бывает, а часто бывает так, что таких списков не бывает без последнего человека. И как правило, по этой в том числе причине, этот последний человек считает себя чуть ли не пророком, или по крайней мере, человеком близким к помыслам человека с их предсказаниями. Чем он и начинает кичится в такой уродливой форме, составляя вот такие списки и тем самым, предсказывая судьбу людям, попавшим в эти квалификационные списки. А всё это значит, что и такому человеку в итоге всегда найдётся место в расстрельных списках, как категорично и несколько преждевременно решил Алекс.
А между тем, на этом представителе такого рода человечества была поставлено точка в историипока что только с этим списком людей. После чего Валькирия уже переходит к конкретике. Но нам нужны только те личности, кто ещё не находится или вычеркнут по следствию своего задержания из реестра абсцентных списков, и ещё незафиксированных программой отслеживания. И, как минимум, согласно кодексу привилегий, будут 24 часа находиться в режиме заморозки в концентраторе устойчивости. А вот здесьВалькирия замолчала, полностью переключившись на экран компьютера, вбивая там входящие данные, позволяющие открыть интересующую её информацию.
И как только соответствующий раздел был открыт, то Валькирия в одном внимательном положении к экрану компьютера зафиксировалась на мгновение, и с видом человека, кто для себя всё решил не потому, что он так хотел решить, а по той лишь причине, что ему из нечего выбирать, откидывается на спинку своего офисного кресла, и с этого положения, фигурально разведя руками, делает вывод в виде предложения Алексу:
А теперь можешь выбирать всё, что твоей душе угодно.
И как по экрану компьютера теперь видит и Алекс, то его выбор не то чтобы широк, а он крайне ограничен числом три. Где одно лицо из списка сразу им может быть вычеркнуто, если он будет учитывать и настаивать на своём закостенелом факторе гендерного отождествления с лишь самим с собой, и в нём нет того разнообразия, которое так необходимо для подчёркивания в себе единства самобытной личности.
На чём, видимо, Алекс, так и не выветривший в себе дух консерватизма и что главное, традиционности своего я, его, скотину, видите ли, всё устраивает, а это значит, никакого движения вперёд и прогресса, настаивает, исключив из списка своего рассмотрения имя «Она», как с такой вероятностной определённостью и многозначностью в виде многоточия за этим именем (что под этим подразумевал так называемый только в головах сотрудников бюро «архивариус», одновременно было трудно и легко разгадать: эта Она включала в себе некую загадочность и в тоже время уточнённую отточенную проблему для тех, кто будет с ней работать; а вот какую, то это уже вопрос к тем, кто с ней будет работать), была записана одна из задержанных личностей.
Из чего следует свой логический вывод и объяснение такого отстранённого и несколько безучастного поведения Валькирии. Она сделала свой выбор и теперь слово за Алексом, чей выбор куда как больше, чем у Валькирии. Ему нужно выбрать из двух людей, тогда как её выбор, как это ожидаемо, опять был предопределён её природой. С чем она всё равно не желает мириться, хотя его и принимает.
А Алекс, между тем, путём интуитивного анализа пытается понять, кто под этими именами ходил когда-то и что из себя представляет. А так как имена в этом списке были самыми простыми и без своих вычурностей, не в пример именам из прошлого и из того, общего списка, где сразу можно было много для себя подчеркнуть о креативности мышления сознания носителей этих имён, «архивариус», кто придумывал эти имена, всё-таки отчего-то в этих людях отталкивался, когда их так обозначал, то Алексу было очень не просто сделать выбор между Сигиндапал Рамой Продакшен и Хархадесом Севатейрой в иллюзии Вакх.
Вот он и задумался над тем, чем эти, самые непримечательные личности, только аляповатые немного, могли быть замечательны и примечательны в своём качестве. Ведь всё-таки они по какой-то причине были выделены из общей массы прохожего социума и задержаны до классификационного определения своей личности. А это определённо указывает на то, что в них есть нечто такое, что их от всех остальных людей отличает.
И такая мысль сразу же вдохновила Алекс, человека, если быть окончательно на его счёт честным, то не без амбиций на свой счёт, и ему бы совсем не хотелось занимать хоть и на время ничем непримечательную личность. В нахождении которой, обязательно заскучаешь, засереешь и себя интенсивного на движение сердца и души забудешь. И если уж рядиться под кого-то, то уж чтобы он был непревзойдённой личностью, как в героизме, так и в преступлении. Что есть разные стороны одной медали, внутренней, неуёмной сути человеческой личности.
Но как это часто с Алексом бывает, и не только с ним, а с людьми с большим сомнением в себе и в людях, то на смену этому его воодушевлению пришли упаднические мысли, связанные с характером преступления против прежде всего своей личности этих взятых на контроль классификационной комиссии лиц.
Этот Сигиндапал Рама Продакшен, поди что всего лишь превысил установленный лимит углеродного выброса. С упёртой проницательностью вглядываясь в это имя на экране компьютера, Алекс начал подвергать ожесточённому сомнению выдающиеся на преступления глобального характера способности этого Рамы, как не ломая свой язык больше, да и не заслуживает он такого широкоформатного обращения, решил с ним панибратничать Алекс. Кто не выбрал для себя самый простой путь к подчёркиванию своей личности, как имеющей право запоминаться и склоняться по разному, и что главное, по значимому поводу, соорудив из своего имени вот такой агрегатор многовекторной значимости, а Алекс пошёл самым трудным путём, прилагая усилия в отстаивании право громко звучать своё имя, оставив в нём всё как есть с момента своего рождения.
А вот этот Сигиндапал Рама Продакшен падла, явно имея в себе только одно общее с Алексом, необходимость поражать в своих правах умы современниц, хочу, чтобы у них глаза на лоб лезли и дыхание сбивалось при выговоре моего имени, на что только и оказался способен, как только на пару кликов мышкой сделать на портале услуг по выбору для себя нового имени. И Алекс с судорогой в лице и тревожным чувством не будет удивлён тому, если этот геймер, не одинокий в своём устремлении быть не как все, как все, чьё оцифрованное имя геймер несёт в себе ребус и нескрываемую загадкуон мерит этот мир, как все, по себе, ещё сделал пару десятков кликов на других страницах право рекомендательных и инклюзивных услуг по классификации твоей личности, наполнив под завязку всем что можно и душе угодно свой виртуальный, уникальный идентификатор личности.
И вот этот Сигиндапал Рама падла Продакшен, сто пудов, как думает Алекс, из независимого кино, ничего больше не придумавший, чтобы напустить пыли современницам в лицо, как выкурить сигарету в общественном месте, совершив тем самым преступление против своей личности прежде всего (это основной принцип жизнеполагания, на котором держится вся система мироустройствалюбое отклонение от правил общественного норматива и поведения, всегда идёт во вред самой личности человека, преступившего установленные правила), на этом и попался, и теперь он должен и его брать в расчёт, раз он здесь оказался.
И здесь, как бы это неудивительно для всех было осознавать, в том числе и Алексу, ничего подобного неподозревающего, а Сигиндапалу Раме Продакшен это всё было недоступно из его принципа, быть независимым от всего, а это значит, от умственной деятельности, которая и является основой для закабаления человека, в свой социологический и непримиримый клинч сошлись две концепции построения и содержания мира какой он есть: концепция потребительства, построенная на открытых хищнических принципах капитализма, человек человеку волк и козёл, и концепции социальной справедливости, которая с помощью действенных инструментов, экологической и зелёной обоснованности добавочной стоимости товара, и потребности человека к суждению себя, как высшей математики и инстанции приговора.
А если в общем и простыми словами, кои недоступны разуму людям подобным Сигиндапалу Раме и Маме Продакшен, то он, как представитель того самого подкласса современников, кто наиболее больше замечен в повышенных выбросах в окружающую среду углерода и других видов остаточных явлений продуктов своей жизнедеятельности с повышенным содержанием холестерина, канцерогенов, октановых чисел и всякой другой заразы, и на кого вменена прямая обязанность выкупать квоты по вредным выбросам, по своей суете житейской поступил забывчиво и неосмотрительно, и нарушил порядок использования окружающей среды, превысив лимит на вредные выбросы.
За что, в общем, он немедленно и поплатился, в один момент перехваченный экологическим патрулём на этой своей дурной привычке, оставлять на задний план экологическую повестку дня, когда дело касается самого себя.
Что, между тем и прочим, во всех значениях понимания поступка Сигиндапала Рамы Продакшена, на один момент всем с ним в том момент стоящим людям показавшимся в ореоле борца за свободу своего самовыражения и выброса, такого себе анархиста, для кого неприемлема любого вида дискриминация своего мышления, в том числе на экологической и веганской основе, категорически не устраивает Алекса, посчитавшего, что он лучше выберет второго типа, как там его, а, Херхадеса Саватейру, судя по его заклишированному имени, такому же гаду, что и этот Сигиндапал Рама Продакшен (они, блядь, в одном продакшен что ли не снимались?!), кто может вполне оказаться мерзавцем и негодяем высшей пробы (его хоть есть за что ненавидеть и оскорблять громко, с отдачей эха), но он, по крайней мере, не одноклеточная амёба, как Сининдапал Рама Продакшен, с которого и негативного примера даже не взять, одна в нём унылость и серость.
Херхадес Саватейру, как минимум, стоит на втором месте по унылости в сравнении с этим нисколько незначимым Сигиндапалом Рамой Продакшен. Что и говорить, а умеет Алекс за людьми, на основании одного только имени, много чего примечать определённого, находя в них свои уточнения и яркости методом дедуктивного метода. Что и на этот раз не должно дать сбоев, хотя бы потому, что Херхадес Саватейра стоит вторым в этом списке. А это чем не основание решить, что он подлее и никчёмнее Сигиндапала Рамы Продакшена чуть меньше, на одну ступеньку по списку.
И Алексу так и виделось возникшее противостояние этих самобытных на своеобразности своего самовыражения личностей, в себе вмещающих не одни только множественные расстройства своей не социализированной под один объект права личности на множества личностей, где каждая в себе имеет, несёт и определяет отдельный мир, и уже сама расстраивается на своё подмножество личностей, каждая со своим уникальным идентификационным номером, и так всё до своей рекурсивной бесконечности, а в них наравне с этим столь глубоким внутренним миром имеется и внешне выражается симптоматическая социопатия с правом применения во внешние пределы себя. В чём это выражается? А всё на самом деле просто. Не в принятии в ком-то ещё ничего подобного, чем он себя познаёт и этим гордится.
В данном случае Сигиндапал Рама Продакшен не признаёт право Херхадеса Саватейры быть Херхадесом Саватейрой, человеком с выдуманном на коленке имени, как подло считает Сигиндапал Рама Продакшен, кто находится в таком же точно оскорбительном и унизительном положении со стороны Херхадеса Саватейры, с не меньшим энтузиазмом и убеждением в своей правоте считающий, что таких имён, как тут себе придумал самозванец ЛжеРама (ты и этого имени не достоин, и тебя так называю лишь по причине того, что тебя как-то нужно обозначать) в помине не существует.
Точно! озаряется откровением самоназваный Херхадес Саватейра, тот ещё фрукт (сухофрукт однозначно) и самбука. Ты беглый лицедей и аферист с уголовным стажем, Сотомайор.
Чего-чего?! прямо охренел от такой дерзости мнимого Херхадеса Саватейры Сигиндапал Рама Продакшен, впавший в некоторое умственное расстройство, ещё называемое когнитивным диссонансом. И всё по причине того, что ему показалось шибко интересным это присвоенное ему имя Херхадесем, Сотомайор. А в нём было что-то от военного и эта проскальзывающая доблесть в имени, пощипывала нервы Сигиндапала Рамы Продакшена, готового в себя также принять личность этого храброго точно Сотомайора.
И Сигиндапал Рама Продакшен, сейчас бы намеренно жёстко и насмешливо ответил бы этому глупцу, Херхадесу Саватейре, а вот сдаётся мне тоже самое, и ты совсем не тот, кем всех тут озадачиваешь, ты не Херхадес Саватейра в иллюзии Вакха, а ты асоциальный элемент того самого общества, которое вобрало в себя всё самое консервативное, авторитарное и нет там места демократии, а именно одного из кланов якудзы, управляемого железной рукой подчинения традиционным взглядам на преступную группировку, где ты занимаешь место правой руки главы клана «Ветер созидания полёта валькирий», Соуроки Куатано, если бы не объективная реальность, со своим вечным вмешательством в иллюзии виртуального права и сознания себя выше и вне всего этого вокруг бренного. Где она в лице Валькирии чего-то там у Алекса спросившей, вывела его из всех этих блужданий вокруг да около этих двух имён своего выбора.
Ну а так как Алекс был так погружен в рассмотрение этих представленных на его рассмотрение личностей, то он сразу и не понял, о чём его спрашивает Валькирия. Вот он и переспрашивает её. Что ты сказала?
И кто тебе ближе? повторяет свой вопрос Валькирия.
И как спрашивается, понимать Алексу такой её подход к нему в первую очередь. Хотя у него всё же на этот счёт есть своё понимание. Так она путём его выбора из двух этих типов, хочет проверить его интуицию и сообразительность, без которых в их розыскном деле делать нечего. А на везение и случай полагаться, то это вправе делать только заслуженный мастер.
Вот же ловкачка. Поразился Алекс такой ловкости Валькирии, и уже собрался было сделать неожиданнейший для неё ходвыбрать третью личность, под именем Она, как Валькирия вновь его перебивает на полуслове и мысли. Ладно, пошли. Говорит Валькирия, приподымаясь со своего кресла. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И с этим заверением Валькирии Алекс не может не согласиться, выдвигаясь вслед за ней.
Главное за них мы выяснили. Следуя по коридорам бюро, говорит Валькирия. Они как раз, по временным параметрам подходят для нас. Они ещё не внесены в контрольные списки и не находятся под геолокационным колпаком своего позиционирования в пространстве. А это то, что нам и нужно. На этих словах Валькирия ставит паузу в своём разговоре с Алексом, зайдя в лифт. И хотя в нём кроме них никого не было, а это как раз очень значимый фактор, наводящий всегда на удивительно странные мыследвижения и сердечные побуждения в сторону того человека, с кем ты, начинаешь думать, совершенно не зря оказался один на один даже не в лифте, а в кабине по перемещению вас на этапах жизненного пути, например в сторону своего взросления, он оказался как будто тесным по причине невозможности в себя вместить все иррациональные в большей степени мысли Алекса.
Так его сдавливающие и тем самым так и подталкивающие его в сторону близкого очень сближения с Валькирией, своим независимым и беспечным выражением себя не подававшей виду, что её волнует собственная безопасность. Ведь она рассчитывает на его, Алекса, благоразумие и он не бросится к ней целоваться, решив, что раз они едут по направлению формально низа, а так-то в сторону своего падения, то уж раз падать, то окончательно. Вот такой максималист Алекс, берущий от жизни буквально всё, что ему даётся и попадает в руки.
И вот уже Алексу кажется, что он не сможет сейчас сдержаться от того самого поступка, который навсегда разрушит их дружеские отношения, и Валькирия никогда больше не сможет ему довериться. И ездить с ним один на один в лифте будет недопустимо в том случае, если она сочтёт такой шаг близости Алекса в её сторону преждевременным, надо, как говорится, заслужить на это право, а как, то для начала вырасти в моих глазах до начальника нашего отдела (до чего же меркантильны бывают воззрения в нашу сторону всех этих ангелоподобных существ), и он начинает уже считать, что сейчас произойдёт непоправимое, а до начальника отдела я точно не дослужусь, а она это сказала для отговорки, как последняя мысль осаживает Алекса, и он, дабы себя сдержать и удержать от такого попустительства, переводит тему своего внимания, обращаясь к Валькирии с вопросом: