Я больше не сотрудничаю с полицией, уклончиво ответил он и, опустив взгляд, сделал глоток кофе.
И это ваш выбор?
Себастиан вопросительно посмотрел на Анне-Ли. Стало ясно, что отвечать он не намерен, поэтому она продолжила:
Забросить работу в Госкомиссии ради турне по книжным магазинам в провинции и лекций о заплесневевших книгах?
Себастиан хранил молчание. Анне-Ли отодвинула тарелку, скрестила пальцы под подбородком и метнула в Себастиана быстрый взгляд.
Я прочла ваши книги. Они неплохи, выспособный писатель, но также чертовски хороший криминальный психолог.
Ялучший, задумчиво согласился Себастиан.
Так почему бы вам не заняться тем, в чем вам нет равных, чем перебиваться не слишком успешным для себя занятием?
Потому что я не хочу.
Что ж, ладно, в любом случае я попыталась, сказала она и откинулась назад. Попытаю счастья с другим. С Перссоном Риддарстольпе.
Он придурок, отозвался Себастиан, не в силах сдержать усмешку. И мне известно, к чему вы клоните.
К чему же? удивилась Анне-Ли, вновь продемонстрировав свою очаровательную улыбку.
Вы используете мою известную неприязнь к Риддарстольпе, чтобы вынудить меня согласиться работать с вами. Это не пройдет.
Ну что же, тогда давайте завершим наш завтрак на приятной ноте и отправимся каждый по своим делам. Анне-Ли взяла в руки кофейную чашку и откинулась на спинку сиденья. Смотрели в последнее время какое-нибудь хорошее кино?
Себастиан изучал ее. Она не была похожа на других полицейских, с которыми ему довелось работать. Теперь ему стало ясно, почему он внезапно озаботился тем, чтобы не оставить о себе дурного впечатления. Анне-Ли ему понравилась. Но он никогда не станет на нее работать, а она не станет с ним спать, так что они поступят, как и сказала Анне-Лизавершат завтрак на приятной ноте и разбегутся.
У нее зазвонил мобильный. Анне-Ли достала его из сумочки, взглянула на дисплей и, не извиняясь, ответила:
Да, Ванья, что случилось?
Анне-Ли отвернулась от Себастиана, слушая ответ, но он едва ли обратил на это внимание. Верно ли он расслышал?
Это была Ванья? Его Ванья?
Она теперь работает в Уппсале?
Себастиану было известно, что она решила взять тайм-аут в Госкомиссии, но они с Урсулой не обсуждали местонахождение Ваньи. Себастиан не интересовался, Урсула не рассказывала. Анне-Ли завершила разговор сообщением о том, что будет на работе к девяти, и положила телефон на стол, опять-таки не сказав ни слова извинения.
Кто это был? полюбопытствовал Себастиан в самом нейтральном, как ему хотелось бы думать, тоне.
Одна из моих следователей. Вы должны быть знакомы, она перешла к нам на работу из Госкомиссии. Ее зовут Ванья.
Ванья Литнер.
Да, это она. Хорошая девочка.
Себастиан был последним, кто поверил бы во вмешательство высших сил, судьбу или случай, но это Ванья в Уппсале и работает над делом, за которое его только что умоляли взяться. Этим утром из всех возможных мест шанс настиг его здесь, в Сале.
Новый шанс.
Последний.
Себастиан взял чашку и прислонился к спинке стула, стараясь не выглядеть чересчур возбужденным.
Я еще раз все обдумал, пока вы разговаривали, начал он и сделал глоток кофе, словно ему требовалось время для того, чтобы верно подобрать слова. Значит, вы считаете, что этот человек потенциально опаснее Хагаманнена?
Анне-Ли смотрела на него в растерянности. В чем она была уверена, так это в том, что Себастиан передумал не из-за нее, это было очевидно.
Если он станет продолжатьда, отозвалась она с надеждой в голосе.
Себастиан кивнул, как будто пришел к соглашению с самим собой, и встретился взглядом с Анне-Ли.
Ладно, рассказывайте.
* * *
Ты же не серьезно, черт побери?!
Было неясно, к кому она обращается, но так как Ванья уставилась именно на него, как только он вошел в контору, Себастиан предположил, что и этот краткий выпад был адресован ему, пусть за его появление здесь и была в ответе Анне-Ли.
Он размышлял о том, какой будет их встреча, когда машина завернула на Свартбэксгатан и остановилась у современного девятиэтажного здания со стеклянным фасадом, которое, согласно вывескам на нем, полиция делила с управлением исполнения наказаний и прокуратурой.
Он замешкался в машине, нервничая перед встречей. Сможет ли он казаться удивленным, словно не имел понятия о том, что Ванья теперь работает здесь, и именно над этим делом? Если бы ему было известно об этом, он никогда не согласился бы на предложение Анне-Ли. Себастиан быстро забросил эту идею. Ложьэто меньшее из зол, в ней он хорошо поднаторел, но вот изобразить удивление так, чтобы у Ваньи не закралось сомнений, с этим он вряд ли смог бы справиться. К тому же Анне-Ли могла моментально разоблачить эту ложь, рассказав Ванье, что в Сале упоминала ее имя.
Анне-Ли постучала по ветровому стеклу, Себастиан вылез из машины, и после необходимой процедуры регистрации последовал за Анне-Ли к лифтам. Он решил придерживаться тактики деликатного сближения. Начать с того, что понимаетВанье не по душе оказаться с ним рядом, продолжить обещанием быть просто коллегами, признать прошлые ошибки и пообещать измениться и стать лучше.
Так он решил поступить.
Однако он едва успел выйти из лифта, а тем более что-то сказать. Ванья заметила их еще на подходе к офису, и от него не укрылось, что она словно окаменела. Ее глаза потемнели, плечи взметнулись вверх, и она будто приняла бойцовскую стойку, когда за Себастианом и Анне-Ли закрылась дверь в офис. Анне-Ли еще не успела представить своего спутника, как Ванья выпалила свой вопрос относительно серьезности ее намерений привлечь его к работе. Анне-Ли коротко взглянула на нее, прежде чем указать рукой на мужчину лет тридцати пяти, сидевшего за письменным столом у окна.
Это Карлос Рохас, мой ближайший помощник, отрекомендовала она. Мужчина поднялся из-за стола и подошел к Себастиану, протягивая руку для приветствия. Себастиан отметил, что на новом знакомом было надето как минимум три свитера.
А это Себастиан Бергман, криминальный психолог, он будет нам помогать, продолжила Анне-Ли, снимая пальто.
Привет, добро пожаловать, поздоровался Карлос, вопросительно взглянув на Анне-Ли. Она не услышала слов Ваньи? Не станет комментировать ее реакцию?
Спасибо, ответил Себастиан и пожал протянутую руку. Рука была ледяной, как будто Карлос только что вернулся с улицы зимой, побывав там без перчаток.
Ванья, можно тебя на пару слов? произнесла Анне-Ли нейтральным тоном, и кивком указала на свой кабинетогороженный прозрачными стенками письменный стол в комплекте с двумя стульями для посетителей и стеллажом.
Здравствуй, Ванья, сделал робкую попытку Себастиан, но она лишь метнула в него злобный взгляд по пути в кабинет своего шефа.
Указав Ванье на один из вегнеровских стульев для посетителей, Анне-Ли повесила пальто. Ванья опустилась на стул, оказавшись спиной к ожидавшим снаружи Карлосу и Себастиану. Стеклянные стены не давали того ощущения уединения, какого хотелось бы Ванье. Ей казалось, что спиной она ощущает взгляд Себастиана, но поворачиваться, чтобы проверить, так ли это, она не стала.
Ладно, слушаю, произнесла Анне-Ли, заняв место напротив Ваньи.
С чего начать? Рассказать, как Себастиан раз за разом умолял ее пустить его в свою жизнь, чтобы в итоге только навредить? Как он обещал стараться изо всех сил, чтобы в итоге вновь ее предать? Как она чувствовала себя то ли оскорбленной, то ли проклятой, когда раз за разом приходилось снова с ним встречаться. Сколько нужно всего рассказать?
Об Анне, Вальдемаре и Себастиане. Маме, папе и папе.
Во-первых, он мой отец.
Откуда-то нужно было начать, и эта информация показалась ей наиболее важной.
Правда? брови Анне-Ли взметнулись вверх.
Да.
Анне-Ли выглянула в офис. Карлос показывал Себастиану рабочее место. Она снова повернулась к Ванье, и кивком велела ей продолжать. Очевидно, само родство с Себастианом как факт не могло служить причиной столь сильной реакции Ваньи на его появление.
Ванья решила не опускать руки.
Он практикует беспорядочные половые связи. Много раз спал с фигурантами наших делсвидетелями, прокурорами, родственникамисо всеми. Он чудовищно непрофессионален.
Ценная информация, согласилась Анне-Ли. Ванья ожидала от нее другой реакции. Она чувствовала, что начинает сердиться. Она что, действительно должна сидеть здесь и объяснять, почему Себастиана Бергмана и близко нельзя подпускать к расследованию, да и вообще к обычным людям?
Он высокомерный, эгоистичный, бесстыжий, сексист я не знаю, что еще нужно сказать. Он ходячая бомба для психологического климата в подразделении.
Я руковожу этим подразделением, так что все бомбы должны падать на мой стол.
Ванья обреченно вздохнулаей не удалось убедить Анне-Ли. Та, очевидно, приняла решение, и слова Ваньи уже не играли совершенно никакой роли.
Он задевал меня лично. Много раз, выдавила она из себя в последней попытке достучаться до начальницы хотя бы в личном плане. Из-за него мне пришлось покинуть Госкомиссию.
Что было правдой лишь отчасти. Весной Ванье стало ясно, что шаблон следует разорвать. Заняться чем-то новым. В общем и целом это решение больше было связано с желанием разобраться, чего Ванья на самом деле хочет и кто она, найти себя, хоть сама Ванья никогда бы в этом не призналась.
Первым шагом в этом направлении стал уход из Госкомиссии. Но возможность Себастиана постоянно присутствовать в следственном процессе только упрочила это решение. Анне-Ли поймала ее взгляд и слегка нагнулась вперед.
Я услышала тебя, Ванья. Я сама в курсе многого из того, о чем ты сказала.
Она встала и подошла к окну, устремив взгляд на круговую развязку внизу.
Но лишь вопрос времени, когда пресса до всего этого докопается. И к тому моменту я должна буду сделать все, что в моих силах. А привлечь лучшего в Швеции специалиста по психологическому профилированиюэто шаг в верном направлении.
Ванья поймала себя на том, что кивает. Чисто с полицейской точки зрения в словах Анне-Ли безусловно был резон.
Если бы ты могла отделить личное от работы, продолжала Анне-Ли, глядя ей в глаза, неужели он не хорош в своем деле?
Ванья никоим образом не желала быть причастной к появлению Себастиана в Уппсале, рядом с собой, так что она ничего не стала отвечать, что само по себе уже было ответом.
Он будет держать член в штанах, и относиться к людям с уважением, пока здесь работает.
Удачи с этим, фыркнула Ванья.
Но вопрос состоит в том, продолжала Анне-Ли, пропустив мимо ушей выпад Ваньи, сможешь ли ты с ним работать.
Скорее, нет.
Мне жаль, Ванья, но это был вопрос, на который следует отвечать однозначно.
* * *
Наутро они старались вести себя как обычно. Будто ничего не произошло. Ради Виктора. Встали в обычное время, приготовили завтрак, сложили его спортивную сумку.
Накануне они не сразу смогли уснуть. Они с Заком долго лежали без сна, шепотом переговариваясь над головой спящего между ними сына. Зак уснул около половины второго и, к своему удивлению, Клара тоже смогла подремать несколько часов, поэтому утром чувствовала себя бодрее. Может быть, помогла рутина, бытовые хлопоты. Ради Виктора пришлось вести себя как ни в чем не бывало. Зак интересовался, как они проведут день, если он возьмет на работе отгул и вернется домой после того, как отведет сына в школу? Они решили проводить Виктора вдвоем. Когда они распрощались с мальчиком, Зак снова поинтересовался, чем они будут заниматься. Чего бы хотелось Кларе.
Кларе хотелось проведать Иду.
Менее месяца назад, когда ей через десятые руки стало известно о произошедшем на кладбище, она некоторое время колебалась, решая, следует ли просто позвонить Иде или лучше встретиться, но в итоге не стала делать ни того, ни другого. Теперь ей захотелось навестить Иду.
Она не совсем понимала зачем.
Просто ей казалось это правильным.
Зак пошел вместе с ней. Они договорились, что он зайдет за Кларой через час. Если ей захочется побыть подольше, она скинет ему сообщение.
Увидев свою старую приятельницу, Клара впала практически в шоковое состояние. Ида выглядела изможденнойтемные круги под глазами, бледно-серая кожа, сальные волосы свисают безжизненными сосульками, словно Ида давно не принимала душ. К тому же она сильно исхудала. Конечно, это могло произойти и до нападенияКлара ведь не видела Иду уже несколько летно у нее сложилось впечатление, что это не случайность. Ида не выразила сильного восторга по поводу визита подруги, а вместо приветствия произнесла:
А, это ты.
За этим последовало краткое объятие и приглашение пройти в квартиру.
Клара сидела в кухне у Иды, где провела так много часов, когда они тесно общались.
Все было по-прежнему. Полукруглый кухонный стол у стены, белые стулья, у противоположной стеныкомод с миниатюрной оловянной посудой и фигурками Иисуса и Марии, на стене над которым висела доска для записей. Кремовые фасады мебели, микроволновка стоит на столешнице светлого дерева. Клара не заметила перемен со времени своего последнего визита.
Почему? Это единственное, о чем я могу думать, сказала Ида, разливая кофе по чашкам. Кларе почудилось, что от приятельницы исходит едва заметный запах помойки. Почему это случилось? Почему именно со мной?
Ты с кем-то об этом говорила? участливо спросила Клара, протянув руку за пакетом молока.
В общем нет, отозвалась Ида, с кофейником в руках возвращаясь к кофемашине. Мама предлагала приехать ненадолго, но я отказалась.
Почему же? Тебе не пришлось бы быть одной.
Почему? Этот вопрос Ида задавала себе сама. Вне всяких сомнений, в первые недели, когда каждый непонятный звук в доме, каждый шаг по лестнице заставляли ее вздрагивать, было бы прекрасно, если бы рядом кто-то был. Но она не хотела этого. Ей скорее хотелось бы, чтобы никто не знал о случившемся.
Она бы не смогла с этим справиться, ей пришлось бы тяжелее, чем мне, попыталась улыбнуться Ида, возвращаясь к столу. И я не хотела бы, чтобы она начала относиться ко мне иначе.
Хотя теперь все стало иначе.
Тело более или менее вернулось к своим обычным ритмам. Она перестала постоянно дрожать и внезапно просыпаться по ночам. Ей все еще приходилось заставлять себя поесть, но тем не менее она это делала.
С чувствами было сложнее. Ей стало сложно концентрировать внимание, приходилось балансировать между противоположными эмоциями. Она могла разозлиться или обидеться по любому поводу. Мысли ее стремились постоянно к одному и тому же.
Почему?
Почему это случилось?
Почему именно со мной?
Она молилась. Больше, чем когда-либо в своей жизни. Ей нужна была помощь, чтобы понять, чтобы излечиться. Но она не получила ответов на свои вопросы. Пыталась найти утешение в Библии. Не хотела идти в церковь. Не хотела, чтобы люди опускали глаза и жалели ее.
Или еще хуже: думали, что она это заслужила.
Что это было справедливой карой за что-то.
Ида знала, что Господь не наказывает людей таким образом, что Иисус взял все грехи на себя и достаточно попросить прощения, чтобы его получить. Но не все прихожане представляли это именно так. Некоторые верили в справедливо карающего Господа. Это она не могла обсуждать с Кларой. Много лет назад они пересекались в церкви, но Клара избрала другой путь.
Кто-нибудь из церкви помогает тебе? поинтересовалась Клара, словно прочтя мысли старой подруги.
Я вижусь с кем-нибудь в магазине раз в неделю. Не решаюсь выходить на улицу одна.
Это Кларе было понятно. Она почувствовала, как сильно переживает, как только Зак покинул ее на крыльце дома. Как страх ползет за ней по пятам. Ида, должно быть, ощущает все острее во сто крат.
Иногда я даже не могу заставить себя вынести мусор, озвучила Ида мысли подруги. Практически все за стенами дома заставляет заново переживать нападение. Звуки, запахи, люди. Решениеоставаться дома. Ее мир сузился до двух комнат и кухни. Она встала, чтобы заново наполнить чашки. Ты не могла бы прихватить мусор с собой, когда будешь уходить?
Конечно. Как ты считаешь, то, что напали на нас обеих, это совпадение?