Стульчик и впрямь был любимым местом заместительницы, все об этом знали.
Так. Оксана заходила, заявление на отпуск я ей подписала, это я уже одетая была Ну, Виктор Семенович Он сумку мою забрал. Да, еще Лида, она льготников принесла Славу я вызывала, у меня принтер не работает, я просила его приехать и посмотреть. По телефону вызывала, его вечером в аптеке не было. Потом Нина зашла, она у меня вчера мыла. А больше не помню никого.
Завьялова, подсказала Татьяна Семеновна, она к вам заходила, точно. Я мимо шла, а она из кабинета выходила, и дверь за собой прикрыла.
Не помню, задумчиво сказала заведующая, Завьялову не помню. А может, я с ней и не разговаривала. Самое главное, что вечером договоры все на месте были! Вот тут, справа лежали. Целая стопка.
Самое главное, сказала Анфиса, что они не нужны никому, наши договоры. Вот это самое главное. И странное. Зачем их взяли?
Заведующая пожала плечами.
Может, я пойду? с надеждой спросила Татьяна Семеновна. А Завьялову пришлю. Вы у нее спросите, заходила она или нет? А то там народу полно небось!..
Идите, махнула рукой заведующая. Анфис, тебе Завьялова нужна?
Анфиса покачала головой.
Значит, Оксана, водитель Виктор Семенович, Лида. Они заходили все по очереди, и договоры еще были. Заведующая помнит точно, потому что на один из них ставила печать. И программист Славик, присутствовавший виртуально, по телефону.
Оксана хотела в отпуск, водитель забирал сумку, Лида принесла льготные рецепты, а Наталья Ивановна сидела на своем любимом месте. Славик получил указание починить принтер, который не работал, но вечером его в аптеке не было.
Договоры пропали.
Они никому не нужны, кроме сотрудников. Да и сотрудникам не нужны, только заместителям и бухгалтерше, для отчета.
Ну что? Звоню Ларионову? И заведующая протяжно вздохнула, словно прощаясь со своей спокойной жизнью, в которой все было так хорошо.
Подождите, попросила Анфиса, подождите, Варвара Алексеевна!
Что-то важное было в списке тех, кто приходил вчера в кабинет, что-то такое, что все объясняло, и она просто не может ухватиться за это важное, ухватиться и вытянуть на свет
Сейчас, сейчас, бормотала она. Сейчас
Татьяна Семеновна замерла в дверях, Наталья Ивановна от волнения примостилась на свой любимый стул за полированным шкафом, а заведующая снова сняла очки.
А сегодня?
Что?
Сегодня принтер работает?
Да я и не смотрела даже, удивилась заведующая. И понятия не имею!
Славик утром был, объявила Наталья Ивановна. Он еще до открытия пришел, что-то тут поковырял, да и ушел.
Ну конечно. Был и ушел.
Анфиса протиснулась мимо заведующей, подняла крышку принтера и вытащила из него неровную стопку бумаги.
Договоры.
Татьяна Семеновна ахнула. Наталья Ивановна вскочила со стула. Заведующая нацепила очки.
Анфиса королевским жестом подала бумаги Варваре Алексеевне.
Они?
Заведующая быстро перелистала.
Они, помедлив, ответила она. Спасибо тебе, Коржикова. Придется премию выписать.
Ну, слава богу, пробормотала Наталья Ивановна.
А вы всемилицию вызывать! сказала Татьяна Семеновна.
Ты объясни мне, как они в принтер попали?! Это Славик, что ли, баловался?!
Да никто не баловался, Анфиса была очень довольна собой и впрямь чувствовала себя папашей Пуаро. Он утром пришел, принтер настроил и, чтобы проверить, как он работает, сунул в него первую попавшуюся пачку бумаги, только и всего! Вы же всегда ругаетесь, когда мы на чистой бумаге черновики пишем!
Ругаюсь, подтвердила заведующая, а как же мне не ругаться, когда это расточительство сплошное! Два слова напишут, и листок в корзину! А бумага денег стоит, и деревья надо жалеть!
Ну вот он и взял листочки, на которых с одной стороны что-то такое уже напечатано было, да и сунул в принтер! Для проверки.
Заведующая подумала секунду и улыбнулась от души.
Ну, гора с плеч! А как ты догадалась, что их не крал никто?!
Кому они нужны, Варвара Алексеевна, наши бумажки? Да никому. И диверсант вряд ли какой-то нагрянул, который хочет лично вам неприятности доставить! Так что я решила, что из кабинета их никто не выносил, а значит, они где-то здесь. А когда про Славика услышала, догадалась, что они в принтере.
Одной премии мало будет, придется две выписать, заключила заведующая весело, а теперь все по местам, и работать, работать!..
Ты молодец, сказала Анфисе Татьяна Семеновна, когда они шли по коридору к торговому залу, а то и вправду бы пришлось милицию вызывать. Позор какой!
Спасибо, с чувством сказала Анфиса.
Ей нравилось, когда ее хвалилиособенно за ее сыщицкие заслуги. Ничего ей так не нравилось, как время от времени почувствовать себя «папашей Пуаро»! И бабушке очень хотелось рассказать, и чтобы она непременно похвалила!
Как только они вышли в зал, лица всех «девушек» до одной обратились к ним, а Наталья Завьялова, изнемогая от любопытства, нетерпеливо кивнула снизу вверх.
Все в порядке, сказала Анфиса одними губами.
Оксана подскочила к Татьяне Семеновне, и та быстро зашептала ей на ухо. Оксана округляла глаза и прижимала ко рту растопыренные пальцы. Анфиса быстренько пробралась на свое место.
Нашла?
Нашла, конечно.
Ну и кто, кто? Кто взял?..
Никто не брал!
Как не брал?! поразилась Наталья. Они же еще утром пропали!
Пропали, но их никто не брал, зашептала Анфиса, их Славик по ошибке в принтер сунул. Он принтер чинил и сунул туда всю пачкучтобы проверить, печатает он или нет!
Вот дурак, а? в голос сказала Наталья. Вот дела, а?
Он не дурак, он ничего такого не хотел. Просто случайно получилось.
А что ты так радуешься, Коржикова? спросила Лида и усмехнулась недобро. Тебе лишь бы начальству показать, какая ты умная и правильная, да? А что тут люди по полгода работают и без отгулов, и без праздников, это тебе все равно, да?
И понесла про какой-то проездной, который ей не оплатили, и про дом отдыха в Вялках, и про витаминизированную диету и еще про что-то непонятное.
Не обращай внимания, посоветовала Наталья тихонько. Это она оттого, что несчастная.
Ну да, неопределенно согласилась Анфиса.
Ей не было жалко несчастную Лиду. Она была твердо убеждена, что Лида никакая не несчастная, а просто злобная дура.
Девушки, позвали с той стороны прилавка, девушки, у вас есть препарат?..
Анфиса моментально переключилась на покупательницу.
Какой именно?
Я не знаю, как называется. Ну, такой, от которого ребенок отличником становится!
Анфиса и Наталья переглянулись.
Заполошная мамаша, которой не понравились их переглядывания, посмотрела на них с плохо скрытым отвращением. Лопоухий пацанчик рядом с ней равнодушно ковырял в носу.
Вы что? Рекламу не знаете?
Простите, очень вежливо сказала Анфиса, какую именно рекламу вы имеете в виду?
Ах, господи, ну какую же! Такую. Где родительское собрание, а все учителя говорятон моя гордость, отличный математик, прекрасный художник, и всякое такое! Ну? Не знаете, что ли?
Знаю! воскликнула Наталья радостно. Знаю! Там еще что-то такое про природу, да? Все это, мол, от природы. Ну, способный он от природы то есть, пояснила она неосведомленной Анфисе.
Анфиса не очень разбиралась в рекламе и в природе тоже с ходу не разобралась.
Так где же мы возьмем вам природу?
Ах, господи, да не нужна мне никакая природа, что вы, в самом деле! Мне нужно, чтобы мой сын стал отличником!
Заниматься с ним надо, пробормотала Анфиса. Если заниматься, то он станет
Ах, господи, я сама знаю, что надо, а что не надо! Своих детей родите и занимайтесь с ними, а мне нужно средство, чтоб, как в рекламе, он научился рисовать и рекорды ставить! Там ясно сказанопринимай препарат, и станешь!
А я знаю! вскрикнула Наталья. Это витамины такие!..
Петя, перестань ковырять в носу, сколько раз говорила, не ковыряй, когда руки грязные!
Когда чистые, тоже лучше не ковырять, не удержалась Анфиса.
Ах, господи! Вас, девушка, не спрашивают! Своих родите и учите, а я своего сама выучу!.. А от этих витамин точно умнеют?
Я не знаю, растерялась Наталья. Витаминки, конечно, необходимы растущему организму, а насчет ума
Но в рекламе ясно сказано, что умнеют! Или вы мне не то подсовываете, девушка? Петя, вытащи палец из носа! Там же ясно говоритсяон наша гордость!
Нет-нет, точно. Вам нужны эти витамины.
Да зачем мне просто витамины, мне надо, чтобы как в рекламе, чтобы гордость и чтоб он рисовал!.. Рисовать совсем не умеет! Как будто руки другим концом приделаны!
Попить витамины очень полезно, опять вступила в дискуссию Анфиса, но с рисованием это никак не связано.
А вас, девушка, не спрашивают! Что вы все суетесь?
Я не суюсь.
Вот и не суйтесь! А сколько надо пить, чтобы поумнеть?
Да я точно не знаю, но там инструкция есть, и в ней норма ежедневного приема, успокоила ее Наталья, подцепила ногтем крышку и показала. Внутри действительно была инструкция. Вы почитайте и все поймете.
А вы почему не знаете, девушка? Или вы мне не то подсовываете?!
Да все то! Как в рекламе. Вы берете или нет?
А от него точно умнеют?
Анфиса поняла, что конца этому не будет никогда, и решила предоставить Наталье самой разбираться. Ведь она первая догадалась, что это за препарат волшебный, от которого «умнеют и рисуют», пусть теперь и расхлебывает!
Искренняя и безграничная вера телезрителей и радиослушателей в рекламу поражала Анфису до глубины души.
Ну ведь в здравом уме и твердой памяти человеку должно быть понятно, что невозможно похудеть путем ношения специальных штанов, к примеру! Ведь если бы было можно, человечество, нарядившись в чудо-портки, навсегда распрощалось бы с проблемой лишнего веса! А бедные стесняющиеся тетеньки с кривыми зубами, настиравшие целую кучу чужих белых вещей, которые нелепо выкрикивают: «Только «Глайд»!»? А волосы, которые привязывают к бамперу грузовика, чтобы доказать, что они стали «еще сильнее и еще длиннее»?! Что значит«еще сильнее», вот вопрос? А когда были «менее сильными», выдерживали только вес легкового автомобиля?!
Анфиса вздохнула, искоса посмотрела на Наталью, которая все пыталась втолковать покупательнице и Пете, продолжающему изыскательные работы в своем носу, что вряд ли от витаминов он необратимо поумнеет, и продала средство от головной боли и но-шпу.
За будущей гордостью отечественной науки Петей и его высокообразованной мамашей уже выстроилась небольшая очередь. Наталья слегка занервничала, но мамаша была кремень и позиций сдавать не собиралась. От Натальи требовалось твердое обещание, что Петя поумнеет, как только «пройдет курс», которое Завьялова дать никак не могла.
За аптечной дверью вдруг произошел какой-то шум, движение, и девушка с зонтиком под мышкой тоненько взвизгнула, что-то загрохотало, и охранник выглянул из-за своей загородки: глаза у него округлились, как у маленького. Истерически задребезжал колокольчик, который заведующая привезла из какой-то дальней поездки и пристроила над дверью, чтобы было «как в замке». Петя внезапно вынул палец из носа, уборщица Нина истово закрестилась, а Наталья Завьялова бедром задвинула кассовый ящик с деньгами и налегла грудью на аппарат, закрывая телом аптечное достояние.
В аптеку ввалился молодой мужик в залитой кровью рубахе. Ладонью он прижимал висок и щеку. Все шарахнулись от него в разные стороны, и он как-то в одну секунду оказался в полном одиночестве в залитом солнцем аптечном зале, и Анфиса видела только, что из-под его пальцев, как в замедленной съемке, стекает кровь и большими каплями падает на недавно вымытый Ниной пол. Капли шлепаются, как маленькие взрывы.
Помогите! прошептала рядом Наталья и зажмурилась.
Охранник с растерянным лицом неловко двинулся навстречу истекающему кровью посетителю и еще вокруг оглянулся, как бы спрашивая у притихшей аптеки, что теперь ему делать. С непривычки трудно убедительно изобразить из себя Рембо, даже если все ждут от тебя именно этого!
Окровавленный мужик оторвал руку от щекикровь полилась сильнее. Он досадливо смахнул ее ладонью, и она потекла у него по руке, прямо за белую манжету рубахи. Его качнуловсе ахнули, он схватился за белую стену и устоял.
Потом обвел всех взглядом и рявкнул неприязненно:
Ну?!
Мика задумчиво положила на стеклянный стол трубку и посмотрелась в зеркало.
Трубка ее расстроила, а зеркало порадовало.
В трубке никто не отвечал, хотя должен был, а в зеркале отражалась она сама и девушка, которая укладывала ей волосы. Мика очень любила, когда ей укладывают волосы, и вообще парикмахерские она любила.
Фены гудели бодрым низким гудением, пахло какой-то специальной «салонной» парфюмерией, музыка играла по-утреннему бодро, девушки порхали за спиной, улыбчивые, любезные, ловившие каждый взгляд или самое смутное движение клиента.
Проверяя это, Мика потянулась лениво и осторожно, выпростала из пачки сигарету. Осторожничала не потому, что ногти были накрашены, а потому, что ей нравилась эта игра.
Фен, теплом обдававший затылок, моментально смолк.
Пепельницу, Марина?
Хотелось бы, ответила Мика лениво, и та, что укладывала ей волосы, оглянулась по сторонам. Подскочила другая, маленькая и чернявая, они пошептались, и через полминуты пепельница была перед ней.
Может, кофе? Или чаю?
Минеральной воды без газа, если можно, попросила Мика нарочито тихо, заставляя обеих нагибаться к себе, не очень холодную. И с лимоном.
Одну минуточку.
Чернявая пропала с глаз, а вторая осталась и спросила почтительно:
Я могу продолжать?
Конечно, наслаждаясь властью, разрешила Мика, продолжайте, на самом деле у меня времени не так уж и много!
Времени у нее было сколько угодно, и на свою встречу она вполне могла опоздать, но это была игра, и Мика самозабвенно в нее играла.
Сигарета хорошо пахла, тоненько дымилась, и фен опять загудел, мягким теплом обнимая затылок и шею. Мика закрыла глаза.
Илья почему-то не отвечал на звонки, и это ее слегка беспокоило, как беспокоит человека, лежащего в гамаке, звенящий в отдалении комар. Вроде бы и не кусает, и не приближается вовсе, но даже просто мысль о том, что прилетит и нарушит послеобеденную истому и гармонию, отвратительна и почти невыносима.
Мика не любила неудобств, ни крупных, ни мелких.
Фен опять смолк, и она, не открывая глаз, вопросительно подняла брови.
Ваша минеральная вода, прошелестели рядом, и я хочу вот тут чуть-чуть поправить. Можно?
Приятное звяканье ножниц, дрожание пряди у виска.
Мика приоткрыла глаза, но в зеркало смотреть не сталавзглянула на свою руку, лежащую на ручке кресла.
Все отлично. Рука очень красивая. Косточки тоненькие-тоненькие, кожа розовая и белая. Никакой грубости, самая изящная работа. Кольцо очень правильное. Белое золото, тонкая оправа, солидный бриллиант.
Она, Мика, как раз из тех женщин, которым подают лимузины прямо к ковровой дорожке. Каблучки которых никогда не месят земную грязь, а пальчики не стирают пеленки и не зажигают газ под замызганным чайником. Которые расплачиваются золотыми кредитными карточкамиесли вынуждены расплачиваться сами, и за которых платят по карточкам «Dinners Club» уверенные в себе, глянцевые, подтянутые и загорелые мужчины класса «люкс». Которые живут только на виллах с прислугой и держат очаровательных маленьких собачек, придающих им особый шарм. Для собачек покупаются пальтишки и ошейники с бриллиантами. Такие женщины имеют в своем гардеробе полтора десятка «маленьких черных платьев» и столько же ниток натурального жемчуга разного оттенка. Они не проводят все время в салонах и на пляжах, что за расхожие глупости! Они заняты очень серьезными и важными делами, и эти дела отнимают у них все свободное время. Они возглавляют комитеты по спасению тутового шелкопряда и комитеты по освобождению женщин Буркина-Фасо от рабского труда. Они помогают беженцам Ганы и осуждают режим Уганды. Они борются за права своих сестер, которые до сих пор томятся в гаремах и лишены возможности получить профессию водителя-дальнобойщика. Оставляя на руках почтительных швейцаров легкие шубки, они включаются в борьбу за права животных и спасают их от варварского истребления! Они устраивают благотворительные приемы в фонд помощи медузам Эгейского моря и замерзающим детям Чукотки.