Брюнет, казалось, тоже удивился моему появлению. Он слегка помедлил, затем сел на высокий стул и вежливо спросил:
Девушка, что-то случилось? Я весь внимание!
У вас вы ищете пропавших? Но я раньше не видела вашей вывески.
А ее и не было еще вчера, спокойно пояснил брюнет и кивнул на белый стул. Вы садитесь, а то мне прямо неудобно.
Вы только вчера открылись? на всякий случая я не трогалась с места, хотя особых опасений мой собеседник не вызывал. Несмотря на тусклую матовую-люстру-шар, мне удалось рассмотреть правильные черты лица, орлиный нос и большие темные глаза.
* * *
Я работаю в частном сыске два года, приятный баритон звучал устало. Но раньше искал пропавшие вещи.
Безуспешно? вырвалось у меня и тут же порадовалась, что в подвальчике мало света, хоть не виден румянец, заливший мои щеки.
Ну почему же? Находил.
А людей находили?
А люди раньше, похоже, не пропадали. По крайней мере, плакаты по городу не висели. Так что решил попробовать что-то новое. Девушка, так вы по делу, или поболтать захотели?
В его приятном голосе явственно сквозила скука, словно он наперед знал мой ответ. Я вздохнула. В ушах прозвучал хриплый возглас Олеси: Ларка, мое время истекает!. Ты так и будешь всего бояться?
Я по делу. Помощь нужна, я решительно прошла пару шагов, отделяющих меня от белого стула.
Хорошо, я весь внимание. Садитесь же, побеседуем. Только вы понимаете, что частный сыскнедешевое удовольствие?
Я молча смотрела на него, чувствуя, как пылают щеки. В самом деле, чего это я расселась? Это вовсе не прекрасный принц, готовый отбивать у дракона заколдованную принцессу. Помощь сыщика стоит денег, но их у меня нет. Все, что прислала мне мама, я отдала за квартиру, и теперь не знала, как мне прожить до конца ноября.
Да, я дура. Простите, ухватившись дрожащей рукой за стол, я начала подниматься.
Вы просто молодая, он постарался приветливо улыбнуться, но темные глаза смотрели без интереса. А у вас кто, отец пропал? Еще давно, в вашем далеком детстве? Отправился в космос и не вернулся?
Нет, то есть он пропал, но не важно Моя подруга, телеведущая, прошептала я, наконец-то поднявшись.
Садитесь! приказ прозвучал так резко, что ноги невольно подогнулись, и я снова плюхнулась на стул.
Теперь сыщик смотрел на меня в упор. Мне показалось, что в его огромных глазах вовсе нет зрачковнастолько они были черны.
Ваша подругаОлеся Журавик?
Я лишь кивнула, не в силах оторвать взгляд от его глаз.
А вы, как я понимаю, Лариса Летягина, на этот раз он сам кивнул своим словам. Ну что же, считайте, вы обратились по нужному адресу. Разумеется, я вам помогу. Мы найдем вашу подруг, и вам это не будет стоить ни копейки.
Я лишь молча смотрела на него.
Но разумеется, помощь будет взаимной. Вы уже давали интервью одной из наших газет?
Нет, прошептала я, не в силах до конца поверить, что кто-то согласился наконец мне помочь.
Отлично. А теперь вы дадите интервью обеим, но вместе со мной. Расскажете, что если кто сможет найти Олесю, так это яИлья Шнайдер. Впрочем, не забивайте свою прелестную головку, я сам все скажу. А теперь хочу послушать ваш рассказ.
Меня просто прорвало. Я разрыдалась и начала долгий рассказ про Олесю, про ее бесшабашность, любовь к жизни, бесстрашие, преданность дружбе. Кажется, про себя я тоже поведала немало. Намного больше, чем собиралась, и уж точно больше, чем хотел бы услышать сыщик. Но надо отдать ему должноене слишком связный рассказ он слушал, не перебивая, и если даже отключался временами, ничем не дал этого понять. Наконец, я дошла до того дня, когда Олеся позвонила из ресторана и пропала.
Закончив, я некоторое время сидела молча, не решаясь смотреть на погрустневшее лицо своего терпеливого слушателя. Он прервал молчание первым:
Да уж, сложная задачка. Ее мог похитить Олег. Мог зазвать в машину какой-то знакомый, решивший утешить расстроенную девушку. А мог и вовсе незнакомецпросто напал в том леске, через который она пошла.
Это Олег! выпалила я.
Откуда такая уверенность? никакой заинтересованности в его голосе я не услышала.
А зачем человеку назначать свидание, приглашать девушку в чертову даль и самому не являться, если он не замыслил неладное?
Да мало ли, может, ему это прикольным показалось, пожал плечами Шнайдер. Красотка приКристиныла на такси, вся из себя разодетая, и такой облом.
Но он все равно должен был быть там! Иначе, как бы он узнал, что Олеся приехала? Может, она тоже осталась бы дома, и ржала над незадачливым поклонником?
Сыщик посмотрел на меня с интересом.
А вы правы. Приехать он должен был, если даже хотел приколоться.
И тогда он или сам похитил Олесю, или видел того, кто это сделал!
Мог видеть, поправил Шнайдер, но похоже, в душе был со мной согласен. Что же, тогда надо найти этого Олега, и я его расспрошу. Мне он расскажет только правду, и ничего, кроме правды.
Я опустила голову. Похоже, он меня все же не слушал. Иначе бы понял, что найти Олега я не могу.
Вы видели сам аккаунт? Он же был открыт, когда подруга показывала фото?
Наверное, видела. Не помню. Я не могу вспомнить, я уже пыталась!
А вот это моя работа, спокойно ответил сыщик. Сядьте на диванчик, и начнем.
Я в ужасе отпрянула от стола, чуть не сломав хлипкий стульчик, проскрежетавший по деревянному полу:
Вы хотите меня загипнотизировать? Я против!
Вы боитесь меня, или гипноза? он слегка приподнял густые, красиво очерченные брови.
И того, и другого!
Большинство девушек попытались бы сейчас пококетничатьон чуть дернул правым уголком губ, наверное, это должно было означать улыбку. Но вообще, у нас патовая ситуация. Без гипноза вы никогда не вспомните название аккаунта, а значит, единственную ниточку мы упустим.
Я в отчаянии уставилась на него, пытаясь найти выход. Паника снова вонзала в тело острые коготки, я уже чувствовала знакомый озноб. Лара, спаси меня! прозвучало так близко, словно Олеся находилась рядом, дергая меня за рукав Я не могу сейчас паниковать!
Вы же хотели говорить с журналистами, верно? я выпрямилась на стуле и с вызовом посмотрела на сыщика. Вот сейчас мы им и позвоним. Они приедут, и тогда вы сможете меня гипнотизировать!
А вы умница, теперь он улыбался вполне искренне. Давайте позвоним. Убьем, что называется, двух зайцев сразу.
Приехать немедленно смог только молодой крепыш из газеты Городские тайны. Пока он ехал, Шнайдер рассказывал мне о прошлой работе. Как я поняла, в розыске пропавших вещей ему не было равных. К нему приходили молодые девушки, потерявшие где-то свои колечки, бабушки, не помнящие, куда запропастилась пенсия, и прочий трудовой и не очень народ, убедившийся, что не может отыскать пропажу в недрах собственной квартиры. Сыщик проводил сеанс гипноза, и женщины вспоминали о том, в чьей квартире снимали кольцо, где спрятали пенсию или куда положили любимые очки.
И все клиенты соглашались на сеанс? с некоторым удивлением спросила я.
А чего им бояться-то? удивился Шнайдер. Впрочем, я не предупреждал, что собираюсь делать. Сажал их на диванчик, мило беседовал, и они сами мне все рассказывали, а потом об этом забывали.
Я лишь вздохнула. Мысль о том, что в бессознательном состоянии что-то расскажу, и не буду даже этого помнить, сильно угнетала. Но выбирать не приходилось.
Журналист Гена Кудрин явился минут через 20, когда мы уже молчали, пытаясь сосредоточиться. Он ворвался в крошечный кабинетик, как маленький вихрь, и казалось, полностью выдавил из чуланчика воздух. Коренастый, разрумянившийся от бега, он сиял так, словно мы собирались обсуждать не похищение девушки, а футбольный матч, выигранный любимой командой. Узнав, при каком историческом событии его пригласили присутствовать, Гена обрадовался еще больше и выдал:
Круть! Парочка таких репортажей, и меня криминальным спецкором сделают!
Я молча села на диванчик и закрыла глаза. Бедная Олеся, знала бы она, сколько народу пытается пропиариться на ее исчезновении! Но додумать эти мысли я не успела. Шнайдер начал тихо считать, мои веки стали тяжелыми, и вот уже вокруг не осталось ничего, кроме тихого заунывного голоса, называвшего странные слова.
Лара, проснитесь! я распахнула глаза и с удивлением посмотрела на спокойного Шнайдера и сияющего Гену.
Разве я спала?
Ну жесть! Ты же все помнила! захлебываясь словами, радовался Гена. Мне показалось, что он сейчас запрыгает по подвальчику верх-вниз, словно надувной мячик. Ты так точно все продиктовала, что я уже аккаунт набрал!
И что там? я вскочила и бросилась к телефону, зажатому в руке парня.
Удален аккаунт, вот что. Гена чуть погрустнел, но тут же воспрял духом. Зато понятно, что там не просто Олег, там точно злоумышленник! Это уже новость!
Я попятилась и снова села на диванчик. Радость Гены я не разделяла. Что нам толку с удаленного аккаунта?
А вот теперь нам нужна полиция, словно прочитав мои мысли, с прежним спокойствием заметил Шнайдер. Лариса, позвоните тому оперу, который вас опрашивал.
Шатров ответил не сразу, но я не сдавалась. В конце концов, дозвонилась и сообщила о том, что вспомнила аккаунт Олега, и он удален. Нужен компьютерный спец, чтобы его восстановить. Услышав это, опер стал намного любезнее, и даже предложил нам подъехать в отделение. Шнайдер достал из какого-то закутка (возможно, это был замаскированный потайной ход, или маленький встроенный шкаф) элегантный черный плащ, небрежно накинул его на плечи, и, почудилось мне, огляделся вокруг в поисках вставных клыков. Впрочем, и без них его бы взяли в любой фильм про вампиров, причем, без грима. Счастливый до невозможности Гена, разумеется, увязался с нами.
Шатров, на сей раз в форме, встретил нас у входа. Неодобрительно оглядел моих спутников, слегка усмехнулся при виде разодетого как на бал Шнайдера, но возможные комментарии оставил при себе. Наскоро переговорил с дежурным, записавшим наши фамилии, и повел на на второй этаж. Дойдя до кабинета с тремя столами, радостно сообщил, что напарник в городе, и он аж полчаса может занимать кабинет один, предложил нам сесть на квадратные деревянные табуретки вдоль стены, тут же переслал фейсбучный адрес специалисту, и даже согласился сообщить мне о результатах расследования. Впрочем, они были удивительно скудными. Один из официантов запомнил яркую блондинку, которая искала какого-то Олега, и уверяла, что это друг владельца всех Поросят. Еще один официант видел, как она шла к дорожке, ведущей сквозь лесок. На камере с ресторана тоже было видно, как девушка заходит в лесок и исчезает из поля зрения.
Посторонних мужчин возле террасы не было? напряженным тоном спросил Шнайдер. Тех, кто не участвовал в банкете?
Если честно, я не опрашивал всех гостей, так же напряженно ответил Шатров. Никто не позволит мне тратить на это дело месяц или больше.
А что, дело заведено просто розыскное, не о похищении или убийстве? встрял Гена. Опер лишь кивнул.
Но как это получилось? не унимался журналист. Девушку умыкнули, и хоть бы хны!
Пока ни одного доказательства, что это было похищение, а не добровольное отбытие, пожал плечами Шатров. Девушка могла уехать с кем-то, и иметь всех в виду.
А то, что школьница пропала, тоже добровольное? разгорячился Гена, вскакивая на ноги и в порыве чувств слегка пнув табуретку. Кстати, она похожа на телезвезду, как две капли воды!
Вы тоже так думаете? в светлых глазах Шатрова появился интерес. Похожи, да. Но школьница вроде сбежала с хахалем. Поймаем, привлечем его за педофилию. А пока пусть бегают.
С каким хахалем? голос Гены поднялся до визга. Что за шутки? Это хахаль ее родителям писал?
Что писал? Шатров тоже встал и выпрямился во весь рост. Несмотря на худобу, выглядел он весьма внушительно.
А вы разве не знаете? Письмо в полиции у следователя. Он его в газету давать запретил! Гена слегка притих и попятился к двери.
Это у Шимусова? Да ему год до пенсии остался, он напрягаться не будет, мрачно заявил Шатров. Я этим делом, вообще, не занимаюсь но что за письмо?
Журналист быстро открыл на айфоне какой-то текст и протянул Шатрову. Тот начал читать, его брови поднимались все выше, по лицу пошли красные пятна.
Блин может и хулиганство, конечно но как же бормотал он чуть слышно. Короче, напишу я рапорт, он протянул айфон журналисту, нахмурился и отвернулся от нас к окну. Откуда у вас письмо?
Так мать Кристины получила, через неделю после того, как дочка исчезла. Гена с опаской поглядывал на спину опера. В почтовом ящике валялась открытка с рыбкой, а на обороте вот Она сначала позвонила этому, вашему будущему пенсионеру. Тот выслушал и говорит: Мамаша, не волнуйтесь, это подростки дуркуют. Жива ваша дочка, с каким-то левым мужиком сбежала. Ну, тут она в газету принялась звонить. Я приехал, открытку заснял, сам позвонил вашему Шимусову. Он меня знает. Велел приехать, привезти открытку ему. Мы с Татьяной, мамой Кристины, вместе поехали. Он записку взял, сказал, что разберется. Но таким тоном, что Словом, я спросил, можно ли в газете про письмо упомянуть, а он так зыркнул недобро и рычит: Только попробуй! Тайна следствия!
Так нет же следствия, зло бросил Шатров через плечо. Вот бы его на пенсию прямо сейчас! Ладно, спасибо. Идите, если новости будут, я сам позвоню.
А печать записку можно? робко спросил Гена.
Почему нет?
Так этот, ваш, пенсионер недобитый, запретил.
И что он тебе сделает? пожал плечами Шатров, вновь поворачиваясь к нам. Не ссы, печатай. У нас, похоже, серийник завелся.
Выйдя на крыльцо, мы со Шнайдером, не сговариваясь, преградили журналисту путь.
Эй вы чего? спросил он, слегка отступая, и даже яркий румянец на щеках слегка потускнел.
Письмо. Шнайдер протянул руку, и Гена, словно завороженный, медленно достал из кармана джинсов айфон, постучал по экрану и протянул нам.
Мы резко нагнулись, чуть не столкнувшись лбами, и прочитали сфотографированный текст, выведенный синими печатными буквами на белом глянце:
Соболезную, но больше вы не увидите дочку живой. Она стала русалкой, и лежит на дне водоема. Ждет подружек, их будет много. Водяной.
Глава 5
* * *
Всю следующую неделю я пыталась исправно слушать лекции, а по вечерам искала подработку. Но времена, похоже, настали смутные, и даже на уборку подъездов устраивали только по блату. Немного радовало, что начальники ЖКХ хотя не требовали отработать натурой, но похоже, не из-за своего исключительного благородства, а лишь потому, что моя натура не слишком их впечатляла.
Каждый вечер я, как заведенная, звонила Шатрову, но ответ был один: найти удаленный адрес не получилось, прокси-сервер и никаких новостей о моей подруге нет.
Шнайдер не звонил, я тоже его не беспокоила, хотя и собиралась к концу недели. На мой взгляд, раз в истории с Олесей не возникло никаких зацепок, то направление поисков надо просто поменять. Если школьницу Кристину похитил тот же маньяк, что и мою подругуможет, с той стороны к нему будет легче подобраться? Полиция не хочет искать девочку, почему-то решив, что она сбежала добровольно. Ну что же, пойду к ее матери, попытаюсь разговорить. Хотя, лучше бы это сделать Шнайдеру.
Всю неделю я успешно отбивала атаки журналиста второй городской газеты, желавшего немедленно меня проинтервьюировать. Я понимала, что Шнайдер будет рад, но не чувствовала пока достаточно моральных сил, чтобы рассказывать всю историю еще раз. Ничего, подождет газетчик. Когда он был нужен, не отозвался, а теперь вот я не могу.
Темным пятничным вечером я сидела на кухоньке, собираясь с духом перед звонком гипнотизеру, как вдруг затрещал дверной звонок, замолчал, снова запищал что-то жалобное Олеся вернулась! обожгла дикая мысль и я, как подорванная рванула к двери. Пришла в себя лишь от прикосновения к холодному дверному ключу, вставленному изнутри, и тут подумала: но почему она не пытается открыть сама, почему звонит?
Кто там? дрожащим голосом спросила я, прислушиваясь.
Лара, открой, это Гена!
В недоумении я вытащила из кармана халатика мобильный: половина десятого, вот уж нашел время для похода в гости!
Я не открою, решительно ответила я. Поздно, и я раздетая. Завтра можем встретиться возле подъезда.
Да брось, свои ж люди! прокричал он так, что услышал, наверное, весь подъезд. Лара, впусти меня! У меня столько новостей! Обсудить же хочется!