Что вы имеете в виду, миссис Понглтон? Вы намекаете, что леди Элспет не в себе?
Викторию покоробила такая вульгарная формулировка, но в душе она была благодарна, что ей не пришлось произносить этого самой. Её лицо снова приняло благодушное выражение, и она, лицемерно вздохнув, посетовала:
Никого из нас, мисс Адамсон, не минует ни старость, ни немощность. Мы должны относиться к этому с пониманием и оберегать своих близких, порой даже от них самих. Вы и представить себе не можете, как Джордж переживает о матери. Она так много значит для него, Виктория умолкла, давая Оливии возможность высказаться, но та молчала и холодно смотрела на неё.
Будет просто замечательно, мисс Адамсон, если мы с вами объединим усилия, с наигранной лёгкостью продолжила Виктория. Например, вы можете один или, предположим, два раза в неделю писать нам с Джорджем. Ну, чтобы мы были осведомлены о планах леди Элспет и её душевном состоянии. Маленькие весточки, ничего более. Думаю, это будет для вас не слишком необременительно, правда ведь? Свободного времени у вас, как я вижу, предостаточно, суховато закончила она и тут же, понизив голос, добавила: И будьте уверены, я не забываю дружеских услуг, оказанных мне и моей семье. И Джордж, мой супруг, весьма, уверяю вас, весьма щедр, если дело касается благополучия его родных.
Рослая и широкоплечая, Виктория стояла прямо перед Оливией, загораживая ей путь, и смотрела на неё в ожидании ответа молча, без улыбки. Её тень, падающая на дорожку, была так велика, что поглощала всё видимое пространство, а в вышине в поисках добычи продолжал неумолимо сужать круги коршун.
Как ни хотелось Оливии сбить спесь с Виктории Понглтон, считающей всех людей вокруг себя пешками в своей игре, но здравый смысл возобладал над эмоциями.
Думаю, что я смогу выкроить время на пару писем, миссис Понглтон, произнесла она ровным, даже слегка скучающим тоном, чтобы скрыть свои истинные чувства. Мне понятна ваша обеспокоенность, и, признаться, я нахожу её не лишённой оснований.
Виктория тут же расплылась в довольной улыбке. «Крокодил, слопавший антилопу», с неприязнью подумала Оливия.
Как я счастлива, мисс Адамсон, что мы с вами подружились! тон её вновь стал приторно-любезным. Теперь я буду спокойна и за Джорджа, и за мою дорогую свекровь. Будет излишним упоминать, что леди Элспет ни к чему знать о нашей маленькой беседе, вы согласны со мной? Люди в её возрасте зачастую превратно понимают родственную заботу, и Виктория многозначительно улыбнулась.
Она посторонилась, открывая путь к дому, и Оливия, торопясь убраться подальше от неё, пошла вперёд, ощущая тяжёлый неодобрительный взгляд, сверлящий её спину.
Виктория была довольна собой. До праздника ещё целых два дня, а почти все дела улажены. Ушлая девица сразу поняла свою выгоду и дала согласие, не раздумывая, даже уговаривать не пришлось. Все они одинаковытолько и ждут, когда им выпадет шанс поживиться. Ладно, эта хотя бы не строит Джорджу глазки, и на том спасибо. С такими мыслями Виктория отправилась на поиски мужа, чтобы сообщить ему приятное известие и проверить, перенесли ли рабочие помост подальше от часовни. В глубине души она была невероятно суеверна.
Глава седьмая, в которой Оливия узнаёт о семье Понглтон больше, чем когда-либо хотела, и вступает в тайный сговор с леди Элспет
Оливия поспешно преодолела высокие ступени и вошла под своды Мэдлингтона. Массивная дверь затворилась за ней совершенно бесшумно. Она постояла, наслаждаясь прохладой, которую хранили мраморные плиты с потускневшим рисунком. Когда-то они изображали сцены королевской охоты, но за прошедшие с того времени столетия по мрамору сотни тысяч раз пробежали слуги, на чьих плечах лежали заботы о порядке в доме или чинно прошествовали величавые лорды и леди Понглтон и их многочисленные отпрыски, и теперь невозможно было разглядеть ни гончих псов, рвущихся вслед за лисицей или оленем, ни кавалькаду королевской свиты в красных куртках, трубящих в охотничьи рожки.
О былом великолепии напоминала лишь скульптура, изображающая Геракла в тот момент, когда он поражал копьём эриманфского вепря. Дикое животное вид имело самый устрашающий, но и герой древнегреческих мифов выглядел не столько мужественно, сколько пугающе: тёмный провал рта, лицо, искажённое горячкой смертельной схватки.
Оливия подошла ближе, прижалась лбом к прохладному мраморному боку эриманфской бестии. После беседы с Викторией она не могла избавиться от чувства, будто угодила под колёса молочного фургона. Что она вообще здесь делает? Как очутилась среди этих неприятных и не слишком-то дружелюбно настроенных людей?
За спиной раздались деликатные шаги, а потом покашливание. Оливия отпрянула от скульптуры и резко обернулась. Ничего не выражающие глаза Хигнетта скользнули по ней, и он, откашлявшись ещё раз, медленно и манерно произнёс:
Леди Элспет искала вас, мисс Адамсон. Она ожидает в гостиной. Я распорядился, чтобы Анна принесла туда прохладительное.
Дворецкий выжидающе смотрел на неё, и Оливии не оставалось ничего иного, как отправиться в гостиную, хотя она с удовольствием бы провела ещё какое-то время в прохладной тишине холла. По пути она раздумывала, говорить ли леди Элспет о том, какое грязное предложение она получила от Виктории Понглтон, и так, погрузившись в собственные мысли, не замечая никого вокруг, налетела на Присциллу, которая выходила из своей комнаты. Двигалась она как-то странно, боком, держа на весу вытянутые руки и не прикасаясь к дверной ручке.
От неожиданного столкновения обе женщины на мгновение опешили, и Оливия сочла необходимым принести извинения.
Всё в порядке, мисс Адамсон, прервала её Присцилла и, сокрушаясь, пояснила: Я писала письма и опрокинула на стол чернильницу. Так неловко с моей стороны! А как вы сумели так быстро ускользнуть от Виктории? Наверное, предпочли пообещать ей всё что угодно, лишь бы поскорее сбежать?
Но откуда вы?..
О, я просто хорошо знаю Викторию, мисс Адамсон, Присцилла добродушно рассмеялась. Но мой вам совет: лучше держитесь от неё подальше. Виктория злопамятна и терпелива. Опасное сочетание, как мне кажется, понизив голос, добавила она и направилась к лестнице для прислуги, ведущей в кухню.
В гостиной Оливия застала идиллическую картину. Леди Элспет сидела у окна, выходившего в тенистый сад, и, обмахиваясь старомодным кружевным веером, слушала, как старший из её внуков старательно, хоть и не слишком уверенно, читает вслух Святое Писание. На лице пожилой дамы застыло тщательно скрываемое скучающее выражение. Бернадетта же следила за сыном с ни на миг неослабевающим вниманием, губы ее непроизвольно шевелились, будто она проговаривала про себя каждое слово, прежде чем оно должно было слететь с губ ребёнка. Выглядела она заплаканной и хмурой, тонкие пальцы от волнения комкали батистовый платок.
Увидев Оливию, леди Элспет оживилась и на один короткий миг прикрыла глаза (что одинаково можно было принять и за приветствие, и за тайный крик о помощи), а потом заработала веером с удвоенной силой.
Хигнетт передал, что вы хотели меня видеть, мэм, воспользовалась Оливия паузой, пока мальчик перелистывал страницу.
О да, мисс Адамсон! И по очень срочному вопросу! Дело не терпит отлагательства! Вы должны составить пару писем для моего поверенного и отправить их тотчас же, леди Элспет поспешно поднялась из кресла и с гримасой сожаления обратилась к невестке: Вынуждена покинуть вас, дорогая Берни. Дела не ждут.
Проходя мимо мальчика, она приласкала ребёнка и одарила его похвалой, но облегчение скрыть не сумела.
Письма для поверенного? Но мне никогда не доводилосьОливия едва поспевала за хозяйкой Мэдлингтона.
Пожилая дама торопливо двигалась по коридору, подхватив пышные юбки, и девушке пришлось буквально бежать за ней.
Ох, да не кричите вы так, с досадой прошипела леди Элспет, обернувшись. Не придётся вам составлять никаких писем, мне просто был нужен предлог, чтобы покинуть гостиную. Я уже дала Броттигену все необходимые распоряжения. Безусловно, Берни очень мила, да и дети просто чудоудивительно, если знать, каков был их отец в этом возрасте! но если что я и не переношу, так это Скорее, сюда! и леди Элспет толкнула неприметную дверь, да быстрее же, что вы медлите?!
Перед тем как войти, Оливия обернулась и в самой глубине коридора увидела фигуру в чёрном. Леди Элспет решительно заперла дверь и шёпотом пожаловалась:
Мне начинает казаться, что Берни и не думает уезжать отсюда. Сегодня она предложила мне помощь в обновлении осеннего гардероба. Осеннего, мисс Адамсон! она в ужасе округлила глаза. И она ходит за мной по пятамв какой бы части поместья я ни укрылась, она настигает меня и заводит разговор о несчастном Монти. Судя по всему, она питала к нему сильные чувства и так и не оправилась от потери. Но не может ведь супруга скорбеть больше матери, правда? Это даже как-то неприлично, так выпячивать своё горе, чопорно заключила она.
Оливии подумалось, что сама леди Элспет в этом отношении демонстрирует просто образцовую сдержанность. Пожилая дама отошла на цыпочках от двери и со вздохом произнесла:
Я поступила так, как мне подсказывали и сердце, и совесть. Монти оставил жену и детей без гроша за душойим просто некуда податься. И если я не приму меры, то они обоснуются в Мэдлингтоне навечно. Конечно, Джорджу будет нелегко с этим смириться, и глаза леди Элспет злорадно блеснули в полумраке, но я включила Бернадетту в завещание, а пока назначила ей небольшую ренту, чтобы она могла найти себе и детям пристойное жильё.
Это очень щедро с вашей стороны, искренне сказала Оливия. А Джордж уже слышал об этом?
Ещё чего не хватало! А то я не знаю, что он мне на это скажет! леди Элспет рывком отдёрнула портьеры, и в комнату, будто не сдерживаемая ничем вода, хлынул свет, в котором долго ещё плясали мерцающие пылинки.
Оливия осмотреласьвсе стены сплошь были заняты картинами. Солнечные лучи заскользили по золочёным рамам, высветили нежно-розовые лица представителей славного рода Понглтонов. Стараниями леди Элспет пала ещё одна пыльная преградаи комнату, и обширный стол, заставленный фотографиями на небольших постаментах, вновь омыло светом.
Артур называл это место Комнатой Памяти, задумчиво произнесла она. Последний раз я заходила сюда, когда Монти ещё был жив.
Леди Элспет взяла в руки фотографию, на которой был изображён рослый юноша в щегольском костюмеширокоплечий, с пышными усами, он стоял в непринуждённой позе, закинув на плечо крикетную биту, а за его спиной виднелись цветущие кусты жимолости и чугунная садовая скамейка. Монтгомери Понглтон был хорош собой, вот только его портила неприятная усмешка, застывшая на полных губах, и взгляд с прищуром, словно он вот-вот собирается отпустить непристойную шутку и не просто рассчитывает, а прямо-таки предвкушает всеобщее последующее неодобрение.
Это единственная фотография, которую Артур позволил мне оставить, леди Элспет легонько дунула на запылённое стекло. Спасибо и на этом.
Взгляд Оливии лениво путешествовал по противоположной стене, на которой без всякого порядка висели портретынадменная дама преклонных лет в пышной бонетке, удерживающая на коленях пучеглазого мопса, костлявый старик в костюме для верховой езды, юная леди в сапфирово-синем платье и в шляпе с пером, все картины, несомненно, были написаны модными в своё время художниками. Самыми любопытными Оливии показались два полотна, расположенные в центре: одно изображало лорда Артура Понглтона, высокого жёлчного мужчину с волнистыми волосами и жёсткими складками у рта, а второе являлось групповым портретом его сыновей. Оба они были выполнены в барочном духе, и от обилия пышных драпировок, ребристых колонн, поджарых гончих с вытянутыми мордами и роскошных тёмно-рубиновых одежд с золотым шитьём рябило в глазах. Пухлощёкому Джорджу, державшему в руках книгу, художник придал мечтательный вид, Монтгомери был изображён с луком и стрелами, а в лице Седрика угадывались те черты, что отличали его сейчаснеприкаянность и брюзгливость.
Когда-то давно, сразу после замужества, я не любила сюда приходить, призналась леди Элспет негромко, встав у Оливии за спиной. В этой комнате я никогда не ощущала себя одной. Мне казалось, что все Понглтоны силятся сойти со своих холстов и указать мне на то, что Мэдлингтон не место для таких, как я.
А теперь? Оливия не поворачивалась, так и стояла к леди Элспет спиной, и та тоже оставалась неподвижной.
А теперь яхранительница Комнаты Памяти. И они, я вижу, смирились с этим, как смирились, что Мэдли теперь принадлежит мне. Им придётся смириться ещё и с тем, что когда-то владельцами поместья станут сыновья французской модистки. Джордж и Виктория не могут иметь детей, знаете ли.
А как же Седрик и Присцилла?
Седрикнаш приёмный сын. Отец Седрика, который приходился Артуру кузеном, вместе с женой отправился в плавание из Саутгемптона в апреле 1912 года, но до Нью-Йорка, как вы понимаете, они не добрались. Седрик идёт в списке наследников вторым, сразу после Джорджа, но его дети, если они появятся, не смогут претендовать на поместье. Так что когда-то владельцами земель Понглтонов станут потомки французской швеи.
Леди Элспет глухо рассмеялась, и в недобром этом смехе звучало ликующее злорадство. Оливия обернуласьдвижение вышло резким, неуклюжим.
Пожилая дама с вызовом смотрела на неё, хотя Оливия не произнесла ни слова. Добродушие и чувство юмора, свойственные ей обычно, сменились насторожённостью, горечь воспоминаний исказила мягкие черты её лица.
Вы, мисс Адамсон, наверное, осуждаете меня.
О нет! Жизнь не так уж проста, чтобы кого-то осуждать.
Да, мисс Адамсон, жизнь не так уж проста, вздохнула леди Элспет, моя так уж точно, даже если окружающим кажется иначе. Отступив на шаг, она заговорила сбивчиво, сопровождая свою речь бурной жестикуляцией: Признаться, мисс Адамсон, я так завидую вам! Завидую вашей молодости, тому, что всё у вас впереди. Поверьте, я бы душу дьяволу продала, чтобы снова стать молодой и бедной! Тогда бы я прожила свою жизнь совсем, совсем по-другому!
И что бы вы изменили в своей жизни?
Я бы не вышла замуж за Артура, ответила леди Элспет. Пошла бы на что угодно, даже сбежала бы из дома, уехала бы так далеко, что он бы не смог меня отыскать. Я никогда не была с ним счастлива, да и ни одна женщина не сумела бы стать с ним счастливой. Он Он был дурным человеком, мисс Адамсон. Ещё до того, как жениться на мне, он очень жестоко обошёлся с одной девушкой. У неё не было родных, кроме старой матери, и защитить её было некому. Со мной вышло по-другомуна мою защиту встали отец и братья. Тогда, много лет назад, я была молоденькой смазливой дурочкой и не понимала, в какую западню угодила. Артур получил меня как трофей, как если бы долго преследовал и подстрелил одного из оленей в своих охотничьих угодьях. Он не любил меняо нет, это чувство ему было незнакомо! Он умел лишь испытывать жажду обладания. Он брал то, что ему было нужно, и становился полноправным владельцем, а чувства всегда считал уделом слабаков. Когда у Седрика появились затруднения, он без колебаний выставил его из Мэдлингтона. Одному богу известно, чего тот натерпелся, пока не встретил Присциллу. Она спасла его, мисс Адамсон, буквально спасла! Бедный мальчик погибал, и я ничего не могла для него сделать.
С Монтгомери вышло так же?
Леди Элспет прикрыла глаза и кивнула. Щёки её окрасил румянец, и она нехотя призналась:
Монти был сущим наказанием, что правда, то правда. Но мы и помыслить не могли, что он Я, конечно, слышала о таком Порой юноши не могут разобраться в себе и допускают некоторые вольности. Но для Артура, конечно, он просто перестал существовать.
Оливия не слишком стремилась знать все тайны семьи Понглтон, но и прервать леди Элспет она сейчас не смела. Пожилая дама так разволновалась, что её пришлось усадить в кресло, стоявшее возле стола с фотографиями, и распахнуть высокое окно. Ветер тут же ворвался в Комнату Памяти, заиграл кистями портьер. Стали слышны звуки, доносившиеся с лужайкистук молотков и голоса рабочих. Ветер откуда-то принёс обрывки песни, но у Оливии всё равно было такое чувство, будто они с леди Элспет находятся наверху самой высокой башни, и всё, происходящее там, внизу, не имеет к ним сейчас никакого отношения.
Артур раскаялся только после несчастного случая, когда жить ему оставалось считаные часы, продолжила леди Элспет бесстрастно. К тому времени миновал уже год, как бедный Монти, высланный с родины без права возвращения, лишённый всякой связи с домом, упокоился с миром. Из-за падения с лошади на Артура было страшно смотретья до сих пор без содрогания не могу вспоминать всё случившееся! У него мутилось сознание, и он всё хрипел одно и то жечто видит тех, кого уже нет в живых, что знает, на этот раз пришли за ним. Умирал тяжело, не дай бог никому так мучиться. Хватал меня за руки, сжимал их и заставлял себя слушать. Не отпускал ни на миг, точно хотел забрать с собой в могилу. Мне пришлось ещё несколько недель после похорон носить перчатки, так ужасно выглядели мои рукираспухшие, в синих пятнах.