А у вас кнопка общего вызова была уже нажата, я правильно понимаю? уточнил полковник.
Да, именно так, закивал Зарецкий. Так что меня могли слышать все без исключения.
А если бы кто-то не захотел? вступил наконец в разговор Лунин.
Что не захотел? растерялся Олег Владиславович.
Вас слушать. Мог кто-то отключить переговорное устройство полностью?
Ну конечно, подтвердил адвокат. Только зачем? Думаете, кому-то было не интересно?
Не найдя что ответить, Илья пожал плечами.
Не мешай, раздраженно обернулся к нему Изотов, скоро уже народ к вертолету потянется. Продолжайте, Олег Владиславович. Что было дальше?
А дальше этот голос потребовал от меня рассказать правду обо всех, скажем так, неудобных эпизодах моей биографии.
И что, вы вот так взяли и начали рассказывать? Вы не допускали возможности, что вас кто-то разыгрывает?
Знаете, когда на груди у тебя прикреплен таймер, от которого тянутся провода куда-то под кресло, и тебе говорят, что там бомба, можно поверить во что угодно. А в тот момент, когда таймер оживает и начинает отсчитывать время, ни о каком розыгрыше уже не думаешь. К тому же я слышал голоса.
Голоса? нахмурился Изотов. Чьи на этот раз? Тоже нечеловеческие?
Нет, в этот раз именно человеческие. Зарецкий возбужденно постучал указательным пальцем по переговорному устройству. Я слышал, как переговариваются все остальные. Они все были заперты в своих номерах, все до единого!
Вы уверены, что все? вновь вмешался в разговор Лунин.
Э-э-э смутился адвокат, конечно, не уверен. Знаете, в той ситуации мне было не до подсчетов. Но голосов было много, все были либо разозленные, либо испуганные. Я понял, что на помощь никто прийти мне не сможет. И тогда я начал рассказывать.
Я так понимаю, рассказывали вы не только о себе? уточнил Изотов.
Верно. По роду профессии я был посвящен в некоторые, порой достаточно конфиденциальные, обстоятельства.
Которые сегодня таковыми быть перестали, усмехнулся полковник. О ваших откровениях мы с вами поговорим чуть позже. Сейчас объясните мне, как вы, собственно говоря, из этой ситуации выкрутились. Взрывного устройства, как я понял, никакого не было. Но как вы освободились?
Это самое ужасное из того, что сегодня было, вздохнул Зарецкий. Ведь мне же пообещали, что как только я все расскажу, таймер отключится. И я ведь рассказывал. Все что знал! Во всех подробностях. Вы представляете, что такое сидеть три часа связанным и говорить без умолку?
Изотов хотел было что-то ответить, но Зарецкий предупреждающе вскинул руку.
Это риторический вопрос. Это невозможно представить, пока сам не окажешься в такой ситуации. И вот, когда я заканчиваю говорить, таймер показывает, что прошло уже сто семьдесят семь минут из тех ста восьмидесяти, что были мне отведены изначально. Я прошу, я умоляю выключить эту адскую машину. Сперва мне просто никто не отвечает, а потом.
Зарецкий вдруг всхлипнул и начал судорожно шарить руками по карманам, пока не вытащил из одного из них носовой платок.
Я не знаю, как я не сошел с ума в это время. Сидеть и слышать, как тебе говорят, что таймер не отключается, потому что какие-то проблемы с передатчиком. Мол, извините, Олег Владиславович, накладка вышла. Но ничего, без вас мир, возможно, станет чуточку лучше. Я сижу, смотрю в зеркало и жду, когда там появится это число. Сто восемьдесят. Это ужасное ощущение, что все кончено, что ты абсолютно беспомощен и ни на что повлиять не можешь. А самое глупое, ты не знаешь, чего хочешь большечтобы эти оставшиеся тебе секунды тянулись как можно дольше, потому что не хочется расставаться с жизнью, или же пусть они пролетят как можно быстрее, потому что терпеть все это сил больше не осталось.
Всхлипнув, Олег Владиславович неожиданно отвернулся и замер, прижавшись лбом к оконному стеклу. Изотов нетерпеливо поджал губы, но все же не решился поторапливать окончательно утратившего над собой контроль адвоката.
А потом время вышло, прорыдал, не оборачиваясь, Зарецкий. На таймере появилось это число. Сто восемьдесят. И тогда я закрыл глаза и закричал. Мне почему-то показалось, что, когда кричишь, умирать не так страшно. Вы же, наверное, видели в кино, когда солдаты идут в атаку, они всегда «Ура!» кричат. Так и я.
Тоже «Ура!» кричали? уточнил Илья и тут же сам устыдился всей неуместности заданного вопроса.
Обернувшись, адвокат несколько мгновений разглядывал прижимающего к груди болонку Лунина.
Не помню, кажется, да, неожиданно серьезно ответил Зарецкий. Я же думал, все, конец. А тут вдруг дверь распахивается, и кто-то вбегает. Сразу несколько человек один за другим. А я даже лиц не могу различить, потому как глаза все в слезах. Одни только силуэты вижу. Тут я совсем размяк, можно сказать, отключился на несколько минут. Так что даже и не помню, как от меня скотч отдирали. Потом уже кто-то в меня вискаря прямо из горла влил, тогда вроде немного полегче стало. Поверил, что жив остался.
А взрывного устройства там, значит, никакого не было? Изотов кивнул на стоящее посреди комнаты кресло.
Не было, замотал головой Зарецкий, ничего там вообще не было. Провода под сиденье уходили и там снизу были тоже на скотч приклеены.
Интересно получается.
Присев на корточки, Изотов осторожно заглянул под кресло. Убедившись, что там действительно ничего нет, он с некоторым разочарованием цокнул языком.
Взрывного устройства нет, жертв нет. Разрушений, слава богу, тоже. И что нам теперь с вами делать, Олег Владиславович? все еще сидя на корточках, полюбопытствовал полковник. Заявление писать будем?
Писать? На лице Зарецкого появилось испуганное выражение. Ни в коем случае! Знаете, я сегодня уже столько наговорил, а если еще и писать начну, мне кажется, это уже перебор будет.
Ну что же, Изотов наконец медленно выпрямился, как вам будет угодно. В таком случае, господин Зарецкий, у вас есть пять минут на сборы. Попрошу не затягивать, вертолету пора возвращаться на базу.
Я сейчас, суетливо закивал Олег Владиславович, я быстро. Вы, главное, без меня не улетайте! А я быстро соберусь. Очень быстро. Хорошо?
Он заискивающе смотрел в глаза стоящего ближе к нему Изотова. Ничего не ответив, полковник лишь мрачно покачал головой и вышел из комнаты. Лунину ничего не оставалось, как последовать его примеру.
Несколько минут спустя первые собравшиеся стали выходить из номеров и спускаться вниз в просторную, на пол-этажа, гостиную. Лунин с Изотовым, расположившись в двух огромных, покрытых козьими шкурами креслах, молча разглядывали присутствующих. Притаившаяся на руках у хозяина Рокси тоже внимательно поводила из стороны в сторону маленькими черными бусинками глаз. Последним в гостиной появился Зарецкий. Адвокат медленно спустился по лестнице, неся в одной руке туго набитую дорожную сумку, а в другой пластиковый, поблескивающий глянцем красный чемодан. Было видно, что измученному за утро Зарецкому такая нагрузка дается нелегко. Илье показалось, что он заметил злорадные усмешки, промелькнувшие на лицах некоторых из собравшихся.
Все на месте? поднялся с места Изотов. А этот здесь, как его.
Грачик, ара, послышалось из противоположного угла комнаты, я Грачик.
И даже сам Грачик, удовлетворенно усмехнулся полковник. Тогда, граждане, прошу всех на выход, к вертолету.
К радости Лунина, за прошедшую четверть часа погода успела немного перемениться к лучшему. Порывистый ветер стих, а солнце, изо всех сил карабкающееся вверх по видимому только одному ему небесному холму, изо всех сил пыталось продемонстрировать свою способность на что-то большее, чем освещать усыпанные снегом горные склоны.
Пригревает, благодушно промурлыкал Изотов и, куда-то спрятав уже ставшую привычной недоброжелательность, подмигнул Илье: Ну что, пойдем тряханем буржуев?
Может, я лучше здесь, со стороны посмотрю?
Увидев, что улыбка тут же пропала с лица полковника, Лунин уточнил:
Со стороны всегда хорошо видно.
Ну посмотри, посмотри, скептично нахмурившись, пробормотал Изотов, вдруг чего интересного углядишь. О, а ты почему еще здесь?
Обернувшись, он уставился на только что вышедшего на крыльцо Грачика.
Так ведь везде пройти надо было, свет выключить, проверить, что окна закрыты, что вода из крана не течет, начал объяснять Корхмазян.
Ну что, проверил, ничего у тебя не течет? нетерпеливо перебил его полковник. Давай в темпе вниз, тебя остальные заждались. Никак домой улететь не могут.
Сейчас, запру только. Грачик извлек массивную связку ключей из кармана мешковато висевшей у него на плечах телогрейки.
Не надо ничего запирать. Изотов попытался выхватить ключи у Корхмазяна, но тот успел отдернуть руку и спрятать ее за спину.
Так, родной, Изотов выставил перед собой растопыренную пятерню, ключи мне отдай. Ты что же, думаешь, мы так просто отсюда улетим? Здесь преступление произошло. Понимаешь? Человека убить хотели!
Так ведь не убили же, пожал плечами Грачик, все еще держа руку за спиной.
А это уже не важно. Полковник шагнул вперед, сокращая расстояние с несговорчивым армянином. В любом случае вы улетите, а мы останемся для проведения следственных действий. Так что давай ключи и хромай вниз. Или позвать кого надо, чтоб помогли спуститься? Смотри, у меня там целая толпа тимуровцев. Изотов кивнул в сторону стоящей у крыльца группы спецназовцев. Они спят и видят, чтобы кому доброе дело сделать.
Памусян узнает, Грачик протянул ключи нависшему над ним следователю, будет недоволен.
Я как-нибудь переживу, фыркнул Изотов.
Как знать, с сомнением покачал головой Грачик, все же протягивая ключи полковнику.
Ухватившись рукой за перила, он начал медленно спускаться по лестнице. Дождавшись, когда управляющий спустится вниз, Изотов вновь презрительно фыркнул:
Пугать он меня будет Памусяном своим. Сейчас скажу бойцам, чтоб досмотрели его как следует, с пристрастием. Вдруг он что-нибудь припрятал в укромных местах своего организма. Микроорганизма!
Довольный собственным остроумием, Изотов легко сбежал вниз по ступеням. Еще через мгновение послышался его зычный голос:
Граждане! В связи с необходимостью проведения следственных действий, прошу вас всех незамедлительно выдать мне все имеющиеся у вас средства связи, записывающие устройства и носители информации. Обещаю, что ваше имущество вам будет вскоре возвращено.
В одно мгновение, повинуясь едва заметному кивку своего командира, спецназовцы окружили стоящих на утоптанной снежной площадке людей.
Я что-то не понял, чего вам выдать? Краснолицый здоровяк вновь выдвинулся вперед из общей массы, но тут же получил болезненный тычок в живот стволом автомата.
А что непонятного? Командир группы захвата одобрительно похлопал по плечу показавшего умение обращаться с оружием бойца. Телефоны, диктофоны. Чего там еще у вас есть? Все достаем и складываем в контейнер.
Он ткнул пальцем в сторону стоящей на снегу самой обыкновенной картонной коробки, на которую до сих пор никто не обращал внимания.
Все, что пишет информацию, все, на чем можно ее хранить, продолжил майор, флешки, жесткие диски, карты памяти. Если у кого-то есть дискеты, кассеты или грампластинки, тоже сдаем. У всех минута на добровольную выдачу. Затем изъятие будет осуществляться принудительно. Время пошло!
От застывшей в напряженном молчании толпы отделилась невысокая светловолосая фигурка в яркокрасном пуховике. Выставив вперед правую руку, блондинка протянула что-то Изотову.
Возьмите, это телефон, Илья изо всех сил напрягал слух, пытаясь разобрать, что произносит девушка, в нем запись.
Какая запись, милая моя? с добродушной снисходительностью осведомился полковник. Твои девичьи тайны? Не бойся, мама о них не узнает!
Лилька, ты куда лезешь? вновь дернулся было с места толстяк, но замер, заметив, как уже знакомый автоматчик сделал широкий шаг ему навстречу.
Здесь запись, на удивление ровным, безэмо-циональным голосом повторила девушка. Запись того, что говорил дядя Олег. Вы ведь из-за него прилетели?
Ах вот как! снисходительность моментально исчезла из голоса Изотова. Выхватив из руки девушки телефон, полковник стремительно спрятал его в карман.
Код блокировки я уже удалила, сообщила ему блондинка и, очевидно решив, что говорить больше не о чем, повернулась к Изотову спиной и шагнула обратно в толпу.
Погоди-ка, красавица. Полковник машинально сделал шаг вслед за ней. Скажи мне, золотце, ты запись зачем делала?
Это же очевидно. Девушка вновь обернулась, теперь Илья смог лучше разглядеть ее лицо, на удивление спокойное и при этом совсем юное, почти детское. Если человека просят рассказать всю правду о том, что никто не знает, значит, эта правда кому-то может быть очень важна. Правильно?
Правильно, согласился полковник.
Сейчас она важна вам, продолжила девушка, а я ее записала. Значит, я все правильно сделала?
Логично, пробормотал стоящий на крыльце Лунин.
Логично, растерянно нахмурился полковник. Ладно, выражаю вам, так сказать, благодарность за помощь следствию! Остальных граждан прошу брать пример с молодого поколения. Давайте, в темпе выкладываем, у кого что имеется.
Две минуты спустя в коробке лежали почти два десятка смартфонов разных наименований, несколько флешек и два цифровых диктофона, один из которых принадлежал самому Зарецкому, а другой его помощнице.
Ну что же, Изотов подхватил коробку и сунул ее под мышку, от лица следственных органов благодарю вас за сотрудничество. К сожалению, есть основания предполагать, что кто-то из здесь присутствующих, он обвел взглядом настороженно притихшую толпу, мог утаить предметы, подлежащие выдаче. А посему переходим ко второй стадии нашего сотрудничества. Сейчас вы все поочередно будете заходить в вертолет, где состоится процедура досмотра. Самодовольно улыбнувшись, Изотов щелкнул пальцами и конкретизировал: Досматривать будем как имеющийся при вас багаж, так и вас самих.
Что значитсамих? возмутилась одна из молчавших до этого женщин. Вы что, нас обыскивать собрались?
Досматривать, уверенно возразил Изотов. Досматривать, причем исключительно с вашего согласия. Ну а с теми, кто такого согласия не выразит, мы поступим следующим образом: на данных особо несознательных граждан будет составлен протокол о невыполнении законных требований представителя органов власти, после чего эти несознательные будут задержаны, сами понимаете, с применением специальных средств, а затем обысканы, как это и полагается делать с задержанными. Всем все ясно? Тогда прошу на борт! Обещаю первому особо деликатное обращение.
Олег Вячеславович, что вы молчите? возмутилась все та же женщина. Хоть что-то вы сказать можете? Вы же, в конце концов, адвокат!
В тайге адвокатов не бывает, хрипло отозвался Зарецкий. Здесь либо волки, либо охотники.
И неизвестно, кто страшнее, усмехнулся краснолицый и вновь сделал шаг вперед. Пошли, начальник. Я первый.
Процедура «добровольного досмотра» заняла достаточно долгое время и осложнялась тем обстоятельством, что среди прибывших на горную базу отдыха представителей власти не было ни одной женщины, в результате чего обыскать как следует отдыхавших в «Ковчеге» представительниц прекрасного пола было фактически невозможно. Во всяком случае, не прибегая к откровенному насилию, чего Изотов все же решил избежать.
Как это ни странно, простейший вопрос, который сразу должен был прийти в голову всем подвергавшимся унизительной процедуре, был задан лишь полчаса спустя. Озвучила его помощница адвоката Алла Михальчук, которую грубо подтолкнул к вертолету один из спецназовцев.
Я не понимаю, если нам все равно улетать, то почему нельзя провести этот ваш досмотр по прибытии? В конце концов, в аэропорту есть для этого условия. У вас же есть женщины-сотрудники?
Восьмое марта сегодня, все дамы на отдыхе, отозвался высунувшийся ей навстречу майор. Так что поздравляю с праздничком всех, имеющих отношение. А вы, девушка, не митингуйте. Сказализдесь досматриваем, значит, досматриваем.
После того как сумки, чемоданы и карманы всех тринадцати человек были тщательнейшим образом исследованы, коллекция трофеев Изотова увеличилась еще на один смартфон, две флешки и такое же количество карт памяти. За это время Рокси успела прогуляться по ближайшим окрестностям, а у Лунина изрядно замерзли ноги.