Бабкин вытаращился на него.
Это каким же образом?
Понятия не имею. У нас сейчас нет ни малейшей возможности это узнать. Скорее всего, они работали вместе, и Юренцов в процессе узнал о соавторе что-то такое, чего ему знать не следовало.
И это что-то, ты полагаешь, зашифровано в книге?
Макар кивнул.
Я в этом убежден. Соавтор Юренцова увидел это слишком поздно, когда книга уже была в печати. Рита говорила о покупателе: «Он что-то писал». Этот покупатель делал то же, что и я: разгадывал шифр. То, что спрятал тут Юренцов Он покачал на ладони стопку листов, для этого человека опасный секрет. Настолько, что даже мизерная угроза разоблачения заставила его избавиться от тиража и убить того, кто мог вывести его на чистую воду. Серега, пойми: нет смысла уничтожать книгу и оставлять в живых писателя. Но обычно к тому моменту, когда всерьез начинают жечь книги, писатели уже разбежались или лежат в земле. У нас получилось наоборот: сперва разобрались с текстом, затемс его создателем. Меня еще на рассказе Риты стали терзать плохие предчувствия, но я от них отмахнулся. А зря.
Жутковатую картину рисуешь
Какая есть.
Макар взглянул на телефон.
Уже десять. По словам Риты, с издателем можно связаться не раньше одиннадцати С другой стороны, чем черт не шутит.
Набрав номер, он подождал, затем разочарованно покачал головой.
Переадресация на голосовую почту. Что за люди такие Жить в Москве и приступать к работе в полдень!
Бабкин хотел заметить, что одиннадцатьэто не полдень, но промолчал. В гипотезе Макара было полно белых пятен. Дыра на дыре, странность на странности. Заказчик, страшащийся разоблачения. Бред какой-то.
Позвоню Рите еще раз, нетерпеливо сказал Илюшин и вышел.
Сергей придвинул к себе разлохмаченную стопку листов. Выдернул первую попавшуюся страницу и стал читать, сказав себе, что один раз уже ошибся в оценке происходящего. Похоже, что Макар был прав. Это выяснится очень скоро. Издатель доберется до офиса и сообщит, Юренцов ли стоит за псевдонимом «Варфоломеев» или кто-то другой.
Бабкин от всей души надеялся на второй ответ. Потому что если Макар с его дикой версией попал в точку История вырисовывалась мутная, громоздкая и нехорошая.
Беда в том, что по пальцам одной руки можно было подсчитать случаи, когда Илюшин ошибался. Поразительное чутье не раз приводило его к таким выводам, которые Бабкин отказался бы даже рассматривать всерьез, если бы речь не шла об идеях его друга. Когда-то он согласился работать с Макаром именно потому, что его поразило сочетание интуиции, энергичности и ума. По сравнению со стремительным Илюшиным, который быстро соображал, принимал решения и мгновенно действовал, Бабкин казался себе чем-то вроде деревенского трактора рядом с гоночным автомобилем.
«Он шел по безлюдной парковке среди пыльных машин. Ветер отчаянно свистел, гнулись деревья. Из-под капота выкатился ярко-синий детский мячик.
Штормовое предупреждение. Утром объявляли по радио, а он не обратил внимания.
Невдалеке показалась девушка. Она шла ему наперерез. Желтый плащ развевался на ветру. Пышная юбка путалась у нее в ногах. В фасоне высоких ботинок на шнуровке было что-то, наводившее на мысль о гардеробе ее бабушки. Белокурые волосы до плеч уложены жесткими волнами. Она выглядела как ожившая фотография тех времен, когда цветную пленку было не достать ни за какие деньги.
Он остановился и смотрел ей вслед.
Эй! Все в порядке?
Ветер заглушил его слова.
Она его не слышит. Ладонь обожгло прикосновением металлического холода.
Пискнула сигнализация. Ее машинакрасный Рено Логан. С зеркала заднего вида свисает маленький кубик Рубика. Он смотрел. Она села в машину, но не вставила ключ в замок зажигания. Глаза ее выкатились, она закричала, потом захрипела и осела, пытаясь свернуться, как зародыш.
Эй, что с вами?
Он понял, что она без сознания. Ее голова упала на грудь. На пышной юбке расплывалось пятно. Плащ грязен справа. Он поднял ее за подбородок, но ее голова была как чугунная.
На помощь! закричал он. Помогите, человеку плохо!
Он вытащил ее из машины, положил на асфальт. Через ее тело перекатился детский мячик. Она ничем не отличалась от него. Она была неживая.
Вокруг нарастал шум ветра.
Господи, взмолился он, не дай мне потерять ее! Помоги мне! Я ничего не умею, но научи меня, как победить смерть! Если не я, то кто сделает это?
Ветер взвыл, и все исчезло».
Если это хороший стиль, что ж тогда плохой, процедил Бабкин.
Напомнил себе, что читает не книгу. «Шифр», сказал Макар.
Пробегая по строчкам быстрым взглядом, откладывая в сторону страницу за страницей, где описывались любовные страдания героя и его постепенное перерождение в ангела, Бабкин дошел до следующей сцены спасения.
«Он столкнулся с ним в очереди в кассу и сразу почуял неладное.
Мужчине на вид было чуть меньше пятидесяти. Небрит, пузат, слегка навеселе. Он излучал оптимизм и жизнерадостность хорошо поработавшего человека, от него разило душноватым ликованием животного, чуждого путешествиям духа. В корзине отливали зеленым стеклом пивные бутылки.
Пузан балагурил с продавщицей, рассчитываясь за пиво, а он не сводил с него взгляда, выкладывая на ленту покупки для нехитрого ужина: творог, сметана, мешок развесных конфет Но ведь и он человек, и он! Что с того, что чешет языком и мерзок необъяснимой мерзостью; в нем дух, в нем свет, в фиале должен свет быть сохранен.
Грядет несчастье.
Зимний ветер в маепредвестник! И зеленая россыпь блеска в корзинке из супермаркетапредвестник!
Его качало, но он последовал за мужчиной, держась в отдалении. Что ждут от него? Вот-вот покупатель пива вернется домой, и тамчто? Инфаркт? Пьяный сосед с ножом? Скользкая поверхность ванны?
Дворы, переходы, жирные коты на подоконниках, дети в колясках со строгими нездешними личиками.
Все наполнено сознанием, думал он, весь мир, каждая травинка Все живое. Он ощущал величие жизни, как никогда прежде. Зачем ангелы, когда есть человек? Мы можем все. Эта мысль наполнила его спокойной горделивой уверенностью, оттеснив голос тревоги.
Вдруг под ноги ему кинулся краснорожий мужик в тюрбане. Он плясал и дергался, как паяц на рыночной площади, и совал ему в зубы карточку с вязью, вился вокруг мелким бесом, выкрикивал: В кафе Зурна! Только сегодня! Всем достанется даром еды и вина!, мучил его воплями и пошлой рифмой, пока он не остановился в гневе и не обернулся к нему. Тогда бес спрятался под своим тюрбаном, как червь под грибом.
Но бесявый украл его время! Вор, вор!
Он заметался по двору, ища своего, потерянного. Увидел вдалеке: пузан набрал код и тянет на себя подъездную дверь. Ангелы! воззвал он о помощи, и с небес упал неслышный ответ: Ты сможешь сам. Он вмиг преодолел расстояние легко, будто скомкал фантик пространства в ладони, и вошел за мужчиной уверенно, как если бы жил здесь.
Зрение отделилось на миг, он увидел их со стороны: двое с одинаковыми пакетами из одного и того же магазина. Близнецы. Но смерть коснулась одного, ее зловоние обжигало.
Идут, идут, идут. Толстяк возле лифта покачнулся, будто его толкнули, и прилег на стену виском.
Ангелы, хватит ли сил у меня? Небеса молчали. Он перехватил толстяка. Брызги были повсюду. Из-под треснувшего стекла лилось и пенилось пиво, смешиваясь с кровью. Выпей из моего кубка. Год назад он был бы бессилен, но время и любовь изменили его: он стал другим. Тень возлюбленной распахнула крылья, когда он склонился над упавшим и положил ладони крест-накрест на его грудную клетку, готовясь к спасению».
Сергей отложил страницы в сторону, борясь с желанием отшвырнуть их, как скорпиона или тарантула. Пришедшее на ум объяснение было бредовым, немыслимым Но оно вполне соответствовало происходящему.
Макар, позвал Бабкин.
Илюшин появился в дверях.
Мы едем в издательство, озабоченно сказал он. Похоже, у «Амины» есть что нам сообщить
Макар, подожди!
Илюшин поднял на него взгляд.
Что такое?
Я, кажется, сообразил
Сергей помедлил. Он не успел ознакомиться с историей третьего спасения, но с первыми двумя картина складывалась до того однозначной, что он не понимал, отчего Илюшин не заметил этого сам. «Дело в том, что Макархороший читатель, а яплохой». Плохим читателям иногда видно больше, чем хорошим, потому что они не вовлечены в историю.
Илюшин присел на подлокотник дивана, выжидательно глядя на напарника.
Это не спасение, сказал Сергей. В книге описаны убийства. Девушка умерла от ножа, мужчина в подъездеот сильного удара в висок. Про старуху не могу сказать, я пока не дочитал до нее.
Не так часто ему удавалось удивить Илюшина, а потому в следующую минуту Бабкин испытал нечто вроде мрачного удовлетворения. Пусть он не помог с шифром, но хотя бы с книгой от него был какой-то толк.
Несколько секунд Макар смотрел на него, широко раскрыв глаза, а затем, не издав ни звука, схватил последнюю страницу, отложенную Бабкиным, и впился в нее взглядом.
Офигеть, только и сказал он, дочитав до конца. Бабкин выразился бы куда крепче, но Илюшин на его памяти ни разу не выматерился. Это объясняет, что именно понял Юренцов и почему зашифровал в рисунке «Эти истории придумал не я».
Угу. Это не выдуманные истории, а реальные.
В том-то и дело! Слишком много деталей, и они описаны непосредственным участником событий. Илюшин понемногу успокаивался. Урок на будущее: всегда, когда считаешь, что имеешь дело с чьей-то бедной фантазией, стоит задуматься, не является ли она в действительности богатой реальностью. Вот наш мотив, Серега! Едем в издательство. Со старухой разберемся по дороге.
Бабкин полагал, что на поездке в «Амину» все закончится. Их примет главный издатель, которому они преподнесут историю с двойным дном романа, и дальнейшее разбирательство завертится без них. Фамилия юренцовского соавтора известна. Убийство будет раскрыто очень быстро.
Все сразу пошло не так.
Они остановились возле длинного серого здания, похожего на заброшенное заводоуправление. За грязными окнами высились стопки книг.
На проходной их встретила женщина, представившаяся Яной. Высокая, смуглая, с резкими чертами лица, она говорила четко, как учительница младших классов.
Варфоломеевым занимаются Стивен и Филя То есть Фил. Она быстро вела их за собой по коридорам и лестницам, изредка оборачиваясь к сыщикам. Там не совсем очевидная ситуация, но вы с ними на месте разберетесь. Они ждут, я их предупредила. Конечно, все потрясены гибелью Она запнулась, но нашлась: одного из наших авторов.
«Стивен и Филя, фыркнул про себя Бабкин. Что еще за Спокойной ночи, малыши?»
Я, к сожалению, больше ничем не могу вам помочь, говорила Яна. Я не работаю с авторами напрямую, у меня другая сфера. Но Стивен с Филей она произнесла это в одно слово, как экзотическую фамилию: Стивенсфилей, окажут вам полное содействие. Полное, подчеркнула она.
На этом уточнении Бабкина охватили дурные предчувствия. Его уже утомили бесчисленные коридоры, повороты, лестницы, переходы, перила и фикусы. Навстречу им кидались дамы в серебре и янтаре, распахивались двери, и он понемногу зверел от бесконечного движения, которое к тому же должно было привести к каким-то мультипликационным персонажам. Где, черт возьми, главный издатель? Почему он не встречает их с коньяком, рассыпаясь в благодарностях?
Область абсурда, в которой они оказались под песни ангелов, все не заканчивалась.
Наконец они остановились перед дверью. Вместо таблички на ней красовалась царапина. Не постучавшись, Яна открыла и пропустила сыщиков внутрь.
Фил, Стивен, это господа из сыскного агентства.
Подозрения Сергея насчет мультипликационных персонажей немедленно подтвердились. Стивен и Фил походили на двух постаревших телепузиков, отрастивших бороды. Один за другим они протянули вялые ладошки для знакомства и предложили гостям присаживаться. Яна исчезла.
Фил носил очки, Стивенбрекеты для исправления прикуса. У Фила от кисти до плеча был вытатуирован тигр, у Стивенаиероглифы и роза. В рыжеватой бороде Фила проглядывала косичка. Бородка Стивена была выстрижена узким клинышком, как у Троцкого. С точки зрения Бабкина, перед ним сидели два клоуна. Эту породу толстощеких молодых мужчин со скошенными подбородками он понимал очень плохо. Они отдыхали на Гоа, занимались шивананда-йогой, пребывали в моменте, сидели на фарме и не позволяли никому нарушать свои границы. Рядом с этими бородатыми котятами Бабкин чувствовал себя старым брюзгой.
Разговор повел Илюшин. Илюшин любил котят.
Вчера погиб один из ваших авторов
Это шок, скорбно сказал Фил. Это реально шок.
Я все утро пытался отрефлексировать негатив, признался Стивен. Но не смог Мне тупо не хватило ресурса. Как такое могло произойти? Откуда в людях столько зла?
Бабкин как раз обдумывал, можно ли взять этих двоих за шкирку и столкнуть лбами.
Макар не дал сбить себя негативом.
У Юренцова был соавтор. Кто это?
Стивен и Фил замялись. Затем Стивен понес что-то о тайне литературной деятельности и о том, что издательство стоит на страже прав своих авторов, а также их прайвеси и полной конфиденциальности договора
Вы что, не знаете соавтора Юренцова? спросил Макар, прищурившись.
Котята заметались.
Илюшин прижал их к стенке, пригрозив, что продолжит этот разговор в кабинете их непосредственного начальства. Это совершенно не его дело, сказал он, разбираться в причинах, по которым ему препятствуют в расследовании. Пусть в них погружается Андрей Викторович.
Бабкин понятия не имел, кто такой Андрей Викторович. Однако после этого краткого вразумления беседа потекла куда живее.
Выяснилось следующее.
Полгода назад в издательство обратился человек«представитель клиента», как назвал его Стивен. Клиент планировал напечатать книгу за собственные деньги и оплатить рекламную кампанию. Этого Шурика передали в отдел Стивена с Филом, которые как раз занимались подобными проектами.
Почему Шурика? не удержался Сергей.
Потому что святой человек со всеми удобствами, объяснил Фил, порозовев.
Иметь дело с клиентом, на которого не нужно выделять бюджет, приятно и необременительно.
Заказчик пришел с готовыми идеями. Ему требовался наемный писатель, рабочая лошадка, которая преобразует замысел в текст. Фамилий лошадок не ставят ни на обложках, ни на титульных листах; безымянные, тащат они плуг, взрыхляя чужое поле. Прежде их называли литературными неграми, однако Стивен с Филом при упоминании негров задергались и сообщили, что они против n-word в любых его вариантах.
Заказчик выдвигал два требования.
Он должен находиться в постоянном контакте с писателем, сказал Стивен.
Но все общение строго анонимно, добавил Фил. Через переписку.
Они предложили кандидатуру Олега Юренцова.
Юренцов был тихий застенчивый человек, которому идеально подходили оба условия. Он заикался. Общение лицом к лицу давалось Юренцову мучительно. Он избегал любых коммуникаций, включая общение с продавцами, и все необходимые товары заказывал через Интернет.
При этом он никогда не срывал сроки.
На слове «никогда» Илюшин поднял брови.
Сколько раз вы его нанимали?
С проектамиоколо десяти
Юренцов сотрудничал с издательством на протяжении пяти лет. Был исполнителен. Переделывал тексты столько раз, сколько требовалось, если заказчик был чем-то недоволен. Соглашался на мизерную оплату. По-видимому, не имел значительных писательских амбиций. Во всяком случае, он никогда не обращался к Стивену и Филу с просьбой посодействовать в опубликовании его собственной книги.
Реально светлый человек, печально сказал Фил.
Три месяца назад он явился в издательство в страшном возбуждении. «Без предварительной договоренности!» осуждающе заметил Стивен. Юренцов заикался сильнее обычного, брызгал слюной и размахивал руками. Они так испугались, что подумывали вызвать охрану, но в конце концов разобрали, чего он хочет.
Юренцов требовал назвать ему имя заказчика.
Все было нормальненько. Что с ним случилось? недоумевал Фил.
Быть может, они и пошли бы ему навстречу в нарушение всех внутренних правил издательства. Однако имени заказчика ни Стивен, ни Фил не знали сами. Все общение велось через юриста.
А юриста вы ему сдали? спросил Сергей.
Нет, имя юриста сохранили в тайне. Юренцов ушел ни с чем.
Бабкин с Илюшиным переглянулись.
После этого он сообщил вам, что хочет включить в книгу одну иллюстрацию, предположил Макар.