Я высказал предположение, что пришел слишком рано, но Альфред Кирнан заверил, что нет, мол, остальные уже здесь и вот-вот подойдут. Он добавил, что мое появление стало для него приятным сюрпризом, поскольку у них здесь просто маленькое семейное торжество и он не знал, что пригласили кого-то еще. Кирнан, занимавший должность управляющего делами, точил на меня зуб за маленькую вольность, которую я позволил себе, охотясь за гобеленами, но ирландцы славятся тем, что на рождественских вечеринках любят всех окружающих без разбора. К тому же мне показалось, что он на самом деле рад моему приходу, так что я посчитал своим долгом тоже выразить радость. Марго сообщила, что это она меня пригласила, и Кирнан, потрепав ее по плечу, сказал, что она молодец, в противном же случае он позвал бы меня сам. Примерно моего возраста и не уступающий мне по красоте и благородству, Кирнан, не моргнув и глазом, потрепал бы по плечу английскую королеву или жену президента.
Он заявил, что нужно продолжить дегустацию, и повернулся к бармену:
Мистер Клаус, мы хотим теперь попробовать «Вдову Клико». И обратился к нам: Вполне в духе Курта обеспечивать такое разнообразие. Наш Курт ни в чем не терпит монотонности. И снова бармену: Могу я называть вас просто Санти?
Разумеется, сэр, пропищал из-под маски Санта-Клауса тонюсенький фальцет, совершенно не соответствующий внушительным размерам бармена.
Тут распахнулась дверь слева, и вошли двое мужчин. Одного из них, Эмиля Хетча, мне уже доводилось прежде видеть. Когда Боттвайль излагал нам историю о краже гобеленов, то сказал, что Марго Дикиего глаза и уши, Черри Кванруки, а вот Эмиль Хетчдомашний колдун. Познакомившись с Хетчем, я вскоре убедился, что тот не только походил на колдуна, но и всячески старался соответствовать этой роли. Ростом с Черри Кван, тощий, тщедушный и вдобавок скособоченныйто ли левое плечо у него завалилось вниз, то ли правое вознеслосья не спрашивал; физиономия всегда кислая, голос угрюмый, а вкус просто отвратительный.
Когда незнакомца представили как Лео Джерома, мне не пришлось пускать в ход профессиональные навыки, чтобы понять, кто он такой. Я уже был знаком с его матерью, миссис Перри Портер Джером. Вдова и очень милая женщинанастоящая душечка, по мнению Курта Боттвайля. Во время следствия она вела себя так, словно гобелены принадлежали ей лично, хотя, возможно, у нее просто была такая манера держаться. Я мог бы строить догадки о ее отношениях с Куртом Боттвайлем, но не стану. У меня и так хватит забот по поводу собственных отношений с людьми, чтобы тратить свое серое вещество на подобные пустяки. Что касается ее сына Лео, то сложение он унаследовал явно от отца, а не от материвысокий, сухопарый, с длиннющими руками и огромными оттопыренными ушами. Ему было лет под тридцать, меньше, чем Кирнану, но больше, чем Марго и Черри.
Лео втиснулся между мной и Черри, повернувшись ко мне спиной, а Эмиль Хетч вцепился в Кирнана, явно намереваясь угостить его какой-то нудятиной. Я легонько взял Марго под локоток и увлек ее к дивану, обитому тканью с фигурами из Евклидовой геометрии шести или семи цветов. Мы остановились напротив, разглядывая причудливые узоры.
Весьма красиво, изрек я, но с тобой ни в какое сравнение не идет. Эх, чего бы я только не отдал за то, чтобы сделать это разрешение подлинным! Не пожалел бы даже еще двух долларов. Что ты на это скажешь?
Ты! пренебрежительно фыркнула Марго. Ты не женился бы и на Мисс Вселенной, даже если бы она приползла к тебе на коленях с миллиардом долларов.
Давай проверим. Скажи ей, что она может попытать счастья. Ну как, получилось?
Замечательно! Лучшего нельзя было и ожидать.
Значит, ты мне отказываешь?
Да, Арчи, золотко мое. Но я готова стать тебе сестрой.
Сестра у меня уже есть. А разрешение я хотел бы оставить себе на память, тем более что особенно афишировать его не стоит. Еще взбредет кому-нибудь в голову привлечь меня за подделку. Впрочем, можешь послать мне его по почте.
Нет, не могу. Курт разорвал его.
Черт побери! А где клочки?
Он выбросил их в корзинку для бумаг. А ты придешь на свадьбу?
А где находится эта корзинка и как она выглядит?
Возле письменного стола в его кабинете. Золоченая, как и все остальное. А случилось это вчера вечером после обеда. Так ты придешь на свадьбу?
Нет. Мое сердце обливается кровью от скорби. Сердце мистера Вулфа тоже может не выдержать Кстати, мне бы лучше уже смотаться отсюда. Не могу же я торчать здесь, убитый горем.
Тебе и не придется. Курт не знает, что я тебе рассказала, и к тому же ты вовсе не Ой, вот и он сам!
Она метнулась к стойке бара, куда направился и я, но медленно и степенно. Первой вошла, вернее, вплыла, миссис Перри Портер Джером, пухленькая, как плюшевый мишка, укутанная в меха. При появлении миссис Джером все почтительно встали. Правда, скорее всего, почтение адресовалось ее спутнику. Да, она, конечно, душечка, но Курт Боттвайльбосс! Остановившись шагах в пяти от бара, он распростер руки и пропел:
С Рождеством всех поздравляю! Счастья, радости желаю!
Я так до сих пор и не разобрался в Боттвайле. Тогда, несколько месяцев назад, у меня создалось впечатление, что он просто один из них, но я ошибся. Среднего роста, полнеющий, но не обрюзгший, лет сорока двухсорока трех, волосы зачесаны назад над лысеющим теменемничего примечательного, однако было что-то в его внешности, привлекающее внимание не только женщин, но и мужчин. Как-то раз Вулф пригласил его к обеду, и они в течение всей трапезы оживленно обсуждали находку свитков Мертвого моря. Пару раз я встречал Боттвайля на бейсбольных матчах. Словом, с окончательной оценкой придется еще повременить.
Когда я облокотился о стойку бара, где Санта-Клаус разливал по бокалам «Дом Периньон», Боттвайль, заметив меня, на мгновение прищурился, а потом ухмыльнулся:
Гудвин! Вы здесь? Отлично! Эдит, ваш любимый сыщик пожаловал!
Миссис Перри Портер Джером, которая уже тянулась к бокалу с искрящимся напитком, обернулась и уставилась на меня.
Кто вас позвал? резко бросила она и отвернулась, не дав мне ответить. Черри, должно быть. Ох уж эта Черри! Лео, хватит меня толкать! Да забери, пожалуйста. Здесь слишком жарко.
Она позволила сыну снять с нее манто и снова потянулась к бокалу. Когда Лео, положив норковое манто на диван, вернулся к стойке, каждый из нас уже взял себе по бокалу, и все взоры устремились на Боттвайля.
Бывают времена, начал Боттвайль и обвел всех глазами, когда царствует любовь. Бывают времена
Подождите минутку, прервал его Кирнан. Вы тоже должны получить удовольствие. Вы же не любите шампанское.
Ничего, Эл, глоточек я стерплю.
Но удовольствия не получите, возразил Кирнан. Подождите.
Он поставил бокал на стойку и быстро прошагал к двери. Пять секунд спустя он вернулся с бутылкой в руке. Когда он повернулся к Санта-Клаусу и попросил чистый стакан, я разглядел этикетку: «Перно». Кирнан извлек пробку, которая на две трети торчала из горлышказначит, бутылку уже откупоривали, наполнил стакан наполовину и протянул Боттвайлю со словами:
Вот, теперь мы все насладимся.
Спасибо, Эл. Боттвайль взял из его рук стакан с перно. Мой тайный явный порок. Итак, я повторяю, что бывают времена, когда царствует любовь. Санта-Клаус, а где ваш бокал? А-а, вам, должно быть, маска мешает Бывают времена, когда крохотные демоны прячутся по своим норкам и даже безобразие принимает прекрасное обличье; когда свет озаряет самые темные углы; когда теплеют самые холодные сердца; когда трубят трубы, возвещающие о наступлении эпохи счастья и доброжелательства вместо эпохи тьмы, зависти и злобы. Вот сейчас как раз такое время. Веселого Рождества всем! Поздравляю вас!
Я уже собрался было чокнуться, но, увидев, что и душечка, и босс уже собираются выпить, последовал их примеру, как и все остальные. Я подумал, что красноречие Боттвайля заслуживает большего, чем один глоток, поэтому залпом опорожнил бокал и краешком глаза заметил, что и босс от меня не отстает, явно воздавая должное перно. И тут заговорила миссис Джером:
Как прекрасно сказано! Просто изумительно! Я хочу записать эту речь и опубликовать ее. Особенно ту часть, где трубят трубы Курт! В чем дело? Курт!
Боттвайль выронил стакан и схватился за горло. Когда я шагнул вперед, он вдруг резко выбросил руки вперед и хрипло крикнул что-то вроде «поздравляю», но я не вслушивался. Остальные тоже устремились к нему, но я, будучи специально натренированным на подобные случаи, подоспел первым. Когда я подхватил Боттвайля на руки, он уже хрипел и задыхался, а в следующую секунду его тело пронзила настолько сильная судорога, что оно едва не вырвалось из моих объятий. Вокруг что-то восклицали, хотя никто не кричал и не визжал, а кто-то вцепился в мою руку. Я велел им расступиться и дать мне побольше места, но в этот миг тело Боттвайля так резко обмякло, что я едва не упал. Возможно, и упал бы, если бы Кирнан не успел схватить Боттвайля за руку и удержать.
Позовите врача! крикнул я.
И Черри кинулась к столику, на котором стоял позолоченный телефонный аппарат. Мы с Кирнаном уложили Боттвайля на ковер. Боттвайль был без сознания, часто и мелко дышал, а вокруг губ выступила пена.
Сделайте что-нибудь! Да сделайте же хоть что-нибудь! причитала миссис Джером.
Но ничего сделать было уже нельзя. Я это знал. Еще несколько секунд назад я уловил знакомый запах, теперь же, нагнувшись и принюхавшись, окончательно убедился в своей правоте. Нужно был подсыпать большую дозу, чтобы яд подействовал с такой убийственной силой и быстротой. Кирнан развязал потерявшему сознание Боттвайлю галстук и ослабил воротник. Черри Кван сказала, что одного врача не застала и пытается дозвониться до другого. Марго, сидя на корточках, стаскивала с Боттвайля туфли. Я мог бы сказать ей, что с таким же успехом он может умереть и обутым, но смолчал. Я держал Боттвайля за запястье, приложив ладонь другой руки к его груди, и буквально ощущал, как уходит из него жизнь.
Когда пульсация и сердцебиение прекратились, я взял Боттвайля за руку, сжатую в кулак, разогнул средний палец и давил на ноготь, пока тот не побелел. Когда я отнял свой палец, ноготь остался белым. Я отщипнул от ковра ворсинку, приказал Кирнану не шевелиться, приложил ворсинку к ноздрям Боттвайля и сам задержал дыхание на тридцать секунд. Ворсинка не шелохнулась.
Его сердце больше не бьется, и он не дышит, сказал я. Если бы врач подоспел в течение первых трех минут и промыл ему желудок особыми средствами, которых у него наверняка с собой не оказалось бы, один шанс из тысячи еще бы оставался. Так же
Может быть, вы хоть что-нибудь сделаете? прокудахтала миссис Джером.
Нет, ему уже не помочь. Я не представляю закон, но, будучи частным сыщиком, мог бы
Сделайте что-нибудь! истошно завопила миссис Джером.
Из-за моей спины донесся голос Кирнана:
Он мертв.
Я не стал поворачиваться и спрашивать, каким способом он это определил. Вместо этого я сказал:
Его напиток был отравлен. До прихода полиции никто не должен ни к чему притрагиваться, особенно к бутылке перно, и никто не имеет права выходить из этой комнаты. Вы должны Я замер, как громом пораженный. А куда делся Санта-Клаус?
Все головы повернулись к стойке бара. Бармен исчез. Чтобы проверить, не упал ли старина Санти в обморок, я протолкался между Лео Джеромом и Эмилем Хетчем, заглянул за стойку, но и на полу никого не было.
Я резко развернулся:
Кто-нибудь видел, как он выходил?
Очевидцев не нашлось.
К лифту не выходил никто, заметил Хетч. Я уверен. Должно быть, он И Хетч устремился к двери.
Я преградил ему дорогу:
Оставайтесь здесь. Я посмотрю сам. Кирнан, вызовите полицию. Спринг семь-три-один-сто.
Я вышел в левую дверь, прикрыл ее за собой и влетел в кабинет Боттвайля, в котором уже бывал раньше. Кабинет занимал по размерам примерно четверть студии и выглядел куда скромнее, хотя и отнюдь не убого. Я подошел к дальней стене, увидел через стеклянную панель, что личного лифта Боттвайля на месте нет, и нажал кнопку вызова. Что-то клацнуло, и кабинка с жужжанием стала подниматься. Когда она остановилась, я открыл дверь и увидел на полу Санта-Клауса, вернее, то, что от него осталось. Санта-Клаус растаял. На полу валялись шуба, шаровары, маска, борода, парик Я не стал проверять, все ли на месте, поскольку должен был успеть сделать еще кое-что, а времени почти не оставалось.
Приперев дверь лифта стулом, чтобы она не захлопнулась, я обогнул покрытый тончайшей золотой фольгой письменный стол Боттвайля и наклонился над золоченой корзиной для бумаг. Она была полна примерно на треть. Я начал было в ней рыться, потом решил, что теряю время, и, перевернув, высыпал ее содержимое на пол, после чего принялся просматривать все бумажки подряд и поочередно швырять их в корзинку. Мне попадались какие-то обрывки. Но ни один из них не имел ни малейшего отношения к моему брачному разрешению. Покончив с бумажками, я подумал, что из-за спешки смотрел недостаточно внимательно, и собрался повторить всю процедуру, но тут со стороны студии послышался звук, напоминающий стук остановившегося лифта. Я быстро вернулся в студию, где застал двоих полицейских, которые явно пытались определить, кем в первую очередь занятьсямертвым или живыми.
Глава 3
Три часа спустя мы все сидели, сбитые в одну кучу, а над нами, шаря по нашим лицам бдительным взором, возвышался мой закадычный враг и приятель, сержант Пэрли Стеббинс из уголовной полиции Манхэттена, крупный, мощный, с квадратным подбородком.
Мистер Кирнан и мистер Хетч, наконец сказал он, поедут со мной в офис окружного прокурора для дальнейшего выяснения обстоятельств этого преступления. Остальные могут быть пока свободны, но с одной оговоркой: вы должны находиться дома, по тем адресам, которые дали нам. Однако, прежде чем отпустить вас, я хочу еще раз задать вам вопрос о человеке, который находился здесь под видом Санта-Клауса. Вы все заявили, что ровным счетом ничего о нем не знаете. Никто из вас не хочет сейчас пересмотреть свое заявление?
Стрелки на моих часах показывали без двадцати семь, когда человек двадцать пять муниципальных служащихполицейские, коронер, врач, дактилоскописты, санитарыпокончили с обычной для подобных случаев возней, включавшей и допрос свидетелей с глазу на глаз. Наивысшей чести удостоился я. Меня опрашивали поочередно Стеббинс, за ним следователь из ближайшего отделения полиции, а затем еще и лично инспектор Кремер. Последний отбыл около пяти, чтобы организовать облаву на Санта-Клауса.
Я не возражаю против того, чтобы поехать в офис окружного прокурора, заявил Кирнан Стеббинсу. В данных обстоятельствах я вообще не вправе возражать. Но мы уже рассказали вам все, что знали. Яточно. Мне кажется, у вас сейчас одна задачапоймать убийцу.
Не хотите же вы сказать, вмешалась миссис Джером, что никто из присутствующих ничего о нем не знает?
По вашим словам, выходит именно так, ответил Пэрли. Никто не знал даже, что здесь вообще будет Санта-Клаус. Во всяком случае я понял так. Сюда его привел Боттвайль, без четверти три, из своего кабинета. По-видимому, Боттвайль сам договорился с ним, и Санта-Клаус, поднявшись на личном лифте Боттвайля, переоделся прямо в его кабинете. Могу вам сообщить, что это подтверждается фактами. Костюм Санта-Клауса был продан в магазине «Бёрлесон», что на Сорок шестой улице. Мистер Боттвайль позвонил туда вчера днем и попросил доставить костюм сюда с пометкой лично для него. Мисс Кван признала, что получила сверток и сама отнесла Боттвайлю в кабинет.
Если верить полицейским, то никто никогда не констатирует какой-то факт, не заявляет, не сообщает и даже не докладывает, а признает.
Кроме того, признался Пэрли, мы сейчас проверяем агентства, в которых могли бы заказать услуги Санта-Клауса, но это задача непростая. В агентствах часто сами не знают, с кем имеют дело. Если у нашего Санта-Клауса имелись судимости, то вполне понятно, что, увидев, какая поднялась заваруха, он счел за благо исчезнуть. Пока внимание всех было приковано к Боттвайлю, он незаметно прошел в кабинет, переоделся и был таков. Костюм бросил в лифте. Если мы правы и Санта-Клаус был обычным человеком, нанятым через агентство, то убивать Боттвайля у него причин не было. Кроме того, он не мог знать, что Боттвайль пьет только перно, и уж тем более не мог знать, где хранится яд.