Как угодно, я пожал плечами и отчитался по проделанной работе. Психоаналитик состроил неопределенную мину.
Ну, что ж, это было предсказуемо. Никакого откровения. Скучно
То есть можно было не ездить? уточнил я.
Да, пожалуйдоктор зевнул.
Отлично. Я свободен?
Как хотите
Демоны не являлись, я не просыпался в ужасе, не хватался за травматический пистолет, про который никому не сказал. Утром доктор проводил прием, а я оседлал «пегаса» с пятилитровым мотором и до шести вечера выполнял его пошаговые инструкции. После каждого «шага» я связывался с доктором посредством сообщений в мессенджере, отчитывался и получал новое задание. В половине девятого он вызвал меня из гостиной и потребовал отвезти его на Большую Грузинскую улицу. Он выглядел необычноприоделся, побрился, был торжественным и каким-то обреченным. Всю дорогу доктор молчал. Когда я загнал машину в глубину двора замысловато изогнутого дома, он приказал сидеть на месте, что бы ни случилось, выбрался из машины и растворился в подворотне.
Происходящее меня не касалось. Я блокировал центральный замок и с удовольствием уснул. Разбудила яростная долбежка в окно.
Дмитрий Сергеевич, очнитесь же! Кто вам позволил заставлять меня ждать?!
Практически полночь! Доктор Краузе, пыхтя от злости, забрался в машину. Он снова молчал всю дорогу. Но молчал не со злостью, а как-то подавленно, меланхолично, я бы даже сказал, сентиментально. Но когда мы прибыли домой, натура взяла верх. Он ворчал, брюзжал, швырялся ботинками, орал на сонную Тамару Михайловну. В этой темноте он ни черта не видит! Помещения не дезодорированы, детское мыло в мыльницеабсурд, оно не моет, а злит. Пора бы усвоить за бесцельно прожитые годы, что надо покупать АНТИБАКТЕРИАЛЬНОЕ мыло, и ему плевать, что не успели купить! Тамара Михайловна, глотая слезы, металась по дому, а потом поймала меня на лестнице и изливала душу, что терпение ее иссякло, она уволится, и пусть этот дом зарастает грязью
Потом настала тишина, и ночь на воскресенье прошла без эксцессов. Утром доктор объявил выходной, и я кинулся прочь из Аркадного переулка, используя «служебный» транспорт в личных целях. В Митино напротив дома красовалась свежая канава, и в квартире не было света, воды и Интернета. Позвонила девушка, взявшая тайм-аут, и намекнула, что если она на меня и обиделась, то это не значит, что она не хочет ко мне в постель. Я описал создавшуюся в Митино ситуацию и назначил встречу на Пречистенке. Избранница явиласьвся такая воздушная, умопомрачительная. Я тащил ее по Аркадному переулку, осыпая поцелуями и нервируя прохожих. Мы пробрались в дом через заднюю дверь, на цыпочках поднялись. Девушка делала большие глаза, хотела знать, чем вызвана таинственность, и что за страшный зверь обитает в этом доме. Я прикладывал палец к губам, затыкал ей рот поцелуями. Мы прокрались в мои апартаменты, заперлись. Я набросился на нее, как голодающий на маисовую лепешку. Она смеялась, обнимала меня, подставляла родинку на шее. Мы сбрасывали одежды с такой скоростью, словно в них завелись блохи. До кровати не добежали, подвернулось кресло. Это было что-то безумное, карусельного типа. Ножки кресла подпрыгивали, вступая в резонанс с женскими стонами. В самый экстатический момент в дверь постучали, раздался испуганный голос домработницы: у меня все в порядке?
Все отлично, Тамара Михайловнахрипло отозвался я, Занимаюсь мелким ремонтом
Девушка задыхалась от смеха. Мы сползли с кресла на пол и закончили первый раунд общения на коврике ручной работы. Хихикая, мылись под душем, переправились на кровать. Время неслось, в перерывах между открытиями в области секса мы ели фрукты, обсуждали проблемы психоанализа и пути разрешения сложных психологических задач. Я хвастался, что работодатель меня ценит, у нас приятельские отношения. И никакая это не казарма. За окном растекалась вечерняя мгла. Мелодию Вагнера, прозвучавшую из звонка, я категорически проигнорировал. И вторую, и третью. Но девушка заметила, что я стал каким-то скучным. Звонок на телефон я тоже оставил без внимания. Потом в коридоре раздался топот, и в дверь забарабанили
Дмитрий Сергеевич, что вы себе позволяете? рычал Краузе, Вы заставляете меня тащиться в такую даль! Открывайте немедленно! Я знаю, что вы дома!
Девушка смотрела на меня с насмешкой, мои щеки пылали.
Живо выходите! гремел психоаналитик, Мы едем на Большую Грузинскую улицу! Что за бардак, черт возьми! Вы должны немедленно реагировать на мои звонки!
Все закончилось плачевно. Краузе прокричал, что ждет меня внизу через десять минут, и шумно удалился. Девушка заметила, что была иного мнения о моей «работе» и некоторых аспектах моего характера. Я был подавлен и удручен, молча проводил ее до задней двери.