Да что ты говоришь? Когда?
Когда ты это начал.
Он чуть не расхохотался Какое же это счастье, лежать вот так рядом с ней и слушать, как она болтает милый вздор.
Нисколько я тебе не строю куры, сказал он и на этот раз не удержался от смеха.
Строишь, строишь. Сьюзен тоже рассмеялась. Согласись, что я права. Это таки бесконечно более серьезно
О да, бесконечно!
чем в нашей юности. Тогда были свидания, а теперь Да перестань же ты хохотать, глупый!
Как определяется это слово в словаре?
Как определяется Ну, оно значит «ухаживать» или даже «свататься».
Бог ты мой! Свататься! Мэтью снова разразился смехом.
Это не мое определение, я его нашла в «Американском наследии».
Строить куры?
Точно. Там еще сказано: стараться завоевать расположение или любовь.
И я этим занимаюсь?
А разве нет?
Да, сказал он.
Конечно. Сьюзен вздернула подбородок. А хочешь знать происхождение этого выражения?
Жажду.
От старофранцузского cort. В латинском было слово cohors, от него образовалось cohort, перешло во французский и превратилось в cort.
Так и запишем.
Слово «куртизан» имеет, кстати, тот же корень.
А что ты думаешь о моем корне?
Что ты самый непристойный мужик на свете, вот что я думаю.
Знаешь, что я хочу сказать?
Не надо это говорить.
Разве ты угадала?
Нет. То есть да. Но не хочу, чтобы ты говорил об этом. Пока.
Ладно, согласился он.
Они примолкли и долго слушали дробный стук дождя по листьям пальм.
Почему же ты не позволяешь мне сказать? спросил он.
Потому что, быть может, это вовсе не я, не мы, может быть, это Я не знаю, Мэтью, право, не знаю. Возможно, это моя новая прическа, она изменила мою внешность, я стала другая, и ты
Она оборвала фразу, но потом все-таки продолжила:
Может быть, ты увлекся женщиной, которая выглядит иначе, но внутри осталась той же, что и была, и ты разочаруешься, когда обнаружишь это.
Я люблю тебя, Сьюзен, сказал он.
Ведь ты именно это хотел сказать? Сьюзен вдруг расплакалась.
Он обнял ее.
Я тоже люблю тебя, произнесла она.
И снова всхлипнула.
Я всегда любила тебя.
Слезы текли у нее по лицу.
Возьми меня.
Она ушла минут десять назад, но он продолжал думать о ней и о том, что она сказала.
Пока брился, размышлял, права ли она. В конце концов, могла сыграть свою роль и новая прическавнешняя перемена, заслонившая все ту же прежнюю Сьюзен, женщину, котораясо времени их разводабыла совершенно чужой девушке из Чикаго, его будущей жене. Чужой она стала и для Мэтьюкакой-то незнакомой и малосимпатичной.
Но сегодня она была здесь и здесь осталасьне физически, ибо в это время она уже ехала за Джоанной, но в его воображении такая, какой стала за прошедшие два года. Меньше часу назад он сказал ей, что любит ее. Мэтью не считал себя человеком, для которого эти словарасхожий товар на базаре житейской суеты. Он выразил словами то, что на самом деле чувствовал, но он удивлялся своему чувству к женщине, которую знал и любил, потом знал и не любил, еще позже знал и покинул, а теперь узнал снова (узнал ли?) и снова полюбил (полюбил ли?).
Может быть, он и вправду влюбился в новую прическу, черт побери!
Меняя женщине прическу, вы изменяете самое женщину.
Сделайте ей короткую стрижку, наденьте на нее желтое платье, и она даже из церкви выйдет с видом куртизанки.
И, однако, в сущности своей она осталась все та же. Должна остаться. Час назад ты смотрел в темные, полные слез глаза и видел Сьюзен, и никого больше. Люди, с которыми она встречается ежедневно, скажем, ее коллеги по работе, скорее всего даже не обратили внимания, что она коротко остригла волосы и изменила весь свой стиль. Но не кто иной, как он сам, испытал то, что произошло на вечеринке у Лангерманов. Попросту не узнал ее, пока в глазах у нее не вспыхнули знакомые искры, и тогда перед ним возникла Сьюзен.
Глаза всегда остаются те же.
Остриги волосы, намажь ногти пурпурным лаком, это изменит тебя лишь для тех, кто знает тебя поверхностно, встречает изредка. Глазаключ к тебе такой, какая ты была, есть и будешь всегда. Глаза. Карие, зеленые, голубые
Глаза.
Голубые.
Хорошо бы иметь при себе фотографию, но она исчезла после ограбления офиса Отто.
Ему хотелось бы держать в руке этот снимок, когда она откроет дверь. Взглянуть на ее лицо, увидеть голубые глаза и, не обращая внимания на рыжие волосы, сравнить глаза с глазами на снимке, нос с носом, щеки со щеками, лицо с лицом.
Но фотографии у него нет, и он может полагаться лишь на свою зрительную память.
На его часах было одиннадцать тридцать, дождь поливал и поливал Уиспер-Кей, потоки воды с небес низвергались на бухту, тонкие струи насквозь прохлестывали открытую галерею, которая шла вокруг «Башен Кэмелота». Он постучал в дверь квартиры 2С, раз, потом другой.
Кто там? голос из-за двери.
Мужчина. Должно быть, тот самый, к которому она приходила в четверг, когда Мэтью впервые побывал здесь.
Мэтью Хоуп, ответил он. Вы меня не знаете.
За дверью тишина.
Он постучал снова и окликнул: «Хэлло?»
Одну минуту.
Подождал.
Мужчина, отворивший наконец-то дверь, был в модных джинсах и красной рубашке с длинными рукавами, закатанными до локтя. Лет ему было под тридцать, овальное лицо, светло-карие глаза, высокие скулы, изящный полногубый рот. Черные волосы зачесаны вверх почти в стиле панков. Гомик?
Да? произнес мужчина.
Одна рука на бедре, выражение лица пренебрежительно-скучающее.
Он ли это?
Я был здесь в четверг, сказал Мэтью, и говорил с молодой женщиной.
Здесь нет никаких молодых женщин, резко возразил мужчина.
Она сказала, что пришла навестить
Вы, должно быть, ошиблись квартирой.
Уверен, что не ошибся. Мэтью заглянул в перечень фамилий, которые внес в свой список внизу в приемной. Холлистер. Квартира 2С. Вы мистер Холлистер?
Да, это я.
В четверг здесь находилась девушка
Извините, но вы ошиблись.
Молодая девушка с голубыми глазами и рыжими волосами.
Нет.
Мистер Холлистер
Вы меня раздражаете. Холлистер захлопнул дверь.
Табличка с его фамилией была прикреплена к двери на уровне глаз.
Мэтью некоторое время изучал табличку, решая, стоит ли постучаться еще раз. Не стоит. Вместо этого он спустился к своей машине, взглянул на галерею второго этажа, влез в машину, посидел за рулем, подумал. Потом кивнул, включил мотор и отъехал на такое расстояние, чтобы одновременно видеть и лестницу на галерею, и вход в подъезд.
Он, разумеется, не мог знать, находится ли рыжая у Холлистера.
Если так, он подождет, пока она выйдет.
Возможно, сейчас она и не в квартире, но Холлистер ждет ее сегодня.
Тогда придется подождать ее приезда.
Одно Мэтью знал точно: Холлистер ему лгал.
Каждый килограмм кокаина был упакован в коричневый бумажный пакет.
Прошлой ночью, когда Джимми Ноги увидел эти бумажные пакеты, он выругался: «Вонючки дешевые, у вас что, денег не хватило на пластиковые пакеты?»
Теперь каждый килограмм кокаина следовало пересыпать в пластиковый пакет, а пакет перетянуть узкой клейкой лентой. Джимми и Чарли этим и занималисьпересыпали в полиэтиленовые мешки двадцать килограммов кокаина из бумажных пакетов, в которые упаковала кокаин серая деревенщина.
Ночью понадобилось ровно пять минут, чтобы выйти за пределы трехмильной зоны; там их ждало судно, зарегистрированное в Панаме, проржавевшая неповоротливая посудина. Ни панамское судно, ни быстроходная «сигарета», заимствованная Джимми в доке Ларкина, не зажигали бортовых огней, хоть и находились за пределами береговой охраняемой зоны. Впрочем, если бы катер береговой охраны и засек «сигарету», то она, имея скорость сто миль в час, запросто ушла бы от погони. На судне их встретили два бородатых парня, похожих на Кастро и его братца, нервные, как драные кошки. «Хотим первое дело видеть деньги». По-английски еле-еле. Глаза жадные, руки дергаются. «Хотим видеть деньги».
Джимми им сказал, что деньги они получат, когда кокаин будет проверен.
Джимми и Чарли были вооружены. На «сигарете», где находились деньги, оставалось еще трое ребят, тоже вооруженных.
Спустились в каюту.
На судне спиков стояла невообразимая вонь. Ото всего воняло. Джимми не мог разобрать, хуже воняет от бородатых дельцов наркобизнеса или от их ржавой посудины. В каюте оказалось еще пятеро бородатых. Плохое соотношениесемь к двум. Джимми очень было не по душе торчать посреди Мексиканского залива в компании семерых отпетых типов, похожих на bandidos из фильма «Сокровище Сьерра-Морены». Впрочем, можно рассчитывать на то, что они в деле новички и постараются произвести хорошее впечатление на опытных дельцов. Так оно и было, они изо всех сил изображали любезность, тем более что миллион баксов пока что находился на «сигарете» под охраной вооруженной тройки. Если кокаин окажется качественным, будет произведен постепенный обмен пакетов на деньги, такой, при котором ни деньги, ни кокаин, ни участники операции не понесут ущерба.
Придется проверять двадцать пакетов.
Пользовались тремя тестами.
Для каких-то пакетов довольствовались одним тестом, для другихдвумя, а иногда использовали все три в комбинации. Пусть толстозадые деревенские кретины из джунглей Южной Америки усекут, что имеют дело с профессионалами.
Для первого теста употребляли тиоцианат кобальтадобавляли его к наркотику, и если кокаин делался от такой примеси ярко-синим, значит, он высокого качества.
Второй тестс обыкновенной водой.
Зачерпываете из коричневого пакета ложку наркотика и насыпаете в несколько унций воды. Если порошок сразу растворяетсявсе в порядке, вы имеете чистый гидрохлорид кокаина, а если часть порошка не растворяется, значит, в кокаин подмешан сахар.
Третий тестс хлороксом, это такое вещество, от которого вода желтеет. В стеклянный кувшин наливают воду с хлороксом, бросают туда ложку порошка из пакета, и если в воде вокруг порошка появляется белая муть, тогда все о'кей. А если за порошком потянется красный хвост, тогда, пардон, в кокаин намешана синтетика.
Времени на тесты ушло порядком.
Довольные тем, что весь кокаин оказался на уровне, Чарли и Джимми пожали руки бородатым фермерам, переправили кокаин на свое судно, а деньгина ржавую посудину и уплыли восвояси.
Нынче, в субботу двадцать первого июня, они сделали несколько открытий.
Прежде всего они открыли истину, что невозможно быть слишком осторожными, если вы имеете дело с ребятишками, которые на вид этакие деревенские простаки, в глаза не видавшие обыкновенной уборной (вот почему на их лоханке стояла такая вонь!). Вы должны зарубить на носу: в наркобизнесе ничего нельзя принимать на веру, какими бы нервными и неопытными ни выглядели те, кто продает вам наркотик. Потому что, как Джимми и Чарли только что обнаружили, вонючие жулики наполнили пакеты на три четверти кокаином, а на четвертьсахаром, который в особой обертке лежал на дне пакетов.
Наивные фермеры не воспользовались полиэтиленовыми мешочками не потому, что пожалели денег, а потому, что полиэтилен прозрачен, сквозь него все видно.
Джимми припомнил, что они положили на стол в каюте несколько коричневых пакетов, чтобы показать деревенщине, какие они ловкие и предусмотрительныемогут проверить кокаин из любого пакета, имейте в виду.
Но Чарли Набс припомнил другое: как раз фермеры-то и передавали эти пакеты для проверки, один за другим. Первые пять пакетовони ведь понимали, что их будут проверять дотошней, чем другие, содержали кокаин без добавки. Нате, глядите, вываливаем вам все на стол, мы честные люди.
Джимми и Чарли оба вспомнили, что после того, как на стол были выложены три или четыре пакета, бородатые больше ничего не добавляли. Их двадцать штук, если их сразу выложить, завалишь весь стол. К тому же разве можно не доверять простакам, которые привезли кокаин в бумажных пакетах, кивают вам, широко улыбаются в то время, как вы берете пробы, спасибо, спасибо, что проверяете наш кокаин, сердечная вам благодарность за то, что не брезгуете иметь дело с недостойными, с нами, деревенскими, от которых так плохо пахнет.
Джимми и Чарли обнаружили только пять пакетов, полных кокаина, в остальных пятнадцати кокаина было где семьдесят пять, а где даже шестьдесят процентов, остальноезавернутый отдельно сахар на дне пакетов.
Миллион баксов они отдали за двадцать пакетов кокаина, но получили за свои денежки шестнадцать, остальные четыре оказались липой. Вместо пятидесяти тысяч они, выходит, платили по шестьдесят две тысячи пятьсот, как посчитал Чарли на своем карманном калькуляторе. Более того, они согласились продать десять пакетов двум спикам из Майами по шестьдесят тысяч, что теперь приносило двадцать пять тысяч убытка.
Джимми в сердцах поклялся: если удастся отловить этих фермеров, он лично отчикнет им яйца.
Более практичный Чарли думал о том, как быть со спиками из Майами.
Пересыпать порошок снова в бумажные пакеты, предложил Джимми. Но мы им устроим фокус получше, потому что мы не фермеры. В каждом пакете будет только половина кокаина, пятьдесят на пятьдесят. Выходит, продадим вместо десяти пять и за каждый получим по сто двадцать тысяч, а это тебе не собачий хвост.
Чарли согласился, что это не собачий хвост.
Холлистер спустился по лестнице бегом; на нем по-прежнему были джинсы и красная рубашка, на которую он накинул желтую ветровку, полузастегнутую на «молнию».
Адски спешит, подумал Мэтью, глядя на то, как Холлистер шпарит под дождем к синему «форду», припаркованному рядов через шесть по диагонали оттуда, где стояла машина Мэтью. Холлистер открыл дверцу, сел за руль и тут же сорвался с места. Мэтью всего лишь секунду колебалсяехать за ним или нет. Включил зажигание. Может, девица осталась в квартире? «Форд» понесся по мокрой мостовой, Мэтью за ним.
Регистрационный номер штата Флорида.
16D13346.
Часы на приборной доске перед Мэтью показывали одиннадцать сорок.
Дождь полосовал по окнам, гулко тарахтел по крыше. Ветровое стекло запотело, Мэтью протер его тыльной стороной руки. Он продолжал преследовать «форд», который резко повернул налевона Южный мост. На воде не было ни одной лодки. «Форд» снова сделал левый поворотна сорок первую дорогу. Помчался на север. Вспыхнули передние фары, зажглись красные задние огни. Миновав поворот на Северный мост, «форд» продолжал двигаться по сорок первой дороге на север со скоростью пятьдесят миль в час, то есть на пять миль выше дозволенной в этой части Трейл. Так, дамба к Фламинго-Кей осталась слева, дорога к Коровьему бродусправа. Дальше и дальше на север. Впереди слева Мемориальный зал Хелен Готлиб, сразу за ним у самого берегановый отель «Шератон».
«Форд» свернул влево.
Часы на приборной доске показывали одиннадцать пятьдесят две.
Мэтью наблюдал за тем, как «форд» въехал на стоянку.
Холлистер вышел из машины и быстро двинулся ко входу в отель.
Мэтью остановился в некотором отдалении.
В мотеле «Солнечный щит» Доминго посмотрел на часы и сказал по-испански:
Без пяти двенадцать, где же девушка?
Не беспокойся, ответил Эрнесто. Шестьдесят пять за килохорошие деньги. Я уверен, что она придет.
За деньгами в банк он ездил вчера. Когда ему задали вопрос, как называют девушку-блондинку по-испански, он сперва растерялся. Какое прозвание он должен употребить? Ladrona, то есть «воровка», что соответствовало действительности, или puta«проститутка», что тоже было справедливо? Но тут его осенило: он вспомнил последний разговор с Амаросом, когда тот назвал девушку CenicientaЗолушка.
И он сказал управляющему:
Cenicienta.
Тот улыбнулся.
Совершенно верно. А что это значит по-английски?
Эрнесто пожал плечами.
Я не знаю, как это сказать по-английски.
Да, я понимаю, еще раз улыбнулся управляющий. По-испански он не знал ни слова.
Теперь, в мотеле, Доминго лежал на кровати и глядел в потолок, дождь лил за окном, а Эрнесто гадал, окажется ли девушка той, кого они ищут.
Доминго, словно прочитав его мысли, предложил:
Мы должны посмотреть на снимки, верно?
Да, согласился Эрнесто.
Она вышла из отеля в том же самом коротком блестящем ярко-красном дождевике, что и вчера, на этот раз поверх голубого платья, в тех же красных сапожках, но с непокрытой головой и без солнечных очковони ни к чему в дождь. Голубые глаза так и сияли, когда она спускалась по ступеням, а потом шла к стоянке машин.