И что делать? обречённо спросила начинающая хозяйка пассажирского салона и будущий ас заоблачного сервиса.
Всё просто. Тот, кто чего-то опасается, ведёт себя как взбалмошный подросток. Вот и относись к нему соответственно. Ты же знаешь причину поведения подростка и снисходительна к нему, поскольку понимаешь: оскорбляет тебя не он, а бушующие в растущем организме гормоны. Так и с пассажиром: это не он такой, это страх его таким делает.
И такое простое объяснение расставило всё по своим местам. Со временем Галине даже нравилось, когда заходивший на борт раздражённый пассажир, покидая его, искренне она это опять же хорошо определяла благодарил за полёт.
Все эти мысли заставили начисто забыть о тревоге, которая преследовала её всю подготовку к сегодняшнему рейсу.
Пассажиры шли один за другим. На передней кухне бригадир поставила с собой Ингу, с ней несколько месяцев назад она впервые летала коротким рейсом и после этого постоянно просила определить её в свой экипаж. Работа в паре была приятна обеим Галина в этом ничуть не сомневалась, потому что знала: Инга, будучи абсолютно искренней, не врала, когда перед каждым рейсом говорила, что рада поработать вместе.
Тот первый полёт, переросший позже в крепкий деловой союз, начался со ссоры. Из-за того, что он был непродолжительным, работать приходилось максимально расторопно, а Галину буквально достал второй пилот, который во время обеда заставил её семь раз проделать маршрут кухня кабина кухня. Сначала он попросил мясо, но поскольку на гарнир оказалась гречка, попросил поменять на то, что идёт с картофелем. Галина принесла, но в этот раз фейс-контроль не прошла белая рыба пришлось вернуть мясо. Затем ещё один заход на «принесите вилку» с последующим «уже не нужно, я её не заметил», ещё три раза пришлось посетить святая святых для того, чтобы обеспечить юного авиатора чаем: «лучше зелёный», «без пакетика», «с сахаром». Тогда Галина единственный раз не сдержала эмоций в отношении лётного экипажа.
Выходя, она поинтересовалась у капитана:
Вы сделаете объявление или мне объявить?
О чём? удивился тот.
О том, что мы прекращали обслуживание пассажиров, поскольку всей бригадой кормили второго пилота, довольно резко бросила бригадир.
Капитан засмеялся, а вот Галина проклинала себя за то, что не сдержалась. Капитан-то здесь при чём? Ему ещё воздушный лайнер на землю возвращать. И вот в этот, совсем неподходящий, момент пассажиру бизнес-класса приспичило шампанского испить. За те деньги, что он заплатил, имеет право. Но Инга замешкалась, открывая бутылку.
У тебя руки из жопы, что ли, растут? грубо гаркнула старший бортпроводник на подчинённую.
На что та повернулась к раздражённой начальнице и спокойно сказала:
Из жопы у меня растут ноги, и должна заметить: никто ещё не жаловался на то, что я ими делаю.
При этом она провела обеими руками по своим идеальным бёдрам, которые сексуально обтягивала форменная юбка. Инга была красива необычайно. Поэтому сомнений в том, что она говорит правду, не возникало. Галина извинилась и попросила отнести игристое, не сомневаясь, что столь привлекательной стюардессе пассажир не будет выказывать раздражение. В следующих совместных полётах Инга не раз бойко решала конфликтные ситуации, что при её внешних данных получалось просто и естественно. Этим она тоже приглянулась опытному бригадиру приятно иметь дело с умным человеком, даже если это очень красивая женщина.
Инга считала входящих в самолёт механическим счётчиком, который смешно называла «кликалкой». Галина проверяла посадочные талоны и подсказывала, где находится место.
Ваше место шесть «чарли», произнесла Галина.
Она лишь коротко взглянула на мужчину, как её словно холодным душем окатили: у неё появилось то явное чувство опасности, которое, как она надеялась, осталось за пределами самолёта. Тревога вернулась и стала прямо физически осязаемой, как в тот раз, когда маленькой девочкой шла с папой из детского сада. К тому же пассажиром оказался популярный модный политик. Совсем недавно, вплоть до думских выборов, ещё никому неизвестный молодой человек внезапно перевернул шахматный стол российской политики. Сначала через суды добившийся отмены решения о снятии его с выборов, а затем демонстративно покинувший Думу, оставив свой мандат на трибуне, с которой он клеймил какой-то малопонятный большинству населения законопроект. Эффектный жест вызвал восторг у публики, вечно недовольной властью, и уважение даже тех, кто не мог определиться между лояльностью президенту и ненавистью к партии власти. Последующее шараханье власти от «приласкать» до «наказать» только повышало его популярность. К тому же он был отличным оратором, мог изобразить как душку-милашку, общаясь с пенсионерами и детьми, так и жёсткого оппонента политических противников на различных ток-шоу, пока его туда пускали. Когда же власть спохватилась и убрала его из эфиров, народной любви это не убавило: он нашёл другие площадки для выступлений и своим присутствием привлекал зрителей на различные интернет-ресурсы.
Словом, всё говорило о том, что с ним придётся считаться уже сейчас, на исходе лета 2022 года, когда до президентских выборов 2024 года оставалось около двух лет.
Все это Галина мгновенно вспомнила, потому что опасность находилась именно здесь, рядом, и исходила от посадочного талона, который она держала в руках.
«Хотя что можно ожидать от политика, пусть и очень известного, в полёте? Разве что нервы потреплет», попробовала она успокоить себя.
От этих мыслей Галину оторвал раздражённый неприятный голос, адресованный ей:
Я могу проходить?
Конечно, конечно, поспешно ответила бригадир, справа по проходу.
Пассажир выхватил клочок картона и буркнул:
Знаю, не первый раз, и проследовал на место шесть «чарли».
Дальше посадка шла своим чередом. Пассажиры эмоционально здоровались, мужчины при виде Инги втягивали животы и пытались острить. Инга, как истинный профессионал, реагировала на шутки, которые слышала в сотый, а может, уже в тысячный раз, как на новые. А что делать? Каждый волнуется по-своему. Лишь бы про бомбу не шутили. Тогда проводники просто обязаны перейти к соответствующей процедуре: вызов полиции, высадка пассажиров, проверка самолёта и прочие хлопоты. А кому это надо?! К счастью, народ на таких длительных рейсах опытный по части авиапутешествий и подобные глупости себе не позволяет. Выбился из привычного ряда только один мужчина средних лет. Очень приветливо поздоровался и сразу сообщил о том, что он врач.
Если что обращайтесь, показал свой посадочный талон и отчеканил: Моё место двадцать два «цэ».
Спасибо, сдержанно поблагодарила Инга, а Галина подумала: лучше бы не понадобилось, и тут же поймала себя на мысли, что совсем не верит в то, что подумала.
Когда все пассажиры прошли в самолёт, а рамп-агент принёс загрузочную ведомость, проводники выполнили установленные процедуры закрытия дверей. Для тех, кто работает в салоне, после этого начинается новый этап полёта. Кабинный экипаж приступает к выполнению рутины доведению информации о средствах спасения и путях эвакуации. Процедура обязательная и даже необходимая, но её, как обычно, никто не слушал. Участие Галины в этом процессе ограничилось включением записи, поэтому она имела возможность ещё раз заглянуть в салон на место шесть «чарли», которое занимал тот самый известный политик, что вернул ей чувство опасности. Господин был чем-то раздражён и не считал нужным это скрывать.
«Как же по-разному выглядят люди в телевизоре и в жизни», в очередной раз подумала Галина. Ей часто приходилось пересекаться по работе с известными персонами. И она уже привыкла к тому, что распиаренный образ не имеет ничего общего с реальным человеком. Так, выдающийся кинорежиссёр, который ей виделся носителем изящных манер, однажды при ней наорал на молоденького проводника за то, что тот, смущаясь, отказался пересадить его в бизнес-класс. А вот эстрадная дива, которую все считали хулиганкой и грубиянкой, даже фильм про неё сняли, оказалась вполне приветливой и даже терпеливой: перед вылетом из Цюриха к ней, уже расположившейся в бизнесе, все проходящие мимо пассажиры обращались за автографом, так она никому не отказывала. И только королева Швеции что на борту самолёта, что вне его была одинаковой для российской публики её не замечали либо вовсе не знали о её существовании.
Поэтому привыкшая к различным метаморфозам Галина не столько смотрела на популярного политика, сколько пыталась понять, что за опасность ей, а значит, и всем, кто находился на борту, угрожает. А то, что опасность есть и она велика, сомневаться не приходилось.
Глава 4
А в это время в кабинет большого босса некой секретной службы одной из стран, не совсем дружественной, на доклад вызвали руководителя специальной операции, крайне деликатной, поскольку выполнялась в интересах политического руководства страны. Естественно, в случае утечки или, боже упаси, провала это самое политическое руководство будет утверждать, что знать не знало о самовольстве спецслужб.
Пока всё идёт по плану, рапортовал докладчик, глядя в раскрытую папку, то ли уточняя детали, то ли не желая смотреть на шефа. Объект в самолёте, наше сопровождение согласно установкам. Контакты со смежниками налажены, они готовы оказать содействие в любой момент при необходимости.
Доклад был закончен, но тишина в ответ заставила посетителя поднять взгляд, чтобы убедиться: его услышали. Более того, человек напротив внимательно смотрел в глаза, словно ожидал чего-то ещё. Деталей, касаться которых подчинённый не особо хотел. Но стоящий напротив был достаточно опытным в своём деле, чтобы понимать: никому нельзя доверять информацию в объёме большем, чем это необходимо для выполнения своей части общей задачи. Даже если этот кто-то твой непосредственный начальник.
Поэтому он спокойно выдержал взгляд своего руководителя, который в свою очередь, поняв, что большей информации не получит, подумал: «Может, оно и к лучшему» и открыл небольшую коробку из телячьей кожи с тиснением, где, и все в службе про это знали, лежали гаванские сигары.
Хозяин кабинета внешне немного напоминал Черчилля, и вполне возможно, именно для усиления сходства с известной личностью тоже курил сигары. Он достал одну, нежно помял её. Потом понюхал, осторожно втягивая воздух. Гость знал, что красивая коробка называется хьюмидор, и не сомневался в том, что всё необходимое в ней имеется: и гильотина для обрезки сигар, и увлажнитель, и гигрометр. Курить в службе категорически запрещалось, а для того чтобы шеф предложил пройти в соседнюю с кабинетом комнату и раскурить сигару, должно произойти что-то неординарное. Посетитель не любил и даже избегал всего нестандартного или внезапного. К тому же был достаточно независим, как, впрочем, и все профессионалы. Может, поэтому никогда не удостоился чести быть приглашённым в специальное помещение, куда дверь, кстати, непосвящённый и не заметит.
Вопросы есть, полковник? спросил хозяин кабинета, укладывая сигару на место ласково, так укладывают в колыбель младенца.
Чем ограничены мои полномочия в этой операции? исполнитель задал вопрос, который он задавал каждый раз, когда ему поручали вести очередное дело.
Ничем, спокойно ответил большой начальник, осторожно закрывая хьюмидор. Конечно, кроме применения оружия массового поражения.
Потом посмотрел на подчинённого и, не увидев соответствующей эмоции, добавил:
Шутка.
Естественно, ответил собеседник и, спросив разрешения, пошёл на выход.
Руководитель операции, выйдя от начальника, отправился на своё рабочее место, которое находилось вдали от кабинета шефа да и других многочисленных первых, вторых и прочих заместителей, советников по различным направлениям, разного рода помощников, представителей иных спецслужб.
Нельзя сказать, что удалённость от всей этой братии его не радовала. Начальники, заместители, советники это по большей части бывшие или будущие политики. А в политику часто идут те, кто по разным причинам не состоялся в профессии. И чем дальше ты от них, тем комфортнее можно заниматься делом. Своим делом. Вот для начала, пожалуй, стоит проверить готовность смежников. Это самое слабое звено в любой операции. С ними чаще всего и бывают проблемы: то погода плохая, то настроение никудышное всё это для них уважительная причина.
«Мне бы так», подумал полковник, нажимая нужный тумблер на селекторе связи.
В динамике послышалось тихое шипение, а следом короткое:
Слушаю.
Вы получали директиву о вашем участии в нашей операции, тон скорее утвердительный, нежели вопросительный, поэтому тут же продолжил: Прошу доложить о готовности.
Ответ последовал после короткого молчания это моментально напрягло опытного офицера.
Мы готовы, но Опять последовала раздражающая пауза. Но желательно перенести начало операции на пятьдесят две минуты, чтобы исключить негативное влияние внешних воздействий.
«Вот, так и есть. Как же им хорошо. И погода, и время суток, и расположение спутников противника всё они могут использовать в своё оправдание».
Собеседник верно уловил раздражение звонившего:
Мы, конечно, обеспечим выполнение миссии и в указанное время, но
Понятно, перебил руководитель операции, который нёс ответственность за результат, а значит, являлся первым, кто должен исключить всяческие «но». Пятьдесят две минуты. Я понял.
Глава 5
Проводники закончили демонстрацию аварийно-спасательного оборудования и заняли свои рабочие места. Но привычного движения самолёта, означавшего буксировку к месту запуска, не последовало. Галина ещё не начала беспокоиться, вдруг дилинькнул вызов в пилотскую, и следом раздался щелчок открытия электронного замка двери кабины. Пришлось отстегнуться и, несмотря на открытый замок, сначала набрать условный код, как того требовала инструкция, а только потом зайти к пилотам.
Капитан сидел уже вполоборота, ожидая старшего бортпроводника, и сразу, как она вошла, «обрадовал»:
Задержка примерно на час.
Это, пожалуй, самое неприятное слово и в авиации, и в жизни. Задержка всегда означает, что предстоит ожидание, которое может длиться долго. Но когда дело имеешь с авиацией, должен быть готов ко всему.
Какую причину доложить пассажирам? спросила Галина.
Нам дали слот плюс пятьдесят две минуты от расписания. Сообщи, что причина в ожидании очереди на вылет в связи с перегруженностью аэропорта. Время можно не уточнять, мы свяжемся с базой, может, получится слот подвинуть.
Естественно, в такой ситуации объявление о задержке вызвало соответствующую реакцию. В бизнес-классе пассажиры бодро стали заказывать напитки, а в экономе покатилась волна возмущения на тему «вот я летал (летала) такой-то компанией и там всё по расписанию». Нашёлся и некто «сведущий», который пытался блеснуть знанием авиационной терминологии для поднятия авторитета:
Скорее всего, пилоты забыли флайт-план подать, вот и задержка.
Из эконома позвонили:
Тут недовольных вагон и маленькая тележка. Как-то бы градус недовольства понизить
Бригадиру пришлось пройти на кухню, чтобы оценить обстановку. Ситуация казалась взрывоопасной. Две дамочки, судя по всему, уже заправившиеся изрядной долей бурбона в аэропорту, подогревали всеобщее раздражение.
Может, покормим, предложил Николай, глядишь подобреют.
То, что питание снизит тонус напряжения, было очевидно, но Галина знала: слот дело не железобетонное, у расторопного диспетчера компании, сопровождающего их полёт, вполне может получиться сдвинуть время вылета на более ранний срок.
И что делать, если разрешат взлёт, а пассажиры в это время едят? Поэтому ответ нет. Не выйдет.
А что такое слот? спросила молодая коллега, с которой в гостинице общался второй пилот.
«Вроде Ксения её зовут», вспомнила старший бортпроводник.
Вот если бы ты, Ксюша, чаще контактировала с лётным составом, с едва уловимым ехидством заметила Галина, на профессиональные темы, я имею в виду, то знала бы, что слот это такой временной интервал, в который нам разрешён взлёт.
На словах «контактировала с лётным составом» молодая проводница стала пунцово-красной. Но это Галину не очень интересовало, она, ещё раз заглянув в салон, пошла к себе и набрала код входа в кабину пилотов.
Командир, в экономе нервно. Всё может выйти из-под контроля, и придётся вызывать полицию. Хорошо бы покормить их, в сорок минут уложимся.