Что вы тут делаете ночью и как вы сюда вошли?
Мы бабушке еду относили, а на обратном пути смотримтут шайка грабителей, вот я и вспомнила, что в этом доме Эми живет. И мы перелезли через забор. Вот, посмотрите на Серджо. Я показала на разодранную в лохмотья рубашку Тупня.
По Тупню, кстати, ясно, что у него латиносов в родне не водится. Мужчина замолчал. Видать, задумался. Местные довольно часто носят друг дружке еду и другие вещи в темноте, когда проще спрятаться.
Секундочку, сказал наконец он.
Я прислушалась. Судя по шагам за дверью, это был взрослый мужчина.
Дверь приоткрылась. Сперва чуть-чуть, потом пошире.
Проходите. Я Уилл, отец Эми.
У мужчины были голубые глаза и морщинки, какие бывают, когда человек часто улыбается, бородка клинышком и рыжеватые кудрявые волосы, отчего выглядел он моложе своего возраста. Похоже, Брэд оказался прав. Такие любят помогать. Мужчина был босой, но успел надеть вытертые джинсы и футболку с какой-то эмблемойвидимо, университета, в котором когда-то учился. Я быстро проскользнула мимо, ему за спину, придержав дверь для Тупня, вытащила пистолет и ткнула дулом в висок мужчине. Не чтобы покалечить его или вырубитья достаточно высокая, так что для этого мне хватило бы хайкика пяткой в голову. Но я хотела показать, что девчонка и мальчишка-недомерок готовы к насилию.
Мужчина вскрикнул и прижал руку к царапине на виске. Я наставила на него пистолет.
Не трогайте мою семью, сказал он, все берите, но не
Если послушаетесь нас, то никто в этом доме не пострадает, сказала я.
Я думала, что говорю правду.
IV
Кровь стекала с виска и капала мне на футболку, пока они вели меня в гараж и привязывали к стулу, а его, в свою очередь, к верстаку. Девушка, выдавшая себя за одноклассницу Эмивообще-то, она и впрямь могла ею быть, пощупала дизельную установку. Она на колесах, но весит сто пятьдесят килограммов, и девушка наверняка прикидывала, как ее забрать.
Я лихорадочно раздумывал, что сейчас делает Хейди. Когда в дверь позвонили, она тоже проснулась и, скорее всего, догадывалась о происходящем. Успела ли она отвести Эми и Сэма в подвал? Там располагалась наша тревожная комната, хотя на самом деле это просто небольшой закуток без окон, с толстыми стенами и прочной дверью, которая запирается изнутри. И еще там хранится недельный запас воды и еды. Если эта высокая девушка с темными волосами действительно такая разумная, какой кажется, значит они заберут только то, что им нужно, и уйдут. Парнишка же ни слова не проронил, но ловил каждое ее движение. Вид у него был безобидный, ему едва ли доставляет удовольствие мучить людей.
Лишь услышав крик Хейди, я понял, что их больше.
Ты сказала начал я.
Заткнись! Она снова ударила меня пистолетом.
Парнишка посмотрел на нее, однако она ничего больше не сказала и лишь молча глядела на меня. Как будто просила прощения.
И тут же в дверях появился еще один парень. На белом хоккейном шлеме у него на голове была нарисована богиня Юстиция.
Он велел вам подняться, сказал парень с плохо скрываемой радостью.
Кто«он»? Похоже, вожак.
Парнишка и девушка скрылись, а новенький встал передо мной. В руках он сжимал русский автомат того типа, каким, кажется, уже все обзавелись. «Калашников». Некоторые страны рисуют его на флагах как символ борьбы за свободу. Лично меня от одного его вида в дрожь бросает. В его изогнутом магазине мне видится нечто извращенное.
Я заплачу вам пять тысяч, если вы отпустите меня и мою семью, сказал я.
И куда мне твое бабло девать? Мерзавец рассмеялся. В киоск сбегать?
Я отдам вам
Папаша, все, что мне надо, я и так возьму.
Он взял с полки мой старый мотоциклетный шлем. Снял хоккейный шлем и примерил мой. Несколько раз поднял и опустил забрало. И с довольным видом стащил со спины рюкзак и сунул в него шлем.
Из дома снова послышались крики, и у меня перехватило дыхание. Это я, недоумок, открыл дверь и впустил Левиафана. Дышать мне больше не хотелосьхотелось умереть. Но умереть я не мог. Не сейчассейчас я им нужен. Надо выбраться отсюда. Я дернулся, чувствуя, как веревки, которыми девушка привязала меня, натянулись, как лопнула кожа и как потекла по ладоням кровь.
Хейди снова закричала, так громко, что одно слово я разобрал. Одно-единственное. «Нет». Отчаянный, бесполезный протест против неизбежного.
Отморозок посмотрел на меня и, ухватившись за дуло «калашникова», провел по нему рукой, словно онанируя. И ухмыльнулся.
Думаю, тогда все и началось. Именно тогда все то, что, как я считал, составляет мою сущность, затрещало по швам.
Остановившись на пороге, мы с Тупнем уставились на обеденный стол. Он был сколочен из коричневых досок, толстых и грубых, этакий фермерский стиль, но стопудово охренеть какой дорогой. Похожий стол Мария нашла в каком-то дизайнерском каталогеона еще показывала его мне и говорила, что ей тоже такой хотелось бы. Но стол я, ясное дело, на мотоцикле не упру. А потом взгляд мой упал на женщину. Ее привязали к столу, сверху. Они где-то раздобыли веревки и примотали ее через шею, грудь и живот к столешнице. Ноги привязали к ножкам стола, а сорочку задрали на живот.
Перед женщиной я увидела спину в красной кожаной куртке с вышитым узором: дракон с разинутой пастью, выныривающий из моря. Куртка Рагнара. Он обернулся к нам.
А вот и вы.
Под жиденькой, каштанового цвета челкой, которая сильно поредеет еще до того, как Рагнару стукнет тридцатник, блестели глаза хищника, злые и опасные, даже когда он улыбался. Илиособенно когда он улыбался. Возможно, он не случайно называл этот город саванной, а к мотоциклу у него был прицеплен крюк, при помощи которого Рагнар, по его собственным словам, «отмечал слабое животное в стае».
Что за хрень? выпалила я.
Хрень, ага, он улыбнулся еще шире, есть возражения?
Я поняла, что он видел, как я заставляю себя промолчать. Цена того, что ты в банде, это игра по правилам банды. В частности. Однако то, что случилось дальше, в правилах не прописано.
День настал, Тупень, сказал Рагнар, твоя очередь.
А?
Давай, это не страшно.
Тупень поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.
Ему не обязательно. Я и сама слышала, что голос у меня звучит напряженно.
Обязательно. Рагнар вызывающе посмотрел на меня, словно напоминая, что на должности заместителя он выглядел бы лучше меня.
Он ждал возражений, чтобы разыграть козырь, вот только я и так знала, что это за козырь.
Приказ Брэда, сказал наконец он.
А сам Брэд где? Я огляделась.
Всеи Тупень тожепялились на женщину на столе. И лишь в этот момент я заметила маленького мальчугана с вытаращенными глазами. Он сидел на кресле, развернутом к столу. Мальчику было года три-четыре, не больше, и он тоже смотрел на свою мать.
Брэд наверху. Рагнар перевел взгляд на Тупня. Ну что, малыш, готов?
Один из братьев ОЛири подкрался к Тупню и стянул с него штаны. Все заржали. Тупень тоже, но он всегда смеется, когда другие смеются, чтобы никто не подумал, будто он ни хрена не понял.
О-го-го, проквакал Рагнар, смотрите-ка, наш малыш готов.
Опять гогот. Громче всех смеялся Тупень.
Скажи Ивонн, что ты готов, Тупень! Рагнар посмотрел на меня.
Я готов! засмеялся Тупень, польщенный всеобщим вниманием. Остекленевшими глазами он пялился на женщину.
Ни хрена, Тупень, сказала я, не смей
Неисполнение приказа, Ивонн? весело проорал Рагнар. Подбиваешь его не исполнять приказ?
Я готов! завопил Тупень.
Ему нравилось повторять фразы, смысл которых, как ему казалось, до него допер. Другие поставили его на стул, врубили музыку погромче и принялись двигать стул вперед.
Кровь у меня закипела. Боксерские матчи проигрываешь, когда перестаешь регулировать температуру собственной крови. Поэтому я проговорилатихо, но чтобы Рагнару было слышно:
За это, Рагнар, ты у меня огребешь.
Ножки стула скребли по полу. Женщина лежала, повернув голову к мальчику. По щекам у нее текли слезы, и она что-то шептала. Не выдержав, я подошла ближе и услышала делано спокойный и все же дрожащий голос:
Все хорошо, Сэм. Все будет хорошо. Закрой глазки. Подумай о чем-нибудь хорошем. О том, что будешь делать завтра.
Я шагнула вперед, подхватила Сэма под руки и подняла.
Отпусти его! закричала женщина. Отпусти моего сына!
Я посмотрела ей прямо в глаза.
Он этого не увидит, сказала я.
Подняв мальчика на плечи и придерживая егоа он вопил и вырывался, как недорезанный поросенок, я направилась к двери в кухню. Рагнар преградил мне путь. Наши взгляды встретились. Не знаю уж, что он увидел у меня в глазах, но через пару секунд отвалил.
Нагнувшись, я перешагнула порог кухни, слыша, как мать малыша кричит сзади: «Нет!» Я прошла через кухню и оказалась в коридоре, по которому дошла до ванной. Посадив мальчика в ванну, совмещенную с душевой кабиной, я задернула занавеску и сказала, что если он будет сидеть тихо и зажмет руками уши, то мама скоро придет и заберет его отсюда. Потом я вытащила ключ из замочной скважины, вышла и заперла дверь снаружи. Я поднялась по лестнице, прошла мимо пары открытых дверей и, обнаружив закрытую, осторожно ее приоткрыла.
В комнату просочился свет из коридора. Брэд сидел на кровати, на которой спала девушка-блондинка, моя ровесница. Спала она в наушниках. Я такие наушники знаю, они с шумоподавлением, поэтому в них не проснешься, даже когда рядом гранаты рвутся.
Или когда у тебя под боком мордуют твою семью.
Брэд, похоже, тут уже давно сидел. Впрочем, и девушка была красивая, этакой романтической красотой, слегка старомодной. Не совсем в моем вкусе. Но явно во вкусе Брэда. Я его таким еще не виделавзгляд ласковый и томный, а на губах улыбка. Меня вдруг осенило: а ведь я вообще впервые вижу Брэда радостным.
Свет из коридора падал девушке в глаза, и она отвернулась, но так и не проснулась.
Сваливаем, прошептала я, крики в гараже слышно. Соседи наверняка полицию вызвали.
У нас времени куча, сказал Брэд, а ее с собой возьмем.
Чего-о?
Она моя.
Ты чего, совсем башкой поехал?
Может, оттого, что я сказала это слишком громко, но девушка внезапно открыла глаза. Брэд снял с нее наушники.
Привет, Эми, прошептал он мягким, незнакомым голосом.
Брэд? Удивленно распахнув глаза, девушка будто машинально отодвинулась назад, подальше от Брэда.
Тсс, сказал он, я пришел тебя спасти. Там, внизу, бандатвои родители и Сэм с ними. Захвати какую-нибудь одежду, и пойдем со мной. Там, за окном, лестница.
Однако тут эта девушка, Эми, заметила меня.
Ты чего творишь, Брэд?
Я тебя спасаю, повторил он шепотом, а остальные в гостиной.
Эми заморгала. Переварила услышанное. Быстро переварилаэту науку мы все усвоили.
Я Сэма не брошу, громко заявила она, не знаю, что происходит, но либо помоги мне, либо вали отсюда. Она повернулась ко мне. А ты кто такая?
Делай, как он сказал. Я показала ей пистолет.
Не знаю, правильно я поступила или нет, Брэд про похищение ничего не говорил, но едва она попыталась встать, как Брэд ухватил ее за волосы, оттянул голову назад и прижал к ее носу и рту тряпку. Девушка дернулась, ее тело обмякло. Хлороформнадо же, а я думала, он у нас кончился.
Помоги дотащить, бросил он мне и сунул тряпку в карман.
Да чего ты с ней делать-то будешь?
Женюсь и детей заведу.
А я-то, ясен пень, решила, что он стебется.
Шевелись! скомандовал он, подхватив девушку под руки, и выжидающе посмотрел на меня.
Я не сдвинулась с места. Не знала, смогу ли. Я посмотрела на плакат у нее над кроватью. Я слушаю эту же группу.
Это приказ, добавил Брэд, так что решай.
Решай. Я, естественно, знала, что это значит. Решай, хочешь ли остаться вместе с единственной у тебя семьей. Под единственной у тебя защитой. Решай прямо сейчас.
Я пошевелилась. Наклонилась вперед. Ухватила девушку за ноги.
Вдалеке еще ревели мотоциклы, когда в гараж, пошатываясь, вошла Хейди, закутанная в мое пальто. Она взяла с верстака нож и разрезала веревки. Я обнял ее. Дрожа и трясясь, она уткнулась мне в шею и выкрикивала что-то, словно ей не хватило времени выплакаться и рыдания душили ее.
Он забрал ее! всхлипывала она, а слезы согревали мою футболку. Он забрал Эми.
Он?
Это Брэд.
Брэд?
Лица его я не видела, но это Брэд Лоув.
Ты уверена?
На нем единственном был капюшон, и он единственный ничего не сказал. Но командовал он, и это он пошел к Эми. И когда девушка и парень вошли в гостиную, кто-то сказал им, что это Брэд приказал.
Что именно Брэд приказал?
Хейди не ответила.
Я обнял Хейди, а знать мне и не надо было. Не сейчас. Смуглая девушка знала, что нашу дочь зовут Эми, что онаее ровесница. Брэдлидер банды, это верно. И что он прячет свое лицо от тех, кто может узнать его, тоже логично. Как и то, что у него не хватило мозгов остаться неузнанным, это очень похоже на Брэда Лоува. Испорченный. Но влюбленный. А это, по крайней мере, давало нам надежду.
V
Девять минут до вертолета! крикнул лейтенант.
Флаги на флагштоках затрепетали, поднялся ветер.
Колин махнул рукой, какой-то мужчина скрылся в квартире в пентхаусе и вернулся с ведерком, из которого торчала бутылка шампанского.
Попрощаемся, как велят правила хорошего тона, улыбнулся Колин. В эпоху декаданса говорили, что после нас хоть потоп, но в нашем случае, когда потоп уже начался, полагается откупоривать старые вина и пить их, главноечтобы у тебя был рот и горло, в которое эти вина можно влить. Потому что скоро эту глотку перережут.
Ну что ж, я взял у мужчины с ведерком узкий бокал, лично у меня, Колин, оптимизма больше.
Ты всегда таким был, Уилл. После случившегося мне остается лишь удивляться, что ты не утратил веру в человека. Мне бы хоть каплю твоей наивности и твоей сердечности. Они хотя бы согревают. Но у меня вместо этого холодный, рациональный мозг. Это все равно что жить зимой в каменной крепости.
Вроде твоей тюрьмы на Крысином острове.
Да, согласился Колин, кстати, мне тут объяснили, откуда там так много крыс. В девятнадцатом веке, до того как на острове построили тюрьму, там была больница, куда отправляли больных тифом, чтобы те не заражали жителей города. Они знали, что умрут и что на материке никто, даже родственник, не притронется к трупу тифозного больного. И крысы тоже об этом знали, с наступлением темноты они начинали подскуливатьждали, когда откроется черный ход больницы и оттуда выбросят свеженький труп. Когда на острове кто-то умирал, тело сжирали еще до восхода солнца, и такой уклад всех устраивал.
И ты в это веришь? Или ты и впрямь думаешь, что крысы туда сбежали от тифа, как ты сам?
Колин кивнул.
Для крыс человеческий тиф не заразен, Уилл, а вот наш страх перекидывается и на них. А напуганные крысы агрессивны, поэтому мы начинаем их убивать. Нас не вирус сломит, Уилл, а боязнь друг друга.
Я подумал о страхе. Страхе, который испытал в ту ночь, когда «Хаос» явился к нам домой. Страх, о котором я тщетно старался рассказать в ту ночь, когда мы с Хейди заявили в полицию, и на следующий день, когда мы приехали в полицейский участок и встретились с двумя следователями.
Сидевшие за столами следователи, избегая наших с Хейди взглядов, уткнулись в блокноты. Я подумал, что причина этогоужас пережитого нами: нашу дочь похитили, жена подверглась групповому изнасилованию, а сам я, в это время связанный, сидел в гараже. Лишь позже я понял, что такую реакцию вызвало мое упоминание Брэда Лоува, сына телекоммуникационного магната Колина Лоува.
Мы займемся вашим делом, проговорила женщина-следователь, представившаяся как старший инспектор Гарделл, но и вы дышать не забывайте.
Не забывайте дышать? Как нам теперь вообще дышать-то? Я и сам не заметил, как перешел на крик, но тут Хейди положила свою руку на мою.