Тахикардия.
Марина поднялась, подошла к окну и сделала неприступную спину. Игорь подмигнул Антону, который складывал пустые, как будто сдувшиеся рюкзаки, и тоже пристроился глядеть в окно. Очки у него сверкали весело.
Как вам мой вертолет? Отличная машина! Начинали-то мы все на «Робинсонах», они как родные. Ну, как «Жигули». Я на «Жигулях» ездить учился. Вот времечко было, а, Кузьмич?..
Я на грузовике учился. В армии «Жигулей» не выдавали.
И устойчивый, и надежный! Нам ветер не ветер и снег не снег! Потому что Антон дело знает лучше всех.
Красивый вертолет, подала голос Алла Ивановна, потому что Марина все молчала. Как он называется?
«Еврокоптер». А начинали все на «Робинсонах», помнишь, Антон? Этот как «Жигули»!
Зоя Петровна взволокла на стол объемистый расписной чайник.
Хлеба зачем натащили? У нас свой, печеный.
Сыр и салями, Зоя Петровна, полагается есть с французским багетом!
Вам видней.
Можно мне яблоко? не выдержала Алла. Одно.
Кузьмич взял яблоко, ополоснул из ковшика и протянул, холодное и увесистое. Алла некоторое время любовалась яблоком с красного бока ей на штаны накапали студеные капли.
Яичня, объявила Зоя Петровна, и перед носом у Аллы появилась тарелка.
Наплевать. На все наплевать. На правила хорошего тона, необходимость делать «неприступную спину» и не менее неприступное лицо, на вопросы, которые ее мучают и их все больше, а ответов пока никаких, на незнакомых людей, которые кажутся знакомыми, и на их непонятные разговоры. Яичница с ломтем черного «печеного» каравая важнее. Нет на свете ничего важнее яичницы, вот что.
Алла щедро посолила ржаной ломоть, вздохнула и стала есть яичницу с салом, заедая хлебом именно есть, а не завтракать и не угощаться. Время от времени она длинно вздыхала, переводила дух и прикрывала глаза.
Павел который Кузьмич сидел напротив, прихлебывал из кружки чай и посматривал на нее с интересом зоолога, изучающего рацион лемуров, отряд «приматы», подотряд «мокроносые обезьяны».
Ну и наплевать, наплевать на все!..
Марина так и стояла у окна, только теперь рядом с ней изо всех сил старались оба, и Игорь, и пилот Антон.
Это они еще Женьку не видели. Все впереди.
Иностранная колбаса, проинформировала Зоя Петровна собравшихся, и на столе появилась широкая и гладкая доска, на которой Алла проглотила яичницу и еще раз взглянула все было идеально и в полном соответствии с правилами. Прозрачные ломтики салями, наломанный руками багет, треугольники сыра, веточка белого винограда и горстка грецких орехов.
Кто эти люди среди тайги?! Что тут такое делается?!
Это вы ножом так нарезали? спросила Алла про салями.
Зоя Петровна ответом ее не удостоила, очевидно ввиду крайней глупости вопроса.
Хоровод и ритуальные танцы от окна переместились к столу. Марина села, и кавалеры пристроились по обе стороны от нее. Игорь пользовался некоторым преимуществом, как начальник, но и пилот Антон не зевал.
Марина, а вы где практикуете?
Я не практикую, я работаю. В Бакулевском центре.
Ничего себе! Такая молодая и уже в таком месте работаете! Туда не всех берут, только самых лучших.
Тут она первый раз искренне улыбнулась:
Это правда.
И взяла с доски кусочек багета и лепесток салями.
Яичню кому еще?
Алла вздохнула:
Можно мне, если больше никто не будет.
И обвела глазами всю компанию. Кузьмич вдруг засмеялся, и было понятно, что над ней. Поднялся и налил ей чаю в большую кружку. Какой любезный!..
Алла доела яичницу, немедленно захотела спать, поняла, что так дело не пойдет, решительно поднялась и предложила Зое Петровне:
Давайте я посуду помою.
Сами управимся, мы привычные.
Может, в бане убрать? Там вчера столько народу было!
Убрано давно.
Хотите вертолет посмотреть? весело предложил Игорь Марине и повернулся к Алле: И вы тоже?.. Хотите?
Было совершенно ясно, что он позабыл, что ее зовут Аллой.
Можем даже прокатить над лесочком, пока второй заряд не пришел. Прокатим, Антош? Тут такая красота кругом!.. В Альпах, конечно, тоже красиво, но самая красотища в Кордильерах! Вы там были?
Как ни странно, ни Алле, ни Марине в Кордильерах бывать не приходилось.
Вот где природа в ее первозданной красоте! Вот где размах! Вот так летишь над горами, а там буйство красок, особенно в ущельях, и думаешь зачем живем, к чему стараемся? Все равно лучше природы ничего не придумаем! Нужно быть к земле поближе, от цивилизации подальше, сразу в голове проясняется. Я им сколько раз предлагал, тут он подмигнул Кузьмичу, дислокацию поменять, а они ни в какую!.. Застряли здесь и сидят, как
Зоя Петровна, дизель через часок запустим, перебил его Кузьмич довольно резко. Обойдетесь пока?
Чего там, не в первый раз.
Игорь внимательно посмотрел на него, хотел что-то сказать, передумал и опять приступил к Марине:
Покатаемся?
Соглашайтесь, не пожалеете, поддал пару Антон.
Спасибо, поблагодарила Марина, но у нас пострадавший. Я не знаю, в каком он состоянии. А вы когда собираетесь лететь обратно? Может быть, его придется в больницу отправить.
Отправим, не вопрос.
Сейчас метель придет, сказал Кузьмич уже в дверях. Никто никуда лететь не сможет.
Это мы еще посмотрим! У меня пилот высшей категории!
А ну тебя!..
Он махнул рукой и вышел. Алла подумала, вышла следом и окликнула:
Павел Кузьмич!
Павел Николаевич я. По фамилии Кузьмин. Можно просто Кузьмич.
Алла приблизилась, всем свои видом выражая почтение. Почтение и благодарность.
Павел Николаевич, я понимаю, что мы вам тут не к месту.
Он пожал широкими прямыми плечами, но не возразил.
Ну вот, торопливо продолжала Алла. Сейчас наши встанут, и нужно обсудить, как нам отсюда выбираться.
Никак, сказал он. Метель только начинается, придется пережидать. Перевалы все закрыты. Связь пока есть, но того гляди пропадет.
А метель надолго?
Он вдруг развеселился:
Да кто ж ее знает! Она с нами не советуется. Бывает три дня, бывает неделю. По всякому бывает. Ждать надо.
Алла кивнула. Посмотрела ему в лицо и решилась:
А что это за место? Ну, вот это все!
Кордон «полста-три», ответил он не моргнув глазом. Если вам заняться нечем, можете свои лыжи под навес перетаскать. Они все перед крыльцом остались. Заметет их или ветром разбросает. Тут ветра сильные.
Конечно, согласилась она, конечно, сейчас все сделаю!
Да это не к спеху.
Нет, нет, я сейчас же
Он взялся за ручку ближайшей двери. В полутемном коридоре было много дверей.
Валенки и пуховики в кладовке на вешалке, берите любые.
Шагнул внутрь и плотно прикрыл за собой дверь.
Кордон «полста три» и точка! Понимай как хочешь!..
Алла огляделась по сторонам. Никого не было видно, только из кухни доносились голоса там продолжалась карусель, и кто-то храпел в отдалении, выводил рулады.
Поколебавшись, Алла пошла в другую сторону не туда, где сени и кладовка с валенками, и пришла в большую комнату, выходившую окнами в лес. Здесь были как будто сумерки. Высоченная голландская печь занимала весь простенок, огромная, как белый слон. Рядом вровень с подоконником сложены дрова и отдельно береста в плетеном коробе, тоже горой. На светлых лиственничных полах истоптанные шкуры, медвежьи и еще какие-то, кажется, волчьи. Самая длинная стена сплошь заставлена книжными стеллажами, от пола до потолка мать честная!.. Кругом высокие кованые подставки с толстыми оплывшими свечами, должно быть, без электричества на кордоне «полста-три» остаются часто. На диванах еще какие-то шкуры, меховые одеяла и толстая книга страницами вниз. Алла подошла и, вывернув шею, прочитала название. Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка».
За окнами не переставая валил снег, лес был весь засыпан снегом, и так захотелось пристроиться на диван под меховой плед, повздыхать, взять книгу и читать про Швейка с той самой страницы, где открыто, и чувствовать, что засыпаешь, и знать, что все хорошо, все просто замечательно, беды и опасности, хоть бы и всемирный потоп, остались за глухой и надежной стеной ковчега.
Что-то сильно стукнуло, забрякало железо.
Алла вздрогнула и оглянулась.
Перед голландской печкой на корточках сидела невесть откуда взявшаяся Зоя Петровна, совала в чугунный зев дымящуюся бересту. Береста весело трещала.
А я тут просто так. Смотрю, растерянно сказала Алла.
Береста разгоралась, Зоя Петровна ловко уложила на решетку несколько поленьев и вышла, не промолвив ни слова. Алла проводила ее глазами.
Странные люди, загадочное место.
Впрочем, у нее есть дело перетаскать лыжи под навес. И раз уж они все неожиданно возникают из воздуха и появляются под самым носом, как болотные духи, просто так соваться во все двери подряд в поисках кладовки она не станет!
Зоя Петровна!
На этот раз болотный дух возник прямо у нее перед носом.
А где можно валенки найти? И куртку?
Зоя Петровна молча прошла мимо и толкнула дверь.
Валенки, унты и пимы стояли в ряд вдоль стены, на вешалке было десятка два разномастных курток. Алла недолго рылась, нашла более или менее подходящие и вышла на улицу.
Метель усилилась, белое небо надвинулось, как будто пузом легло на кордон «полста-три», и ветер пришел, деревья в лесу под горой мерно раскачивались. Алла поглубже натянула шапку, задрала голову и посмотрела вверх.
Снежинки летели ей прямо в глаза, очень много, густо, часто.
Если бы не волшебная собака, умевшая кивать и улыбаться, если бы не лыжник по имени Марк и его странный товарищ Кузьмич, они сейчас были бы наедине с этим снегом и холодом без надежды на помощь и спасение. Они боролись бы, конечно, в меру своих сил, но едва ли им удалось бы победить. Они слишком ничтожны и самоуверенны, а снег и ветер слишком равнодушны и сильны. Им нет никакого дела до людей, попавших в беду в этих горах.
Какое счастье, что мы здесь, Господи, прошептала Алла в белое небо. Спасибо тебе.
Она кругом обошла дом, широкий, устойчивый, сложенный из ровных круглых бревен на высоком каменном фундаменте. По всему периметру дома через стальные кольца был протянут морской канат, и такой же канат вился вдоль дорожек, на железных столбиках. Алла улыбнулась. Должно быть, метель здесь частая гостья. В некотором отдалении за деревьями она увидела еще какие-то строения и пошла в ту сторону. На свежем снегу ее валенки оставляли ровные овальные следы. Под горкой, чуть пониже, оказался еще один дом, поменьше, рядом с крыльцом поленница в высоту стен и ангар самый настоящий.
Что у них там может быть? Истребитель? Луноход?..
К маленькому дому Алла не стала спускаться, вспомнив, что болотные духи где-то поблизости и могут наблюдать за ней.
Навес, под которым стояли большие деревянные сани и еще одни, поменьше, на широких полозьях, снеговые лопаты, метлы с длинными ручками, верстак с прикрученными тисками и еще много всякого добра обнаружилось с другой стороны большого дома.
Алла сначала собрала все палки и оттащила туда, потом стала чистить от снега лыжи. Ей попалась Володина лыжа, которую они собрали с Сергеем Васильевичем, и она мельком подумала хорошая работа.
Она несла под навес первую партию, когда на дорожке показался человек в красной куртке. В руке у него была большая пластиковая штука, похожая на рацию, должно быть, спутниковый телефон. Из-за белой мглы Алла не разглядела, кто это.
Нет пока, громко говорил человек на дорожке. И людей принесло на мою голову левых! Откуда я знаю! Их бы турнуть отсюда, зачем нам лишние глаза и уши! Только куда сейчас турнешь? Метель, мать ее! Если не уговорю, значит, заставлю!..
Алла замерла с лыжами в руках.
Заставлю, да!.. Он тоже, знаешь, человек, а раз человек, значит, ему жить охота!.. Все, давай, до связи!
Неизвестный посмотрел по сторонам Алла подалась назад в тень, под бревенчатую стену, сунул телефон в карман и выругался негромко, но отчетливо.
Кто это? Кузьмич по имени Павел или кто-то из двоих прилетевших, Игорь или Антон? Они все тут в красных куртках и шапках до глаз! Кого он должен уговорить или заставить? Что значит охота жить?..
Человек за пеленой метели постоял еще немного и пошел под горку, к маленькому дому и ангару. Алла из-под стены проводила его глазами.
Нужно рассказать Сергею Васильевичу или Марине. Впрочем, Марина вряд ли станет ее слушать.
Вторую партию лыж она ухватила как-то на редкость неловко, прижала обожженный палец, затрясла рукой. Лыжи загрохотали по настилу, разъехались в разные стороны.
Да что такое!
Она стала собирать лыжи и оказалась нос к носу с громадной собачищей, смотревшей заинтересованно медвежья голова с маленькими глазками, белый хвост мотается из стороны в сторону.
Привет, сказала Алла, не разгибаясь. Пес склонил голову набок и сел. Широкие мохнатые лапы со страшными желтыми загнутыми когтями были перед самым ее носом. Ты меня не разорвешь?
Пес переложил голову на другую сторону, все так же заинтересованно.
Северные собаки не нападают на людей. Северные собаки существуют для того, чтобы оберегать и спасать людей от зверя, от метели, от лавины!.. А эта собака для чего существует? Чтобы оберегать и спасать или чтобы рвать?..
Может быть, в лесу чужих она спасает, а на своей территории разрывает на куски?..
Алла осторожно выпрямилась. Пес напружинил спину.
Ты хороший, похвалила Алла, пытаясь сообразить, что теперь делать. Ты нас вчера спас, помнишь? Ты нас нашел, людей привел. Ты нам улыбался даже!
Она держала лыжи в охапке, стараясь не двигаться, чтобы они опять не поехали из рук и не загрохотали. Они загрохочут, и собака бросится!..
Вик, ты чего там? Да вы не бойтесь, он пообщаться пришел! Он не укусит!
Пес ухмыльнулся во всю пасть, фыркнул непочтительно, как будто удивлялся разве можно его заподозрить в такой глупости, кусаться без всякого повода! поднялся и потрусил на голос.
Группа людей поднималась с той стороны, куда ушел человек со спутниковым телефоном, их было довольно много. В группе она первым делом узнала Павла Николаевича Кузьмича, потом Игоря в золотых очках. Марк, ушедший утром на какую-то трассу, видимо, вернулся, потому что тоже был с ними, и пилот Антон, сменивший реглан на красный пуховик. Пес подбежал и затесался в их компанию.
Здравствуйте! издалека прокричал Марк и сунул Кузьмичу пластмассовую штуковину, похожую на спутниковый телефон. Забери.
Алла проводила штуковину глазами. Выходит, это Марк разговаривал на дорожке? Но он только что пришел из леса! Или он уже давно появился?..
Поговорил, Марк?
Да так. Связь плохая, почти не слышно.
Катание на вертолете отменяется! весело сказал Игорь. А жаль! Я бы с удовольствием показал вам и вашей подруге настоящую лесную сказку с высоты птичьего полета! Теперь ничего не выйдет, снег повалил. Ну ладно, мы в следующий раз!
Игорь Ильич, я свои вещи к Кузьмичу пока положил.
Правильно сделал, Антоша! Всегда ты все правильно делаешь!
Хоть бы меня спросили, это сказал Кузьмич, и голос был недовольный.
А чего нам тебя спрашивать! Где надо, там мы спросим, а где не надо, сами разберемся. Да, Марк?
Ты лыжи мои посмотри, Кузьмич. На спусках два раза падал, попросил Марк.
Странно. Я с утра и температуру, и снег проверял.
Широко ступая, Кузьмич подходил к крыльцу, рассовывая по карманам пластмассовые коробки. Их было две. Выходит, и Кузьмич мог разговаривать о том, что им не нужны лишние глаза и уши!
Или здесь у каждого по спутниковому телефону?
Кузьмич сгреб лыжи, Алла посторонилась немного.
Эти тоже давайте.
Алла по одной подала ему лыжи.
А наши там что? Не знаете? спросила она.
Встают, полдничают. Все нормально.
Ваш доктор оказывает пострадавшим и утомленным медицинскую помощь, весело сообщил Игорь. Марк, ты знаком с доктором? Только уговор этот кадр мой! Кто первый встал, того и тапки!
След видел, сказал Марк, приближаясь, и Кузьмич посмотрел на него внимательно. Сегодняшний, вчерашние все замело.
Опять приходил?!
Марк забрал оставшиеся лыжи, Аллины собственные.
Кто приходил? не выдержала она. Чьи следы?
Волк у нас есть, пояснил Кузьмич и пошел за дом. Отчаянный.
Что значит отчаянный?
Есть такие волки-убийцы. Которые и на зверей, и на людей нападают просто так. Из спортивного интереса. Жажда убийства у них.
Он с Виком однажды связался. Давно, года два назад, добавил Марк. Вик не дался, порвал его. И теперь кто кого.