Дейрдре испускает прочувствованный визг. Кел понятия не имеет, что предпринять, и от этого теряется еще больше. Дома он бы сейчас встал, после чего Дони либо угомонился бы, либо удалилсятак или иначе. Здесь это вроде как не вариантне потому что при Келе ни пушки, ни бляхи, а потому что он не знает, как в этих краях обходятся и есть ли у него право хоть что-то тут предпринимать. Его вновь охватывает ощущение легкости, словно он угнездился на краешке своего табурета, как птица. Ловит себя на мысли: пусть Дони попрет на Марта, и тогда станет ясно, что делать.
Дони, говорит Барти из-за стойки, показывая на парня посудной тряпкой, пшел отсюда.
Я ж ничего. Этот хрен меня назвал
Пшел.
Дони складывает руки на груди и плюхается на свое место, отвесив нижнюю губу, упрямо вперяется в пространство.
Ой да бля, с отвращением произносит Барти. Швыряет тряпку и выходит из-за бара. Подсоби-ка, попутно говорит он Келу.
Барти на несколько лет моложе Кела, однако, в общем, не мельче. Они подхватывают Дони с боков и выводят его через весь бар, обходя табуреты и столы, к дверям. Большинство стариков ухмыляется; у Дейрдре рот нараспашку. Дони обмякает и делается балластом, ноги волокутся по линолеуму.
Встань как мужчина, велит ему Барти, возясь с дверью.
У меня там полная пинта, взбешенно говорит Дони. Ай! Это Барти полуслучайно задевает плечом Дони о дверной косяк.
На обочине Барти тащит Дони, чтоб придать ему разгона, после чего мощно пихает вперед и отпускает. Дони, спотыкаясь, летит через дорогу, размахивает руками. Спортивные штаны сползают, он, путаясь в них, падает.
Барти и Кел смотрят, переводя дух, пока Дони встает и подтягивает штаны. На нем тесные белые трусы.
В следующий раз скажи маме, чтоб купила тебе подштанники как у больших пацанов, выкрикивает Барти.
Я тебя сожгу нахер, без особой убежденности орет Дони.
Иди домой и погоняй лысого, Дони, отвечает Барти. Ни на что ты больше не годен.
Дони озирается и видит брошенную сигаретную пачку, швыряет ее в Барти. Недолет шесть футов. Дони плюет в сторону Барти и топает прочь по дороге.
Уличных фонарей никаких, в домах у дороги всего пара огоньков; половина домов пусты. Несколько секунди Дони исчезает из виду. Шаги слышно дольше, эхо отлетает от построек во тьму.
Спасибо, говорит Барти. В одиночку я б спину посадил. Жирный мудилка.
Из паба выходит тощий и стоит на ступенькесилуэт в желтом свете, чешет спину.
Где Дони? спрашивает.
Ушел домой, отвечает Барти. И ты тоже иди, Джей-Пи. На сегодня тебе тут хватит.
Джей-Пи осмысляет.
У меня его куртка, говорит он.
Тогда отнеси ему. Давай.
Джей-Пи послушно ковыляет в потемки.
Часто этот парень бузит? спрашивает Кел.
Дони Макграт, отвечает Барти и плюет на обочину. Филон сраный.
Кел понятия не имеет, что это значит, хотя тон предполагает что-то вроде разгильдяя.
Я его тут уже видел.
Время от времени. Молодые ребятки в основном в город ездят, ищут, с кем бы покувыркаться, но когда у них на это нет денег, приходят сюда. Но все равно он теперь сколько-то не полезет. А потом приплывет со своими дружками как ни в чем не бывало.
Он что, и впрямь может попробовать тебя поджечь?
Барти фыркает.
Есусе, нет. У Дони кишка тоньше вошьей. А это будет слишком тяжкий труд.
Считаешь, безобидный?
Да он, бля, просто бесполезный, отрезает Барти. За спиной у него опять вступает вистл, точный и бойкий. Кел выкидывает Дони из головы и возвращается в паб.
Происшествие, кажется, вообще никого толком не обеспокоило. Март и его приятели перегруппировались и начали новый кон в пятьдесят пять; спор у барной стойки переключился на достоинства сборной по хёрлингу этого года. Барти выдает Келу бесплатную пинту. Дейрдре допивает свое, обводит паб долгим обреченным взглядом и, когда никто ей в глаза не смотрит, выплывает вон.
Но Кел все равно остается побыть ещерастягивает перепавшую дармовщинку, пока Март с приятелями не доигрывают и не начинают собираться. Как раз Март-то и назвал Дони жухлом. Когда Март предлагает подбросить Кела домойчто случается всякий раз, исключительно ради удовольствия поддразнить, когда тот отказывается, Кел соглашается.
Март умеренно пьяндостаточно, чтобы уронить ключи на коврик под рулем, а потому вылезает из машины и возится в поисках.
Не волнуйся, говорит он с ухмылкой, замечая, какое у Кела лицо, и хлопая ладонью по борту машинысиней развалюхи-шкоды, обляпанной грязью и крепко смердящей мокрой псиной. Эта хрень знает дорогу от паба до дома, даже если я усну за рулем. Ей доводилось.
Здорово, говорит Кел, поднимая ключи и вручая их Марту. Мне полегчало.
Что с рукой? спрашивает Март, старательно забираясь в кабину.
Рука у Кела заживает нормально, однако пластырь он не отлепляет, чтоб никто не заметил укуса.
Ножовкой зацепил, отвечает.
То-то и оно, говорит Март. В следующий раз послушаешь меня и пойдешь на те сайты в интернете. Заводит машину, она кашляет, содрогается и устремляется вперед по дороге с пугающей прытью. Что там нес этот обормот Сенан? Что-то насчет Боббиной овцы?
Ага. Бобби считает, это пришельцы. Сенан с ним не согласен.
Март сипит смехом.
Я б сказал, ты думаешь, у Бобби чердак не на месте, а?
Не-а. Я ему втер про то, как мой дед видал НЛО.
Это ты его осчастливил, раз так, говорит Март, сворачивая с основной дороги и с мерзким скрежетом переключая передачу. Бобби не псих. Беда у него только в том, что он слишком много работает на земле. Работа мировецкая, но если человек не полный пень, уму его неймется. Мы, все остальные, в основном с этим справляемсясемья там, картишки, выпивка или еще что. А Бобби холостяк, для выпивки голова у него слабовата, да и в карты у него получается так паршиво, что мы его играть не берем. И вот когда уму-то неймется, Бобби, никуда не денешься, топает в холмы и там ловит НЛО. Ребята хотят купить ему гармонику, еще чем-нибудь его занять, но сам я хоть весь день бы слушал его про пришельцев этих.
Кел осмысляет сказанное. Пришельцы кажутся ему более удачным лекарством от неугомонного ума, чем кое-какие прочие средства из Мартова списка. То, как Март ведет автомобиль, поддерживает предположение Кела.
Так ты не считаешь, что его овцу пришельцы убили? спрашивает он, просто чтоб подзудить Марта.
Едрить, иди ты нахер.
Он говорит, нет в этих краях такого, кто так мог бы.
Бобби не всё в этих краях знает, отвечает Март.
Кел ждет, но Март свою мысль не развивает. Машина скачет на ухабах. Фары освещают узкую полосу грунтовки и плещущие ветви по обеим сторонам; внезапно вспыхивает пара светящихся глаз, низко над дорогой, и нет их.
Приехали, сообщает Март, ударяя по тормозам у ворот к Келу. Цел-невредим. Говорил же тебе.
Можешь высадить меня возле себя, предлагает Кел. Чисто на случай, если у тебя там делегация встречающих.
Март секунду таращится на него, а затем хохочет так надсадно, что складывается пополам от кашля, лупит ладонью по рулю.
Бляха-муха, говорит он, придя в себя. У меня свой рыцарь в сияющих доспехах завелся, проводит до дома. Ты ж, к богу в рай, не о фуфеле этом Дони Макграте беспокоишься? А еще называется с большого злого города.
У нас такие пацанчики в городе тоже водятся, говорит Кел. И там они мне тоже не нравятся.
Дони ни с того боку, ни с этого не подойдет ко мне, заявляет Март. Последний смех все еще морщит ему лицо, но в голосе слышна фальшивая нота, от которой Кел торопеет. Ума ему хватит.
Уважь меня, говорит Кел.
Март хихикает, качает головой и вновь заводит машину.
Ладно, раз так, говорит он. Главное, прощального поцелуя не жди.
Мечтай, отзывается Кел.
Прибереги для Лены, отбривает Март и хохочет всю дорогу.
В жилище Мартадлинном белом доме с мелкими окошками, изрядно вдали от дороги, посреди некошеной травынад крыльцом горит лампочка, а когда Март открывает дверь, Коджак выходит встретить хозяина. Кел вскидывает руку и ждет, пока Март не приподнимет твидовую кепку в дверях, пока внутри не зажжется свет. Дальше ничего не происходит, и Кел отправляется домой. Даже если Дони Макграт проявит не свойственную ему предприимчивость, Коджакхорошая поддержка. Однако из-за чего-то в общей картинеМарт в дверях, непринужденный средь полей и громадной тьмы, где гуляет ветер, рядом Коджак виляет хвостомКел чувствует себя немножечко нелепо, хоть и не по-плохому.
Его калитка примерно в четверти мили от Мартовой. Небо ясное, луны достаточно, чтоб не терять дорогу без фонарика, хотя раз-другой наползают тени деревьев, Кел путается и чувствует, как одной ногой погружается в глубокую траву вдоль обочины. Высматривает то, что появлялось перед машиной, но оно либо убежало, либо насторожилось. Горы на горизонтебудто кто-то достал карманный ножик и вырезал опрятные контуры густого звездами неба, оставив пустую черноту. Там и тут разбросаны желтые прямоугольники окон, крошечные, отважные.
Келу здешние ночи нравятся. Чикагские были слишком людными и беспокойными, вечно где-нибудь громкая вечеринка, а еще где-то ссора все шумнее, и хнычет, хнычет без умолку ребенок, и Кел слишком много знал о том, что происходит в потайных уголках и способно выплеснуться в любую минуту, требуя его внимания. Здесь же он располагает уютным знанием, что происходящее в ночи не его ума дело. В основном оно самодостаточно: мелкие дикие охоты, баталии и свидания, где от рода людского ничего не требуется, лишь бы не лезли. И даже если под этой великой мешаниной звезд происходит такое, что требует легавого, Кел тут ни при чем. Это вотчина местных ребят из сельца, и они, надо полагать, тоже предпочли бы, чтоб он не лез. Это Келу по плечуболее того, он этим упивается. Малой по имени Трей, вернув ночи эту необходимость бдеть и внимать, показал Келу яснее некуда, до чего же он по всему этому не скучает. Келу приходит в голову, что, возможно, в нем есть нераскрытый доселе талант не будить лихо, пока оно тихо.
Его жилище так же безмятежно, как Мартово. Кел открывает пиво, извлеченное из мини-холодильника, и усаживается с ним на заднем крылечке. Рано или поздно выстроит себе дворовую веранду и добудет в придачу мощное кресло, но пока хватит и ступенек. Куртку не снимаетвоздух покусывает, сообщая тем самым, что осень тут уже не на шутку, игры кончились.
Где-то над землями Марта слышен клич совы. Кел некоторое время всматривается и улавливает намек на неемежду деревьями лениво плывет всего лишь штрих тени погуще. Кел размышляет, мог бы он, сложись все иначе, жить вот так: починять то-сё, сиживать на крыльце с пивом, смотреть на сови пусть остальной мир хлопочет как хочет. Не вполне смекает, как сам к этому относится. Ему не по себе, и он не до конца понимает, как именно.
Чтоб отделаться от внезапного непокоя, насевшего на него, словно комариная тучка, Кел вытаскивает из кармана телефон и звонит Алиссе. Он звонит ей каждые выходные. Трубку она обычно снимает. А когда не снимает, пишет в Вотсапп, часа в три-четыре ночи по времени Кела: Прости, пропустила, была занята! Созвонимся!
В этот раз отвечает.
Привет, пап. Как дела?
Голос быстрый, нечеткий по краям, как будто она держит трубку подбородком, занимаясь попутно чем-то еще.
Привет, говорит Кел. Занята?
Нет, все в порядке. Прибираю тут кое-что.
Кел прислушивается, пытается разобрать, что именно, однако доносятся лишь случайные шорохи и стуки. Пытается представить ее. Высокая, спортивная, лицочудесный сплав его и Донны: синие глаза Кела и его ровные брови, подвижные, устремленные вверх черты Донны; Кел обожает это лицо. Беда в том, что он до сих пор представляет себе, как она бегает в обрезанных джинсах и просторной толстовке, волосы собраны в гладкий каштановый хвостик, и понятия не имеет, соотносится ли это сейчас с действительностью хоть как-то. Последний раз они виделись на Рождество. Может, она остриглась коротко, выкрасилась в блондинку, накупила костюмов, набрала двадцать фунтов и носит зверский макияж.
Как ты? спрашивает он. Грипп прошел?
Обычная простуда. Прошла.
Как на работе?
Алисса работает в некоммерческой структуре в Сиэтле, что-то связанное с подростками из групп риска. Кел пропустил, что там к чему, когда она впервые рассказала ему, что нанимается на эту работу, нанималась она много куда, а Кела почти целиком занимали его собственная работа и Донна, а теперь уж поздно было расспрашивать.
Работа хорошо. Мы добыли грантбольшое облегчение, будем, значит, пахать дальше еще сколько-то.
Как там тот малой, о котором ты беспокоилась? Шон, Дешон?
Шон. В смысле, он продолжает заходить, это главное. Я все еще думаю, что дела у него дома паршивые, прям очень паршивые, но как ни спрошуон весь замирает. В общем
Умолкает. Кел с радостью придумал бы что-нибудь полезное, но почти все его методы добавлять людям разговорчивости выработаны для случаев, имеющих с этим мало общего.
Дай время, говорит он в конце концов. У тебя получится.
Лады, говорит Алисса чуть погодя. Голос у нее кажется вдруг очень усталым. Надеюсь.
Как там Бен? спрашивает Кел.
БенАлиссин парень, еще с колледжа. Парнишка вроде годный, немножко слишком рьяный и болтливый, когда дело касается его мнений об обществе и о том, чем все должны заниматься, чтоб его усовершенствовать, но Кел не сомневается: так или иначе он и сам мог достать кого угодно в свои двадцать пять.
Нормально. Дуреет на той работе, но на следующей неделе у него собеседование, так что скрестим пальцы.
Сейчас Бен работает в Старбаксе или что-то в этом роде.
Пожелай ему от меня удачи, говорит Кел. Он всегда улавливал, что Бен от него не в восторге. Поначалу было плевать, но сейчас кажется, что нужно попытаться это как-то исправить.
Передам. Спасибо.
От мамы слышно что-нибудь?
Ага, у нее все хорошо. А у тебя как? Как дом?
Дело движется, отвечает Кел. Знает, что Алисса не хочет обсуждать с ним Донну, но иногда не может удержаться. Потихонькуно времени у меня навалом.
Я получила фотки. Туалет смотрится отлично.
Ну уж, не настолько. Но теперь по крайней мере не выглядит так, будто я в нем от зомби отбивался.
Это Алиссу смешит. Даже малюткой она смеялась здоровогромко, богато, просторно. У Кела перехватывает дух.
Тебе надо сюда в гости, говорит. Тут красиво. Тебе понравится.
Ага, эт-точно. Надо. С работы только сорваться, ну ты понимаешь.
Ну, говорит Кел. Через секунду: В любом случае, думаю, лучше подождать, пока я не приведу тут все в порядок. Ну или пока не обзаведусь мебелью.
Точно, говорит Алисса. Не разобрать, воображает ли он облегчение у нее в голосе. Сообщай.
Ага. Скоро.
Гаснет вдали за полями крошечное освещенное окошко. Сова все еще кличет, невозмутимо, неуклонно. Келу хочется сказать еще что-то, подержать дочь на телефоне подольше, но ничего не придумывается.
Ты бы поспал, говорит Алисса. Который у тебя там час?
Когда Кел завершает звонок, в нем та же пустота, какая возникает последнее время всякий раз после разговора с Алиссой, ощущение, что, несмотря на состоявшийся звонок, они вообще не поговорили: вышел сплошной воздух и перекати-поле, ничего осязаемого. Пока была малюткой, она трусила рядом с ним, держала за руку и рассказывала все на свете, хорошее и плохое, все выливалось прямиком из ее сердца на язык. Когда это поменялось, Кел не помнит.
Облако непокоя не развеялось. Кел берет себе еще пива, выносит на ступеньки. Вот бы Алисса прислала ему фотки своей квартиры. Он разок попросил, она пообещала, но с тех пор ничего. Кел надеется, что у нее просто руки не дошли, а не потому что Алисса живет в какой-то дыре.
В зарослях в глубине сада потрескивает ветка.
Малой, устало произносит Кел, возвышая голос, чтоб долетело по-над травой. Не сегодня. Иди домой.
Чуть погодя из изгороди осторожно выступает лиса, замирает, глядя на Кела; из пасти у нее свисает нечто мелкое и вялое, лисьи непроницаемые глаза посверкивают в лунном свете. Затем лиса пренебрегает Келом как чем-то несущественным и убегает по своим делам.
4
Малой возвращается через два дня. Поскольку день после дождливого начала развиднелся, Кел и бюро вновь в саду. С бегунками от ящиков разобрались в прошлый раз, теперь Кел берется за отсеки для бумаг, под откидной крышкой. Деревяшки, из которых они сработаны, вставлены в пазы причудливым зигзагом; несколько сломано. Кел укладывает бюро задней стенкой на холстину, фотографирует всю конструкцию телефоном, после чего осторожно извлекает поломанные фрагменты, сколупывая старый клей скальпелем, и замеряет их, чтобы подготовить замену.