Господи, он знает Настю Каменскую тысячу лет, видел ее и радостной, и восторженной, и уставшей, и расстроенной, и больной, и даже убитой горем. Всякую Настю он повидал. Но никогда, ни единого раза не слышал он такого ледяного холода в ее голосе.
Что-то не так. Что-то не так Что?
Поедем в контору, скомандовал он. Попробую зайти к Большому, если он на месте. Ты на вечер планов не строй, в восемь мы должны идти выгуливать собаку.
Рыжий Дзюба воззрился на него в полном изумлении.
Что мы должны?
Что слышал, сердито огрызнулся Зарубин. Пална велела нам подъехать к восьми. Обоим. Там что-то неладно.
У кого неладно? У нее? Или у собаки?
Если у собаки, то нам с тобой сильно повезло. Но боюсь, что у нас. Ладно, не будем гадать.
Кузьмич, надо со следователем что-то решать, время-то к вечеру катит.
Да блин! в сердцах выругался Зарубин. Давай звони ему, скажи, что до конца рабочего дня приедешь. А лучшенапряги все свои способности фантазера и выбей у него срок до позднего вечера. Потом звони Тохе, Колюбаеву и Хомичу, пусть отчитаются, чего они там накопали.
А если ничего не накопали?
Не каркай! Ну что за елки-палки на мою голову! взвыл Зарубин. Два убийства раскрой, но так, чтобы всем понравилось, и чтобы хороших людей не подставить, и чтобы плохим парням по сопатке досталось, и чтобы собственную голову уберечь, и еще чтобы прокуратура на тебя не наехала и «гестаповцы» под ногами не путались. Я-боль-ше-не-мо-гу!
Последние слова он буквально выкрикнул по слогам, и столько в его голосе было злости и ненависти, что сидящий за рулем Роман от неожиданности чуть не въехал в идущую впереди маршрутку.
Ты чего, Кузьмич?
Ничего.
Зарубин помолчал немного, потом перевел дыхание.
Ладно, извини, ничего личного. Просто задолбало все это. У нас два трупа, отрядили шесть человек оперов, дали одного из лучших следователей, а что в итоге? Мы уже два дня толчем воду в ступе, четыре человека во главе со следователем пляшут канкан перед юридической общественностью, а реально этими убийствами занимаемся только мы с тобой. А все почему? Потому что политика. Интересы. Столкновения кланов. Борьба за власть и всякое дерьмо вокруг нее. Большойхороший мужик, на него давят сильно, он на нас надеется, и подвести его никак нельзя. Ему нужно время, чтобы придумать, как выкрутиться, и мы должны это время ему предоставить. Звони Барибану. Потом ребятам всем по очереди. И на громкую связь поставь.
Дзюба послушно ткнул пальцем в экран на приборной доске. Следователь отсрочки не дал. Впрочем, ожидаемо. Ведь если оперативники раздобудут дельную информацию, ее нужно успеть закрепить документально. Вызвать людей Барибан не успеет, значит, ему придется ехать к ним самому в сопровождении кого-то из оперативников. И Матвея Очеретина обязательно нужно допросить, а это означает либо заказывать конвой и везти его в Следственный комитет, либо выписывать поручение на транспортировку операм, либо допрашивать в ИВС до 18.00. Конвой для срочных случаев выделяют с трудом, нужно долго уламывать руководство конвойного полка или заказывать заранее, с кондачка не получится даже у такого, как Барибан.
Через пятнадцать минут все стало понятно: Сташис находится за городом и до обозначенного времени к следователю никак не успеет, так что ехать на свидание к Николаю Остаповичу Барибану придется Ромке.
Значит, нарисовался некто Фадеев Виталий Аркадьевич Понятно, что Леонида Чекчурина и Татьяну Майстренко завалил не он, и не по его заказу это сделано. Слишком топорно для убийства по бизнес-мотивам. Но для суда может и сойти. Главное, чтобы Колюбаев проработал наметившуюся связь Фадеева с задержанным Очеретиным. Здесь забрезжила надежда, Зарубин был уверен, что Колюбаев справится, ведь голос капитана звучал очень уверенно, когда он говорил о том, что появился хороший шанс связать мальчика-компьютерщика с крупным застройщиком, насмерть обидевшимся на госпожу Горожанову, мачеху убитого Леонида Чекчурина. В этом месте Сергей снова вернулся к мыслям о том, что надо бы присмотреться к этому сдержанному и явно неглупому оперу. Работать-то некому, с кадрами беда бедовая
И все-таки странно: парни начали искать в разных направлениях, а сошлось на Фадееве. Может, он на самом деле как-то причастен?
Антон, ты далеко от дома Фадеева? вклинился в разговор Зарубин.
Навигатор показывает семь минут, а что? послышался из динамика голос Сташиса.
Колюбаев тоже туда намылился, но он едет со стороны Рязанки, ему еще минут двадцать пилить.
А он-то с какого?
У него зацепка появилась, вроде бы имя Очеретина проскакивало где-то рядом с Фадеевым.
Антон помолчал, усмехнулся.
Понял. Так что, начальник? Как распорядишься? Уступить место в очереди? Или ждать его и дальше всем вместе?
Дождись его сначала и отправляй в контору, пусть будет на подхвате, если Барибан захочет ехать людей допрашивать.
Кузьмич, боюсь, не прокатит, Барибан сказал, что не хочет никого рядом с собой видеть, кроме нас с Ромкой.
Плевать я хотел на то, что он там хочет, зло произнес Зарубин. Дзюба поедет к нему докладывать, но потом он мне самому нужен. У оперов свои начальники, если ты не забыл, и в данном случае это я, а не Барибан. Если чтоКолюбаев ему понравится, Николай Остапович дюже уважает таких вот политически грамотных, которые глотка не сделают, пока сто раз не подуют.
Ну гляди, протянул Сташис. Ты начальство, тебе виднее.
Сергей откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Следствие совсем обалдело, берегов не чует. Носятся со своей процессуальной самостоятельностью, как с писаной торбой, и до того доносились, что решили, будто могут розыскниками командовать и выбирать, с кем им работать, а с кемнет. А ничего, что Следственный комитет и МВДэто два разных ведомства и уголовный розыск следователям не подчиняется? Да провалилось бы оно всё!
Сташис
Подходящий «карман» для парковки нашелся совсем рядом с домом Фадеева, буквально метров триста оставалось доехать.
Мимо не проскочат, уверенно констатировал Антон. Будем ждать.
Виктор достал телефон.
Поищу пока жену Фадеева в соцсетях, сказал он.
А что, понравилась? рассмеялся Сташис. Красивая, это правда.
Лейтенант смутился.
Да при чем тут Я для дела.
Давай-давай.
Через некоторое время Виктор с досадой произнес:
Черт, здесь какая-то яма, эль-тэ-е слетает, четыре-джи тоже, только трешка работает, а она грузит в час по чайной ложке.
Минут через пятнадцать-двадцать в зеркале заднего вида показалась машина Колюбаеватемно-зеленый «БМВ». Антон вышел из салона и встал так, чтобы его было хорошо видно. Автомобиль притормозил рядом с ним. Женя Есаков опустил стекло и удивленно спросил:
А вы здесь как?
Антон нагнулся, просунул голову в окно.
Парни, на пару слов. Есть новая вводная от руководства.
Есаков и Колюбаев подошли к нему, Витя Вишняков тоже встал рядом. «Ни дать ни взять, бандитская стрелка, с усмешкой подумал Сташис. Сейчас и разборка начнется, будем выяснять, чьи пироги пышнее».
Мы на Фадеева вышли, сказал он без длинных предисловий.
Мы тоже, моментально отреагировал Есаков.
Сташис успел заметить полный ярости взгляд, которым Дима Колюбаев хотел, кажется, испепелить старшего лейтенанта, но тот ничего не заметил и возбужденно продолжал:
Источник в УБЭПе дал нам инфу, что Фадеев знаком с Очеретиным, так что все в цвет. А у вас что? Какие зацепки?
Если бы взглядом можно было убить, Женя Есаков наверняка уже свалился бы замертво.
Боюсь, что ваш источник ошибся. Антон с сожалением покачал головой. Перепутал фамилии. Не Очеретин, а Черединов. Это водитель Фадеева. Звучит похоже, много одинаковых букв, так что ошибка вполне понятная и простительная. А, кстати, почему Фадеев? Вы же вроде ехали про Тремасова узнавать?
Он видел, что с каждым произнесенным им словом лицо Есакова делается все более растерянным, а Дмитрий бледнеет, отчего его смугловатая гладкая кожа приобретает нездоровый пепельный оттенок.
Пока узнавали, как раз Фадеев и выплыл. Он нам показался более перспективной фигурой с точки зрения, так сказать, поставленных задач.
Колюбаев выдавил из себя улыбку, но от Антона не ускользнуло выражение его глаз. «Не дожить тебе до вечера, Женя», мысленно отметил он.
Нам тоже так показалось, он широко улыбнулся, и поэтому мы здесь. Сейчас все и выясним, а вам Зарубин велел возвращаться на Петровку, вы ему там нужны.
Слушай, Антон, это нечестно, возразил Колюбаев. Информация наша, и мы должны ее проверить сами.
Она ошибочная.
Не факт. Может быть, ошибаешься как раз ты, а не мой источник.
Может быть. Антон пожал плечами. И мы с Витей это узнаем. Ты собираешься спорить с руководством, которое велит тебе возвращаться?
Я так понимаю, руководствоэто ты? Дмитрий даже не пытался скрыть язвительность.
Руководствоэто полковник Зарубин. Можешь ему прямо сейчас позвонить и убедиться.
Почему он сам мне не позвонил, а через тебя передает?
Вот и спроси у него. Парни, давайте без обид, ладно? Вчетвером вваливаться глупо, люди испугаются, начнут скандалить и вызванивать адвокатов, а это никому не нужно. Мы вдвоем сделаем все тихо и аккуратно. И вашу информацию обязательно проверим.
Они препирались еще несколько минут, после чего Колюбаев и Есаков со злыми и расстроенными лицами отбыли в сторону Москвы. Разговор вышел, конечно, малоприятным, но, с другой стороны, разве на оперативной работе бывают приятные беседы? И конкуренцию в раскрытии никто не отменял, особенно когда группа больше двух человек и версий много: кто ж не хочет лишний раз попасть в справку, тем более по делу, которое на особом контроле? Антон прислушивался к себе и с неудовольствием понимал, что радуется. Нехорошо эторадоваться неудачам товарищей, но очень уж не хотелось ему, чтобы Кузьмич всерьез озаботился переводом Колюбаева к ним в управление. Если кого и брать, то Витю Вишнякова, а не этого хитромудрого опера с Юго-Запада. Кузьмича, конечно, можно понять, ему как начальнику легче руководить именно таким, как Колюбаев, но ведь Дима и подставить может, если сочтет, что так лучше для соблюдения политических интересов верхнего руководства. А Витя простой и пока еще честный паренек, клад, может, и не найдет, но уж точно не подставит.
С охранником, несущим службу у ворот дома Фадеева, все вышло далеко не так легко и просто, как с давешним Александром, который с готовностью вызвался помочь, поскольку речь шла об убийстве сына хозяина. Здесь пришлось изворачиваться и придумывать на ходу, уверяя, что господин Фадеев, разумеется, ни в чем не может подозреваться, но вот поведение госпожи Горожановой вызывает некоторое беспокойство, в связи с чем возникла необходимость побеседовать с домочадцами и попросить их ответить буквально на пару вопросов.
Если вам нужен Виталий Аркадьевич, поезжайте к нему в офис, упрямо твердил охранник. Или присылайте повестку.
Зачем же мы будем беспокоить такого занятого человека по пустякам? миролюбиво разводил руками Антон Сташис. Нам бы с персоналом поговорить накоротке, они ведь люди наблюдательные, хотя с ними обычно никто не считается, их даже не замечают, а вот они, наоборот, на все обращают внимание и все запоминают. Горожанова со своим мужем бывала в этом доме, и наверняка кто-то что-то
В общем, охранника удалось уболтать.
Я должен позвонить Виталию Аркадьевичу, пусть он сам распорядится, твердо заявил страж ворот. Если он разрешит вас впускать, тогда ладно.
Конечно, звони.
Охранник отошел на несколько шагов и вытащил телефон. Судя по репликам, трубку взял не Фадеев, который в этот момент находился на важных переговорах, и собеседником бдительного сотрудника охранного агентства был некто по имени Артем.
Точно? переспросил охранник. Уверен? Ну смотри, если чтоты будешь крайним.
Кажется, этот невидимый Артемчеловек вполне вменяемый, к тому же точно знает, что за Фадеевым ничего такого нет, и беседа оперов с персоналом никакой опасности в себе не таит. А может, наоборот, просто глупый и беспечный.
Ну, как Виталий Аркадьевич? невинно спросил Сташис. Разрешил? Или велел нас выгнать?
Виталий Аркадьевич занят, с важным видом сообщил охранник. Но Артем разрешил.
Артемэто кто?
Помощник, правая рука. Только не надейтесь, что вы войдете и будете по всем комнатам шарохаться, строго предупредил он, идя вместе с ними к дому. Я за этим прослежу.
«Да уж, с неожиданной тоской подумал Сташис, времена изменились кардинально. Когда-то человека с милицейским удостоверением пропускали всюду и безропотно, но это было так давно Теперь полицию ни в грош не ставят, и любой охранник считает себя вправе нам отказывать, не пускать, запрещать. Кто-то же виноват в том, что так стало. Но кто?»
А кто сейчас в доме? спросил Вишняков. Много обслуги?
Две горничные делают уборку, повариха на кухне, больше никого. А, еще напарник мой.
И все? уточнил Антон.
Ну, Снежана, жена Виталия Аркадьевича, но она же не обслуга.
Ясно. А водитель Фадеева?
Володька? Так он хозяина с утра повез, что ему тут делать-то?
Ага, понял, с деланой рассеянностью кивнул Сташис. А Матвей? Он только при Фадееве здесь бывает или в его отсутствие тоже?
Охранник резко остановился и с подозрением посмотрел на оперативников.
Какой Матвей? строго спросил он.
Очеретин, который по компьютерам. Из фирмы «Сталк-Модем».
Не знаю такого. Снежана сама справляется, она ловкая, а если у Виталия Аркадьевича что-то не клеится, то Артем все налаживает. Никакого Матвея здесь не бывает.
Да ладно, недоверчиво протянул Витя Вишняков. Нам в «Сталке» все уши прожужжали про то, какие они надежные и что среди их клиентов такие известные бизнесмены, прям чуть ли не из списка Форбса. Тремасова называли, Горожанову, Фадеева тоже, хвастались, какая у них репутация.
Впервые слышу. По электрике, бойлерам, ну и, вообще, по всему инжинирингу у хозяев договор с фирмой, которая весь поселок обслуживает, оттуда Константин Олегович приходит регулярно, а с компами они сами управляются.
Странно, задумчиво протянул Антон, а мне в «Сталк-Модеме» говорили, что Очеретин сюда периодически приезжал. Обманули, наверное. Для красного словца брякнули, чтобы цену себе набить.
Наверное, равнодушно согласился охранник и распахнул перед ними входную дверь.
Дом у Фадеева оказался большим, намного просторнее того, в котором проживали депутат и его супруга. Антон подумал, что, наверное, Чекчурину и Горожановой не с руки пихать всем в глаза свое истинное благосостояние, они, поди, на заграничной недвижимости отрываются в полный рост, а в столице скромничают; Фадееву же скрывать нечего, кому придет в голову спрашивать у крупного бизнесмена, откуда у него столько денег.
Холл, за исключением плиточного пола, был отделан древесиной, источающей приятный, чуть терпковатый запах. Стены пустые, ни картин, ни фотографий, ни охотничьих трофеев, и во всем помещении ни малейших признаков «богачества» вроде столиков с мраморными столешницами, антикварных кресел или невероятной дороговизны напольных ваз. Простое почти квадратное помещение, лестница, ведущая наверх, и несколько дверей; одна оказалась полуоткрытой, и из-за нее доносились звуки какой-то задорной песенки на непонятном языке.
Ждите здесь, велел охранник, я людей позову.
Он стал подниматься по лестнице, и Антон понял, что сначала пригласят горничных. Вряд ли кухня находится выше первого этажа, в нее, скорее всего, выход прямо из холла. И кто же это у нас любитель такой музычки? Уж не повариха ли? Наверняка молоденькая, возрастные тетки такое вряд ли слушают.
Глянь-ка, что там, обратился он к Виктору, мотнув головой в сторону приоткрытой двери.
Молодой оперативник двинулся в указанном направлении. Антон не смог совладать с любопытством и пошел следом, хотя собирался стоять на месте и контролировать лестницу в ожидании зловредного охранника, который наверняка разозлится, увидев, что незваные гости нарушают выдвинутое им требование «не шарохаться по дому». Вишняков осторожно открыл дверь, и Антон увидел большую светлую комнату, по всей видимости, столовую, с длинным деревянным столом и стульями, вокруг которых танцевала, изгибаясь и потряхивая длинными волосами, та самая красавица с фотографии. Снежана. Жена Фадеева, которую им охарактеризовали как веселую и прикольную девицу. На столе стоял открытый ноутбук, из которого и лилась та задорная песенка, а Снежана, пританцовывая, произносила вслух отдельные слова в унисон с музыкантами. Зрелище показалось Антону настолько неземным, завораживающим, каким-то инопланетным, что он замер, не дойдя до порога.