Когда ориентировочно снесут дом? спросил я, уже соглашаясь на странное предложение хитреца.
А кто ж его знает. Но я читал интервью застройщикаон не планирует как минимум в этом году запускать строительство новых очередей.
Вижу, вы хорошо осведомлены.
Ну, я же оказываю услугу, и должен отвечать хоть за что-то.
Я раздумывал недолго. Вещи у меня были с собой, деньги тоже, а усталость висела тяжелым грузом. Мне наконец-то хотелось нормально отдохнуть, не вздрагивая от шорохов.
Что ж, я согласен. Думаю, договор подписывать не будем?
Уже через полчаса счастливый Кирилл умчался, чуть ли не припрыжку, куда-то в сторону новостроек, а я остался возле дверей своего нового дома. Временного, конечно, но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. С этими философскими мыслями я вошел в жилище, закрыл дверь, по привычке сразу запер металлический засов и решил немного подремать. Будь я героем какого-нибудь рассказа Стивена Кинга или Джо Хилла, Говарда Лавкрафта или Шеридана Ле Фаню, в этих старых стенах я обязательно нашел бы призраков, ночью меня настойчиво будил странный скрип половиц, а на чердаке (которого тут кстати не было) оказался видеокассета с каким-нибудь странным фильмом или чей-то дневник. Естественно оба были посвящены пробудившимся потусторонним силам.
Но реальность оказалась куда банальнее.
Я спокойно проспал после очередной бессонной ночи около пяти часов, и проснулся, когда на улице уже стемнело. Наспех перекусив остатками печенья и круассаном, я решил немного поработать над очередной начиткой, а затем, когда на улицах почти не останется людей, сходить в супермаркет в новостройке. Его я заприметил по пути сюда и планировал пополнить старенький холодильник, стоявший на кухне. Стоило мне подключить его, как старый дом заполонило мерное гудение двигателя, которое раз и навсегда покончило с несколько гнетущей тишиной избы.
Однако в магазин мне сходить не дали.
Ровно в десять вечера в дверь постучали. На улице словно в сказке царила кромешная тьма, а частный сектор не столько подсвечивался редкими фонарями, хаотично и весьма глупо понатыканными в разных частях квартала, сколько яркой зеленоватой подсветкой новостройки по соседству и мощных прожекторов, освещающих ее детские площадки. Я отогнул занавеску, и увидел на крыльце сгорбленную старуху, которая не переставая стучала в дверь клюкой.
3
ЯН
Этим утром Ян точно не знал, куда и зачем едет.
Среди ночи в его квартире раздался звонок. Несмотря на то, что он с женой всегда ложился спать поздно, в эту ночь, неожиданно устав за день, они уснули рано, совсем не ожидая, что кто-то позвонит. Словно будильник, телефон разом пробудил обоих супругов.
Наверное, ошиблись, сказала сонная Галя, переворачиваясь в постели. По квартире разносилась писклявая трель радиотелефона. На этот городской номер могли звонить только три человека, и все три сейчас совершенно точно спали.
Ян лежал, глядя в потолок, не желая вставать и надеясь, что музыкальная трель сама собой куда-то исчезнет. Но телефон продолжал настойчиво звонить, отгоняя от Листьевых последние остатки тонкого сна, в который оба успели погрузиться. До часа ночи они смотрели по одному научно-популярному каналу передачу про колонизацию Марса, и им практически уже приснились дальние космические станции, астронавты-смертники, отправлявшиеся на красную планету без права и возможности вернуться, но всю материю сновидения вдруг разрушил нежданный звонок.
Телефон еще с минуту разрывал темноту квартиры надоедливой мелодией и затем утих.
Давай спать, зевая, сказала Галя и уже начала вновь засыпать, как телефон зазвонил вновь.
Это не ошиблись, сказал Ян, устало поднимая грузное тело из кровати. Что-то случилось.
Галя испуганно приподнялась в кровати, наблюдая за тем, как муж в полной темноте выходит в узкий коридор квартиры, зажигает там свет и идет в большую комнату, призрачно подсвеченную синеватым блеском дисплея и циферблата радиотелефона.
Алло.
Ян? Ян, это ты?
Этот голос в трубке звучал очень знакомо, но Ян так и не вспомнил его обладателя. Единственное, что было яснозвонила женщина лет сорока со слегка сипловатым голосом. То ли от простуды, то ли от табака.
Кто это?
Так и знала, что ты не узнаешь.
Теперь он вспомнил. И никак не мог поверить в то, что она ему звонит.
Перед глазами в темноте комнаты возникла яркая фотографиявысокая женщина, сидящая в черном кожаном кресле с кучей телефонов (Рабочий? Селекторный? Министерский?) на заднем плане, и краешком портрета президента над головой. Яркие голубые глаза. Безжалостные и строгие. Руки, сложенные замком. Никакого маникюра, колец или часов на запястье. Этого ничего не нужно, когда на плечах сверкают погоны.
Картина меняется на темную дубовую дверь в каком-то тихом коридоре. Посередине блестит, словно ее натирают каждый день, желтоватая табличка.
Алла Сергеевна Манжос, генерал-лейтенант юстиции, руководитель Следственного комитета Российской Федерации по Свердловской области.
Для него просто Алла.
Одна из немногих женщин в головной структуре управления местного СКР, если не считать руководителей отдела кадров и бухгалтерии. Десятки раскрытых дел, несколько убитых при бегстве опасных преступников, двое пойманных маньяков, один из которых убивал женщин прямо в центральном парке, недалеко от управления комитета в регионе. Дерзко, подло, наивно.
Здравствуй, после минутного перерыва ответил ей Ян. Он точно не спит? Нет, слишком реально для сна. Даже слышно щелканье контактов монструозного холодильника на кухне.
Я понимаю, что разбудила, но дело очень важное, и не терпит отлагательств до утра.
Ты могла и не говорить про важность, иначе бы вряд ли так упорно звонила бы среди ночи. И я не спал, мы всегда поздно ложимся.
Непонятно, зачем он соврал? Хотел показать, что до сих пор еще в деле, также не спит, как и раньше, когда они вместе раскрывали особо сложные дела, часть из которых была на контроле у министра внутренних дел?
У нас очень сложный случай. Нужна твоя помощь.
Я вроде больше не работаю.
Чистая правда. Он уволился, вернее, его попросили уйти, несколько лет назад. Руководитель отдела кадров мило улыбалась, отдавая ему трудовую книжку.
У нас кадровый голод. Не хватает хороших и опытных сотрудников. Несколько лежат в больнице с этим долбанным вирусом, двое на изоляции как контактные, а остальные.
Она устало вдохнула.
А остальные ничего из себя не представляют. Пиджак для носки погонов и формы.
Так надо было понимать ее усталый вздох. И никакой вирус тут ни при чем.
Я введу тебя в курс дела, как только ты согласишься. Но уже утром ты должен быть на месте преступления. Только что нашли еще одну жертву чумного доктора. Слышал о нем?
Он, разумеется, слышал. Он, конечно же, прекрасно помнил, сколько людей уже было убито этим неизвестным психопатом. Случайные жертвы. Никакой логики. Никакой последовательности. Вполне возможно, что это разные люди совершали свои злодеяния. Но камеры зафиксировали возле домов, где произошли убийства, странного человека в длинной черной куртке, медицинской маске и с желтым боксом, как у фельдшеров скорой помощи, отчего соцсети (Господи, как же он ненавидел эти соцсети!) окрестили убийцу чумным доктором.
У меня нет никого на примете, который справился бы лучше тебя, Ян.
Приятно слышать, но я не работаю в структуре
Сейчас такое время, что никто не будет против. Людей реально нет.
И вдруг он согласился. Слова согласия вырвались с языка даже намного раньше, чем мозг успел обработать всю информацию и принять свое, быть может, гораздо лучшее решение.
Несколько обескураженный, Ян вернулся в кровать, едва не позабыв выключить свет в коридоре.
Ты что, поедешь? Галя сказала эти слова поникшим тоном, когда он кратко рассказал в чем дело.
Да, придется.
Службу в правоохранительных органах он оставил давно и нельзя сказать, что оставил благополучно и без последствий. Но ему позвонили, и попросили приехать.
Им снова нужен был его совет.
Утром первого дня ноября он ехал в такси на адрес, который указала ему Алла, и где всю ночь работала следственная группа. За окном машины было темно и морозно, и кроме грусти такой пейзаж не вызывал ровным счетом ничего. Удивительно, почему на Урале октябрь и ноябрь самые мрачные месяцы, когда неделями солнце может не выходить из-за низких свинцовых туч. Такая погода остро действует на нервы и настроение жителей города.
Скорей бы декабрь и новый год, подумал Ян, глядя в окно на проплывающие дома с редкими прохожими на вымерзших за ночь тротуарах. Хоть какое-то ощущение праздника, пусть даже в этот раз он будет грустный и напряженный. Всегда страшно заболевать накануне каких-то торжеств. Еще страшнее умирать. Это и вовсе неудобно и даже неуважительно по отношению к гостям, которые обязательно должны были бы прийти к тебе на праздничное мероприятие.
Ян хорошо помнил свое недавнее пятидесятилетие. Тогда он еще работал и вариант отмены юбилея никто даже не рассматривал.
Это обязательно! твердила ему Галя, уже подбирая платье. Они давно никуда не выходили и сейчас, когда жена раскладывала на их кровати платья, Ян с ужасом осознал, что давно забыл какие наряды есть у нее. С его то полицейской работой они медленно, но верно превращались в затворников. Да и возраст с каждым днем давал о себе знать. Полвека жизни прожито. Тяжелая служба высасывала все соки, и на любые моционы, пусть даже связанные с редким походом в ресторан в центре города, а потом неспешной прогулкой под руку по набережной пруда, казались невозможными.
Юбилей надо отмечать всегда, продолжала тараторить Галя, делая выбор между зеленым и синим платьями, которые по фасону казались совершенно одинаково блеклыми.
Ян сидел рядом на стуле перед трюмо, скрестив руки на коленях. Отмечать ему ничего не хотелось.
Юбилей они отметили, и Ян по-прежнему пытался вспомнить хоть что-то стоящее с того февральского дня, но не мог. Праздник вроде был, а вроде его и не было.
Такси изредка подбрасывало на ухабах дороги, водитель ругался на местных властей, говоря что-то про несуществующего нормального мэра и колоссальных финансах, уплывающих в Москву.
На перекрестке красовался яркий плакат какой-то местной компании «Мы сшили свыше полумиллиона масок только за месяц, чтобы защитить вас!» Было около шести утра, и на дорогах встречалось так мало машин, что такси, которое неторопливо везло его по просыпающимся улицам, проезжало каждый светофор практически без остановок. Ситуация изменится уже через полчаса, когда на эти же улицы вылезет большинство водителей, и город за пару минут встанет в одну бесконечную пробку.
Таксист круто завернул в заставленный сикось-накось машинами двор высотного дома, где вдоль подъездной дорожки стояло несколько полицейских легковушек, черный фургон следственного комитета с зевающим водителем в кабине. Классическая картина после совершившегося преступления. Отчаянные попытки найти важные улики.
Если убийца хорош, мы ничего не найдем, ничегошеньки, подумал Ян, ловя себя на мысли, что использует слово «мы», а не «они». Теперь он снова в команде. По крайней мере, пока от болезни не придут в себя работающие в настоящее время полицейские. Он же лишь пенсионер в отставке.
Попрошенный уйти в отставку почти со скандалом, о чем лучше никому не вспоминать.
Чего-то случилось? вопросительно проговорил таксист, глядя на полицейских, куривших возле подъезда. В глазах мужчины искрила жажда любопытства.
Давно уже случилось и со всеми, пробурчал в ответ Ян, отдал деньги и с трудом вытащил свое грузное тело из узкого проема двери. Почему все эконом-такси такие неудобные? Или он просто слишком растолстел за последние годы?
Полицейские, дежурившие у подъезда, все как один безликие в форме и черных масках, повернулись к идущему Яну.
Вы от Манжос? спросил один из них.
Ян кивнул.
Проходите. Лифты сейчас заняты экспертами, поэтому лучше по лестнице. Правая дверь подъезда, седьмой этаж.
Счастливая цифра, подумал Ян и прошел в указанном направлении. Сверху доносилась негромкая музыка из приоткрытого (в такой-то холод!) окна. Кто-то сосредоточенно наблюдал за картиной расследования прямо из своих квартир. Никакого театра не надо.
Он поднялся на нужный этаж, где в холле этажа возле лифтов стояло несколько полицейских и пару человек в штатском. Скорей всего двое были оперативниками из местного полицейского участка, мужчина что повышеследователь, а тот, что пониже, чересчур молодой человек для таких мероприятийэкспертом. Тошнотворно пахло сосисками и пюре.
Ян поморщился.
Вы, наверное, Листьев? это сказал самый крайний мужчина в гражданской одежде, сжимавший в руке планшет с бумагами. Остальные трое человек как по команде затихли и повернулись к Яну.
Да, это я, от Аллы Сергеевны.
Надо ли ему было брать с собой что-то? Блокнот для записей, фотоаппарат (на телефоне такая дерьмовая камера, что лучше даже не доставать), ручку?
Блестящий ведущий! проговорил один из оперативников.
Простите?
Влад Листьев, закивал мужчина и радостно добавил, приспустив маску. У вас фамилии одинаковые.
Одинаковые, констатировал факт Ян.
Никогда не забуду, как его застрелили в собственном подъезде, сказал второй полицейский, куривший сигарету. Синеватый дым вонючей змейкой расплывался по холлу. Для меня тогда просто рухнула страна. Если его убили и хоть бы хны, то все возможно было. Я в те годы ни за что не пошел бы в органы.
А чего сейчас пошел? спросил Ян слегка грубо.
Тот пожал плечами. Вроде даже не обиделся, хотя мог.
Сейчас время другое. Не сравнить с тем.
Время для нас всегда одинаковое. И бандиты всегда одинаковые. И убивают одинаково.
Раньше больше взрывали, добавил с видом знатока второй оперативник, который крутил в руках брякающие кучей брелоков ключи. Сейчас больше стреляют.
Да заходите вы уже! вдруг крикнул кто-то на этаже, прервав их философско-историческую беседу и вся группа, включая Яна, гулко топая ногами по плиточному полу, прошествовала к квартире, где лежало тело убитой.
Меня зовут Денис, неожиданно обратился к Яну полицейский-поклонник Листьева.
Очень приятно, пробурчал в ответ Листьев-нынешний.
Они подошли к стальной двери, ведущей в квартиру. В тусклом свете лампы была видна прихожая с зеркалом и захламленной этажеркой для обуви.
Обычная обстановка какая-то, брякнул остававшийся безымянным полицейский, теребя на подбородке маску.
А что, по-твоему, этот ублюдок надпись должен был оставить на стенездесь был я, чумной доктор? окрысился на него мужчина с планшетом (видимо точно следователь) и первым прошел в прихожую, словно к себе домой. Она представляла собой узкое пространство, своеобразный финальный и издевательски узкий отросток коридора, куда выходили двери всех комнат. Мужчинам пришлось заходить по очереди, потому что даже двое человек не могли поместиться в столь малом пространстве, по очереди проклиная горе-архитектора.
Почему сразу ублюдок, неожиданно встал на защиту убийцы Денис. Мы же не знаем, какую цель он преследует.
Ты еще скажи, что благую, недовольно пробурчал его коллега.
Странно, подумал Ян, чего это паренек, знаток методов расправ бандитов всех времен, так яро вступил на линию зашиты?
Убитая, провозгласил откуда-то из комнаты следователь. 1979 года рождения, Оксана Васильева, в разводе. Детей нет. Работает бухгалтером в строительной компании. Это пока все, что удалось узнать о ней.
Ян, полицейские и молодой человек с папкой в руках вошли в правую комнату, бывшую по видимости спальней. После невыразимо узкого пространства коридора и прихожей, комната казалась настоящей залой. Посередине стояла двуспальная кровать с потертыми тумбочками по правую и левую сторону, на стене висел ковер-картина, изображавший водопад где-то в тропических лесах. Под его льющимися струями на бежевом покрывале лежала убитая. Глаза ее были слегка приоткрыты, волосы взлохмачены, рот застыл в гримасе боли или крика, так и не успевшего вырваться из связок.
Картина маслом, сказал мужчина с планшетом, делая какие-то пометки в бумагах.
Вы думаете? недоверчиво спросил Денис, созерцая обстановку. Он специально положил ее здесь, чтобы она была под струями воды, якобы очищающей ее.
У нас есть специальный человек, который прислан в помощь, чтобы понять, как тут все устроено с убийцей, мужчина перевел взгляд на Яна. Рассказывайте. Простите, я не представился. Александр Андреевич Вебер, следователь. Большой поклонник убийств чумного доктора. Надеюсь, понимаете, что я утрирую. Это двое оперативников из участка, и Паша, наш новый эксперт-криминалист.