В дверь продолжали звонить, а потом начали стучать.
Я добрела до двери и тусклым, несчастным голосом спросила:
Кто здесь?
Откройте! отозвался из-за двери начальственный женский голос. Откройте немедленно!
Да кто это? повторила я.
Техник из жилконторы!
Я человек от природы законопослушный. Перед людьми, облеченными полномочиями, теряюсь и беспрекословно выполняю все их требования. Вот и сейчас я послушно скинула крюк, дернула заржавленную задвижку и открыла замок.
Дверь распахнулась, и в квартиру вдвинулась высокая женщина лет сорока в длинном пальто с внушительным песцовым воротником. У этой женщины все было как-то слишком: слишком пухлые губы, накрашенные слишком яркой помадой, слишком густые темные волосы, слишком темные брови, слишком пышный воротник, слишком крупный бюст, назойливо выпиравший даже сквозь пальто. Следом за ней шел небольшой невзрачный мужчина в надвинутой на глаза кепке, совершенно терявшийся в тени своей роскошной спутницы. В руке у него был чемоданчик, в каком сантехники и электрики носят свои инструменты.
Едва проникнув в квартиру, роскошная особа уставилась на меня обличающим взглядом и воскликнула:
Почему не освобождаем помещение?
Что? растерянно переспросила я. Чего вы от меня хотите?
Чтобы вы незамедлительно покинули угрожаемый объект! Вообще, кто вы такая и на каком основании здесь находитесь?
Я тут живу, ответила я мрачно, и меня внезапно захлестнула злость. Надо же, даже это жуткое жилище у меня хотят отобрать! А мне куда жена улицу?
Я здесь живу и никуда отсюда не тронусь! отрезала я как можно тверже, вспомнив, что сосед советовал держаться стойко. Стоять, в общем, насмерть, за нами Москва, они не пройдут и так далее.
Однако моя твердая позиция не произвела на женщину никакого впечатления. Она двинулась вперед, тесня меня к двери моей комнаты, и при этом продолжала вещать:
Еще как тронетесь! Вы должны немедленно освободить эту жилплощадь!
Да кто вы такая? я пыталась удержать ее на пороге своей комнаты, не пустить ее внутрь.
Ятехник жилконторы! ответила женщина с необыкновенным апломбом, и через мое плечо заглянула в комнату.
При этом в ее глазах вспыхнул хищный огонек, как у кошки, которая заприметила посреди кухни легкомысленную мышь и уже приготовилась к прыжку.
Тут я увидела на столе бумагу, которую подписала жуликоватая старушка Анна Викентьевна, и сунула ее под нос незваной гостье:
Вот видите? Я имею полное право жить здесь еще три месяца! Я все оплатила
Меня это не касается! выдохнула тетка и попыталась вырвать у меня договор. Вы должны освободить помещение в двадцать четыре часа, иначе я применю меры
И куда мне деваться? На улицу?
С этими словами я спрятала договор поглубже: в нем была моя единственная надежда не оказаться без крыши над головой.
Она уже открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут за ее спиной раздался грохот, треск и топот, как будто по коридору неслось стадо обезумевших слонов. Тетка в песце попятилась и обернулась на шум, я, наоборот, шагнула вперед и прикрыла за собой дверь своей комнатытак оно надежнее.
По коридору бежал Федя.
Но сегодня я едва узнала его: волосы стояли дыбом, из приоткрытого рта капала слюна, глаза были дико выпучены и вращались, как колеса буксующего мотоцикла, причем, мне показалось, в разные стороны. Федина неизменная рубаха была расхристана, пуговицы вырваны с мясом, но самое главноев руке он держал топор и размахивал им, как ветряная мельница лопастями.
А-а-а! завопил Федя, приближаясь к нашим незваным гостям. Не подходи! Всех зарублю! Всех, к чертям свинячьим, в капусту нашинкую! В капусту провансаль на салат, на винегрет!
Это еще что такое? проговорила женщина, заметно утратив свой апломб. Это что за явление?
Всех зарублю! визжал Федор, неумолимо надвигаясь. Вы не знаете Федора Чемоданова! Разделаю, как кроликов, и по частям спущу в канализацию!
Глаза у него вылезли еще сильнее, а зрачки закатились под лоб, так что теперь на нас глядели два пустых белесых бельма, что выглядело особенно страшно.
Полицию вызвать? проговорила я испуганно и тут же поняла, что сморозила глупость. Ну какая полиция? Ну кто сюда приедет? А если приедут, то к тому времени застанут только наши хладные трупы. Точнее, не трупы, а кусочки их. Потому что Федявот он, рядом. С топором наперевес. Так что запросто может нашинковать всех в капусту. И по моей невезучести начнет с меня
Женщина в песце бросила на меня какой-то странный взгляд и отступила к входной двери. Сопровождающий мужичок не сделал попытки защититься и тоже двинулся за ней.
Да кого хочешь зови! крикнул Федор, наступая на них. Плевал я на эту полицию! В гробу ее видал, с глазетом и кистями! Мне твоя полиция не указ! Мне человека зарубить ничего не стоит, и мне за это ничего не будет, у меня справка имеется, что я психический!
Он снова замахал топором.
Незваные гости выскользнули из квартиры, дверь за ними захлопнулась. Федор тут же накинул крюк, лязгнул задвижкой и повернулся ко мне.
Ты что, совсем дура, да? спокойно спросил он.
Совсем согласилась ячто уж тут спорить?
Говорил же, чтобы никого не впускать! Федя шагнул в мою сторону с топором наперевес.
Я попятилась к своей двери, но ноги не держали меня от страха, и вместо того, чтобы скрыться в своей комнате, я сползла на пол.
Федор подскочил ко мне.
Я зажмурилась, ожидая удара топором, однако вместо этого услышала вполне человеческий голос:
Тебе что, плохо? Водички, что ли, принести?
Я опасливо приоткрыла один глаз.
Федор стоял надо мной, топор все еще был у него в руке, но сам он больше не выглядел буйнопомешанным: глаза смотрели совершенно нормально, даже волосы сами собой пригладились, и выражение лица было вполне человеческое, только озабоченное.
Так что, плохо тебе? повторил он.
Да нет, ничего, я просто испугалась ты так топором размахивал ужас какой!
А что мне оставалось делать? вместо озабоченного его лицо стало раздраженным. Надо же было их из квартиры выставить. А топор топор мне как раз под руку подвернулся, я дрова колол, печку топить собирался. А вот ты он нахмурился, ты зачем их в квартиру пустила? Ты что, совсем ничего не соображаешь?
Ну растерялась вяло протянула я, опустив глаза. А как их было не пустить?
Молча! отрезал Федор, и левый глаз его снова начал мигать. Но теперь меня это не пугалопускай хоть обоими глазами мигает, только не закатывает.
Но они стучали, звонили онатехник из жилконторы ее положено пускать
Что?! глаза Федора полезли на лоб, и я испугалась, что у него снова начнется истерика, но на этот раз обошлось. Вместо истерики он помог мне встать и повел по коридору к окну, повторяя:
Техник, говоришь, из жилконторы?
Ну, так она сказала
Федор подошел к окну, выходившему во двор. Собственно, это был не двор, а небольшое пространство между домом и парком. Прежние жильцы завалили это место разным хламомстарыми матрацами, ломаными колясками и другим мусором без названия. Федя раскрыл окно, высунулся наружу и окликнул кого-то:
Зоя Иванна!
Чего тебе, Чемоданов? донесся с улицы недовольный женский голос.
Вот это наш техник, Федя повернулся ко мне и показал на коренастую женщину с толстыми, красными, как кирпич, щеками, которая стояла внизу рядом с робким дворником-гастарбайтером. Зоя Ивановна в своем роде выдающаяся женщина, ее тут все уважают! Только предупреждаюобращаться с ней следует осторожно. В больших дозах может быть опасна для здоровья.
А кто же тогда была та женщина? растерянно протянула я.
Вопрос, конечно, интересный задумчиво протянул Федя.
Чемоданов! взревела тут Зоя Ивановна, заметив меня. Это еще что такое? Это что за дела? Сам на птичьих правах в доме проживаешь, так еще и девку привел?
Да как вы смеете! я вдруг ужасно обиделась на «девку». Я тут, между прочим
И замолчала, потому что Федя очень чувствительно ткнул меня в бок.
Зоя Иванна, а вы у себя когда будете? Федя отодвинул меня от окна и перегнулся еще ниже.
Когда надо, тогда и буду! отрубила техник и пошла прочь, размахивая руками.
А я тогда забегу к вам на минуточку, вкрадчиво сказал Федя ей в спину.
Техник ничего не ответила, только выразила спиной все, что она о нас думает. Федя закрыл окно и посмотрел на меня.
Хочешь здесь жить?
Ну, не то чтобы очень хочу, протянула я, но деваться мне некуда. Денег больше нету.
Тогда делай, что говорю! сказал он. Никого не впускай, ни с кем не заговаривай, проскочила быстро в доми все!
Так если дом на снос пойдет, все равно выгонят уныло протянула я.
Тут такое дело Федя оглянулся и потянул меня от окна, дом-то хороший, каменный Раньше умели строить. Опять же расположение В общем, какому-то богатому человеку он понадобился. Уж не знаю, не то сам жить будет, не то бордель для богатых тут устроит Федя подмигнул по очереди обоими глазами. Место тихое, уединенное. Самому расселятьзамучаешься, вот он и сунул большому начальству на лапу, чтобы по-тихому дом расселить. А чтобы жилье давать поменьше да похуже, объявили дом аварийным и сказали, что пойдет он на снос. Ну, народ тут жил, сама понимаешь, небогатый, они и согласились. А местному начальству велели сидеть тихо и ни во что не вмешиваться. А кому охота смотреть, как денежки мимо уплывают? Вот они и злятся. Но молчат. Так что если с Зоей Ивановной по-хорошему, она не тронет.
Несмотря на то, что буквально час назад я называла себя полной идиоткой, сейчас все же догадалась, что Федя отстегивает технику малую толику денег, чтобы не наезжала и не шумела.
У меня денег нету, разозлилась я, вчера в жилконторе последние уперли.
Ладно Федя неопределенно махнул рукой и пошел к себе, разберемся.
Я поглядела ему вслед. Однако убогий-то он убогий, но далеко не дурак. И тут же вздрогнула, вспомнив, как он бегал по коридору с топором. И глаза эти страшные, зрачки куда-то закатились, одни белки видно Припадочный Федя, это точно. И надо от него держаться подальше.
День я провела в бесполезной беготне. С утра нашла в сумке завалявшуюся бумажку в сто долларов и решила, что потрачу ее на поиски работы. Ни с кем со своего прежнего канала связываться не стала, вызвонить удалось только троих знакомых.
Одна девица с Пятого канала сообщила, что там больше не работает, потому что вышла замуж, Вова Спицын с «Сотки» заорал, что у них сейчас такое положение, что постоянных сотрудников увольняют, а не то что новых брать, и встретиться со мной за ланчем согласилась только Танька Бочкина с «Канала-плюс». Я великодушно попросила ее выбрать кафе на свой вкус и опять-таки сделала глупость, потому что Танька назначила мне встречу в новом итальянском ресторане. Туда, сказала она, мало кто пока ходит, поговорим спокойно.
Я пришла пораньше и сразу поняла, отчего в ресторане в обеденное время полно пустых мест: он оказался жутко дорогим. Зараза Танька решила развести меня на деньги. Вот интересно, что я ей плохого сделала? Вроде бы нигде мы не пересекались, ничего не делили, нормальные были отношения.
Танька жутко растолстела, так что вполне соответствовала своей фамилии. Я твердо посмотрела ей в глаза и положила на стол меню бизнес-ланча, который стоил в этом ресторане пятьсот рублей. По сравнению с другими дороговато, но ради работы я рискну.
Как твои дела? спросила Танька, и в круглых ее глазах отразилась я всяпоникшая и несчастная.
Поэтому врать я ей не стала, просто сказала, что с поездкой в Штаты ничего не получилось, не понравилось мне там, вот я и вернулась. И теперь ищу работу, потому что, сама понимаешь, на прежнее место меня не возьмут.
Там вроде шоу твое закрывают протянула Танька, но я вообще-то не в курсе.
Принесли суп-минестроне, на второе Танька выбрала спагетти карбонара, а ясалат с курицей. За едой она развлекала меня сплетнями из жизни их канала. Потом она заявила, что хочет кофе со взбитыми сливками и печеньем, мне тоже пришлось заказать чашечку эспрессо. И наконец, когда она демонстративно посмотрела на часы, я прямо спросила, есть ли у них место.
Ну-у протянула Танька, сама посуди. Сейчас в работе только три ток-шоу, канал у нас небольшой. Однокулинарное, там ведущийповар, он условие поставил, что сам гостей отбирает, потому что все-таки готовить нужно, должны люди хоть немножко в этом понимать. Еще одноюридическое, там свои порядки, и нашеназывается «Тымне, ятебе!». Ты, может, видела, на подиуме две группы, из каждой выбирают будто бы по жребию одного человека, и начинают они друг другу гадости говорить. То есть что у каждого плохо. Ну, к примеру, один говорит: у тебя нос длинный. А та ему в ответ: а у тебя плешь на затылке. Дальшебольше. Только сильно врать нельзя, то есть если у девицы волосы хорошие, нельзя ей говорить, что они жиденькие, тут зрители определят заведомую ложь, и той группе насчитают минус. Опять-таки, если говорят одной, что у нее бюст парафиновый, а у нее все натуральное, то тоже минус сколько-то там очков засчитывают.
Ну и ну вздохнула я.
Между прочим, очень популярное шоу, сказала Танька, рейтинги хорошие.
Ну, так есть у вас место? оживилась я. Мне бы хоть кем на маленькую пока должность
Пока веско произнесла Танька, в том-то и дело. Значит, возьмут тебя по моей рекомендации, а кем? Ты работала ассистентом режиссера, начнешь суетиться, высовываться, карьеру делать. Микрофоны подвязывать и девочка после школы сумеет! На этом шоу ассистент режиссерая! Я чтона свое место тебя возьму, что ли? Нет уж, дорогая моя, я такой глупости не сделаю!
А зачем же тогда она приперлась ко мне на встречу? Голодная, что ли, совсем? По внешнему виду не скажешь
Я уже открыла рот, чтобы высказать этой скотине Таньке все, что я о ней думаю, но что-то меня удержало. Вот ведь в свое время сожгла я за собой все мосты, поругалась с режиссером. Кто знает, если бы я тогда удержалась от едких слов, простилась бы со всеми по-хорошему, сейчас меня бы взяли хоть не на старое место, а куда-нибудь еще, хоть на маленькие деньги
Вряд ли мне будет какая-либо польза от этой заразы Таньки, но тем не менее я пожелала ей подавиться, только мысленно.
Кофе Танька допила и сливки доела с большим удовольствием, кусок ей поперек горла не встал. Однако под моим взглядом она заерзала и пробормотала, отводя глаза, что совсем недавно организовался в городе новый канал, у них еще и названия нету, и телефонов она не знает, вот только адрес она продиктовала мне адрес, было это где-то у черта на куличках.
Спасибо, Таня, сказала я бодро. Желаю тебе дальнейших успехов в работе!
При взгляде на ее переваливающуюся пятую точку у меня улучшилось настроение. Но ненадолго. Потому что к моему столику подошла незнакомая женщина средних лет с выражением неуверенного интереса на лице.
Извините, проговорила эта незнакомка, вглядываясь в мое лицо. Вы, случайно, не Жанна Кащеева?
Я подняла на нее удивленный взгляд.
Дело в том, что моя девичья фамилия действительно Кащеева. Но я эту свою фамилию не люблю. В детстве она доставила мне много неприятных минут. Вдобавок к такой фамилии, я еще была худая, как узник нацистского концлагеря. Буквально кожа да кости.
Как только меня не дразнили в школе! Кощей Бессмертныйэто был самый безобидный вариант. Так что одной из причин моего раннего замужества было желание как можно скорее поменять фамилию, и напоминания о моей прежней фамилии не доставляли мне никакого удовольствия. Кроме того, в настоящий момент я не ждала от жизни никаких приятных сюрпризов и к любым неожиданностям относилась весьма настороженно.
Ну, допустим, я Жанна, проговорила я недоверчиво. Только я давно уже замуж вышла, и теперь моя фамилия Окунева. А в чем, собственно, дело?
Жанночка! воскликнула незнакомка с непонятным оживлением и даже всплеснула руками. Я тебя сразу узнала! Надо же, как ты мало изменилась!
С этими словами она уселась за мой стол. Без приглашения, между прочим.
Извините, я растерянно смотрела на незнакомку, безуспешно пытаясь ее вспомнить. Кто вы? Мы раньше встречались?
Нет, мы с тобой не встречались, ответила она поспешно. Я с твоей мамой училась в одной школе