От неожиданности он выронил бутылку, повернулся ко мне, и на его лице заиграла растерянная и одновременно наглая улыбка.
О, Жанночка приехала! протянул он, поднимаясь с дивана. Молодец, быстро добралась! А я тут, понимаешь, матч смотрю сегодня «Янки» играют, такой матч важный, никак нельзя пропустить
Матч важный? повторила я, теряясь от такой наглости. Матч тебе важный, а что жена приехалаэто так, ерунда? Да ты же знаешь, что я по-английски почти ни слова
А вот это плохо, он нахмурился, с осуждением взглянул на меня. Английским тебе надо заниматься, без языка здесь трудно
Мы что, сейчас будем мой английский обсуждать? протянула я. Я полмира пролетела, потом через весь город сюда тащилась, еле на ногах стою
Ой, Жанночка, правда, засуетился он. Что ж ты стоишь, садись вот сюда, отдохни пива хочешь?
Пива? переспросила я, едва сдерживаясь, чтобы не разреветься. Какое пиво? Ты бы для начала ящик этот выключил!
Выключить? он открыл рот, снова закрыл, захлопал глазами. Такой матч важный, «Янки» с «Крыльями» играют
Однако все же сделал звук потише, расчистил мне место на диване.
И только было я собралась рухнуть на этот диван, как дверь за моей спиной хлопнула и раздался скрипучий неприязненный голос:
А это еще кто такая?
Я обернулась.
В прихожей стояла крашеная блондинка в короткой юбке и оранжевом обтягивающем свитере. На лице у нее было килограмма два косметики и столько же злости.
Стоит мне на пять минут выйти из дома, как у тебя уже появляется какая-то выдра, процедила эта блондинка, глядя мимо меня на Генку.
Этот мерзавец вскочил, бросился навстречу этой блондинке и залебезил:
Алисочка, ты все неправильно поняла это совсем не то, что ты думаешь
Тут уже я не выдержала:
Одну минуточку! В чем дело? Я, между прочим, его законная жена, прилетела к собственному мужу через полмира, и что я здесь вижу? Какая-то крашеная швабра заваливается сюда, как к себе домой
Договорить мне не удалось. По части скандалов эта блондинка была настоящей профи, мне до нее далеко, как до звезд. Она оттолкнула Генку, встала передо мной, уперев руки в бока, и выпалила базарным истеричным голосом:
Как к себе домой? Это, между прочим, и есть мой собственный дом! Моя собственная квартира! Жена! Надо же! она презрительно фыркнула. Это ты там, у себя, в своем Подзаборске, жена, а здесь ты никто, и звать тебя никак!
Что? возмущенно перебила я ее. Это ты, может быть, из Подзаборска, а я из Петербурга!.. Чувствуешь разницу?
С чем тебя и поздравляю! Ты еще скажи, что твой Петербургкультурная столица! она сделала неприличный жест и продолжила: Вот и выметайся в свой Петербург! Тебя сюда никто не звал!
Геннадий, в последней надежде я повернулась к мужу, что здесь происходит? Почему ты позволяешь этой дряни оскорблять твою жену? Ведь это ты вызвал меня!
Генка вертелся между нами, как карась на сковородке, но Алису он явно боялся куда больше, чем меня. Он отступил к ней и заискивающим тоном проговорил:
Солнышко, ну не волнуйся так, мы что-нибудь придумаем!
Ничего я не собираюсь придумывать! отрезала Алиса. Я хочу, чтобы через пять минут этой мерзавки здесь не было!
То есть как? пролепетала я.
В ушах у меня стоял звон после перелета, голова была чугунная от смены часовых поясов, в самолете я не могла заснуть, а сейчас неумолимо тянуло в сон. В общем, я была не в лучшей форме, чего не скажешь об этой стерве Алисе.
А вот так! заорала она. Это моя квартира, и тебе нечего здесь делать! Я твоего Генку приютила из милости, нашла ему работу, кормлю его, поюно уж тебя я тут видеть не желаю!
Я почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног. Куда мне отсюда идти? Я в этом городе никого и ничего не знаю, я и языка-то, как выяснилось, не понимаю, и денег у меня почти нет
Тут у меня словно свет в голове вспыхнул.
Одну минуточку, проговорила я, когда Алиса ненадолго замолчала. Сперва отдайте мне мои деньги!
Деньги? Алиса вылупилась на меня, как баран на новые ворота. Какие деньги? Это ты вообще о чем?
Како чем? Я продала свою квартиру, перевела ему все деньги, а теперь вы знать ничего не знаете?
Я снова повернулась к Генке. Он покраснел, побледнел, глаза у него смотрели в разные стороны, только не на меня.
Какие деньги? холодным тоном отчеканила Алиса. Геннадий, о каких это деньгах она говорит?
Ну, Алисочка, ты только не волнуйся лепетал мой так называемый муж. Мало ли что она говорит
То есть что значиткакие деньги? взорвалась я. Я перевела тебе все деньги, которые получила за квартиру! Ты уверил меня, что эти деньги тебе нужны для развития нашего общего бизнеса, что мы здесь прекрасно заживем
Только тут до меня дошло, почему он слал мне все эти письма, почему дурил мне головуиз-за этих денег! Чтобы я раньше времени не разобралась в нем и не передумала их высылать! Такими словами называл в письмахоткуда что взялось? Ныл, что скучает и жить без меня не может, а я-то, дура, поверила
Алиса тоже с недобрым интересом взглянула на Гену, но на этот раз не стала горячиться и проговорила:
Ладно, с ним мы потом разберемся. А сейчас выметайся отсюда, пока я не спустила тебя с лестницы.
Алисочка! Генка подскочил к ней, но нарвался на такой взгляд, что отлетел как ошпаренный. Алисочка, ты только не волнуйся! Мы все как-нибудь разрулим!..
Тут же он метнулся ко мне, схватил мой чемодан и потащил меня к двери, вполголоса уговаривая:
Жанночка, ты же понимаешь, сейчас нельзя ее раздражать, она в таком состоянии
Ее, значит, нельзя раздражать, а меня можно бормотала я из последних сил. Она, значит, в таком состоянии, а то что я десять часов в самолетеэто ничего Ее, значит, нельзя раздражать, а меня можно выкинуть на улицу
Не беспокойся, я тебя сейчас устрою на квартиру, там живут очень хорошие люди, ты у них отдохнешь, поспишь, а потом мы непременно что-нибудь придумаем!
Я действительно была уже на последнем издыхании, и обещание отдыха прозвучало соблазнительно. Я понимала уже, что Генке ни в чем нельзя верить, но послушно переставляла ноги и брела за ним из последних сил.
Мы вышли из его дома, прошли два квартала и оказались перед таким же домом из красного кирпича, только куда более запущенным. Стены этого дома были густо разрисованы граффити, из окон, как флаги на бастионах сдающейся крепости, свисало сохнущее белье. На тротуаре перед входом дрались два темнокожих подростка, еще несколько с интересом наблюдали за дракой. Мы прошли мимо них, поднялись по наружной железной лестнице, вошли в темный подъезд.
Сразу же мне в нос ударили запахи еды, несвежей одежды, сбежавшего кофе и еще чего-то сладковатого и опасного. Из-за закрытых дверей доносилась громкая музыка, с одной стороны рэп, с другойтехно. Навстречу нам шагнул человек с длинными сальными волосами, что-то проговорил, протянул пакетик с белым порошком. Гена отмахнулся, ответил длинной английской тирадой. Длинноволосый блеснул глазами и исчез в темноте.
Что это за дыра? проговорила я испуганно.
Не беспокойся, фальшиво-жизнерадостным тоном ответил Генка. Сейчас я приведу тебя к хорошим людям
Мне было уже все равнолишь бы лечь и хоть немного отдохнуть, хоть ненадолго забыться
Муженек подошел к одной из дверей, позвонил.
Из-за двери донеслась ругань, потом дверь открылась, на пороге появилась огромная, очень толстая негритянка. Генка что-то быстро проговорил. Негритянка выслушала его, поджав губы, затем величественно развернулась и повела меня вглубь квартиры. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Генка, с моим чемоданом наперевес, замыкал шествие.
Наконец мы остановились перед дверью. Негритянка открыла ее и гордым жестом показала на пустую комнату. В углу ее лежал пружинный матрас, покрытый цветастым покрывалом, под потолком горела голая лампочка.
Это что? испуганно проговорила я. Я должна здесь жить?
Только один день, суетливо ответил мне Генка, пряча глаза. Завтра я приду, мы непременно что-нибудь придумаем!
У меня не было сил спорить с ним, не было сил сопротивляться. Мне хотелось лечь, пусть даже на этот жуткий матрас, закрыть глаза и хоть ненадолго забыть обо всем.
Но еще одно мне обязательно было нужно.
Хоть какой-то санузел есть в этом клоповнике?
А как же! Генка кажется обрадовался, что может мне хоть чем-то угодить. Он поставил мой чемодан на пол, переговорил с хозяйкой и показал на дверь по другую сторону коридора.
На всякий случай я открыла эту дверьГенке я больше на слово не верила. За ней и вправду оказался санузелвыщербленный унитаз и дажео радостьдушевая кабинка с незакрывающейся створкой.
Это было то, о чем я мечтала.
Подлец Генка мгновенно испарился, я достала из чемодана кое-какие вещи (разбирать чемодан в этой трущобе я не собиралась) и отправилась в душ.
Правда, прежде чем войти в кабинку, мне пришлось выгнать оттуда несколько крупных тараканов, но вода в душе была, и даже горячая.
Постояв несколько минут под обжигающими струями, я почувствовала себя немного легче.
Я растерлась жестким полотенцем, вернулась в свою комнату и легла.
Правда, матрас был жутко неудобный, к тому же из-за тонких стен доносилась громкая музыка (с одной стороны рэп, с другойтехно), но мне это было уже безразлично. Я провалилась в глубокий, вязкий сон без сновидений.
Утром я долго не могла понять, где нахожусь.
Наконец доносящаяся из-за стен музыка освежила мою память, и я вспомнила ужасный вчерашний день.
Кое-как встав, я доползла до душа.
Несколько минут под горячими струями вернули меня к жизни.
Я вернулась в свою комнату (впрочем, называть ее своей у меня язык не поворачивался) и задумалась о том, что же делать дальше.
Никаких мыслей у меня не было: как ни посмотри, я была в полной заднице.
И тут дверь комнаты открылась, и в нее ввалилась вчерашняя огромная негритянка. Она встала на пороге и выдала длинную, совершенно непонятную тираду.
Я растерянно взглянула на нее, развела руками и, с трудом вспомнив, проговорила по-английски, что ничего не понимаю.
Негритянка фыркнула, как рассерженный индюк, и повторила все снова, но на этот раз сопровождая свои слова выразительными жестами. Теперь я ее поняла. Несомненно, она требовала, чтобы я немедленно выметалась из ее квартиры.
Мне и самой не хотелось ни минуты лишней находиться в этом клоповнике, но я еще больше разозлилась на Генку: небось заплатил только за одну ночь
Одевшись и сложив вещи в чемодан, я вышла из дому.
На тротуаре перед входом по-прежнему дрались двое мальчишек. Какие, однако, выносливые. Впрочем, может быть, это были уже другие мальчишки.
Я довольно легко нашла Генкин дом, поднялась по лестнице и, вспомнив про оборванный звонок, постучала в дверь. Потом толкнула ее, думая, что она, как и вчера, не заперта.
На этот раз дверь была закрыта, из-за нее не доносилось ни звука.
Я била по ней кулаками, ногами, но по-прежнему безрезультатно.
В это время снизу по лестнице поднялся хромой лысый старик. Он мрачно взглянул на меня и что-то проговорил.
Да пошел ты! огрызнулась я. Пошли вы все знаете куда? Указать направление? Впрочем, ты меня все равно не понимаешь
К моему удивлению, лицо старика просветлело.
Ты русская? проговорил он без акцента.
Ну да, русская! зло отозвалась я. А толку-то? Прилетела сюда к мужу, а у негодругая баба, а меня бортанул и сейчас не могу до него достучаться!
А, так ты к Гене! сочувственно протянул старик. Так они вчера съехали
Как съехали? окончательно растерялась я. Куда съехали? А вы откуда знаете? Вы вообще кто такой?
Еще бы мне не знать! Я ведь здесь управляющий. Вот куда съехалиэто я не знаю, они мне нового адреса не оставили.
Сволочь Генка! выпалила я и изо всех сил пнула дверь ногой. Хотя и понимала, что дверь ни в чем не виновата.
Совершенно согласен, вздохнул старик. Он и мне пятьдесят баксов недоплатил. Но я тебе, детка, советую: забудь про своего Гену и поезжай домой, пока можешь
То есть как? оторопела я и села на чемодан, потому что ноги отказались держать. Как домой? Мне некуда
Тут что-то случилось, очевидно, сказался стресс, недосып и опять-таки смена часовых поясов. Потому что я стала биться головой о дверь и тихонько подвывать. Старикан подошел ближе и тряхнул меня за плечи неожиданно сильными руками. Затем повел вниз. Я перебирала ногами в полной прострации. У себя в каморке старикан напоил меня дрянным растворимым кофе. Зачем-то я рассказала ему всю историю моего здесь появления. Он ничего не говорил, только цокал языком и качал лысой головой. В глазах его я прочитала только одно: «Ну, можно ли быть такой дурой?»
Можно, поняла я.
Улетай ты отсюда скорее, повторил старик, когда я выдохлась и замолчала.
Я поняла, что ничего другого мне просто не остается.
К счастью, немного денег у меня еще было, так что хватило на обратный билет, и еще сколько-то осталось.
Так и закончилась моя поездка в Америку.
Но когда я летела обратно через Атлантический океан, было время подумать. Впрочем, думать о том, какая же я дура, не хотелось. Нельзя сказать, что Генка разбил мне сердце, больше жалко было квартиру. Вся моя неземная любовь к этому подлецу прошла бесследно, как не было. Растворилась в трущобах Нью-Йорка, как и сам бывший муженек.
Впрочем, тогда я не знала, что впереди меня ждут такие неприятности, по сравнению с которыми поездка в Америку покажется цветочками.
Родной город встретил меня мокрым снегом и толпой смуглых гастарбайтеров в аэропорту. Они тащили тяжеленные тюки с пожитками и перекрикивались на своем гортанном языке, напоминающем грохот катящихся камней. От этого зал прилета аэропорта казался похожим на горную речку, словно эти смуглые шумные мужчины привезли с собой в наш холодный город кусочек своей далекой родины.
Пройдя паспортный контроль и получив свой чемодан, я осознала, что ехать-то мне, собственно, некуда. Уезжая в Америку, я не собиралась оттуда возвращаться и поэтому сожгла за собой все мосты, обрубила концы, а теперь вернулась на остывшее пепелище. Единственным местом, с которым меня хоть что-то связывало, была та трехкомнатная квартира, которую Генины родственники выменяли на свою двухкомнатную квартиру и мою однушку. За этот обмен они мне еще не выплатили часть денег, поэтому я была прописана в их трехкомнатной квартире и считала, что имею моральное право попросить у них пристанища хотя бы на несколько дней. Кроме того, эти люди были со мной очень любезны, и я надеялась, что они не выставят меня на улицу.
После долгого перелета я ужасно устала, мне было трудно даже подумать о поездке городским транспортом. Я сосчитала оставшиеся деньги и решила взять такси, хоть это и пробило бы роковую брешь в моем финансовом состоянии.
Расплатившись с таксистом, я из последних сил поднялась на четвертый этаж (лифт, как назло, не работал) и позвонила в квартиру, с трудом разобрав ее номер (света на площадке тоже не было).
Некоторое время ничего не происходило.
Потом дверь наконец открылась. На пороге стояла девчонка лет пятнадцати в коротеньком полурасстегнутом халатике, с наглыми блудливыми глазами.
Лешик, это ты? пропела она, вглядываясь в темноту.
Нет, это не Лешик, огорчила я девицу. Можно позвать Веру?
Разглядев меня и разочаровавшись, девица застегнула халатик, лениво побрела прочь, так же лениво крикнув в глубину квартиры:
Мать, это к тебе!
Через минуту к двери подошла женщина лет сорока, в таком же халате и с такими же глазами. Это была не Вера Карасева, Генина родственница, с которой я менялась, а совершенно незнакомая мне особа. Увидев меня, она нахмурилась, отступила на шаг и проговорила сквозь зубы:
Чего надо? Ты вообще кто такая?
Это двадцать шестая квартира? пролепетала я, пытаясь понять, что происходит.
Ну, двадцать шестая, и что дальше?
А Веры нет дома? растерянно спросила я. Веры Карасевой?
Ах, Карасевой! протянула женщина нараспев. Ишь, вспомнила! Они здесь больше не живут!
Какне живут? опешила я. Они ведь совсем недавно сюда сменялись
Как сменялись, так и пересменялись! отрезала женщина. И нечего сюда шляться!