Часть 2, где говорится о мечтах, Творце и звёздах
Зима взялась за город по-настоящему: дворники не успевали бороться с сугробами, карнизы украсились снежными фестонами, мосты обледенели, и ночами целые отряды уборщиков с пешнями и лопатами долбили наледь, чтобы утром можно было ездить без опаски. Похолодало, и в одно хмурое морозное утро город расцветился словно яркими фонарикамив него вторглись стаи снегирей. Громкое требовательное «пик-пик» доносилось с каждого куста, рябиновые деревья дрожали и колыхались под натиском сотен голодных птиц.
Орсо мог часами просиживать у окна своего нового обиталища, глядя на снегирей, облюбовавших рябиновую аллею. Наружная стена спальни была, собственно, скатом крыши, и окна в ней получились огромные, с широкими подоконниками. Тёмно-рыжие ягоды и алые грудки снегирей горели на фоне пасмурного неба, их мелькание притягивало взгляд, и на какое-то время забывалось всёредкие радости и большое горе, тревога о будущем и странное чувство потерянности в неожиданно изменившемся мире, где теперь приходилось жить. Ибо жизнь в доме Ады была поистине ни на что не похожа.
Дом, где жила приёмная дочь королей, снаружи казался совсем маленьким, но остроумная планировка внутренних помещений не давала ощутить тесноты. В распоряжении Орсо были две комнатыкабинет и спальня на втором этаже. Кабинет был совершенно обычным небольшим помещением, где нового хозяина уже ждали удобные книжные полки; отцовский стол поместился прямо напротив окна, как будто всегда там стоял, а в маленькую нишу, невесть зачем оставленную в дальней стене, как родной встал большой глобус на медной подставке. Большую библиотеку, конечно, здесь было не разместить, но Орсо, раз решившись, не передумал. Почти все книги отправились в Музей изящных искусствхранитель тамошней библиотеки не мог поверить своему счастью и долго в немом восторге перелистывал составленный отцом каталог. Себе Орсо оставил лишь старинный атлас, где земля ещё была представлена квадратом, и «Плавание кругом земли», а Ада попросила себе на память рукописную «Повесть о девице Леонор»тетрадка в плохо сохранившемся кожаном переплёте была, должно быть, переписана как раз девицей, полудетским крупным почерком с забавными ошибками. «Повести» было никак не меньше ста пятидесяти лет, значит, и тетрадка, вероятно, помнит ещё Луиджи Первого. Так-то: была девичьей забавойстала раритетом.
Кабинет Орсо обставлял постепенно, торопиться было некуда. Со спальней знакомство вышло коротким: первые два дня он почти безвылазно провёл именно там. Пережитые события сделали с ним что-то странноеон почти всё время спал, как ёж в норе, изредка воскресая, чтобы перекусить. На третий день поднять голову от подушки стало полегче, Орсо виновато явился к завтраку, ожидая, что Ада выскажет обиду или неудовольствие, и обнаружил, что она готовит завтрак сама. От этой картины все предполагаемые оправдания вылетели у юноши из головы, остался лишь глупый вопрос:
А где кухарка?
На рынке, мотнула головой Ада, стараясь не размахивать руками, перепачканными в муке. Покупать хорошие продукты она умеет, но, Творец, что она дальше с ними делает!.. Это ужас, я не готова с этим мириться. Полейте-ка мне в эту квашню водывон из того кувшина так, достаточно, достаточно! Если я ничего не забыла, через полчаса у нас будут калачики.
Калачики были. В сопровождении домашней ветчины и тернового варенья они были прекрасны вдвойне. Ада заметила смущение Орсо и развеселилась ещё больше:
Не знаю, говорили ли вам, что я не аристократка? Я бы, пожалуй, сама смогла работать кухаркой, случись такая надобность. Это, между прочим, одна из причин, по которым я не живу во дворце: нельзя во всё без разбора сыпать мешками тимьян! Это преступление!
Орсо так и не понял, шутит его опекунша или серьёзна, но готовила она и вправду отменно.
За исключением коротких разговоров с Адой во время трапез, больше Орсо почти ничего не делал. Постоянная непроходящая усталость и равнодушие, как после болезни, окутывали всё сильнее, а тут ещё зима решила, что снега к праздникам маловато, и целыми днями на землю не падало ни единого лучика солнца. Плотные снеговые тучи цвета старого серебра цеплялись за шпили, висли на пожарных каланчах и застревали в кронах пирамидальных тополей. Орсо казалось, что каждый день повторяет предыдущий: едва рассветало, снегири слетались на рябины, а с темнотой исчезали, и нередко наследник Травенари задрёмывал прямо на подоконнике и просыпался уже глубокой ночью.
Со дня, когда не стало отца, прошла уже декада, и однажды утром Орсо проснулся под звон капели (внезапно северным ветром принесло оттепель) с ужасным чувством. Он совершенно позабыл о Порохе! Бросил друга в незнакомомдоме и даже ни разу не навестил!
Полный отвращения к самому себе, Орсо наскоро оделся, сбежал вниз по скрипящим ступеням, через чёрный ход выскочил во внутренний двор, откуда было ближе всего до конюшни, и столкнулся с входящей с мороза Адой. Она была в мужском костюме, меховая шапочка сбилась набок, перчатки были насквозь мокрыми и пахли конским потом.
Доброе утро, буркнула Ада и уронила перчатку. Орсо, помня о её больной ноге, нагнулся, поднял перчатку, подал хозяйке. Та смерила его сердитым взглядом:
Очень мило с вашей стороны было взвалить на меня, старую больную женщину, заботы о вашем любимом коне. Он велел передать вам, что всё же надеется на встречу.
Я вы простите, я в самом деле вот тут Орсо наконец залился краской, как девица. Просто почувствовал, как пылают уши.
Ада хмыкнула, сердито хлопнула перчатками по ладони:
Впредь прогуливать его будете сами. Извинения тоже адресуйте Порохуон их заслужил.
Опекунша, хромая, отправилась в дом, а Орсо побежал по истоптанному копытами двору в конюшню. Конюх Ады, весёлый чернявый парень вряд ли старше самого Орсо, уже обтирал Пороху ноги, мышастый красавец терпел, но нервничал, раздувал мягкие ноздри и норовил отойти от незнакомого человека, насколько позволял денник.
Дайте мне, Орсо решительно отстранил конюха, обнял Пороха за шею, прижался лицом к гриве:
Прости, зверь, прости меня. Скучал, да? Скучал, мышь?
Конюх тронул Орсо за руку и что-то вложил ему в ладоньсухарик! Сам-то не додумался прихватить угощение, вот болван.
Порох взял губами корочку, фыркнул, боднул хозяина тяжёлой башкой. Прощённый наследник обернулся к конюху:
Я теперь сам буду его чистить. Он ко мне привык. Зря я не приходил
Оно так, кивнул мальчишка, тосковал он сильно. Хозяйку в первый раз к себе не подпустил, так и стоял, бедолага, три дня не гулявши. Потом уж она на Сове выехала, так этот следом запросился
Сова? Орсо оглянулся: в дальнем деннике, отделённая от Пороха четырьмя смирными упряжными меринами, стояла кобыла. Пороха можно понятьтут запросишься следом! Отгородить жеребца от такой девочки очень даже полезно
Закончив чистить и расчёсывать Пороха, Орсо подошёл рассмотреть Сову. Кобыла пего-крапчатой масти, с коротко подстриженной гривой, уже вычищенная, смирно жевала, вроде бы совершенно не интересуясь посетителем. Лукавый глаз был точно такого же цвета, как у хозяйки, карий с лиловым ободком. Конюх подошёл тоже, постоял, любуясь лошадью:
Видите, господин, ноздри-то у неё розовые!
Да, и что?
А то, что от рожденья она, значит, белой масти! А пежины потом проступили.
Разве так бывает? Орсо начал подозревать, что мальчишка пытается подшутить над ним, но тот был серьёзен:
Мне так дед объяснял. Он на конном заводе всю жизнь работал, всё про мушек знает. Всё-о знает, повторил он ласково, гладя атласную шею Совы. Кобыла взмахнула длинными ресницами и томно вздохнула.
Мушкаона и есть мушка, так их дед звал, парень нащупал и осторожно вытащил из гривы «мушки» свалявшийся клочок волос, разгладил ей чёлку, закрывавшую россыпь рыжих крапин на лбу кобылы.
Красавица, признал Орсо.
А то! В голосе конюха была гордость, будто он сам в роли Творца создал этакое существо. Она ещё и иноходка у нас! Мууушка
Кобыла блаженствовала: её любят, хвалят и ценят, чего ещё надо?
Знаете, сказал Орсо, не называйте меня господином. Я просто гость у Ады.
А она говоритвоспитанник, важно ответил конюх. Это значит, вроде сына получается. Ну, воля ваша, господская, а как же вас тогда звать?
Можно по имени. Меня зовут Орсо.
А меня Ринальдо. Ну мальчишка смутился, ощутив, что перешёл границы, если позволите
Рыцарское имя, усмехнулся Орсо. Спасибо за Пороха!
Да не за что. Мушкиони все славные
Объяснение с Адой Орсо решил не откладыватьесли уж заслужил выволочку, то чем быстрее, тем лучше. Но когда он, переодевшись, заглянул в кухню, Ада была поглощена сооружением очередного кулинарного чуда и сердитой не смотрелась. Увидев воспитанника, она в знак приветствия тряхнула головой, украшенной поварским колпаком, и продолжила отсчитывать ложку за ложкой какого-то тёмного порошка, отправлявшегося в котёл:
Восемь, девять, десять, хорооош! Закрываем, опекунша отставила баночку с порошком, накрыла посудину крышкой, взяла с полки над плитой песочные часы и перевернула. Белый песок невесомой струйкой, словно нехотя, заструился вниз. Ада отряхнула руки и обернулась наконец к Орсо:
Это наш обед. В роли завтрака сегодня буженина и оладьи с лимонным джемом. Какао?
Спасибо, вспомнив о какао, юноша ощутил, что порядком замёрз, пока носился по двору. Ада зачерпнула из котелка густой ароматный напиток, налила в забавную серебряную кружку, похожую на кувшин с откидной крышкой, Орсо осторожно принял у неё сосуд, самостоятельно нагрёб на тарелку еды и устроился поближе к печи. Руки уже согревались, только всё ещё было немного боязно начинать разговор
Ну, дорогой воспитанник, у вас накопились вопросы я надеюсь? Ада присела на скамейку напротив, не снимая кухарочьего фартука. В ближайший час я всё равно не смогу отлучиться и бросить рагу без внимания, так что, если хотите, составьте компанию.
Я не знаю, что мне делать, признался Орсо. Отец хотел, чтобы я учился, но мы не успели с ним решить, чему именно
Так решите сами. Определитесь для начала, что вас больше привлекаетвоенная служба или цивильная карьера?
Я думал об этом, проклятье, да когда же он перестанет смущаться? С отцом о мечтах и планах говорить было легко, он никогда бы не позволил себе ни насмешки, ни осуждения, но Ада женщина к тому же неизвестно, не наделила ли её, например, королева Мария в придачу к подписи на документе какими-нибудь инструкциями относительно наследника Травенари?
Ада молча ждала продолжения, глядя на новоявленного воспитанника спокойно и как-то грустно. Орсо вдруг увидел, что она намного старше, чем показалась тогда, в отцовском доме, и сегодня утром, после скачки на коне. Ей ведь лет сорок, если не больше. И она, кажется, не мажется белилами и румянами, чтобы скрыть возраст, от этого женщины только кажутся ещё старше Орсо видел таких устарелых модниц в театральных ложах. Они с отцом бывали в Новом театре почти каждый месяц, дирижёр Маротти был старинным приятелем отца и всегда сообщал о новинках и гастролях задолго до того, как появлялись афиши и приходили почтой уведомления. Маротти не стало в прошлом году, а теперь ушёл и отец Орсо потряс головой не хуже Пороха, отгоняя печальные мысли.
Я хотел бы знаю, это звучит смешно, но я действительно хочу этого. Не знаю только, как подступиться
Расскажите, ободрила Ада. Не вижу ничего смешного в планах и желаниях. Вы же не хотите стать пиратом я надеюсь?
Нет, прыснул Орсо и тут же снова стал серьёзен. Но я хочу ходить в морские экспедиции. Не военным, нет! добавил он торопливо. Географом. Составлять карты берегов, течений, островов, ледовых полей
Географияпочтенная наука, Ада долила воспитаннику какао и подвинула новое блюдо с оладьями. Не жалейте, ещё напеку. Однако я бы дала вам странный совет, если позволите. Образование для этого лучше всё же военное. Вас же никто не заставит сдавать экзамены на офицера больше одного раза, а иметь хоть лейтенантский чин и географу не зазорно. Военных готовят на совесть, для практики, а не для кабинетной болтовни.
Орсо приуныл. Он смутно представлял себе военные учебные заведения, но подозревал, что жизнь там была бы не сахар. Особенно у него: с одной стороны, сирота, с другойвоспитанник приёмной дочери королевской четы, положение непонятное и в определённом смысле смотрится как протекция. А этого не любят нигде.
Вообще-то, прервала его размышления Ада, у вас в любом случае есть полгода на решение. Вступительные испытания всегда идут летом, когда определитесьначинайте готовиться. Если понадобятся учителянайдём. Библиотеку я в доме не держу, но могу раздобыть для вас пропуск в королевскую. Да и собрание, которое вы вручили музею, весьма впечатляет Не жалеете?
Нет, помотал головой Орсо. Это, наверно, плохо, но я не такой трепетный любитель книг, как отец. Иногда мне казалось, что он разговаривал с ними. У меня этого нет, так что пусть служат тем, кому нужнее.
С такими взглядами на жизнь вам нелегко придётся, покачала головой опекунша.
Орсо обиженно вскинулся:
Отец учил меня не сидеть на сундуке с сокровищами, как скупец из басни! Он он всегда отдавал то, что имел, если кому-то было по-настоящему нужно
Дорогой мой, улыбнулась Ада, я ведь не говорю, что ваши взгляды плохи! Я лишь предупреждаю: с ними вам будет трудно жить. Недостаточно быть щедрымнужно ещё уметь защищать то, что даёшь, от хапуг и скупцов и давать лишь тем, кто в самом деле нуждается. Поэтому, заключила она неожиданно, я и не терплю благотворительности.
Песок успокоился в нижней пузатой колбе, Ада встала, помешала в котле громадной деревянной ложкой и обернулась к Орсо:
Помогите сдвинуть с огня.
Вдвоём они переставили тяжёлый котёл с горячей плиты, и его место немедленно заняла кастрюлька с подостывшим какао. Ада разлила ещё по порции себе и воспитаннику, уселась обратно на скамью и обхватила кружку ладонями, словно греясь.
Кстати о скупости. Своих денег у вас пока нет, а расходы непременно будут. Деньги я держу в гостиной, в шкатулке за айской вазой. Вазу только не уроните. Если идёте прогуляться по городу, советую не брать крупные ассигнациив крайнем случае наменяйте мелочи в лавке Тобиаса, на углу, он никогда не отказывает.
А сколько можно брать? опешил Орсо. Такое отношение к деньгам было для него, мягко говоря, в новинку.
Сколько понадобится. Вы же не станет покупать клипер я надеюсь?
Нет, но
Всё остальное вы можете себе позволить. Но если вас будет мучить совесть по поводу крупной траты, спросите менячто-то, а вашу совесть я успокоить смогу. Всё же смеётся она как-то очень тепло и радостно и совсем не кажется ни старой, ни холодной.
Ада оглядела кухню хозяйским взором, смела со стола крошки, тщательно закрыла и убрала на полку банку с джемом:
Меня здесь больше ничто не держит, рагу дойдёт без посторонней помощи. Пойдёмте-ка в гостиную, я лягу, наконец.
Орсо подал опекунше руку, проводил в зальчик, служивший гостиной (хотя гостей он в доме пока не видел), Ада разместилась в любимом кресле, достаточно длинном, чтобы в нём можно было полулежать. Орсо подвинул стул поближе к огромному мраморному каминуон не горел, но и без огня притягивал неясным ощущением уюта и тепла. Особенно добавляли тепла четыре одинаковых пистолета, висевшие над каминной полкой
Ада помолчала, перебирая край покрывала, потом сказала, словно продолжая разговор:
Что касается долгов вашей семьи, я нашла единственно пригодное решение: я закрою их все
Орсо подскочил:
Нет-нет, так нельзя! Это слишком Он снова ощутил, как краска заливает лицо.
Вы дослушайте, юноша, не спешите! рассмеялась опекунша. Сейчас я закрою все займы, а когда вы сможете распоряжаться наследством или найдёте другие источники дохода, вы отдадите мне долги всё. Такое решение устроит я надеюсь?
Д-да так, конечно привычно смутился Орсо.
Есть ещё несколько важных тем, которые лучше обсудить сейчас, продолжала женщина. Первое: вы должны знать, что и дом, и деньгивсё это не моё.
Как?!
Вернее, моё, пока я жива. Наследовать мне не может никтони дети, ни внуки, буде доживу, вообще ни одна живая душа. В случае моей смерти всё, чем я владею, немедленно возвращается в казну. Это одно из условий, на которых Их Величества признали меня приёмной дочерью. Пальцы женщины механически заплетали и расплетали косички на бахроме покрывала. Как вы понимаете, это защита от попыток использовать меня в корыстных целях. Конечно, есть более тонкие способы вытянуть из меня деньги, но для этого нужно, чтобы я была на это согласна. Она неожиданно грустно вздохнула. А это вряд ли.