Ничего никому она не сообщила. Ничего и никому. Понятно? И знаешь почему?.. Потому что Анна не могла донести на своего любовника. Даже бывшего. Даже предавшего ее. И при этом наивно полагала, что этот ее бывший любовник, со своей стороны, встанет на ее защиту и не позволит поднять на нее руку. Поэтому она так упорно, до последнего, стояла на своем. Понял, скотина? Она верила тебе. Не понимала, дурочка, что в вашем дерьме, которое вы бизнесом называете, понятия о чести, совести и порядочностипонятия абсолютно абстрактные.
Сказал и снова откинулся в кресло. Вылил в пересохший рот выдохшееся теплое вино. Поставил стакан на столик и спросил небрежно, глядя в сторону и скривив презрительно рот:
Так что мы с тобой, друг сердечный и брат молочный, будем дальше делать? Нам ведь вдвоем тесно будет жить на нашем шарике.
Борисевич глядел исподлобья. Было видно, что и он того же мнения. Но сообщать об этом не спешил.
12
У меня другое предложение.
Удивленный Александр с любопытством выгнул бровь. Он был убежден, что Борисевич, оценив его осведомленность, непременно попытается от него избавиться. Причем поскорее. Каким образом? Вариантовсколько угодно. А тут, как говорится, «возможны варианты». Хотя, быть может, это какой-то хитрый ход? С Борисевича станется Как он в свое время того же Идальго провел! Классика!
Слушаю тебя.
Борисевич не спешил:
Погоди чуток. Mais vale ma avenca que boa sentenca. Согласен, надеюсь?
Кто бы спорил! Худой мир, естественно, лучше доброй ссоры. Но ведь не любой же ценой!
Конкретно, что ты предлагаешь?
Вновь пригубив шампанского, Виктор согласно склонил голову:
Думаю, ты согласен, что у нас с тобой теперь два пути. Либо мы будем вместе, либо, ты правильно сказал, одного из нас быть не должно. Поэтому логично было бы до окончательного решения быть друг с другом максимально откровенными. Не так ли?
Логика в предложении была. Но быть откровенным до конца Александр не собирался. Как не был уверен в предельной откровенности Виктора. Вернее, был уверен в том, что Борисевич откровенничать не станет. Тем не менее согласно склонил голову:
Бесспорно.
Тогда теперь я слушаю тебя.
Харченко опять вскинул брови:
Меня? Не понял А что тебя интересует?
Как это что? Все! Как ты на меня вышел. Как вычислил нашу общую подругу. А главноена кой черт ты вообще влез в это дело?
Суровый гость сделал паузу. Отпил шампанского, которое долил ему хозяин. Лишь тогда заговорил:
Почему влез, спрашиваешь? Очень просто. Анна собиралась вернуться ко мне. Я был готов заблудшую овечку принять. Формально мы с ней разведены не были. Так что, выходит, я начал мстить за родную жену. А это, согласись, несколько меняет дело.
Теперь уже Виктор опешил:
Она хотела к тебе вернуться?.. А ты бы ее после этого всего принял?!
А почему нет, Витя? Сам я тоже не без греха. Дурью помаялись по молодости. Сейчас уже старость не за горами. Человеку по молодости нужны разгул, фейерверк страстей, все такое прочее. А к старости ему необходимы дом, семья. Не согласен?.. Анна, похоже, многое поняла. Так я рассуждал. К тому же, обрати внимание, когда все это начиналось, я практически ничего о последних ее приключениях не знал. Зато сейчас понимаю, что она, очевидно, хотела от всего этого вашего дерьма вообще удалиться. Перебесившись, может, нормальной женой стала бы
Горбатого начал было Борисевич, но осекся.
Ну, могилу ты ей уже обеспечил, криво улыбнулся Александр.
Улыбка больше походила на оскал.
Хорошо, хоть на похороны Вернее, на кремацию пришел. Как это трогательно: прийти на похороны бывшей любовницы и нынешней жертвы.
Ты зато вообще не соизволил появиться, огрызнулся Виктор.
Не появился, легко согласился Харченко. По единственной причине: я не знал, когда они. Твои архаровцы забыли меня известить Да и занят я в тот день был. Не догадываешься чем?
Хозяин вдруг резко приподнялся. Харченко рефлекторно отпрянул. Рука дернулась к карману.
Нервишки? желчно ухмыльнулся Виктор.
Достал новую бутылку шампанского, приготовился ее открывать.
Стоит ли?
Борисевич вопросу не удивился. Ответил абсолютно спокойно:
Не просто стоит. Необходимо. Потому что эта бутылка станет либо последней для одного из нас, либо первой в нашей совместной работе.
Логично, вновь оценил Харченко. Он вообще удивлялся тому, как протекает их беседа. Будто действительно двое старинных приятелей после долгой разлуки спокойно обсуждают отвлеченные проблемы Итак, что ты предлагаешь?
Ты еще не ответил на все мои вопросы.
Зато отвечу на главный. Я изначально не согласен ни на одно из твоих предложений. Кто-то из нас двоих до утра не доживет.
И это не удивило Борисевича. Хлопнув пробкой, он наполнил бокалы. Сказал раздумчиво, спокойно:
Но я все равно не могу понять почему. Ведь она была самой обыкновенной б
Senhor, ты оскорбил мою покойную жену, холодно напомнил гость.
Саша, не надо демагогии, раздраженно поморщился Виктор. Ты даже не представляешь, сколько отростков произрастало на твоих рогах Так что давай все же попытаемся договориться.
О чем?
Ответил он не сразу. Да и потом прямой разговор повел издалека.
Должен сказать, Саша, ты меня очень сильно удивил. Я думал, что ты окончательно спился. Причем не только ты. У всех наших судьба по-разному сложилась. Мишка Васильковский частным сыщиком заделался. Володя Забровский сейчас работает начальником службы физической защиты налоговой полиции Московской области. Честно говоря, я его больше всех боюсь. Вернее, боялся, пока ты в это дело не встрял А Серега Борщевский бомжует на Киевском вокзалежелезки всякие ломает за пару пива О том, что ты на самое дно опустился, я, естественно, слыхал. Был уверен, что окончательно. А тут вдруг почувствовал, что ситуация после после того, как не стало Анны, начала развиваться не так, как я планировал. Просчитал я все и понял, что вмешался профессионал. О тебе, конечно, тогда и мысли не было Зато понял главное: коли всерьез кто-то копать начал, рано или поздно обязательно выйдет на Павлика
И ты подставил ему Стасю?
Стасю?.. А, ну да, конечно Согласись, что она все сделала блестяще.
Кто бы спорил! Теперь многое становилось понятным. И ее пикантная ласка, естественно, коньяк после этого. И его глубокий сон после всех приключений и щедрой дозы спиртного Классика!
Ты, Витя, всегда был мастером, искренне сказал Харченко.
Борисевич понял, что сказано от души. А кому искренняя похвала не приятна?
Саша, иди ко мне!
В смысле?
В прямом. Мне нужны крутые ребята.
Чтобы других Аннушек «мочить»?
Опять зависла пауза.
Зачем ты так? Мне и самому все это
Верю. Но ведь ты это сделал, безжалостно обрубил Харченко. А я не желаю становиться таким, как ты. Мне это не по душе. Я буду пить, опускаться на самое дно, спать с продавщицами Но я не стану убийцей по найму.
А кем ты был в Сан-Жуан-ди-Мерити?
Перед глазами Александра возник тот знойный влажный день в пригороде Рио-де-Жанейро. Речка Акари. И перекошенное ужасом лицо
Он был предателем, угрюмо произнес Харченко.
Дернул головой. Слегка задохнувшись газом, влил в себя шампанское. Предпочел бы, чтобы сейчас вместо него оказалась водка Это воспоминание было едва ли не самым тягостным в его жизни. Александр на многое теперь смотрел иначе. Как, наверное, большинство людей, с которыми он когда-то выполнял подобные «спецзадания».
Предателем кого или чего? столь же безжалостно отыгрывался Борисевич. И мстителем за чьи интересы выступал тогда ты?
Это разные вещи, неубедительно возразил отставной майор. Тогда я был уверен, что поступаю правильно, в интересах Родины
Понимаю. Тогда ты это слово писал с большой буквы, Борисевич издевался, не считая нужным это скрывать.
Да, с большой! Если бы для всех слово «Родина» звучало с большой буквы
Ах-ах-ах! Сколько патетики! Сколько экспрессии!.. Вот только скажи мне, пожалуйста, Саша, что ты делал в августе девяносто первого? И в октябре девяносто третьего?.. Что-то я не видел тебя на баррикадах, в рядах защитников милых твоему сердцу идеалов. Или ты там был?.. Саша, друг ты мой сердечный, не надо разводить демагогию, повторил Виктор. Читай Льва Гумилеватам все написано. Не слыхал про такого? Напрасно. Это сын того самого поэта Николая Гумилева и той самой поэтессы Анны Ахматовой. У него есть замечательная теория пассионарности и этногенеза. Такие вещи надо знать, мой дорогой Нация, народ, этнос, доказывал они я ему верю, как и любой живой организм, имеет момент рождения, фазы развития, зрелости, старости, смерти. Уловил? Мы, русские, сейчас агонизируем, дружище. Народ, Родина, национальные интересывсе это чушь, херня, дурь на постном масле. Уже при наших внуках, ну, может, правнуках Россия перестанет существовать, а остатки русских при самом идеальном раскладе окажутся нацменьшинствами на территории некоего государства, которое образуется на территории России. И дай Бог, чтобы это государство было славянским, а не тюркским, например. Понимаешь? Нашим потомкам, считай, уготованы резервации!.. Так почему же мы сейчас должны думать о величии своего государства, которое обречено самими законами этногенеза? Человек всегда, а в период развала своей страны в особенности, должен жить для себя, в какой-то степени ради своих детей, но никак не для народа, который объективными законами бытия лишен будущего. Это объективная реальность, хотя ты, да и не только ты, не желаешь это признавать. Потому каждый должен быть только за себя. Что я предлагаю и тебе. Ты будешь кататься как сыр в масле
За что?
Во время пространной речи Борисевича Александр чувствовал, как словно бы озноб передернул его плечи. Неужели этому мрачному прогнозу суждено оправдаться? Что ж это за теория такая зловещая? И неужто она и в самом деле так убедительна, коль ей поверил такой циник, скептик и материалист, как Виктор Борисевич?
Усмешка на устах Борисевича стала издевательской:
За выполнение сугубо специфических заданий, мой дорогой. Неужели непонятно?
Откровеннее не скажешь.
А если нет?
Виктор откинулся на спинку кресла.
Ты меня загоняешь в угол, Саша, тихо сказал он. Я бы не хотел убивать своих.
Кого своих? теперь уже безжалостен был Харченко. Свою любовницу, которая просила у тебя помощи, ты уже убивал. А кто я тебе? Спившийся рогоносец Так что же тебя останавливает? Убей врага, как писал Илюша Эренбург.
Виктор откинулся в кресле. Он понял, что старинный его приятель нацелен только на месть. И потому поинтересовался спокойно и холодно:
Что ты предлагаешь? Ты хочешь меня просто убить? Не верю.
Александр в очередной раз показал себя:
Правильно делаешь, что не веришь. Я не такая гнида, чтобы нанимать киллера, который убил бы мою любовницу Я тебе предлагаю дуэль.
Борисевич даже в кресле приподнялся:
Дуэль???
Дуэль. Просто так пристрелить тебя я не могу, в этом ты безусловно прав. Но и дать тебе или твоим дуболомам пристрелить себятоже. Оставлять тебя наедине с собственной совестью бесполезно, потому что у тебя нет совести. Остается дуэль.
И как ты ее себе мыслишь?
Виктор уже овладел собой. Скосил взгляд на бутылки шампанского. Он выпил больше Харченко, о чем теперь сожалел. Хотя и надеялся, что годичный запой Александра понизил его мастерство.
Александр ответил спокойно, трезво, ясно:
Ты отсылаешь своих костоломов. Мы с тобой остаемся вдвоем в доме. У нас по пистолету или револьверуна твое усмотрение. И кому поможет Бог.
Борисевич немного подумал. Потом кивнул:
Согласен. Одного только не пойму: на что ты рассчитываешь? Я ведь все время тренировался.
Неужто непонятно? На моей стороне справедливость.
Челюсть у Виктора поползла вниз. Потом он спохватился. И расхохотался:
Саша, дружище! Что такое справедливость? Категория, придуманная человеком. А мастерство воспитывается Ты и в самом деле собираешься поставить на справедливость? Не смеши, пожалуйста!
Впервые за последние два дня Александр ощутил на щеке льдистое дыхание. Оно не было нежным, как раньше. От него веяло могильным холодом. Аннушка с того света предупреждала, что она ему не помощник. Что ему вообще нынче никто не сможет помочь. Только он сам.
Тем не менее Харченко произнес твердо:
Да, Витя, я ставлю на справедливость. Потому что, если не верить в то, что она существует, нам больше верить вообще не во что.
Борисевич, склонив голову, внимательно посмотрел на бывшего приятеля.
Саша, а ты, случайно, не хочешь умереть?
Как тебе сказать Любой человек хочет жить. И я тоже. Это инстинкт самосохранения. Биологический закон. Но и цепляться в этой жизни мне больше особенно не за что.
Что ж, дело твое. Только имей в виду: когда придется нажимать курок, у меня рука не дрогнет.
Знаю. Уверяю: у меня тоже.
Борисевич поднялся. Легкий, подвижный, накачанный на тренажерах, спортивный, ладный
Взял трубку.
Маркел, принеси мои револьверы.
Опустил телефон. Усмехнувшись, попросил:
Саша, дай, пожалуйста, твой пистолет.
Александр протянул ему свою «ламу». Протянул, стараясь не показать, как внутренне напрягся. Виктор взял пистолет, будто и не сомневался, что получит его. Осмотрел. Опустил в карман халата.
Маркел вошел, вежливо постучавшись. Принес кобуры с сияющими никелем револьверами. Аккуратно положил их на стол. Рядом поставил коробку. С патронами, понял Харченко. Глядел на обоих с удивлением. Покосился на пустые бутылки из-под шампанского.
Кто сейчас находится на даче? Борисевич был сама любезность.
Повар уехал с подругой. С Жоры наручники я снял, он понять ничего не может. Ну, и Стас с полчаса назад приехал. Больше никого.
Понятно Борисевич призадумался на миг. На сегодня вы свободны. Завтра к девяти Нет, к полдесятого Короче, давайте все трое ко мне!
Маркел поднял трубку.
Жора, позови Стасаи к шефу Не знаю. Делай, что сказано!
Жора и Стас вошли и остановились у двери. Смотрели преданно, в готовности выполнить любое распоряжение шефа. Виктор шагнул к ним. Произнес быстро, с извиняющейся ноткой в голосе:
Ребята, бывают разные обстоятельства. Вы должны меня понять
Два выстрела прогремели подряд. И в следующее мгновение пистолет был уже направлен на Маркела.
Борисевич смотрел спокойно и как будто бы даже искренне. Если бы Харченко не знал этот взгляд
Знаешь, Маркел, почему я убил их, а не тебя?
Секретарь стоял бледный как полотно. Отрицательно качнул головой, с ужасом глядя на «ламу» в руке шефа.
Понимаешь, Женя, проникновенно продолжал Борисевич, они передо мной ни в чем не были виноваты. Потому умерли сразу, не мучаясь Теперь понял?
Маркел дернул головой в сторону Харченко.
Совершенно верно. Ты меня предал. Пусть даже из чувства самосохранения. Но это тебе не поможет, Маркел. Потому ты умрешь, наперед зная об этом.
Борисевич умолк. Он ждал ответа.
Убивай, неожиданно спокойно произнес Маркел.
Он понял, что ему не спастись. И теперь стоял, бледный, у стены, скрестив на груди руки.
Ты всегда был сволочью, Маркел говорил спокойно, не повышая голос и не торопясь, отдавая себе отчет, что это, скорее всего, последняя речь в его жизни. И от осознания этой истины осмелев. Человек больше всего боится неизвестности. Когда будущее очевидно, страх уходит. Я всегда знал, что рано или поздно ты так поступишь. Жаль только, не понял, что это произойдет именно сегодня Так вот, скотина, я надеюсь на этого человека, он кивнул в сторону Александра. Он тебе отомстит. За всех отомстит. Он более порядочный, чем ты. Я для него врагно он меня не убил. Ятвой человек, но ты меня застрелишь. Но даже если ты будешь сейчас проворнее, если ты сегодня победишь, рано или поздно ты все равно на ком-нибудь споткнешься. Потому что в мире должна быть высшая справедливость. Сегодня она карает меня. Наверное, я это заслужил. Хотя в отличие от тебя никогда не убивал своих. Завтра придет и твой черед.
Но это будет завтра, ответил Борисевич.
Он был не менее бледен, чем Маркел.
Оставь его.
Харченко вмешался неожиданно даже для себя.
Почему?
В голосе Виктора слышалась надежда, что Александр приведет аргумент, который позволит ему помиловать своего секретаря.
Это элементарно, Ватсон. Если останешься в живых ты, Маркел тебе еще сможет послужить. Если же неттебе будет все равно.
Он меня предал, уже без былого напора произнес Борисевич.
А ты их не предал? Александр кивнул на два тела у двери. Не надо быть фарисеем, Витя. Рассуди сам: если ты окажешься проворнее, тебе обязательно понадобится человек, который все здесь приберет и обеспечит тебе хоть какое-нибудь алиби.
Борисевич в задумчивости опустил пистолет. Произнес, глядя в сторону:
Маркел, имей в виду: приговор я тебе вынес. И отменю его только в случае, если ты поможешь мне навести здесь завтра порядок. Если попытаешься сбежатья тебя со дна моря достану.
Знаю, буркнул Маркел. Лицо его было покрыто крупными каплями пота. Но и ты имей в виду: я тебе всего этого никогда не забуду. И сейчас буду на стороне этого парня.
Но только до утра у вас мир, торопливо произнес Харченко.
Хорошо, ответил после паузы Маркел.
Ненавидяще посмотрев на своего шефа, он направился к двери. Уже оттуда бросил:
Кто бы из вас ни остался в живых, я жду ваш вызов. Помогу здесь навести порядок. И после этого, Сева, берегись, сволочь!
Это были последние слова в его жизни. Борисевич не решился стрелять ему в лицо. Он выстрелил в затылок.
Зачем? тихо спросил Александр. Мы же с ним договорились
Тыможет быть. Янет.