Здесь инспектор уголовной полиции сделал небольшую паузу, перевел дух, глотнул воды из стакана и поморщился: теплая!.. Но решил не отвлекаться: никогда еще его так внимательно не слушали.
Итак, продолжим. Мотив есть, алиби нет. Ну, и решающий аргумент против него это отпечатки пальцев. Думаю, что мой скромный дактилоскопический анализ подтвердит и лаборатория на материке. Вот что я думаю, господин Смолефф! завершил он свою речь на победной ноте.
Прекрасно, инспектор. Вы провели большую работу. Но есть некоторые нюансы, спокойно и так же доброжелательно ответил «специальный агент». Повторюсь, нюансы, которые вы упустили. Как известно, дьявол кроется в мелочах. Попробую, если не опровергнуть, то хотя бы поставить под сомнение вашу позицию. Итак, мотив! Мотив, безусловно, у Димитроса был, я не стану отрицать. Но дело в том, дорогой инспектор, что мотив, похоже, был не только у него! И Алекс подробно рассказал инспектору все, что узнал от старого садовника о том, как убитый много лет шантажировал семью Аманатидисов, про бойню в безымянной бухте и ненависть к убитому со стороны бывших товарищей по оружию покойного хозяина виллы. Чем больше он рассказывал, тем мрачнее становился инспектор.
Я вполне допускаю, что кто-то из тех двенадцати все еще может быть на острове, и они не разучились убивать быстро и профессионально. Уж больно четко нанесен удар, тут работал настоящий мастер! Случайно такого удара не нанесешь, поверьте мне, я знаю. Второе: возможность. Да, алиби у Димитроса нет, я тоже соглашусь! Но после того, как Димитрос чуть не задушил этого мерзавца, а Константинос проговорился, что не намерен давать ему ни цента, простите, инспектор, но я не представляю, как мог бы убитый пустить подозреваемого к себе в номер?! И спокойно повернуться к нему спиной под удар? Его уже тогда колотило от страха при одном взгляде Димитроса! Галифианакис заперся на засов у себя в номере, даже ужин принесли ему туда. Как мне рассказала горничная, которая его обслуживала, нотариус потребовал поставить поднос перед дверью и отослал ее прочь. После чего, как она говорит, дверь открылась, поднос втянули внутрь, и снова она услышала, как лязгнул засов. Нет, инспектор! Для выпившего Димитроса попасть в номер убитого в тот вечер было нереально.
Инспектор растерянно почесал затылок. Какой русский жест, улыбнулся про себя Алекс.
Теперь о вашем козыре, отпечатках пальцев, продолжил Алекс. Боюсь, что и тут я вас расстрою, инспектор. Скажите мне, пожалуйста, вы когда-нибудь убивали человека ножом? Или хотя бы наносили ему колотые раны? Вы владеете ножом как боевым оружием? Применяли его в рукопашной схватке? Может, резали ножом скотину?
Ну что вы, поежился инспектор. Нет, разумеется!
Тогда взгляните внимательно на расположение отпечатков пальцев! Большой палец правой руки расположен четко перпендикулярно рукояти и находится на самой ее середине. Так вот, дорогой инспектор! Как человек, профессионально владеющий холодным оружием, я вас заверяю, что с таким хватом за рукоять нанести удар такой силы, чтобы пронзить человека почти насквозь, и не боевым, остро отточенным клинком, а тупым ножом для вскрытия корреспонденции, просто физически невозможно! Если вы мне не верите на слово, проведите эксперимент. Возьмите аналогичный нож и пойдите в мясную лавку. Возьмитесь за рукоять тремя пальцами посередине, вот так, изящно, и попробуйте загнать нож в свиную тушу на всю длину клинка! Ставлю ящик пива «Amstel» (тут инспектор покраснел: что он еще знает?!), что вы не проткнете даже шкуры. Чтобы нанести удар такой точности и силы, нужно быть мастером своего дела, знать, куда бить, а метили, безусловно, в сердце, чтобы убить на месте. И хват ножа может быть либо таким, показал Алекс рукой, либо вот таким. Тогда отпечаток большого пальца остается не на середине рукояти, а у лезвия, при прямом хвате, или, наоборот с тыльной стороны рукояти, при обратном.
Смолев сделал паузу. Инспектор молча ждал продолжения.
Следующее. Удар нанесен сзади, слева. Я точно знаю, что Димитрос правша. Это создало бы ему определенные неудобства при ударе сзади. Скорее, он ударил бы спереди. Чисто инстинктивно, правой рукой в сердце нотариусу. Учитывая значительную разницу в росте, попасть сразу в сердце неподготовленному бойцу крайне тяжело: ребра мешают.
Еще одна пауза. И снова молчание. Смолев пододвинул к инспектору пакет с ножом.
И еще одно, не менее важное обстоятельство! Как вы объясните тот странный факт, что на ноже найдены только отпечатки Димитроса? Как мне рассказал персонал виллы, старик Константинос пробыл на вилле с самого дня похорон старого Георгиоса. Это было три с половиной недели назад. Со слов горничных, он вел очень активную переписку. Корреспонденцию ему носили пачками. В день перед убийством только секретарь привез ему несколько важных писем и пакетов. Не зубами же он их вскрывал? Ясно, что пользовался ножом с письменного стола. Возникает вопрос, а где же тогда отпечатки самого нотариуса? Получается интересная картина! Димитрос вошел к нотариусу, который его безропотно впустил, стер зачем-то отпечатки его пальцев с ножа, сам схватил нож, даже, я бы сказал, не схватил, а нежно взял тремя пальцами за рукоять, попросил Константиноса повернуться спиной, каким-то чудом загнал в него нож на длину всего лезвия, и ушел! Вам все еще не кажется это странным, инспектор?
Инспектору криминальной полиции уже давно хотелось провалиться сквозь пол от стыда. Не увидеть такую очевидную вещь, как расположение отпечатков, было непростительной оплошностью! Этот русский прав, прав во всем. Сразу видно профи!
Антонидис подавил тяжелый вздох. Дело гораздо сложнее, чем показалось ему на первый взгляд. Отказываться от первоначальной версии ему страх как не хотелось. Но если русский смог увидеть эти факты, начальство их тоже увидит. По большому счету, русский спас его от позора: еще чуть-чуть и он стал бы посмешищем!..
Да, я понимаю ваши доводы, собравшись с духом, сказал он Смолеву, выжидательно смотревшему на него. Они достаточно веские для того, чтобы следствие приняло их во внимание. Что вы предлагаете?
Искать настоящего убийцу, не раздумывая, ответил Смолев, пожав плечами. Ничего другого нам не остается. Мы с вами уже знаем, что он профессионал, силен физически, хорошо подготовлен, знает анатомию, привык убивать. И еще: его Константинос впустил в свою комнату сам! Думаю, что это сильно сузит круг наших поисков. Предлагаю вам заняться разработкой версии по армейским друзьям Георгиоса, из тех, что в настоящий момент проживают на острове или посещали его в день убийства. Я уверен, что ответ на вопрос, кто же убил Галифианакиса, лежит в его прошлом. Мне дали понять мои коллеги, что прошлое этого человека скрывает много тайн.
Хорошо, но, все-таки, отпечатки пальцев Димитроса?..
Это доказывает всего лишь, что он прикасался к этому ножу. Давайте переговорим с ним, попробуем выяснить, в какой момент и при каких обстоятельствах это могло произойти. Не будем забывать, что Димитрос работал на вилле наряду с другим персоналом. Его отпечатки там повсюду. Думаю, что он сможет пролить свет на этот вопрос.
Он крайне замкнут, угрюм. Он отказался отвечать на мои вопросы. Мне даже показалось, что ему безразлично его будущее.
Думаю, что я смогу это исправить, инспектор, улыбнулся Алекс. У меня к вам предложение: я попытаюсь его разговорить, а после того, как он нам расскажет, откуда все-таки его пальцы на орудии убийства, вы разрешите ему встречу с его невестой. В самом деле, неужели после всего, что мы сегодня с вами вместе выяснили, вы всерьез считаете его убийцей? Думаю, что после того, как вы подадите в Афины рапорт с новыми обстоятельствами дела, которые стали вам известны, мы сможем перевести Аманатидиса из ранга подозреваемого в ранг важного свидетеля и ограничить его передвижения виллой.
Я подам рапорт? Мне стали известны? мучительно покраснел инспектор.
Конечно, вы. Ведь вы ведете основное следствие. Я всего лишь вам помогаю, еще шире улыбнулся Алекс.
Я не против, сдался после минутного колебания инспектор Антонидис. Я разрешаю подозреваемому свидание с невестой. По времени не ограничиваю. Но только после того, как он наконец даст показания, черт его побери!
Часть шестая
Отбросьте все невозможное;
то, что останется и будет ответом,
каким бы невероятным он ни казался.
Вы плохо выглядите, Димитрос, произнес мягко Алекс, пристально глядя на сына Ирини.
Парень и в самом деле сдал: лицо приобрело нездоровый землистый оттенок, глаза запали, под глазами синяки.
Вы спали ночью?
Нет, с трудом разлепил губы Димитрос и отрицательно мотнул головой. Не спал. Не смог.
Я так понимаю, что и сутки ничего не ели? догадался, нахмурившись, Смолев, оглядывая пустой стол с одиноко стоявшим кувшином для воды. Как вы здесь, друг мой?
Не знаю. Не помню Димитрос энергично потер лицо руками и ответил: Простите, Алекс, я все никак не приду в себя. Мне приносили еду, но мне кусок не лезет в горло, когда я подумаю Ведь я хотел свернуть шею этому старому мерзавцу своими руками, признаюсь, грешен! Очень хотел!
У Димитроса пересохло в горле, и он поискал глазами стакан. Алекс встал, снял с полочки стакан, ополоснул его от пыли водой из-под крана, налил воды из кувшина и подал ему.
Комната, которая служила камерой предварительного заключения при отделе уголовной полиции, видимо, использовалась крайне редко. Толстый слой пыли на мебели и на полу красноречиво свидетельствовал о том, что комнату не открывали несколько месяцев. Воздух тоже был отчаянно спертый, кондиционера не было, но толстые стены надежно защищали от дневного зноя. Кроме жесткого лежака, обтянутого дешевым «кожзамом», обшарпанного стола, двух неудобных стульев да умывальника в углу, в комнате больше ничего не было.
Алекс распахнул настежь металлическую дверь с прорезанным окошком, в которое задержанным передавали еду, и открыл небольшую форточку: свежий воздух был категорически необходим.
Димитроса вдруг словно прорвало, будто он отчаянно хотел выговориться.
Вы даже не понимаете, Алекс, что означала для меня потеря виноградника и фермы, когда четыре месяца назад отец принял решение продать их. Я не мог поверить своим ушам! Три года! Три года тяжелой, упорной работы, чтобы возродить лозу, чтобы она снова начала плодоносить! А когда оставалось только снять урожай и разлить вино по бочкам, я узнаю, что все результаты моего труда, все мои усилия, все, что я вложил в этот виноградник мою душу, Алекс! все будет продано. Отец не хотел ничего слышать.
Димитрос сидел на лежаке, спустив ноги на пол, откинувшись спиной к оштукатуренной стене. Он принял стакан с водой из рук Алекса, отпил воды и с благодарностью взглянул на него.
Поймите, Алекс, для меня это была полная катастрофа. Очень рано я понял, что лоза и вино это мое призвание. Еще мальчишкой все детство я проводил на ферме с отцом и старым Христосом. Я вырос на земле, мои руки помнят каждую лозу, каждую ветку оливы на нашей ферме, он отпил еще глоток, помолчал, вспоминая, и продолжил: Потом отец отправил меня в Университет, учиться. Я мечтал вернуться каждый день. И однажды я вернулся домой! Я многое узнал и понял: как оживить старый виноградник, как добиться хорошего урожая, как сделать прекрасное вино! И три года я работал не покладая рук! Трудился как проклятый! Самые счастливые три года в моей жизни, Алекс! Теперь все кончено
Руки его дрожали, он поставил стакан с водой на пол, чтобы не расплескать.
Ну-ну! С чего это вы взяли? произнес Смолев успокаивающим тоном, внимательно выслушав арестанта. Ничего вообще еще не кончено. Даже и не начиналось. Давайте так: вы мне ответите на мои вопросы, а потом я скажу, что мы все вместе будем делать, хорошо?
Спрашивайте, безучастно согласился Димитрос.
Хорошо. Скажите мне, ваш отец как-то объяснил вам причину продажи виноградника и фермы?
Нет. Он очень сердился, когда я пытался добиться от него ответа на этот вопрос. Я был совершенно растерян и подавлен, не понимал, что происходит. Незадолго до смерти отца мы снова поругались: я требовал, чтобы он объяснил, что кризис не причина; кризис у всех, но мне казалось, что тогда уж лучше продать виллу. Отец пришел в ярость, и мы крепко повздорили. До самой его смерти мы больше не общались. Я очень жалею об этом. Не могу себе простить, что мог явиться причиной смерти отца, Димитрос в отчаянии обхватил голову руками.
Не думаю, что в этом ваша вина, Димитрос, рассудительно сказал Алекс, покачав головой. Другими словами, вы не знаете реальной причины, побудившей вашего отца продать виноградник?
Нет. Да и теперь не все ли равно? молодой грек махнул рукой и снова обхватил голову.
Ясно. Теперь послушайте меня внимательно, Димитрос. Первое: я уверен, что вы не убивали Константиноса. Второе: я нашел в деле много нестыковок, которые помогут снять с вас подозрения в убийстве. Третье: вам необходимо дать показания. Вы совершенно напрасно избегаете диалога с инспектором. Пусть он погорячился, но без сотрудничества с местной полицией добиться для вас освобождения будет крайне сложно. Самое важное: вы должны вразумительно объяснить нам, откуда отпечатки ваших пальцев на ноже для писем?
Спасибо вам, Алекс! с чувством сказал Димитрос, протянул руку, и Алекс крепко пожал ее. Если бы не вы Отпечатки на ноже, но это же очевидно! Это моя работа. После продажи виноградника с фермой я помогал маме на вилле. Дел всегда много, девчонки всего не успевают. Мы готовились к новому сезону, многое поменяли, обновили, так сказать. По мелочам, конечно, освежали внешний вид. Занавески, стулья, кое-где отремонтировали мебель, новые скатерти в ресторан, салфетки, кофейный сервиз А насчет ножей для писем: мы закупили и во всех номерах поменяли письменные приборы. Убрать старые хотел еще отец, им было уже лет по десять, но не успел Я сам их привез и разложил по номерам. Естественно, что на них на всех мои отпечатки пальцев!
То есть, во всех номерах новые письменные приборы? уточнил Алекс.
Ну да, старые я собрал в ящик и куда-то убрал, не помню, смутился Димитрос, Я, кажется, тогда был не совсем трезв Спасибо, что верите мне, Алекс. Я ненавидел этого невесть откуда взявшегося родственника, но я его не убивал!
Я верю вам, кивнул Смолев и продолжил. Еще один вопрос. Я случайно стал свидетелем вашего разговора с Марией утром на следующий день после ужина с барашком. Я, безусловно, верю в любовь с первого взгляда, но мне показалось, что все произошло уж как-то слишком быстро. Вы не хотите мне ничего сказать? Это может быть важно.
Вы правы, Алекс, смущенно улыбнулся Димитрос. Мы с Марией знакомы еще с университета. Ну, знаете, студенческая тусовка. Хотя, когда она поступила на первый курс, я был уже на четвертом. Мы встречались в компаниях, на дискотеках. Я-то сразу влюбился. Но очень сильно переживал, что она не сочтет меня достойным, Димитрос сделал неопределенный жест рукой в воздухе. Я имею в виду, что у нее богатые родители, огромное поместье в Тоскане, одних виноградников десятки гектаров. Ну, вы понимаете, о чем я Отец ее известный винодел, его вина три года подряд занимали призовые места на Международной сельскохозяйственной выставке. Да и в роду у них, если поискать, десяток графов да герцогов точно наберется Она со смехом всегда об этом говорила, но мне было не до смеха Димитрос яростно потер лоб и взволнованно продолжил рассказ. А тут я, грек, да еще с острова, семь поколений семьи Аманатидисов жили на острове, все рыбаки или крестьяне, как на грех, ни одного графа, снова улыбнулся он грустно и потянулся за стаканом.
Но оказалось, что Марии было на это плевать, продолжил он, снова отпив немного воды из стакана и вернув его на пол. Она призналась, что любит меня все душой и готова уехать со мной на мой остров. Мы мечтали, как мы будем выращивать виноград и делать свое вино. Она даже привезла мне лозы с виноградника своего отца в Тоскане. Я привил их и ждал, что вот-вот и мечта наша осуществится. Через год Мария заканчивает Университет, становится врачом, и мы планировали пожениться.
Смолев внимательно слушал, не перебивая.