Тут Марк Львович усмехнулся и спросил Щелкунчика:
А вы-то по какому делу сюда прибыли? Если не секрет, конечно
И тут Щелкунчик допустил ошибку, которую он потом запомнил надолго и не мог себе простить такого ребячества. Он пожал плечами равнодушно и изложил заготовленную версию про закупку металла для перепродажи. Ошибка заключалась в том, что он не учел предыдущего разговора.
Марк Львович прищурился, причем один его глаз зажмурился совсем, а второй, напротив, вылупился на собеседника. А из горла послышался какой-то свист
И-и-и, пропел он скептически. И после того, как мы с вами поговорили, вы утверждаете, что вы бизнесмен? Ха-ха-ха
Просто я не разбираюсь в высокой экономике, попытался оправдаться Щелкунчик. Но это было безнадежное дело.
Перестаньте сказать, отмахнулся инженер. Чтобы быть бизнесменом, надо иметь еврейский копф А у вас этого совсем нет, уж не обижайтесь.
Еврейскийчто? не понял Щелкунчик, который был слаб в семито-идишском наречии
Копф, постучал инженер себя пальцем по высокому лысеющему лбу. Голову надо иметь такую, чтобы заниматься бизнесом Уж не обманывайте меня насчет этого, поищите дураков в другом месте.
Разговор закончился бесславно, Щелкунчик это понимал. Зато сейчас он был благодарен собеседнику за то, что тот преподал ему урок. Что ж, теперь Щелкунчик будет вести себя осторожнее.
Нет, вы, наверное, все-таки журналист, закончил инженер. Только прикидываетесь, причем неудачно. Но берегитесь, тут теперь не любят журналистов.
Почему? Щелкунчик с досады на свою оплошность даже выпил лишнюю стопку, не закусив.
Раньше тут любили журналистов, философски, со свойственной ему, как видно, эпичностью, ответил Марк Львович. Я раньше тут часто бывал в командировках, я знаю Дело в том, что раньше все журналисты, приезжавшие сюда, славили комбинат, маяк пятилетки, флагман и все такое прочее. Их обязанностью было прославлять на всю страну славный трудовой коллектив и лично его руководителя А сейчас другие времена пошли. И рыть-то много можно, кто знает, что за материал пойдет в газеты Теперь руководство комбината борется с журналистами. Любыми средствами, имейте в виду.
А почему? опять не понял Щелкунчик, но, видно, инженер был «битым» человеком и его опыт подсказывал ему, что не стоит дальше откровенничать с этим непонятным типом, кем бы он ни был
Почемуэто вам самому предстоит узнать, сказал он спокойно, усмехаясь. Я вам уже достаточно наговорил, так что, если вы журналист, хоть и прикидываетесь бизнесменом, дальше вам предстоит все узнать самому. Кстати, мне уже пора на боковую. Окончен день забот
Марк Львович расплатился с подскочившей официанткой и попрощался с Щелкунчиком.
Глядя вслед удаляющемуся шаркающей походкой инженеру, Щелкунчик подумал о том, что в конце концов все это его очень мало касается. Его ли это делото, о чем он только что услышал? Его дело заключается совсем в другом. Подумаешь, борются тут с журналистами А с киллерами тут тоже борются?
В зале ресторана уже давно грохотала музыка, народу стало довольно много. Вероятно, проживающие в гостинице составляли тут меньшинство, а основной частью публики были местные компании, которые «оттягивались» в этом, судя по всему, единственном приличном месте Синегорья.
Смотреть на противных парней, коротко остриженных, с наглыми мордами, и на их подругпотных, скачущих под музыку в сигаретном чаду, Щелкунчику вовсе не хотелось. То же самое можно увидеть в Москве, да и в любом городе страны. Это «гуляет» накипьвсякие торгаши и мелкие коммерсанты, прожигающие свою короткую жизнь
Спал в ту ночь Щелкунчик плохо. В комнате было много комаров, и он несколько раз просыпался. Проснувшись в очередной раз, он решил, что завтра же купит фумигатор от кровососущих тварей, чтобы хоть спать нормально в этой дыре. Пытался заснуть под простыней, накрывшись с головой, но так было еще хужекомары кусали сквозь простыню, а кроме того, было еще и нечем дышать.
А когда он все-таки превозмог себя и заснул, то стало совсем плохо и непонятно.
Сначала Щелкунчику приснился плотный человек с темными волосами и круглым симпатичным лицом. Человек медленно шел к нему и улыбался загадочно, многообещающе.
Кто это? Сначала Щелкунчик, как ни напрягался во сне, не мог понять, кто же это такой. Он спал и одновременно понимал, что видит сон, как это часто с ним бывало прежде. Только через несколько минут он лихорадочно сообразил, что во сне ему явился президент Кабардино-Балкарской республики господин Коков Ответа на вопроспочему именно этот человек приснился ему, не было. Никогда Щелкунчик не бывал в Кабардино-Балкарии, и никогда его мысли не были заняты президентом этой страны.
Он, конечно, не был врагом кабардинской государственности и ничего не мог иметь против президента, потому что просто не задумывался ни разу на эту тему. А теперь господин Коков стоял перед ним и внимательно глядел прямо в глаза Щелкунчику, будто хотел что-то сказать очень важное. Выглядел он так, как его пару раз видел Щелкунчик по телевизорув строгом костюме и в галстуке
К чему бы все это? Щелкунчик стал во сне копаться в своих мыслях и ощущениях, однако не успел ничего придумать, потому что картина сменилась.
На широкой кровати в комнате с нежно-голубыми стенами сидел бывший председатель Госкомимущества господин Чубайс. Он был в коричневом костюме и в зеленом галстуке. Чубайс был аккуратно, как всегда, подстрижен и приветливо улыбался Щелкунчику.
Одна его рука была приподнята над головой, и он держал в ней упаковку тампонов «Тампакс».
Анатолий Чубайс игриво помахивал «Тампаксом» и при этом что-то такое напевал
Щелкунчик сначала не сообразил, что за песенку-речевку произносит бывший первый вице-премьер, но ему показалось, что слова были знакомые, как и ритм, и мелодия
Узнай вкусную тайну «Инвайт», говорил Чубайс Щелкунчику с пафосом и тут же, не дожидаясь ответа, заводил песенку:
Если б все дети знали,
Что уже знаешь ты
Песенка напоминала пионерские марши, под которые когда-то Щелкунчик с Чубайсом маршировали, клянясь в верности вождю и учителю Тот же бодрый дебильный мотивчик, та же тупая жизнерадостность
Чубайс спел всю песенку до конца, а потом, потрясая пакетом «Тампакса», значительно произнес:
«Инвайт»! Стань большим.
После этого картинка сна сразу пропала, и Щелкунчик внезапно проснулся. Было уже утро, он это понял по ярким солнечным лучам, врывавшимся в комнату. Ему показалось, что сон был очень коротким и что он только что заснул. А оказывается, прошла уже вся ночь.
Некоторое время Щелкунчик неподвижно лежал в постели, потрясенный, обдумывая чертовщину, которая ему привиделась. Он ничего не понимал и тщетно старался разгадать значение своего сна
К чему обычному человеку может присниться президент Кабардино-Балкарии? Что такой сон должен означать?
А почему Чубайс с «Тампаксами» и песенкой про «Инвайт»? Ну, про Чубайса, допустим, понятно. Вечером разговор в ресторане за столиком с Марком Львовичем шел о приватизации, об аукционах и всем таком прочем Чубайс, наверное, имеет к этому какое-то отношение, и Щелкунчик подсознательно вспоминал этот образ Ну а все остальное?
Какая глупость, только отвлекает от работы, подумал Щелкунчик и опустил босые ноги на холодный пол гостиничного номера. Ему предстоял трудный день.
* * *
Утром же, еще не выходя из гостиницы, Щелкунчик был неприятно удивлен еще раз.
Позавтракать он решил в здешнем буфете на первом этаже, чтобы не искать «тошниловок» в городе. Буфет был довольно приличный, тут, видно, завтракали все постояльцы гостиницы.
И за столиком возле самой стойки сидела та самая женщина, которую Щелкунчик заприметил еще в поезде. Он тогда поразился ее красоте и поборол в себе желание подойти к ней познакомиться. А теперь она сидела тут и преспокойно ела сметану из граненого стакана. Ложечка мелькала в ее руке, а перед женщиной стояли еще тарелка с бутербродами и чашка того самого кофе, который тут варили в ведре сразу на всех и на всю неделю сразу
«Ай, сказал себе Щелкунчик. Как это нехорошо»
Он не терпел никаких случайностей в работе, потому что по опыту знал, что при его деле никаких случайностей не бывает. Все возникающие случайностиэто вовсе не случайности, а как раз закономерности, ловушки, причем гибельные для него ловушки.
Эти самые смертоносные ловушки просто замаскированы под случайности. Нет, если один и тот же человек встретился тебе несколько раз на протяжении пары днейэто случайность для кого угодно, но только не для киллера
«Кто она? сразу мелькнула мысль об этой женщине. Что ей надо? От кого онаот моих заказчиков или от моих врагов? Что она тут делает?»
Конечно, оставались несколько процентов вероятности того, что встреча с попутчицей действительно случайность. Но Щелкунчик не мог позволить себе полагаться на этослишком опасно расслабляться в его положении.
Женщина тем не менее вдруг медленно повернула к нему голову, и их взгляды встретились. Она и в самом деле была красива, это надо было отметить.
Может быть, Щелкунчик оказался неосторожен, и женщина заметила его взгляд, устремленный на нее? Во всяком случае, ему не оставалось ничего другого, как дружелюбно улыбнуться. Это лучше, чем если просто отвести глаза и отвернуться с равнодушным видомэто подозрительно.
Щелкунчик улыбнулся и даже чуть подмигнул женщине. Она несколько секунд глядела на него, и ее лицо при этом было неподвижно. Потом она отвернулась. Что ж, и ее ответная реакция была не менее взвешенной, чем реакция Щелкунчика
Одета она была по-деловому, и можно было отметить, что наряд ее выдает столичную жительницу. Дело ведь не в стоимости одежды, не в ее дороговизне. Провинциальность русских женщин как раз и можно отличить по вычурности одежды. Чем больше рюшечек, воланов, всяких шейных и прочих платочковтем из более глухой провинции данная женщина
Нет, на этой даме был деловой костюм, состоявший из светлого жакета, глухо застегнутого на все пуговицы, и таких же светлых брюкшироких и чуть расклешенных. А в руках у нее была кожаная сумка, довольно объемистая, в которую могло бы влезть много чего.
Щелкунчик торопливо доел то, что он купил для себя, и быстро вышел из буфета. Кто бы ни была эта женщина и чего бы она ни хотела, он должен был «оторваться» от нее. Она не должна была помешать ему выполнить задачу
Три последующих дня были для Щелкунчика почти что адом. Вернее, они были бы адом для любого другого человека, а он-то привык к такой работе.
Пришлось купить себе другую одеждута, в которой он приехал, не подходила, он это сразу понял. Дело в том, что его костюм был рассчитан на большой город, вроде Москвы или Петербурга. Здесь же все мужчины ходили одетыми совсем по-другому.
Чтобы не бросаться в глаза, пришлось купить себе турецкую летнюю куртку, дешевую, но с потугами на элегантность. Потуги, правда, остались всего лишь потугами, потому что из куртки отовсюду вылезали какие-то нитки, которые приходилось поминутно отрывать, чтобы не болтались. От этого человек производил впечатление, словно он все время почесывался
Еще Щелкунчик приобрел сандалии образца шестьдесят шестого годаиз кожзаменителя, темно-коричневые. Он думал, что такие уже давно не делают, но оказалось, что тут они очень даже в ходу у простых русских людей.
А еще была очаровательная рубашкакитайского производства, с «молнией» на вороте, которая сломалась через день и навсегда. Но зато в таких рубашках ходил тут весь город
Слившись таким образом с бодрой толпой местного населения, Щелкунчик с отвращением оглядел себя в зеркало и решил, что мимикрия состоялась. Теперь он производил именно такое впечатление, которое и должен производитьникакого
После этого можно было приступать к работе. Щелкунчик ходил по комбинату, по разным отделам и специалистам. Он говорил, что бизнесмен и хочет купить металл. Его прогоняли, но он лез опять. Кроме того, ему удалось узнать все координаты интересующего его человекагенерального директора Барсукова.
Все очень затруднялось тем, что у Щелкунчика не было машины. Он мог бы взять ее напрокат у кого-нибудь из местных жителей, заплатив, но этим бы лишь привлек к себе внимание. Нет уж, следовало оставаться бедным командированным коммерсантом, чтобы не обратить на себя ничьих взоров.
Это ведь сначала может показаться, что тебя никто особенно не рассматривает. Потом, когда будет убит генеральный директор комбината, вся милиция собьется с ног, опрашивая население на предмет странных приезжих. А если Щелкунчик допустит хоть одну оплошность, его наверняка припомнят и начнут искать.
Итак, он следил за своей жертвой без машины, пользуясь городским автобусным транспортом и бегая иногда бегом.
Костюм, который он себе приобрел, позволял Щелкунчику подолгу лежать в засаде у дома Барсукова на окраине города, в кустах возле его дачи, которую он, спрашивая как бы невзначай людей, сумел найти
Пришлось мельком поговорить со многими людьми, причем делать это следовало осторожно, выуживая по крошкам мелкую информацию так, чтобы никто потом даже не смог припомнить, что незнакомый приезжий бизнесмен интересовался не всем вообще от праздного любопытства, а целенаправленнотоварищем Барсуковым
То, что удалось выяснить, и то, что Щелкунчик увидел своими собственными глазами, не внушало надежд на скорый успех его предприятия. Сведения были самые неутешительные.
Владилен Серафимович Барсуков то ли ожидал нападения, то ли уже давно решил принять все возможные меры безопасности, и достать его было не так-то легко.
Дом его, в котором он жил вдвоем с женой, был каменный, окружен высокой каменной же оградой, и находился под сигнализацией. Может быть, Щелкунчик и мог бы надеяться отключить сигнализацию, но в доме постоянно находились людижена генерального директора и один охранник, он же привратник, который, кроме того, регулярно проходил по периметру забора и проверял, надежна ли система тревоги и оповещения.
Охранников же Щелкунчик насчитал всего десять человек. Они работали посменно, но так, чтобы в любом случае и в любое время суток один караулил дом, один находился на загородной даче, а двое-трое непременно сопровождали Владилена Серафимовича. И сопровождали не как-то, а с соблюдением всех правил безопасности. Стоило машине с генеральным директором остановиться возле какого-то здания, куда он собирался войти, как тотчас же один из охранников бежал вперед и проверял, свободен ли и чист путь. Только после этого Барсуков выходил из машины, но и в этот момент еще один или два человека «страховали» его на тротуаре. Таким образом, где бы ни появлялся Барсуков, он шел как бы по своеобразному коридору, со всех сторон защищенный бдительными охранниками.
Щелкунчику удалось всмотреться в этих охранников, и он понял, что этонастоящие профессионалы. Многие крупные московские бизнесмены могли бы позавидовать системе охраны генерального директора синегорского комбината.
«Да, это неспроста, думал Щелкунчик. Этот человек знает, сколько он стоит, и понимает свою ценность Надо полагать, что он побогаче и позначительнее многих в Москве, которые надуваются от собственной важности»
Охраняли Владилена Серафимовича, наверное, почти как премьер-министра. Сейчас Щелкунчик в полной мере осознал сложность поставленной перед ним задачи.
Он даже начал подумывать о таком приеме убийства, который был ему всегда отвратителен и на который он никогда не шел. Перед киллером всегда маячит искушение не ломать себе голову, не рисковать, а просто-напросто устроить «кровавый коктейль»
Щелкунчик сам с собой иногда называл этот способ «Кровавая Мери», по названию знаменитого коктейля, который ярко-красного цвета
«Кровавая Мери» годится как раз для таких вот сложных случаев, когда «клиент» недоступен для простого убийства из пистолета или винтовки, то есть когда с ним много бдительной охраны и невозможно улучить момент, чтобы приблизиться к нему.
Действительно, а что делать, если заказанный «клиент» только проносится по улицам в машине, а чаще всегов двух, то есть в сопровождении охраны, выходит на улицу редко, только для того, чтобы пройти из машины в подъезд? Да еще при этом всегда окружен охранниками, теснящимися к нему и зыркающими глазами по сторонам?