Проникнуть к нему в дом решительно невозможно. Проникнуть на комбинатеще тяжелее То есть проникнуть на комбинат, наверное, можно, но что делать потом? Тут ведь важно не только убить «клиента», но и уйти самому
Что же касается «Кровавой Мери»то это вариант беспроигрышный. Конечно, при определенных обстоятельствах. Эта-то беспроигрышность и, соответственно, легкость исполнения и привлекают киллеров-дилетантов
«Кровавая Мери» используется в двух вариантах. Вариант первый, наиболее простойв машину «клиента» закладывается бомба, и он просто взрывается вместе со всей своей бдительной охраной. Собственно, бомбу можно подложить и в дом, например, и взорвать дом «клиента», однако это технически редко бывает осуществимо, потому что уж если взрывать, то тогда весь дом, а для этого нужно уж слишком много взрывчатки. Да и работа по заминированию наверняка привлечет к себе внимание
Этот способ применим, когда к машине имеется доступ, хотя бы кратковременный. Например, если машина «клиента» хоть иногда оказывается без присмотра
Но с серьезными людьми это бывает редко. Их машины стоят в охраняемых гаражах, а даже если иногда и находятся на улице, то охранник выходит наружу и ходит рядом. И уж он, конечно, не подпустит никого с бомбой в руках к машине Даже на ремонтных станциях охранник не отходит от автомобиля, наблюдая за ходом ремонта.
Второй вариант той же «Мери»сложнее технически, но уж совершенно безотказен и не требует дополнительных условий.
Существует оружие, которое Щелкунчику приходилось видеть в одном месте. Ему даже предлагали его купить, но он сразу отказался. Это была ручная установка типа миномета. Трубка прикрепляется к правой руке человека специальным зажимом и прячется в рукав плаща или куртки. Стреляет эта штука бронебойными реактивными снарядами.
Идея в общем-то не нова. По этому же принципу сделана была базука в Америке и даже знаменитый фауст-патрон в Германии.
Фауст-патрон был грозой советских и американских войск в последние месяцы мировой войны. Грозное оружие это было просто в применении, не требовало ничего, даже ловкости и особенной силы. Фауст-патрон был доступен любому юнцу, подростку, который просто брал в руки это примитивное оружие, шел на улицу, дожидался советского или американского танка и запускал в него заряд Заряд был тогда одноразовый, громоздкий. Промахнуться было трудно. Танк загорался мгновенно
Можно взять вот такую штуку с реактивными снарядами, встать на машине где-нибудь в укромном месте и дождаться, пока Барсуков будет проезжать мимо.
Выйти из машины, согнуть правую руку, выпустить снаряд. Мгновениеи взрыв в салоне машины убьет всех, там находящихся. Если будет вторая машина с охраной, то, для верности, следующим снарядом подорвать и ее
Против бронебойного разрывного снаряда любая охрана бессильна. Через секунду на месте происшествия останутся только трупы и дымящиеся обломки машин.
Вот что такое вариант «Кровавая Мери» И никаких проблемдаже целиться особенно не нужномашина большая, снаряд в нее и так попадет.
Щелкунчик никогда не делал ничего подобного, не поддавался искушению. Это был его профессиональный принцип. Нельзя убивать так, чтобы погибали посторонние, не заказанные люди. Убит должен быть только тот, за кого заплачено.
Настоящий профессиональный киллер никогда не убивает неоплаченных людей, это бы попросту девальвировало его специальность. К чему тогда высокие навыки, умение, если можно просто взять и взорвать все к чертовой матери?
Так поступают только дилетантыпэтэушники паршивые Взорвать всех бомбой или разнести снарядом кого попалоэто не киллеровский метод, это недостойно и непрофессионально.
Именно поэтому Щелкунчик всегда избегал таких вещей, для него это было бы недопустимо с точки зрения «чистоты жанра»
Однако сейчас, наблюдая за Владиленом Серафимовичем и отмечая систему его безопасности, Щелкунчик все больше приходил в замешательство. Он не мог найти ни одного хода, когда смог бы убить Владилена, не применив при этом «Кровавую Мери».
Генеральный директор нигде и никогда не бывал один, только с охраной. Ну, разве что дома, но дом слишком уж неприступен.
Вариант с реактивными снарядами обдумывался Щелкунчиком, несмотря на глубокое внутреннее отвращение. Что же делатьвдруг иначе окажется совсем невозможно?
Проблема с тем, где достать это оружие, оказалась самой простой. Щелкунчик знал одно место в Москве, где эту штуку можно было купить. Надо было только съездить обратно в Москву и вернуться.
Дело было в другомв отходе В военном общевойсковом училище, где учился Щелкунчик, на экзаменах был такой порядок. Преподаватель оценивал ответ курсанта по трем показателям: подход, сам ответ и отход
То есть курсант, печатая шаг, подходит к столу преподавателя и зычным голосом «докладывается». Спина прямая, глаза стеклянные, руки по швам Это называется «подход». За него курсант, допустим, получает оценку пять.
Потом следует сам ответ, в течение которого курсант мычит и пускает дебильную слюну Ответ оценивается на «два». После этого курсант поворачивается через левое плечо, стучит каблуками и, чеканя шаг, отходит от стола. Отходпять, потому что спина прямая, посадка головы ровная, а шагстроевой. В итоге по результатам экзамена получается, что подходпять, отходпять, ответдва, а в целом, в среднем, курсант за экзамен получает четверку.
Потом общество удивляется, отчего это армия с треском и позором проваливает одну кампанию за другой
Так что с юношеских лет Щелкунчик помнил, что отходэто одно из самых важных дел. От отхода зависит твоя жизнь. Мало ведь просто убить «клиента», надо еще и самому остаться в живых, уйти от преследования.
Происходи дело в Москве, Петербурге или любом большом городевсе было бы гораздо проще. Здесь же, в Синегорье, Щелкунчик не мог воспользоваться машиной и, соответственно, быстро удрать. Город небольшой, машин немного, любая новая фиксируется.
Да и не убежишь тут далеко на машине. Место ровное, город стоит в чистом поле, ни лесов, ни деревень вокруг нет. Только одна лента шоссе тянется по пустынным равнинам. Куда ж тут поедешь? Поймают через пятнадцать минут, даже трудиться не стоитперегородят шоссе грузовиком, и все В большом городе было бы несравненно прощевыстрелил бы пару раз, устроил тарарам, потом вскочил в машину и дал по газам Только тебя и видели. А здесь, среди десятка улиц, далеко не убежишь. Нет, вариант взрывов отпадал в любом случае, и Щелкунчик с внутренним облегчением отбросил его.
Нужно было придумать нечто такое, после чего киллер мог бы иметь хоть полчаса в запасе, чтобы скрыться с места происшествия. Оставалось лишь придумать это.
В результате наблюдений Щелкунчик обнаружил две вещи, которые подлежали обдумыванию.
Во-первых, он еще раз испытал шок, когда, будучи в очередной раз на комбинате и ходя по отделу сбыта, вдруг в коридоре, ведущем в дирекцию, встретил ту самую женщину, которая как бы сопровождала его в этой поездке. Сначала она встретилась ему в поезде, потом в гостинице, а теперь он столкнулся с ней нос к носу прямо на комбинате.
Женщина шла деловой походкой, чуть покачивая бедрами, обтянутыми светлым костюмом. И направлялась она прямиком в дирекцию, то есть скорее всегок генеральному
Зачем и почему? И кто она такая? И какова ее роль во всей этой истории? Щелкунчику вдруг пришла в голову дикая мысль: а не является ли она вторым киллером?
Что, если те люди, которые наняли Щелкунчика, для страховки наняли еще и вот эту дамочку? Так, на всякий случай
Или она послана сюда для того, чтобы следить за действиями Щелкунчика? Женщина прошла мимо, чуть не задев Щелкунчика плечом и не обратив на него никакого внимания, а он остался стоять, ошеломленный этой встречей.
«Можно делать вид и дальше, что ее нету и что я не обращаю на нее внимания, подумал Щелкунчик. Но вряд ли это разумно. Женщина существует, она все время рядом со мной, и это факт, от которого, может быть, не следует отворачиваться. Нужно выяснить, кто она и чего хочет. Отчего у нас с ней все время параллельные маршруты?»
Это интриговало, раздражало, действовало на нервы. И Щелкунчик решил, что в данном случае нужно будет пойти навстречу опасности. Иногда лучше не хорониться, а нападать первым. Выйти «на контакт» с этой дамой и сразу разъяснить себе, что происходит.
Вторым обнаруженным им фактом было то, что Владилен Серафимович Барсуков имеет любовницу.
Установить это оказалось не слишком трудным. Щелкунчик видел, что каждый день, сразу после работы, генеральный директор выезжает с комбината и направляется не домой, а в совершенно другом направлении. Путь его лежал в новый городской массив, недавно построенный и белеющий пятиэтажными домами улучшенной планировки.
Там происходила прежняя история. Охранник бежал в подъезд, осматривал там все, потом Барсуков выходил из машины и, страхуемый еще двумя охранниками, шел в дом.
Выходил он оттуда часа через три-четыре, когда уже начинало темнеть, и уж только тогда ехал домой.
Сначала Щелкунчик не знал, что это за дом и что делает внутри гражданин Барсуков. Можно ведь было предположить самые разные вещи Мало ли, вдруг у него там живет друг? Или старенькая мама? Или дети, которых он навещает со столь завидной регулярностью
На следующий день Щелкунчик не побрился, чтобы щетина бросалась в глаза, прополоскал рот водкой и направился к тому самому дому. Там он развалился на скамеечке у парадного и стал с невыразимым внутренним отвращением мусолить в руках смятую папиросу «Беломор» От одного запаха этой дряни его переворачивало, но нужно было «выдерживать образ» На этот раз его амплуа было иным, чем обычно теперь. Сейчас Щелкунчик изображал то ли бича, то ли бомжа, то ли подгулявшего рабочего
Уже через час от вышедшего погреться на солнышко старика Щелкунчик узнал все, что хотел.
Вчера мимо этого дома проходил, доверительно сообщил Щелкунчик, обращаясь к старику. Так тут аж две машины стояли Да такие машины красивые, дай бог Кто это у вас тут живет?
Он не живет, ответил дед, поглядывая на «беломорину» в руке Щелкунчика. Это не жилец Этосам знаешь кто Генеральный наш директор, Барсуков. Ты что, его машин не знаешь?
Да я приехал только недавно, словоохотливо объяснил Щелкунчик, протягивая старику вожделенную им папиросу. А что он тут делает у вас? спросил Щелкунчик. Родственники у него тут, да?
Старик криво усмехнулся, показав желтые зубы и нечистый язык. Глаза у него были мутные, как у советских дешевых кукол, и с какими-то бельмами.
Родственники, сказал он и закашлялся. Тут у него маруха живет, понимать надо Он в шестнадцатую квартиру девку поселил и ездит к ней кажинный день, как на работу. Без выходных ездит. Старик сплюнул на песок под ногами и вдавил плевок сучковатой палкой, которую держал в руках. Он мне почти ровесник, добавил вдруг старик завистливо. Мы с товарищем Барсуковым Владиленом Серафимовичем вместе на этот завод пришли. Только онглавным инженером, а яработягой Двадцать лет назад это было. Мне-то скоро шестьдесят, а емупятьдесят с лишком Я ж говорю, почти ровесники мы с ним.
Старик выглядел так, что ему можно было дать все семьдесят пять, и Щелкунчик удивился.
Так ты, дед, еще не на пенсии, получается? уточнил он.
Старик опять закашлялся и ответил:
Я инвалид второй группы Постой-ка у плавильного стана по восемь часов много лет, что с тобой станет? Оттого я уже старик совсем стал, помирать пора, а Владилен Серафимович себе девок молоденьких заводит. Седина в бороду, бес в ребро
Выяснилось, что пассия генерального директора живет в шестнадцатой квартире на четвертом этаже, что зовут ее Лена и что она, по выражению старика, «обходительная и чистенькая»
А чем занимается она? спросил Щелкунчик на всякий случай. Секретаршей, наверное, у него работает? Такие бляди завсегда секретаршами устраиваются Он изо всех сил старался подражать простонародному разговору, и это у него пока что получалось, старик ничего необычного не замечал.
Нет, сказал он. Никем она не работает. Дома сидит на всем готовом. Он ее снабжает. На содержание взял, добавил старик важно, видимо, повторяя фразу, услышанную им в каком-нибудь телесериале «из благородной жизни».
Впрочем, старик отзывался о любовнице генерального неплохо, без злобы. Ведь обычно простой народ с такой злостью относится к подобным женщинам легкого поведения потому, что они для него недоступны. Работяги как бы понимают, что весь этот праздник жизнине для них, отсюда и ярость, прикрываемая только маской как бы добропорядочности и благочестия.
«Мы люди простые, сурово говорит такой вот моралист. Мы на заводе работаем до седьмого пота, живем трудной, но чистой жизнью. А всякие эти там красотки да проститутки, да прочие любовницы-секретаршиэто блуд, низко. Мы выше этого, мыпорядочные, не то что те»
На самом деле все это не более чем дикая зависть, неутоленные желания и осознание того, что сам ты так не можешь
Вообще, известно ведь, что самые строгие моралистыэто импотенты. Чем громче и строже человек ратует за мораль и всякую чистоту, тем слабее у него потенция Старик, с которым разговорился Щелкунчик, уже успел перешагнуть эту фазу и теперь мог философски смотреть на жизнь. Он, пройдя тяжелый жизненный путь, теперь, сам того не сознавая, стал выше понятий добра и зла
Хорошая девка, добавил он про любовницу Барсукова. Как-то сумку мне нести помогла. Я пива купил в магазине, там подешевле вдруг выбросили, да до дома-то донести не могпрямо сердце захолонуло Так она мне помогла тогда, спасибо ей
Щелкунчик продолжал свои наблюдения, но они с каждым днем становились все более неутешительными. Похоже, охрана Барсукова действительно не расслаблялась ни на минуту. Даже когда он выходил от любовницы, и то сначала звонил по радиотелефону из квартиры и сообщал о том, что выходит. Охранники бежали в подъезд и страховали его уже на лестнице
Наиболее распространенным способом убийства «клиента» является убийство его в парадном. Либо когда он входит туда, либо когда выходит из квартиры. Но в данном случае сделать это было невозможноохрана провожала и встречала Барсукова возле самых дверей.
Пока что Щелкунчик видел только одну реальную возможность сделать «дело». Можно было выбрать одно из двух мест постоянного пребывания «клиента»в данном случае это мог быть либо дом, где он жил с женой, либо квартира в многоэтажном доме, где жила любовница. Следовало выбрать то место, где окна лучше просматриваются.
После этого нужно было просто лежать в укромном месте с винтовочкой с оптическим прицелом и ждать. Ждать, когда «клиент» подойдет к окну
Дом Барсукова отпал сразу. Он стоял почти за городом, в пустынном месте, которое хорошо просматривалось. Залечь-то там в кустах было можно, но отходить потом было бы невозможноЩелкунчик был бы как на ладони
Кроме того, забор вокруг дома находился на уровне второго этажа, и скорее всего окна не просматривались снаружи. Со стороны была видна в основном железная, покрашенная в зеленую краску крыша.
Квартира любовницы в многоэтажном доме понравилась Щелкунчику больше. Рядом были такие же дома, с крыши которых можно было произвести прицельный выстрел.
Щелкунчик нашел нужные окна, походил поблизости, присмотрелся. Ситуация ему не понравилась. Стрелять с крышиэто хорошо, это классика. С крыши стрелял в президента Кеннеди знаменитый Освальд. И попал, и выполнил данное ему задание.
Кстати, а где Ли Харви Освальд получил это заданиеубить Кеннеди? Надо полагать, в Минске, где он жил несколько лет, работал и даже женился Не случайно же Освальд жил именно в Минске, где тогда располагалась Высшая школа КГБ Щелкунчик вспомнил об Освальде и пожалел его. Бедный парень, он все сделал, как от него требовали, но не сумел скрыться Наверное, когда-нибудь такая же участь ждет и Щелкунчика, как и любого киллера
Да, но у Освальда было преимущество перед Щелкунчиком, когда он стрелял с крыши в своего «клиента». Он произвел выстрелы, а потом сразу спустился на запруженную народом улицу миллионного Далласа, где не было проблемы в том, чтобы затеряться в толпе
А здесь, в Синегорьесовсем не то. Щелкунчик представил себе, как он стреляет в Барсукова, потом спускается с крыши соседнего дома и бежит Охранники начинают погоню за ним на двух машинах, к ним присоединяется милиция А он, Щелкунчик, бежит, петляя, как заяц, по пустынным и гладким безлюдным улицам небольшого городка Нет, он не убежит никуда, а его настигнут через три минуты. Ну, максимумчерез четыре. Тут просто некуда бежать в такой ситуации.