Аглая ОтрадаПраво на месть
Глава 1
А вот теперь и пострадавшие есть! Так что выбирайсвадьба или спасение этой суицидницы. Ее нужно срочно в больницу.
Может, нашатырь под нос? обескураженный таким неожиданным поворотом, все еще в запале горячности, вспомнил я старое средство.
Побочка может быть. Остановка дыхания. Рискнешь? К тому же, вдруг у нее инсульт от твоего наезда! Или внутреннее кровоизлияние? Тогда минуты решают все. Или давай я останусь, вызову скорую. Оформлю все бумаги, у меня ж доверенность есть. Кто твой зад расхреначил, ему по фиг, лишь бы страховку получить. А ты рви на такси к невесте.
Нет, Макс. Сфотографируй быстренько повреждения, возьми контакты у когонибудь из зевак, чтоб засвидетельствовали, что я не сдуру по тормозам ударил. Пока скорая приедет, может быть уже поздно. Остаться здесь для бумажек я не могу, потому что от бешенства боюсь взорваться. Поэтому сам отвезу это чучело в больницу. Не хватало, чтоб привидение являлось по ночам и душило меня. Или не дай Бог, угрызения совести. К тому же, возможно, нужны будут ее показания, так что она нужна нам живой.
Перехватив у друга бесчувственное тело, несмотря на всю злость, кипевшую, как в адском котле, я постарался болееменее аккуратно запихнуть его на заднее сидение.
И понимая, что перекладываю на друга ответственность, дал последнее наставление:
А самая большая просьба, свяжись с Камилой. Скажи, что я позже перезвоню и объясню, почему не приехал в ЗАГС, отрывисто, словно на военном плацу отдавая команды, выдал свое решение. Правильно или нет, но я всегда шел туда, куда толкал меня неуемный внутренний голос. Он имел пафосное имя: «Я Так Хочу».
Забив в поисковик адрес ближайшей «Скорой», я рванул, будто сам был раненый.
Не имея ни малейшего представления, что и как обычно происходит в приемном отделении, я вытащил из салона эту чертову безмозглую куклу, находящуюся в глубоком обмороке и, сцепив зубы от злости и перепрыгивая через ступеньки, понес ее к докторам.
Однако не тутто было. В узком коридоре творилось такое столпотворение, что я в первое мгновение растерялся. В моем представлении сами медики должны выбегать навстречу пострадавшему или больному уже с каталкой и тут же заниматься им.
Однако тухлый запах хлорки и мучений быстро ткнул носом в то, что жизнь и кино сильно разнятся, и ничего подобного не будет. Кто то, жалобно постанывая, лежал на кушетке, несколько человек со искаженными болью лицами сидели на стульях вдоль стены, очевидно ожидая, пока родственники, раздраженно толпящиеся у окошка, оформят документы.
Эй, медики! Ау! включил я командира и зычно рыкнул, совершенно не понимая, что тут творится. Охренеть! На зов никто не отреагировал. Благо, эта чокнутая весит не больше барашка, которых я немало перетаскал на себе, бывая в гостях у родителей Макса, поэтому легко мог маневрировать в тесном, дымящимся болью и страданием, пространстве.
Зачиная закипать, подошел к окошку и гаркнул так, что очередь чуть не бросилась врассыпную.
Быстро сюда врача!
Невозмутимая дама, очевидно, за долгие годы работы покрывшаяся пуленепробиваемой броней, спокойно подняла на меня взгляд и безэмоционально, будто речь шла не о жизни и смерти, а о приеме пальто в химчистку, спросила.
Что у вас случилось?
Это у тебя сейчас случится, селедка бездушная! Где у вас чертовы врачи?! Быстро сюда зови или сейчас тебя пристрелю и сам найду! заорал я, впервые осознавая, что деньги и умение командовать в некоторых местах не работают. Как ключкарта, приложенная не к той двери.
Считав степень опасности, исходившей от посетителя с телом на руках, она шустро набрала номер.
Олег Викторович! Очень срочно. Подойдите, пожалуйста. Девушка без сознания. Да нет. Крови не видно, и уже изволив обратиться ко мне: А вы, молодой человек, не нервничайте.
А молодой человек уже не нервничал, он, то есть я, откровенно рвал и метал. И если б не многолетнее увлечение боксом, где помимо техники и тренировок, важна еще и холодная голова, я бы уже скинул куда-нибудь в угол свою ненавистную бесчувственную ношу и пулей вылетел бы из этого чистилища.
Но чучело, источник моих бед, нуждалось в неотложной помощи. Вдруг, правда, инсульт. Такое даже среди молодых не редкость. Поэтому бросить на произвол судьбыэто равносильно оставлению в опасности.
Однако, как я ни уговаривал себя посочувствовать жертве собственной агрессии, ничего не получалось. Я зол. Еще раз зол. Трижды зол. И раздражен.
Кладите на каталку, сейчас мы отвезем ее в процедурную. Что произошло? подошедший Айболит быстренько осмотрел девушку, по ходу пытаясь выяснить обстоятельства.
Она упала перед моей машиной, и я привез ее сюда, обтекаемо ответил я, опустив неприятные подробности. В конце концов, главное, что я ее практически не задел.
Регистраторша, выплывшая из своего убежища и понимашая, что сопровождающий полностью дезориентирован и находится в состоянии атомного реактора, говорила нарочито медленно:
А вы пока оформите документы. Вы муж? Паспорт при себе?
Я пропустил мимо ушей слово «муж»
Конечно, при себе!
Еще бы не при себев ЗАГС же ехал! Я похлопал себя по карманам. Да ладно?! Блдь! Сюрпризы не закончились? Чувствую, как лицо вытягивается в удивлении. Определенно, день не задался. Паспорта не было! Лихорадочно пробегая мысленным взором по квартире, никак не могу поймать нужное.
Да чтоб тебя! Портмоне! Вспыхнула догадка. Точно. Камила же подарила дорогое портмоне. Туда я паспорт положил, но поскольку вещь новая и непривычная, соответственно, в спешке напрочь вылетело из головы, что она у меня вообще есть.
Паспорт пострадавшей, слегка наклонив вперед голову, будто психиатр с классическим: «Ну-с, на что жалуемся?!», уточнила регистраторша.
Ну ё-о-б, я схватился за голову. В последнее время столько всего навертелось, что сознание не справлялось. Словно нажав на кнопку «Перемотка», покадрово перелистал свои действия в обратном порядке, как при привычном анализе боя.
Вот я заношу чучело в эту преисподнюю. Назад. Вынимаю из машины. Еще раз назад. Кладу ее туда. Беру из рук Макса. Бинго! Сумочка соскальзывает с ее плеча!
Нет, она осталась на месте происшествия. Вы оказывайте помощь, потом вам привезут документ.
Тогда свой давайте, мы ж должны контакты хоть каких-то ее знакомых иметь?
Бенджамин Франклин подойдет?
Регистраторша опешила. На ее лице, не отягощенном излишками интеллекта, отразилась работа мысли. Но не более. Видно только, что имя где-то слышала.
Я вытащил из бумажника две стодолларовых купюры и, закрыв спиной от возможных свидетелей, вложил ей в руку.
Позаботьтесь о ней, приеду проверю, придавив растерявшуюся женщину тяжелым буравящим взглядом, быстро развернулся и посайгачил отсюда с такой скоростью, будто черти с уже раскаленной сковородкой гнались.
Глава 2
Хотя, выйдя на улицу, притормозил свой разгон. Отойдя на несколько метров от входа, я готов был ртом хватать свежий воздух.
Идиот, и я думал, что знаю о жизни очень много! Вот ведь цветочек аленький! Мне нередко приходилось пользоваться услугами медиков, но я и не задумывался, что все может быть так убого.
Назвался груздемполезай в карман за телефоном.
Изрядное количество гудков подвергли мое терпение еще одному испытанию. Наконец, Макс соизволил откликнуться.
Ну что там? Закончили?
Да нет еще. Хваленая быстрая процедура все равно муторная.
Макс, мы тормоз. Сумку этой чокнутой не потерял? Привези ее сюда, как закончишь. Я пока перекурю и соображу, что дальше делать.
Твою ж мать! Магия слова! Я и думать уже забыл о куреве. Но только что произнесенное запретное слово, словно дразня, легло на язык и пощекотало губы, напоминая, как восхитительно затянуться обжигающим, согревающим легкие обманной лаской, дымом, на минуту отрешиться от всего.
Достав из бардачка, или как раньше его называли, перчаточного ящика, нетронутую пачку сигарет и зажигалку, покрутил их в руках и завис. Сигареты возил с собой просто как напоминание, что мне не чуждо ничто человеческое. Держался полгода. Стресс снимал в спортзале, выбивая «душу из груши». Может смалодушничать и хоть одну выкурить? Только одну? Но распечатанная пачка, как упаковка презервативаоткрыл, значит нужно пользоваться.
Одну?! Просто переключить внимание. Отвлечься. Это необходимо полюбому сделать, иначе мозгу грозит взрыв.
Что я сейчас сделал? Сорвал роспись в ЗАГСе. Гадливое чувство вины медленно вползло в душу и вольготно там раскинулось.
Гордая, независимая, но такая беззащитная. Камила. Мила. Милька. Милашка. Я и не заметил, как пролетели два месяца, не понял, как подсел на крючок ее тела.
Нет, это не любовь с первого взгляда. С первого взгляда стремление защитить, огненным жгутом плотно переплетенное с похотью. С разнузданной, первобытной похотью.
Перед глазами, крепко схватив за яйца, как кадр из фильма, встал день нашего знакомства. Вернее, поздний вечер.
Я не люблю нарушения режима, и поэтому пробежки, если нет уважительной причины откосячить, всегда приходятся на одно и то же время.
Как обычно, нарезав первый стремительный круг с полной выкладкой, на втором я расслабился и теперь мог неторопливо припечатывать свои кроссовки к резиновой велосипедной дорожке, которую недавно проложили в парке. Велосипедисты уже в такое время не путались под ногами, и бегать было очень комфортно.
Только успел погрузиться в ритмичную нирвану, как услышал отчаянный девичий крик.
Помоги, и тут же он захлебнулся, очевидно, задавленный чужой рукой.
Конечно, немало случаев, когда спасатель оказывается в положении хуже, чем тот, кого спасал, но я не умею долго думать. Только гопники могут в парке напасть на кого-то. А уж им-то навалять от душитолько кулаки размять.
Перепрыгнув с разбега ряд подстриженных кустов, я увидел чтото похожее на змеиный клубок. Над распластанной на земле девчонкой, как стервятники, сгрудились три отморозка. Один рвал на ней одежду, второй зажимал рот, а третий стаскивал джинсы.
Не задумываясь, схватил за шкварник первого попавшегося, дернул на себя и мощным пинком под зад отшвырнул в кусты. Не успевшие сообразить, что произошло, двое оставшихся дернулись было пободаться, но шансы на то, чтоб сохранить физиономии нетронутыми, у них были нулевыми. Хотя эти борзые гопники напрыгивали яростно, уворачиваясь от прямых ударов. Но недолго. Подпустив их к себе на расстояние вытянутой руки, я сгруппировался, вводя в заблуждение, и резко, как пружина, распрямился. Мощный удар ноги отшвырнул одного, второй, налетев на кулак, тоже свалился на землю. Для полноты картины пнул его носком, заставив с воем откатиться в сторону.
Как побитые собаки, они, матерясь, поковыляли вглубь парка. Скручивать их, чтоб оттащить в полицию, не имело смысла. Задолбут бумажками. А то еще и его обвинят, что причинил увечья.
Быстро валите отсюда, ушлепки, пока не прибил, пришпорил негодяев и склонился над лежавшей девушкой. От испуга она, казалось, впала в прострацию, не пытаясь подняться или закрыться. Словно не верила своим глазам.
Разорванная кофточка и бюстгальтер полностью обнажили идеальную, умопомрачительно красивую грудь. Стянутые грязными лапами до середины бедер джинсы вместе с трусиками открывали впалый животик и абсолютно лишенный волос девичий лобок.
То, что я испытал тогда, до сих пор обжигало совесть, как будто кто подносил к этому эфемерному органу зажженную зажигалку. Разгоряченный дракой, я чувствовал, как адреналин будоражит кровь, заставляя кипящей лавой бежать по артериям, а вид беззащитной, едва не изнасилованной девушки, будит настоящую животную похоть. Несколько мгновений я тупо пожирал ее глазами. Давало о себе знать и приличное воздержание.
Желание смять эти груди, потянуть губами крупные соски, выбивая жаркий стон, огладить животик, накрыть ладонью гладкий холмик, проникнуть в жаркое лоно, словно адский огонь вдруг вспыхнуло внутри. По позвоночнику будто провели тончайшим раскаленным прутом, заставляя вздрогнуть. Член дернулся, и меня самого чуть не закоротило.
Да и кто будет отрицать, что насилиепочти как наркотик, дурманит и возбуждает так же мощно, срывая тормоза. Не зря с налитыми кровью глазами древние римляне требовали добить поверженного гладиатора. Отсюда же у футбольных фанатов желание все подряд крушить после напряженного матча. Отсюда бешенные ставки на бойцов в закрытых клубах.
И отсюда же склонность к грубому сексу. Это сейчас я и осознал.
Подавив в себе проснувшееся животное начало, хрипло спросил:
Ты как?
Н-н-е знаю, еле вытолкнула она сквозь распухшие губы. Я только сейчас заметил, что кожа на правой скуле свезена и кровит. Очевидно, удар пришелся и на губы.
Вот сучата! Мало навалял, в сердцах выдохнул и протянул девушке руку. Однако глаза невольно скашивались на ее грудь. А она, словно спохватившись, попыталась прикрыть ее остатками разорванной кофточки, но безуспешнотонкая ткань превратилась в жалкие клочки. Тогда она закрылась руками, но этот трогательный жест снова, как током, задел ту часть мозга, которая отвечает за возбуждение.
Сглотнув комок, я, наконец, взял себя в руки.
Вставай. Я не смотрю, я и, правда, по-честному отвернулся, продолжая протягивать ладонь. Незнакомка робко положила на нее свою дрожащую кисть. Темные, как у лани, глаза, казалось, заглядывали в душу и молили о помощи.
Понятное дело, что пробежка накрылась медным тазом. Но я и не жалел, потому что первобытное чувство собственничества, как цунами, накрыло с головой, швырнуло на берег и расплющило всю мою систему убеждений. На улице не знакомятся? Так тут особый случай! Я безумно хотел обладать этой раненой птичкой с пугливыми глазами!
Идти можешь? Или ноги со страху подкашиваются? спрашиваю нарочито безразлично, а сам уже до дрожи хочу схватить на руки и утащить в свою холостяцкую берлогу, в которой последнее время было совершенно пусто.
Могу. Но я не могу в таком виде, негромко, стесняясь своей наготы, почти шепотом ответила девушка.
Ну конечно! На, держи, потом вернешь. Если захочешь, рывком стаскиваю с себя футболку и протягиваю ей.
Девушка взяла, но надевать не торопилась. Сжав двумя руками вещь, она поднесла к носу и, закрыв глаза, вдохнула.
А, ну да! Мужицким потом воняет, но больше ничего предложить не могу, черт! По привычке готов взрываться, как порох, потому что почувствовал себя обиженным.
Нет, что вы?! в темных глазах заплескался испуг. Я просто не знала, что мужская футболка может так пахнуть Волнующе.
Еще один удар по уже трещавшей броне благоразумия. Точечный. Острый. Проникающий под кожу и растекающийся там блаженным чувством принятия. Каждая клеточка тела была благодарна за эту скупую похвалу.
Они отобрали телефон и деньги, а карточку я не пополнила, там ноль. Вы такой., видимо, от волнения спазм перехватил горло, и девушка замолчала. Потом смущенно кашлянула и договорила: Потрясающий. Я вам все верну. Только, она помялась в смущении. Можете мне одолжить денег на метро?
Несмотря на совсем не смешную ситуацию, мой рот непроизвольно разъехался до ушей в глупой улыбке, потому что я явственно ощутил, как сочувствие к этой беззащитной незнакомке теплой, ласковой кошечкой уже забралось в душу и мягко там завозилось. И вопрос: «Что же дальше с ней делать? » уже не стоял. Но на всякий случай я озвучил два варианта.
Я ж на пробежку вышел, поэтому ничего, кроме ключей от квартиры у меня нет. Пойдем ко мне, придешь в себя, а потом будем решать, что делать дальше. Или давай найдем кого-нибудь с телефоном, вызовем полицию и проведем в участке полночи. И мне все равно придется вести тебя к себе, потому что полиция денег не даст.
Нет-нет! торопливо перебила она и в ужасе схватила меня за плечи, бессознательно выпустив из рук футболку. Обнаженной грудью прижалась к моему торсу и, привстав на носочки, умоляюще заглянула в глаза. От прикосновения ее прохладной кожи к моей разгоряченной меня снова едва не закоротило.
Я отчетливо ощутил твердые горошинки сосков, жарко припечатавшиеся к моей груди. Ее безумно будоражащий запах, ванильно-сладкий, но с легкой перчинкой и мускусным оттенком, словно кокаин, ворвался в легкие, заполняя и опьяняя. Адский коктейль из запаха, тактильных ощущений и самой ситуации бил по нервам, разгонял до бешенного галопа сердце и мутил разум. Мне показалось, будто по крови перемещаются сотни крохотных иголочек, пронизывающих желанием каждую клетку тела.
Не надо полицию, и в этой просьбе было столько отчаяния, что я едва удержался, чтоб не обхватить ее за тонкую талию и не впиться в чувственные, полные губы. Чувствуя, что попал в ловушку, резко выдохнул и аккуратно отстранился. Дома придется еще коня покрепче привязывать, чтобы не ровен час не наброситься на гостью.