Я не принуждал её к поцелуям. Она охотно отвечала мне, таяла в моих руках от чувственности и стонала от удовольствия Так в чем же причина? Впервые я был так озадачен. Это состояние повлекло за собой досаду, поскольку я не привык терять контроль над ситуацией. А, по всей видимости, я его потерял, если не могу объяснить произошедшее.
На небе уже занялась заря. Надо уезжать, но мысли в голове ведут настойчивую осаду, отвлекая от окружающего мира. В таком состоянии сидеть за рулем машины проблематично, тем более, что за плечами бессонная ночь.
Вызвав из соседнего автомобиля свою охрану, я предлагаю им решить, кто повезет меня. Келл вызвался первым, и я бросаю ему ключ, а сам сажусь на заднее сиденье, чтобы иметь возможность, не отвлекаясь на дорогу, спокойно поразмышлять. Уж слишком многое в нашей с Даной истории не состыковывалось друг с другом.
И начал я с самого первого момента нашего знакомства. Кто она? Охотница за деньгами? Вряд ли. Эти акулы заранее изучают свою жертву, потом прорабатывают всевозможные варианты случайного знакомства или находят, кто может их представить тому, на кого они впоследствии накинут сети обольщения. И вряд ли бы любая из них вот так запросто подошла в ресторане к тому, на кого объявила охоту с такой непосредственностью и застенчивостью. У них все с напором, нахально и навязчиво.
Дайана же подошла ко мне сама, и по ней было видно, что она не имеет ни малейшего понятия, кто перед ней. Она была заворожена мной, чувствовала неловкость от своего поступка, краснела, не сводила с меня восхищенных глаз. В каждом ее движении, взгляде, слове прослеживалась неопытность и неискушенность. Если она играла, то исполняла свою роль мастерски, можно сказать, профессионально. Или всё же интуиции так нагло меня подвела?
Обычно «охотницы за кошельками» мгновенно определяют стоимость одежды и других аксессуаров на мужчинах, чтобы знать, стоит тратить на них время и силы или нет. Однако Дана абсолютно не обратила внимания во что я одет, не выразила восхищения дизайнерскими вещами и только один раз подкусила меня по поводу моего богатства, когда я протянул ей свой телефон. И в этом ничего необычного нет: любой бы увидел, что чехол на нем из золота. Отсюда у неё и такая реакция, заставившая меня почувствовать себя не в своей тарелке от такой демонстрации своего богатства. Кстати, если бы она была «охотницей», то телефон обязательно взяла и охала над ним, восхищаясь, или сделала вид, что для нее в порядке вещей держать подобную вещь в руках.
Хотя хотя странно, что она, обучаясь в марсельской бизнес школе, ни разу не слышала обо мне. Ведь меня очень любят глянцевые журналы и бульварные газетенки, поэтому каждый мой приезд в Марсель всегда подробно описывается на их страницах и фотографируется каждый мой выход на различные мероприятия. Она не могла не видеть моих фото, хотя бы вскользь. Это исключено.
Тогда почему она сделала вид, что не имеет ни малейшего понятия, кто перед ней? Она лгала. Черт, она точно лгала. Не на словах, а молчанием и всем своим видом. Поэтому и не проявила любопытства в отношении меня, абсолютно естественного в сложившейся ситуации. Я ее сам просто вынудил задавать мне вопросы. И опять- таки почему
Что же, вариантов ответов может быть несколько. Во-первых, это новый, хорошо спланированный ход: разыграть передо мной этакую открытую, обремененную своими проблемами и нуждающуюся в сочувствии и поддержке девушку, абсолютно не ведающую, к кому за столик она подсела.
Что и говорить, весьма продуманный план добиться поставленной цели. И это ей удалось. Я клюнул на ее приманку и заинтересовался ею. В любом другом случае я бы мгновенно избавился от нее. Да, хороша, ничего не скажешь! Обвела меня вокруг пальца, как какого-нибудь лоха.
От нахлынувшей злости я даже заскрипел зубами. Как я мог не понять очевидного, не заметить лежавшего прямо на поверхности? Даже Келл и Амато, сидящие за соседним столом, не смогли скрыть потрясения и удивления, когда увидели, что я позволил незнакомой девушке сесть за мой стол. Но я не только позволил, но еще и ждал ее во дворе ресторана, а потом сам повез в кампус в нарушение всех самим же установленных правил. Не иначе, как умственное затмение толкнуло меня на необдуманные поступки.
А, возможно, ее подготовили для внедрения. Скорее всего интерпол. Они знают, что подобные девушки в моем вкусе, что красавице проще пробить мою броню защиты и что нестандартный ход имеет больше шансов на успех, ибо человек к нему не подготовлен. Как-никак спецы. Они, остановившись на таком способе знакомства со мной, просто решили сыграть ва-банк. И у них задуманное почти получилось, если бы если бы Дана не вырвалась из моих объятий и не сбежала, преследуемая необъяснимым страхом, даже забыв проститься. Что это? Опять неординарный ход, чтобы меня больше заинтересовать и потрафить моему чувству «охотника»? Не слишком ли в спецслужбах продуманными стали? Раньше особой сообразительностью и большим умом не отличались. Да и зачем настолько все усложнять?
Ведь я уже «подсел» на нее. Нужно было бы дальше только «раскручивать» меня на чувства и все. Внедрение бы прошло более, чем успешно. А ее поведение в конце только все испортило, заставило меня сомневаться и анализировать. Нет, все-таки версия в пользу интерпола шита белыми нитками, хотя проверить ее, несомненно, нужно, чтобы впоследствии не сожалеть о своей беспечности, не опасаться подвоха и не ждать неприятностей с этой стороны. В любом случае осторожность не помешает.
Итак, к какому итогу я пришел? Она либо хочет обольстить меня, чтобы раскрутить на деньги, ведь всем известно, что при расставании с любовницами, я делаю им больше, чем приличные подарки- либо конкуренты решили подложить под меня свою «цыпочку», чтобы в нужный момент подставить меня и сдать копам, либо что-то еще, о чем я пока не имею ни малейшего представления. Словом, один вариант из трех. Но последний мне не нравится больше всего, ибо я не понимаю, что за ним стоит, а, значит, не могу принять превентивных мер, так как не знаю, откуда дует ветер.
Исходя из сложившейся ситуации, сегодняшний ужин, конечно, отменятся. Во второй половине дня пошлю ей сообщение, что меня срочно вызвали на Сицилию, а тем временем выясню о ней все, вплоть до пятого колена. Придя к такому решению, я успокоился и с легким сердцем прикрыл глаза. Проснулся внезапно, перестав чувствовать движение автомобиля. Мы стояли на въезде в Марсель.
Почему ты остановился, Келл?
Я не знаю, куда вас везти, босс: домой или в офис?
В офис. Можешь не спешить, чтобы я еще немного подремал, а то впереди насыщенный день.
Понял. Могу припарковаться в тихом месте и подождать.
Давай. Это то, что мне нужно. Если сам не проснусь, разбуди через полтора часа возле офиса.
После этого я опять отключился и открыл глаза от бархатного баритона Марио Бионди, исполнявшего песню из дебютного альбома This is what.
Спасибо, Келл! Вряд ли есть лучший способ разбудить меня.
Он ничего не сказал, только сдержанная улыбка выразила его реакцию на мои слова. Вообще-то ничего удивительного: мои ребята из охраны крайне неразговорчивы, что является их несомненным плюсом, благодаря которому они у меня и работают.
Размяв затекшие плечи и шею, я, несмотря на несвежую рубашку и измятый костюм, быстро поднялся в свой офис, который находится в центре делового квартала Euroméditerranée рядом с портовой зоной. Он располагается на шестом этаже отдельной зоной и занимает шесть помещений: мой кабинет, смежный ему кабинет моей помощницы, рядом с правой стороны кабинет младшего босса по Европе, с левой кабинет консильери, т.е. советника, за ним кабинет коммерческого директора и небольшой конференц зал. Остальные мои служащие расположены этажом ниже.
Проходя мимо Албы, моей помощницы, перешедшей ко мне от моего отца, я бросил коротко:
Дэвида ко мне. Срочно.
Не успел я сменить сорочку и костюм, как Алба сообщила, что Дэвид ждет в приёмной.
Скажи ему, чтобы через три минуты заходил.
Дэвид Моро возглавляет детективное агентство, принадлежащее мне. Их у меня несколько в разных странах. Очень, кстати, удобно иметь под рукой профессиональных «ищеек», лучших из лучших, которых я переманил к себе из полиции, предложив вместо государственной подачки в виде зарплаты довольно приличное жалованье, позволяющее жить достойно.
Еще с молоком матери я усвоил, что деньги решают все. Детективов в марсельском отделении всего трое, но каких! Иголку в стоге сена найдут, если нужно, и составят на нее исчерпывающее досье.
Как им это удается, не знаю, да и знать не хочу. Мне важен лишь результат, причем, в короткий срок. Они могут нанимать себе помощников, подключать к выполнению задания властные структуры и полицейские органы, словом, кого хотят и кто для этого требуется, но закончить работу должны в назначенный день, поскольку на оплату услуг привлеченных людей я не скуплюсь.
И сейчас Дэвид внимательно слушает меня и делает пометки в своем электронном блокноте. В конце я обобщил еще раз поставленную перед ним задачу: собрать максимально подробное досье на гражданку России Дайану Павловскую из Подольска, что под Москвой. У них, кажется, есть еще и отчества, но какое у нее, не знаю. И, главное, не упустить ни малейшей подробности и отследить каждый ее шаг, начиная с детства и семьи вплоть до того дня, когда будет готов доклад. Особое внимание уделить выяснению того, не связана ли она каким-либо образом с правоохранительными органами и моими конкурентами. На всю работу отводится максимум две недели и ни дня больше.
Мало. Не успеем, -не решаясь смотреть мне в глаза, сказал Дэвид.
Подключай кого потребуется из московского отделения. Найми дополнительно детективов из частных агентств, с которым мы периодически сотрудничаем. В деньгах не ограничиваю. Словом, точно в срок. Понятно? Да, и приставь к ней наблюдателя. Пусть отследит все ее контакты здесь в Марселе.
Хорошо. Могу идти?
Иди и сразу же включайся в работу. И не разочаруй меня. Кстати, она учится в Высшей коммерческой школе Марселя-Прованса.
Дэвид задерживается у дверей, чтобы что-то сказать мне в ответ, но молча уходит. Я же лишний раз убеждаюсь, что он не глупый мужик, раз понимает: мое терпение не безгранично и лучше в разговоре со мной промолчать, когда я не хочу ничего слышать в ответ. В противном случае последствия могут быть необратимыми.
А сейчас я зол, злой, как черт, и перечить мне даже в мелочах опасно. Вы когда-либо ощущали такую злость, от которой хочется разгромить все вокруг? Или оцепенение, схожее с наркотическим дурманом? Вот в таком состоянии я нахожусь после того, как Дайана обломала меня в лучших моих чувствах и надеждах.
Тем не менее, она не выходит у меня из головы. Несмотря на все предположения, одно хуже другого, я ее хочу, как никакую другую женщину. Даже просто вспоминая о ней, я физически чувствую вкус ее рта, мягкость сладких губ, упругость небольшой, но красивой формы груди и тотчас ощущаю мощный стояк, странное помутнение рассудка от всплеска гормонов, свойственное разве что подростковому возрасту. Что делает со мной эта зеленоглазая ведьма?
Я хочу о ней знать всё и в то же время боюсь: вдруг Дэвид нароет на нее такое, что сделает в дальнейшем невозможными не только наши встречи, но и общение. Но я должен довести дело до конца. Иначе нельзя.
Приблизить ее к себе без проверки я не имею права: положение в «семье» не позволяет. Даже если она окажется чиста, как январский снег, у меня с ней будут проблемы, поскольку я вряд ли смогу ограничиться с ней краткосрочной связью. Я этого, конечно, не знаю наверняка, но чувствую это своей гребаной интуицией. А, значит, появятся вопросы и начнется давление, несмотря на то, что я сapofamiglia.
Обреченно вздохнув, закрываю устало глаза и её лицо всплывает в памяти. Я скрываюсь в собственных мыслях, где есть только она. Где мы вместе.
Матерь божья, что со мной творится? Вскочив на ноги, стукнул кулаком по столу и подошел к окну. Наваждение постепенно оставило в покое. Нацепив скучающее, высокомерное выражение на лицо, сказал себе, что мне будет лучше без нее. Она ничто. Стало чуть легче. Однако услышал тихий голос у себя в голове: не ври сам себе.
Чёрт, чёрт, чёрт! Разбушевавшееся пламя сжирало меня изнутри.
Не выдержав, пошел в комнату, где был умывальник, и подставил голову под холодную воду. Разглядывая себя в зеркале, отметил уставшее лицо с темными кругами под глазами и обросшее темной щетиной. И вдруг рядом с собой увидел в зеркале образ Дайаны. Бог мой, как мне нравится ее имя!
Мои кулаки сжались с новым притоком энергии. Внезапная мысль о том, как буду скучать по ней, если придется вычеркнуть ее из моей жизни, меня парализовала. Осознав это, я до боли сжал челюсти.
Проклятье. Она всё же завладела мной.
Вернувшись к себе за стол, я стер холодный пот со лба. Черт возьми. Легкие жадно втягивали воздух, будто он вот-вот закончится. Почему я не могу вытеснить эту девушку из своего подсознания? Наверное, потому, что с ней я хожу по лезвию бритвы, прекрасно осознавая, что одного раза с ней мне будет мало.
Страх укоренился у меня в мозгу, когда я допустил, что она действительно может быть не той, за кого себя выдает. Я должен буду стереть ее из своей памяти. Навсегда. А она будет жить, не думая обо мне. Будет ходить на свидания с любым придурком, проявившим к ней интерес. Хуже того, я не увижу ее, не услышу о ней. Дана заживет жизнью, в которой не будет меня. Мне стало не по себе.
Внезапно все вокруг показалось чужим и непривычным. Мой офис, улица, на которой он находится, всё то, чем я занимаюсь изо дня в день. Надо положить этой хрени конец. Мне необходимо отвлечение. Очень много отвлечений. И не стоит ничего откладывать на потом. На Дайане свет клином не сошелся. Я жил тридцать пять лет без нее, проживу еще столько, если не больше.
Я связался по селектору с Албой.
Что, босс? тотчас откликнулась она.
Позвони к Адель и скажи, чтобы прямо сейчас прислала ко мне одну из своих девочек. Причем, обязательно брюнетку, голубоглазую, с пышными формами и большой грудью. Заполни чек и передашь ей на выходе.
Вопросов нет. Всё организую так быстро, что оглянуться не успеешь. Да, чисто в виде ремарки: ты же не очень тяготеешь к черноволосым В голосе определенно чувствовалась улыбка
Отстань и займись делом.
Я отправился к себе в небольшую комнату отдыха, где стоял диван. Сняв пиджак и сорочку, положил на тумбочку пару презервативов, достал из шкафа простыню, постелил ее и бросил подушку. Больше делать было нечего. Немного спустя в дверь кабинета постучали.
Выйдя навстречу девушке по вызову, я пригласил ее войти.
Адель, конечно, постаралась. Передо мной стояла южная красавица с темными, как ночь, волосами, миндалевидными глазами и оливковой кожей. Упругая тяжелая грудь так натянула блузку, что пуговицы в виде жемчужин готовы были посыпаться на паркет, как горох. Крутые бедра обтянула мини юбка с запахом на одной пуговице, открывавшая поистине идеальные ноги, ровные и длинные.
Как обычный мужчина, я сразу же отреагировал на нее, и мой член, восстав из небытия, до боли натянул мои брюки. Моя гостья, проведя языком по ярко розовым пухлым губам, томно опустила взгляд на эту часть моего тела.
Иди ко мне, -позвал я.
Она подошла медленной, плавной походкой, «потеряв» по дороге юбку.
Одну руку я запустил в ее густые волосы, другую в трусики, погрузив пальцы внутрь нее, пока она содрогалась, прижатая к моему столу.
Я пытался найти волшебный бугорок, на котором мог бы сосредоточить свое внимание. Расстегнув блузку, сжал груди в кружевном бюстгальтере, поцеловал в губы, но ничего не принесло мне желаемого удовольствия.
Подхватив девушку на руки, перенес ее на диван.
Умиротворение придет, когда я окажусь внутри нее. Тогда у меня получится с радостью забыться, подумал я, оголяя ей грудь и пробуя ее на вкус. Господи, ну зачем женщины меняют настоящую из плоти грудь на силиконовую? Надо не забыть сказать Адели, чтобы больше не присылала ко мне сделанных пластическими хирургами красоток. Никакого удовольствия от того, что сосешь грудь, внутри которой обычный силикон, пусть даже немецкий или японский.
И вдруг, проклятье, мысли о Дайане снова проявились в моей памяти, словно материализовавшись на черно-белой пленке. Я вспомнил ее небольшую, но очень соблазнительную грудь, теплую, податливую, живую, которая так уютно пряталась в моей руке.