Один тип подучил троих парней, семнадцати, восемнадцати и девятнадцати лет, и они таскали ему все это. Платил он им сотню-другую, а сам продавал иностранцам по две тысячи. Позавчера на границе задержали одного англичанина, который вез три таких штуки. Он сразу же сказал, от кого их получил. Остальное было найдено при обыске.
И что же?
А ничего. Англичанин отбыл в Англию без наших святых, а этот тип сидит. Ребята пока тоже. Ума не приложу, что мне с ними делать. Они неплохие. Придется отпустить.
Чтобы они начали все сначала?
Ну нет. Я рассказал все их родителям, сам к ним пошел. Пешком, по морозу! Хорошо еще, что он сегодня не такой сильный. Матери плакали, дети тоже, хотя парни почти взрослые. Скверная история,развел руками Вечорек,а этого типа я передаю прокурору. Дело в общем-то заурядное. Фигурки святых из Краковского воеводства, несколько предметов церковной утвари из Бещад, вот и все.
А этооб антиквариате, об этих коврах...
Ладно. Придется съездить в Краков и во Вроцлав. Может, тебя послать? Прокатишься?
Конечно.Она встряхнула головой, и ее волосы разлетелись, но тут же вновь слились в единый поток.Бог с ним, с морозом, все равно поехать куда-нибудь в командировку в сто раз приятнее, чем безвылазно торчать в Варшаве. Через неделю Рождество. Когда мне отправляться?
Вечорек собрался ответить, но его подчиненной так и не суждено было узнать, что он хотел ей сказать.
В дверях внезапно показалась голова дежурного:
Капитан Вечорек и поручик Рогальскаяк начальнику!
Прямо сейчас?
Наверное. Он не сказалкогда.
Хорошо. Идем.
Голова исчезла. Вечорек опустил закатанные рукава рубашки, со вздохом подтянул галстук и надел китель.
Как ты думаешь, Кася, что от нас надо старику?
Узнаете в положенное время, гражданин,бесстрастным служебным тоном, как при допросе задержанного, ответила поручик Катажина Рогальская.
Они вышли в коридор и у самой двери начальника оперативного отдела столкнулись с еще одним офицером.
Совещание? В такое время?капитан Тадеуш Пулторак был молодой, спокойный человек такого роста, что его, когда он бывал в штатском, нередко принимали за баскетболиста. Сослуживцы, Бог знает почему, прозвали его Телевизором.
Иди первым, Телевизор,вполголоса сказала Рогальская и отступила в сторону.
Почему я? Отстаивай свои женские привилегии! И Пулторак легонько толкнул дверь.
Через секунду все трое стояли в кабинете полковника. Зрелище, открывшееся их взорам, было настолько неожиданным, что в первый момент они просто-напросто онемели. Начальник отдела был, конечно, человеком вполне светским, но если бы кто-то сказал, его подчиненным, что их полковника можно застать пьющим на службе, то этот кто-то был бы объявлен безумным.
И тем не менее невозможное случилось.
Полковник в непринужденной позе, полуразвалясь, сидел в кресле, а напротив него, через стол, столь же удобно устроился молодой мужчина с розовым детским лицом и невинными голубыми глазами, одетый в серый элегантный костюм. Между ними стояли наполовину опорожненная бутылка красного вина и рюмки.
Едва лишь неизвестный увидел вошедшую женщину, он быстро поднялся, и полковник, чуть помедлив, последовал его примеру. Движением руки он остановил собравшегося докладывать Вечорека и сказал:
Этогосподин Галерон, комиссар французской криминальной полиции, прикомандированный к Интерполу. Он приехал к нам по делу, которое с сегодняшнего дня будет касаться вас троих; за этим я вас и вызвал. Кася, у секретарши есть рюмки. Скажи ей, чтобы дала нам еще три, ладно?
А молодой человек тем временем пожимал вошедшим руки, и мило улыбался, и радостно кивал, как будто во встрече с тремя офицерами угрозыска в здании Главного управления он усматривал неожиданный подарок судьбы. Катажина вышла и вернулась с рюмками. Полковник тут же наполнил их.
Садитесь.
Он повернулся к гостю и бегло заговорил с ним по-французски. Вечорек едва заметно усмехнулся. Приезжий не мог знать, что полковник был сыном шахтера, который долго жил во Франции, а потом вернулся на родину. Если Галерон подумает, что все офицеры польской полиции свободно изъясняются на иностранных языках, то вскоре его ждет разочарование.
Господин комиссар прилетел в Варшаву сегодня утром. Его приезду предшествовал обмен телеграммами между нашими управлениями. Суть дела в следующем: Интерпол получил несколько месяцев назад информацию, из которой следует, что одна из крупнейших преступных групп, специализирующаяся на кражах произведений искусства и известная под названием «Синдикат», в ближайшем будущем попытается похитить известную картину, находящуюся в Польше. Картина весьма ценная, она стоит несколько сотен тысяч долларов, и есть основания полагать, что один латиноамериканский миллионер готов заплатить большие деньги лицу, которое доставит ему это полотно. Агент миллионера прилетел в августе в Европу и встретился с неким господином Грубером. Подозревают, что он глава «Синдиката». Интерпол начал следствие и выяснил, что агент перед своим прибытием в Европу собирал информацию о нашей картине. Международная полиция очень рассчитывает на нашу помощь и хочет подстроить у нас в Польше западню для шефа «Синдиката». К сожалению, ни Интерпол, ни мы не знаем точно, кто, когда и как собирается выкрасть картину. Нам только известно, что у этой банды большие связи и отличные специалисты, превосходно проводящие подобные операции, так как, судя по тому, что рассказал мне комиссар,тут он повернулся к французу, который не замедлил улыбнуться и вежливо кивнуть, хотя скорее всего не понял ни слова,эта группа совершила множество грандиозных ограблений, но осталась пока безнаказанной, а если и удается схватить участника какого-либо из этих преступлений, то он молчит как рыба, и след обрывается на нем. По наблюдениям Интерпола, удар «Синдиката» последует вот-вот. Поэтому мы за последние сутки выработали совместный план, для выполнения которого Интерпол передает нам один предмет. Он здесь,и полковник указал на свой письменный стол. Там лежал плоский квадратный чемоданчик.
Галерон негромко кашлянул, и начальник, замолчав, повернулся в его сторону. Указательным пальцем правой руки француз коснулся золотых часов на левом запястье.
Господин комиссар сегодня же должен вернуться в Париж, его самолет улетает через час.
Полковник взял свою рюмку. Галерон с каждым чокнулся, всем мило улыбнулся и вышел из кабинета вместе с его хозяином, который в дверях дал подчиненным знак дожидаться его.
Дверь захлопнулась.
Вы что-нибудь поняли?спросила Рогальская.
Пока нет...сказал капитан Пулторак, поднял бутылку и осмотрел ее на свет.Тут еще кое-что осталось. Предлагаю до возвращения старика закрыть хотя бы это дело.
Они осушили рюмки и аккуратно поставили их на столикв тот самый миг, когда начальник оперативного отдела взялся за ручку двери.
Глава пятая, в которой господин Грубер ратует за воровскую честь
С тех пор, как герр Грубер побывал здесь в последний раз, прошло четыре месяца, однако ничего в обстановке не изменилось. За окном в сгущающихся сумерках пульсировал ярко-красный неон, славя женщин, которые моют волосы шампунем Э-Л-И-Д-А, Э-Л-И-Д-А...
Слабый свет пасмурного зимнего дня падал на лица троих мужчин, которых Грубер оставил в этой самой комнате четыре месяца назад.
Грубер сидел там же, где и в прошлый раз. Вот только экран, прежде висевший на стене, был свернут, и его место занял «Третий король».
Гельмут,обратился Грубер к одному из мужчин, указывая на картину.Вы знаете, что я не очень щедр на похвалы. В нашем деле лучшая наградаэто солидная доля прибыли. Но сейчас мне хочется поздравить вас. Вы действовали блестяще, и «Синдикат» никогда этого не забудет. Вы нашли, образно выражаясь, союзника в самом сердце неприятельской твердыни. Фотографии и материалы, которые вы привезли из своей поездки, позволили нам закончить приготовления к операции в сравнительно короткий срок.
Спасибо, шеф,ответил Гельмут и покраснел.Я только выполнил свой долг.
Грубер жестом прервал его.
Сработано действительно превосходно. Благодаря вам мы заполучили копию, которую даже трудно назвать копией. Ни применение кремниевой лампы, ни какой-либо другой современный метод анализа холста и красок не вскроет ни малейшего отличия ее от оригинала Риберы. И теперь перед нами стоит только одна задачапровезти нашу картину в Польшу, заменить ею оригинал и возвратиться в Вену с подлинным «Третьим королем». Тогда заказ будет выполнен, останется только передать товар клиенту. Помню, когда мы в последний раз собирались здесь, разговор шел о том, как избежать скандала и не всполошить польские органы. Вот вам ответ.
Вытянутая рука Грубера описала широкий полукруг. Указательный палец остановился перед вдохновенным лицом черного короля, на которое обратились все взоры. Воцарилось глубокое молчание. Наконец Грубер нарушил его покашливанием.
Что касается плана операции, то сейчас мы обговорим его со всеми подробностями. Мы всегда руководствуемся двумя главными принципами, от которых нам ни в коем случае нельзя отступать. Во-первых, никогда не проливать кровь и не запятнать себя убийством, ибо уголовный кодекс во всем мире снисходителен к преступлениям, которые совершены лицами, вооруженными лишь собственным интеллектом. Да и вообще, убийство недопустимо. Нельзя позволить, чтобы один человек лишал жизни другого. Это противоречит христианской этике. Исключение можно сделать только для предателей, но о них в нашем кругу говорить незачем. Во-вторых, следует действовать так, чтобы не дать полиции ни при каких обстоятельствах выйти на всю организацию. Именно поэтому наш план предусматривает молниеносную подмену картины. Для обеспечения максимальной безопасности и гарантии того, что никто не забьет тревогу, «Третий король» должен исчезнуть со стены музея всего на несколько минут, необходимых для замены ее копией. Произойдет это ночью.
Если бы мы заранее послали туда копию и позволили нашему сообщнику произвести замену прежде, чем мы заберем у него оригинал, то операция, возможно, заняла бы меньше времени, но наш план мог рухнуть, что имело бы далеко идущие последствия. Это грозило бы срывом всего дела и арестом лица, которое мы отправим в Польшу. Полагаю, что копия и оригинал не должны слишком долго находиться под одной крышей, потому что какая-нибудь случайность может выдать нашего сообщника. Музей, как вы уже знаете, в настоящее время закрыт, так что нам не придется ломать голову над маневром для отвлечения внимания сторожей. Прежде чем перейти к обсуждению деталей плана, я обрисую вам задание в целом. Прошу вас, господа, слушать внимательно, и если что-то вызовет у вас сомнение или покажется дискуссионным, либо если вы не согласитесь с какой бы то ни было частью в моем плане, то я настаиваю, чтобы вы откровенно сказали мне об этом. Ум хорошо, а два и тем более четыревсегда лучше. Как-никак вы не новички в нашем деле!
Грубер смолк. Три головы беззвучно кивнули в знак одобрения.
Уже давно,продолжал Грубер,мы уяснили себе задачу. Надо было найти в Польше человека, который бы во время нашего, выражаясь военным языком, штурма замка в Борах находился внутри и обладал свободой действий. Такой человек необходим для исполнения наших замыслов. И вот он найден. Мы предложили этому лицу за содействие крупную сумму. Это...
Один из сидящих поднял руку. Грубер прервался на полуслове.
Слушаю вас, доктор.
Разрешите мне спросить кое о чем, пока мы не начали дискуссию. Мне кажется, что есть... как бы это сказать... элементарный способ достичь цели.
Да, конечно. Спрашивайте. Я вас слушаю.
Действительно ли наша копия «Третьего короля» абсолютно идентична оригиналу?
Гм...Грубер задумался.Я не знаю, что вы подразумеваете под словом «идентичность». В мире не существует двух полностью одинаковых предметов, и я, говоря об идентичности картин, имел в виду, что они почти неотличимы. Наша копия изготовлена в высшей степени искусно и воспроизводит все особенности подлинника, не исключая и фактуры материала. Не остались без внимания даже микроскопические трещины в красочном слое, невидимые для невооруженного глаза и заметные только под увеличительным стеклом; их тщательнейшим образом скопировали. Ни краски, ни холст при их облучении или химическом анализе не дадут иных результатов, чем дал бы оригинал. Короче говоря, наша копия будет способна обмануть даже специалистано лишь пока ее не станут сличать с настоящим «Третьим королем». В этом случае специалисты, правда, путем весьма сложных анализов, выяснят, что наша картинане подлинник. Но, как я вам сказал, готов поручиться, что никто не станет сомневаться в подлинности нашей копии не только при беглом взгляде на нее, но и после поверхностной экспертизы, да и вообще опасности, что подделка обнаружится, нет, раз эти картины никогда не окажутся рядом. Некоторое время они, безусловно, проведут недалеко друг от друга, но очень быстро расстанутся, и их разделят тысячи километров. Если же через сто лет или более того история, которая нередко готовит произведениям искусства очень извилистые пути-дороги, вновь сведет их вместе, пускай тогда голова болит у наших потомков. А наша задача ясна. Передать картину заказчику и оставить поляков в убеждении, что Риберой владеют они. Разубеждать их в этом никто не будет, уж наш-то клиент во всяком случае.
Об этом и речь,кивнул доктор фон Гейтц.Если распознать подделку, не имея обеих картин одновременно, нельзя, то почему бы этому коллекционеру из Южной Америки, который, как и все любители, наверняка не особо разбирается в искусстве, не отправить копию? Он никогда не догадается, что получил не настоящего «Третьего короля». Риск свелся бы к нулю, а деньгите же.
О чем это вы, доктор?в голосе Грубера почувствовалось неудовольствие.Ответ на ваш вопрос элементарен. Это было бы нечестно. Если бы мы стали действовать подобным образом, то в один прекрасный день все бы вышло наружу и мы бы потеряли лучших клиентов и поставили под удар все свое дело. Нет, дорогие мои, если я обману доверие клиента, то утрачу и ваше доверие, а потом вы тоже сочтете себя свободными от обязательств по отношению к коллегам... Запомните, господа: никто не должен ценить свою честь так, как человек вне закона. Но довольно об этом. Вернемся к заданию.
Мы говорили о том, кто подменит картины. Этим лицом является...
Глава шестая, в которой сотрудники криминальной полиции получают приказ совершить кражу
Полковник вернулся в кабинет, прикрыл за собой дверь и подошел к письменному столу.
Как вам этот молодой человек?
У него красивый галстук,уверенно заявила Катажина.Больше мы углядеть не успели.
Речь о картине.Начальник оперативного отдела обошел стол, отпер чемоданчик и убрал кусок ткани, предохранявшей холст.Вот она. Точнее говоря, копия, которую нам подарили французы, чтобы мы с ее помощью осуществили наш совместный план. На мой взгляд, она превосходна и почти неотличима от оригинала.
Вечорек медленно приблизился, бегло взглянул на картину, а потом с недоверием на полковника.
Но это же «Черный король» Риберы,изумленно сказал он.Неужто Интерпол всерьез полагает, что его хотят выкрасть у нас? Ведь это очень известная картина.
Да, все указывает на то, что кто-то собирается покуситься на него. Французы, по словам комиссара, узнали об этом едва ли не случайно и хотят теперь воспользоваться неожиданной возможностью, чтобы разоблачить шефа «Синдиката» и ликвидировать всю международную шайку. На этой копии есть тайный, почти незаметный знак, который я вам сейчас покажу. Мы договорились, что картины будут заменены, и эта копия под видом оригинала окажется в музее; затем мы дадим «Синдикату» украсть ее, вывезти из Польши и передать в руки господина Грубера; только после этого на сцену выйдет Интерпол и задержит его в момент передачи похищенной картины заказчику.
Это не слишком сложно, если все выйдет так, как задумали парижане.Пулторак пожал плечами.Наше дело лишь сторожить картину, засечь время кражи, незаметно проводить вора до границы и сдать его там с рук на руки коллегам. Так?
Так, но это не все...полковник улыбнулся.Оригинал картины тоже должен быть похищен.
И кто же его похитит?не поняла Катажина.
Вы!торжественно объявил начальник. Он вытянул перед собой обе руки. Указательные пальцы были устремлены на Вечорека и Катажину.Вы! Причем сделать это надо так, чтобы ни одна живая душа не догадалась о подмене.
Но ведь...начала было Катажина.
Вечорек мягко положил руку ей на плечо.
Наберись терпения и дай шефу договорить.
Извините, товарищ полковник...Катажина покраснела.
Ничего,усмехнулся полковник.У меня у самого две взрослые дочери.
Катажина зарделась еще больше. Начальник отдела выдвинул ящик стола, достал большой конверт и высыпал оттуда несколько фотографий.