Ты и размер ноги уже определил?
Я его еще в «Шестом колесе» определил. Тут, кстати, обувка другая. Там были кроссовки, а тут мокасины. Но размер примерно тот же, думаю тридцать восьмой. Так что черт его знает, мальчик или девочка.
Угу. И наши девушки с незнакомым парнем вот так запросто пошли?
Ну с этой точки зрения, конечно, скорее девушка.
Доменика в этническом своем жилете похожая на экзотический цветок и неизвестная девушка в жилете а ля ковбой шли, словно беседуя о чем-то.
Черт!
Из подворотни некстати выехал КамАЗ с рекламой ремонтной фирмы на борту, закрыв тех, за кем Арина и Киреев так пристально наблюдали. Когда грузовик вырулил наконец на дорогу, ни Доменики, ни второй девушки уже не было видно.
Не все коту масленица, с тяжким вздохом констатировал опер. Как думаешь, она их случайным образом выцепляет или заранее выпасает?
Все может быть, но по общей аккуратности и продуманности скорее второе. Потому что Потому что смотри. Из банка вышло семь девушек. Две полненькие, пятеро как раз во вкусе Имитатора, причем трое из них длинноволосые. Почему он выбрал именно Доменику?
Потому что она шла одна?
Все три длинноволосых худышки шли порознь.
Ладно, возьму еще записи из операционного зала, ну за предыдущие дни, погляжу, может, наша русоволосая красавица на них засветилась. Ну и в кафе «Салют», глядишь, чего полезного найдем.
Кафе оказалось приткнувшимся к крошечному скверику типовым павильоном: выложенное из бетонных блоков низкое основание, густо-синий сайдинг стен, рыжая «под черепицу» крыша, обведенные темно-красным окна до середины прикрыты белыми жалюзи. Простенько, но нарядно. Слева от кривоватых букв названия прилепился пучок перепутанных белых трубок, одна из которых подмигивала то тут, то там бледными цветными огоньками. Должно быть, вечером так сияла вся конструкция, изображала салют.
Слева и справа от приветливо распахнутой двери расположились два круглых белых столика с такими же пластиковыми стульями.
И ни единой камеры, удрученно констатировал Киреев. Ни тут, ни вокруг. Ладно, ты как хочешь, а я рискну тутошнюю кухню продегустировать. Утром дохлый бутерброд сжевал и все, в животе оркестр играет.
Остановить его Арина не успела. Да и зачем? Все равно нужно с персоналом поговорить, так что пусть парень поест спокойно.
Он коротко переговорил о чем-то с курившим возле входа угрюмым охранником в мятом камуфляже, зашел на минуту внутрь и вернулся к Арине:
Я тебе кофе попросил. Может, надо было чего посущественнее?
Она помотала головой.
Может, эта, как ее, Оля Тимохина с кем-то из персонала дружила? Раз уж камер тут нет
Сейчас придет девушка, ты ее и расспросишь. Она с Тимохиной квартиру вскладчину снимала.
Ки-ир! восхищенно выдохнула Арина. Тебя же не было пять минут, и все уже узнал?
Он хмыкнул мол, какие пустяки но Арина видела, что ее восторг ему приятен. Она сама была такая: млела, когда кто-то хвалил ее профессиональные качества, от наблюдательности на месте до умения внятно составить обвинительное заключение. Потому что когда хвалят глаза или, скажем, голос это ведь природу, по сути дела, хвалят, отмечая ее, природы, дары. А рабочая похвала она вся твоя, до капельки. Значит, ты чего-то на этой земле стоишь, а не просто кислород в углекислый газ перерабатываешь.
Полненькая белокурая девушка принесла голодному оперу тарелку с изрядным куском жареной курицы и несколькими румяными картошинами, щедро политыми сметаной и посыпанными зеленью.
Присаживайтесь, распорядился он, прежде чем приняться за еду. Поговорить надо.
Ой, что вы! всполошилась официантка. Нам нельзя с посетителями!
Господи ты боже мой! Киреев с тоской поглядел на благоухающую тарелку и ушел внутрь кафе.
Вернулся он минуты через три в сопровождении крупного носатого брюнета в ослепительно белой рубахе с распахнутым воротом и подвернутыми рукавами.
Все им скажи, что им нужно, велел он растерянной девушке. Ляля хорошая была, надо, чтоб гада того наказали. Если что-то еще понадобится, я у себя, он адресовал оперу короткий кивок.
Спасибо, Рустем Зафарович, Киреев прижал руку к сердцу и тоже наклонил голову.
Что ты ему сказал? спросила Арина.
Опер пожал плечами:
Правду. Ну сперва-то он и слушать не хотел, я Слушай, Вершина, дай поесть голодному мужику, а? Какая тебе разница, как я свидетелей уговариваю? Этого и уговаривать почти не пришлось, нормальный мужик.
Ой, пискнула девушка. Рустем Зафарович хороший! И платит нормально, и это в кабинет к себе не таскает. Ведь не откажешься, он же хозяин. А он нет, ничего такого, он жену сюда привез, и две дочки у него, недавно младшей тут день рожденья отмечали, Рустем Зафарович всех за стол посадил!
Понятно, улыбнулась Арина. Вас правда Элли зовут? она кивнула на официанткин бейджик.
Лиза. Елизавета. Но мне не нравится. Элли гораздо лучше. Ольгу тоже все Лялей звали, она шмыгнула носом. Вы правда ее убийцу найдете?
Мы постараемся. Это вы в полицию обратились?
Нет. К нам вчера Николай Степаныч заходил. Он в полиции работает, а у нас часто обедает, Рустем Зафарович ему даже скидку сделал как постоянному клиенту.
Дежурный из местного отделения, вроде нашего Пилипенко, шепнул Арине Киреев. Но толковый, вишь, сообразил.
И он спросил, куда Ляля делась, не домой ли уехала. А я говорю, не знаю, думаю, что домой. А он вроде как не поверил, фотографию мне показал И это она! девушка всхлипнула. Мне придется в морг идти, да? Для опознания?
Не реви, буркнул из-за спины охранник, в морг и я могу сходить. Но это точно Лялька, он вздохнул.
Спасибо, Арина бросила ему благодарный взгляд. Элли, я понимаю ваши чувства, но
Да, вы же должны его найти! Того, кто ее убил! Спрашивайте!
В последние дни перед ее исчезновением ничего необычного не замечали? Может, у нее настроение изменилось? Или клиент какой-нибудь навязчивый? Или познакомилась она с кем-то? Любая мелочь
Элли-Лиза помотала головой и опять шмыгнула носом:
Все обычно было. Длинный ей букет приносил, но он давно
Длинный? Кто такой Длинный?
Да это придурок местный, вон там живет, сообщил переместившийся поближе к ним охранник. Он вечно Ляльке букеты таскал.
Придурок в медицинском смысле или он вам просто не нравился? уточнила Арина.
Ну такой. Букеты не покупал, а наломает веток каких-нибудь и тащит. А то и вовсе травы нарвет на, мол, от чистого сердца. Да он безобидный.
А больше ничего и не было, продолжала Элли-Лиза. Я ведь даже сперва не забеспокоилась, когда она пропала. Я думала, она домой поехала. Она собиралась. Я только удивилась, что она как-то раз и уехала. Но там же могло что-то случиться, правда? А телефон не отвечает, потому что там связь плохая, это деревня ой, я все время забываю название.
Неважно. Элли, вы сказали, что не забеспокоились, когда Ольга пропала. То есть, когда она ночевать не пришла? Вы же вместе живете?
Мы да, мы вдвоем квартиру снимаем снимали. Только понимаете я не знала, что она ночевать не пришла, я меня не было, я сразу утром на работу приехала. У меня она зыркнула на охранника. Дела у меня были, вот. И накануне я честно отпросилась.
Накануне? В последний Ольгин рабочий день? То есть вы не вместе уходили?
Девушка помотала головой.
Ну я видел, как Лялька уходила, заявил вдруг охранник. Если вам это надо.
Конечно, надо! Рассказывайте.
Да нечего рассказывать. Я в подсобке ночую, у меня дома неважно, в общем. Рустем Зафарович не возражает, даже наоборот. Сигнализация хорошо, а живой человек тоже неплохо. Короче, я тут оставался, а Лялька уходила. Ручкой мне эдак помахала и пошла, а я вслед глядел, фигурка-то у нее простите. После к ней девчонка какая-то подошла и дальше они вроде вместе двинулись.
Какая девчонка? Описать можете?
Девчонка как девчонка. Ляльки повыше, худая, волосы, правда, отличные, пышные такие, вот досюда, он показал примерно до лопаток.
Темные, светлые?
Светлые. Но не как у Элли, а эти, как их, русые.
Одета как была?
Джинсы, рубашка или футболка с длинным рукавом. Жилетка еще была.
Кожаная? С бахромой?
Да вроде Не, не помню.
И куда они пошли? Вы не заметили? Куда свернули?
Да вроде не сворачивали. В тачку, что ли, сели?
В машину? Какая машина?
А может, и не в машину. Далеко уже было. И я правда не приглядывался. Если бы я знал!
* * *
Девушка, девушка Свидетели говорят про девушку, камеры ее показывают Девушка в схему «маньяк» не вписывалась совершенно. Что-то тут было не так, понять бы что?
Едва она сделала шаг внутрь кабинета, сдвинутый на угол стола серый от возраста массивный кнопочный «сименс» (а может, «самсунг» время пощадило только первую букву названия) залился пронзительной трелью. С досадой перебили мысль! с надеждой вдруг что-то важное случилось? и с некоторой долей страха только бы не еще один труп! Арина резко потянулась к аппарату, свалив по дороге стаканчик с «перьями». Ручки и карандаши покатились в разные стороны. Ай, ладно, после подберу! Вдруг это и впрямь кто-нибудь с новой информацией на первый взгляд пустяковой, а на самом деле ключевой!
Боялась она зря. Но и надеялась тоже. Звонил дежуривший нынче на проходной Британская Леди.
Бог весть, кто первый назвал так приземистого, белобрысого сержанта Пилипенко. Но прозвище приклеилось. Известно же, что истинная леди никогда не показывает своих чувств, ее ничто не может потрясти или удивить. Флегматичный сержант был до краешка переполнен скучающим безразличием ко всему на свете, сохраняя и в голосе, и на лице всегда одно и то же выражение «как же вы мне все надоели».
Но сейчас сквозь всегдашнюю неизбывную скуку пробивался слабый росток живого интереса:
Арина Марковна, тут к вам гражданин просится
Свидетель? с надеждой перебила она.
Да не то чтобы свидетель. Вроде как наоборот Да-да, я вас понял, буркнул Леди куда-то в сторону и после короткой паузы (видимо, слушал, что ему говорят «с той стороны») уныло сообщил. С повинной, короче, пришел.
С повинной? Дело в моем производстве или новое что стряслось? она стремительно перебрала в памяти покоящиеся в сейфе папки. По драке с особо тяжкими (жертва в больнице, но врачи руками разводят, не жилец) нанесший смертельный удар в КПЗ, и сомнений никаких, драку аж две камеры наблюдения зафиксировали. По пожару на стройке прораб, теоретически ответственный за безопасность, под подпиской о невыезде (да и не виноват он ни в чем, не он гастарбайтеров нанимал). По задушенной в своей постели старушке задерживать пока некого: у племянника, единственного наследника, железобетонное алиби, да и не при делах он, квартирных и финансовых проблем у парня не имеется, бабке ежемесячно к пенсии добавку подкидывал и вообще заботился. Арина была уверена, что старушку придавил подушкой сосед здоровый, громогласный, наглый. Якобы они с женой шум слышали! А сам спит и видит, как бабкину комнату заполучить и стать единоличным хозяином квартиры. Но следов его присутствия в старушкиной комнате эксперты не обнаружили. А поскольку первый этаж, плюс открытое по летнему времени окно Так и придется списать дело в архив. А сосед скоренько договорится с племянником и комнату бабулькину заполучит за полцены, а то и за треть.
Неужели у старушкиного соседа совесть проснулась? Или у жены его?
В вашем, Арина Марковна, производстве дело, прохрипела трубка. Ну эти, черные которые, это же у вас? Не забрали еще?
У меня пока, она почувствовала, как екнуло в груди.
С повинной? Красильщик?
Ей вдруг стало обидно. Как же так?! Она ведь почти уже разгадала «загадку черных тел», а тут нате вам, готовый ответ преподносят. Нечестно!
Хотя, конечно, грех на такое сердиться. Если злодей пришел с повинной значит, жертв больше не будет. И это, разумеется, перевешивает все. Потому что, если уж по правде, то «почти разгадала» это, мягко сказать, преувеличение.
Вот только с чего бы его на откровенность потянуло?
Она уже почти чувствовала, как работает голова у неведомого злодея. И сдаваться с повинной это про какого-то другого типа, не про того, кто натюрморты на парковых скамейках выкладывает.
Только Арина Марковна по-моему, он псих, почти шепотом сообщил Пилипенко.
А ты думаешь, красить мертвые тела в черный цвет и разбрасывать их по всему городу признак здравого рассудка?
Ну так-то да. Но такой, знаете, вменяемый как бы.
Каждое громкое дело вызывает всплеск «признаний», это известно. А по Красильщику-Имитатору еще никто с «повинной» не объявлялся. И вот вам здрасьте. Но, с другой стороны, всякое бывает. Может, и настоящий Сперва трупы выкладывал, а после спонтанная ремиссия и пошел каяться. Или не ремиссия. Может, он не каяться пришел, а заявить urbi et orbi, городу и миру о необходимости или даже спасительности собственных деяний.
Чужая душа потемки. А уж сдвинутая тем паче.
Вопрос лишь в том, наш это псих или посторонний. Ладно, давай его сюда, распорядилась она со вздохом. И со спецами свяжись пока может, они его знают.
Со спецами? недовольно протянул Пилипенко. Да я У меня же пост
В своем репертуаре, хмыкнула мысленно Арина.
У тебя там что, столпотворение?
Ну так Костик фигуранта к вам поведет, я ж один останусь.
О боже! у Арины вдруг лопнуло терпение. Не хочешь работать так прямо и скажи. Вызванивай оперчасть, пусть они психиатров обрабатывают. Хотя, помнится, фильтровать посетителей, в том числе и на предмет вменяемости это как раз обязанность дежурного. В общем, смотри сам.
Арина Марковна! взмолился Британская Леди, моментально растеряв всю свою надменную невозмутимость.
Все, отрезала она. Ничего больше слушать не хочу. Давай сюда фигуранта и займись уже делом.
Через несколько минут на пороге кабинета появился худенький невысокий дядечка в аккуратном сером костюме: из нагрудного кармашка торчал уголок платка белейшего, как и рубашка. Серо-синий галстук не оживлял картины. Дядечка походил на сбежавший из витрины манекен. За плечом «манекена» маячила физиономия второго дежурного, Костика. Вспомнить фамилию Арина не смогла новенький, служил недавно и, дружелюбно улыбнувшись, махнула рукой отпустила. И кивнула посетителю:
Присаживайтесь.
Дядечка пристроился на краешек стула.
Да уж, на самом деле манекеном тут и не пахло. Точнее, как раз пахло. Но отнюдь не манекеном. Господи, он что, вообще никогда не моется, изумилась Арина. На вид-то такой вроде чистенький, рубашечка беленькая, костюмчик
Слушаю вас.
Здравствуйте, лучезарно улыбнулся дядечка. Я хотел рассказать про
Представьтесь сначала, перебила Арина. Надежда на то, что посетитель тот, кого они ищут, гасла стремительно. Имя, фамилия, отчество
Но вы же и так знаете! А ну да, порядок такой, я понимаю. Имя, фамилия, отчество. Виктор Степанович Черномырдин. А, вам тоже смешно? Ничего смешного. Кто-то же должен принимать эстафету!
Эстафету?
Да что вы, право! Вы и сами все знаете, только притворяетесь, чтобы простых людей не пугать. Но я-то и так знаю, можете не притворяться. Когда тот Черномырдин умер, все, что у него в голове было, не могло же просто так исчезнуть!
И оно переместилось в вашу голову?
Конечно! Всегда есть резерв, так все устроено.
Да-да, конечно, что это я. Документ у вас есть какой-нибудь? А то в следующий раз вы скажете, что вас зовут Александр Сергеевич Пушкин или Михаил Илларионович Кутузов.
Нет, зачем мне так говорить? Пушкин и Кутузов это кто-то другой, мне с этим бы управиться.
Паспорт, который дядечка извлек из внутреннего кармана, и впрямь был выдан на имя Виктора Степановича Черномырдина. Арина переписала данные в протокол, хотя уже понимала, что все это мартышкин труд. Надо дожидаться «специалистов», которых должен вызвонить Пилипенко пусть они с этим гавриком разбираются. Он вроде не опасный, но кто знает, если его выставить, что в его больную головушку взбредет.
Арина вздохнула:
Хорошо, перейдем к делу. Вам кто-то велел сделать признание?
Что вы! Я сам! Меня же в морг не пускают! Надо, чтобы вы распорядились.