Встретили нас очень радушно. Или скорее даже безразлично. Что-то среднее. Судя по всему, здесь мало кто знал друг друга, и все радовались принесённой новой порции алкоголя.
Сейчас-то ты мне не откажешь составить компанию в пробежке по белой дорожке? сказала Аня.
И я не отказалсяведь ничего не терял. Да и хотелось чего-то новенького, почувствовать, каково этобыть Кирком.
В итоге я и не заметил, как быстро порошок растворился во мне.
Вечеринка происходила на чердаке старого нежилого дома. Куча народа. Голые стены. На паллетах раскиданы подушки и матрасы. Пара прогнивших диванов. Окна заклеены чёрными пакетами. А в качестве света использовались разноцветные светодиодные лампы.
Солнечное сплетение первое дало знать, что я под кайфом. Я чувствовал, как будто на мою грудь взвалился тяжкий груз. И сердце Оно было готово выскочить из меня. Для меня это было в новинку.
Народ на вечеринке пестрил разнообразием: начиная с молодых неформалов и заканчивая офисными клерками в возрасте. Все кучковались маленькими компаниями. Кто-то собрался кружком вокруг гитариста. Кто-то осушал бутылку за бутылкой. Кто-то валялся на паллетах и рассматривал потолок. А кто-то без стыда и совести совокуплялся в уголке.
Где были мои годы? Я чувствовал себя слишком старым для подобных тусовок. Я был там чужак, хотя и не единственный.
Аня в стороне от всех сидела на заклеенном подоконнике и пила из бутылки вино. Её красивое молодое тело незаметно извивалось в такт музыке. Седые волосы ей шли, да и весь образ напоминал Арлекиначёрные и белые тона, олицетворяющие её жизнь.
Зачем мы здесь? спросил я.
Жить.
А чем нам не живётся там, за стенами этого дома?
Моя семьямой ГУЛаг. И больше всего я хочу сбежать, но не знаю как. А здесь плохие мысли сами убегают куда-то в далёкую неизвестность.
Знаешь, как-то не похоже, что ты в далёкой неизвестности.
Ну да, видимо, пора снова попудрить носик. Аня потянула носом воздух. Ох, видел бы меня старик запер бы меня где-нибудь и не выпускал!
Я сам вечно бегу от проблем, но, как показало время, далеко не убежать. Рано или поздно придётся принять решение, каким бы сложным оно ни было.
Мне тоже требовалась далёкая неизвестность, но, к несчастью, она на то и далёкая, что нам до неё не добраться. Рядом с Аней всё же было спокойно, тем более под неоновым цветом она выглядела уже не как старая бабка, а была очень даже привлекательной девушкой. Как бы я хотел, чтобы она снова меня лизнула!
Какие у тебя отношения с семьёй? спросила она.
Жена меня ненавидит, а дочка не знаю она не знает меня. Я должен быть дома, а вместо этого торчу здесь. А это неправильно.
Вернись! Не езжай на Север.
Не могу. Я должен.
Кому? Своему брату? Он уже не оценит поступок. Он мёртв, а ты жив. И твоё ближайшее окружение живо. Ты должен уже выбросить своего брата из головы!
Всё не так просто. Я должен себе. Я должен окончить хотя бы это дело. У тебя никогда не было чувства незавершённого дела? Когда долгое время работаешь над чем-то очень важным для тебя, но не заканчиваешь, бросаешь на середине, после чего терзаешь себя чувством: а что было бы, если бы закончил? Я прошёл долгий путь, чтобы обрести счастье, и смерть моего брата не должна мне помешать на этом пути.
А чем он тебе не угодил? Что такого в его смерти?
Я мог всё предотвратить, но сделал только хуже. Кирк раскаивался в случившемся в «Очаге», но вместо того, чтобы помочь ему, я его оттолкнул. Теперь его винана мне. Я просто хочу всё закончить так, как хотел он. Даже если его нет в живых, ради его памяти, уважения к нему стоит сделать всё правильно.
Мне не понять тебя. Я мечтала о нормальной семье, но единственного живого родственника ненавижу и желаю ему смерти, а сделать то, чего хотела мать, не смогу. Я даже завидую тебе: ты всё равно был с братом вместе всегдавместе росли, вместе управляли рестораном и вот опять вместе движетесь к цели, пусть и к бессмысленной. А все мои братья и сёстры давно мертвы, и даже не принято упоминать о них. Хотя понимаю, что им повезло куда больше, чем мне, они не видят бесчинства моего деда.
Что с ними случилось?
Все рождались с болячками, дефектами, с которыми не выживают на этом свете. Я единственная, кто родился более-менее пригодной для жизни.
Если всё так плохотогда беги. Я не буду мешать. Плевать я хотел на Кузьмича!
Мне некуда бежать. Он всегда меня найдёт. У меня есть ещё один вариант, но я не готова к нему. Аня допила бутылку и разбила об стену, где не было людей. Мы рабы своих слабостей.
Ближайшие гости отвлеклись на разбитую бутылку, но, убедившись, что всё в порядке, вернулись к своим прежним занятиям.
Аня взяла из почти пустого ящика ещё две бутылки вина, одну из которых протянула мне:
Пойдём отсюда. Настроение всё равно говённое.
Повела она меня не на улицу, как я думал, а на крышу. Вместе с бутылкой пустилась в пляс, как на поле.
Хватит говорить о плохомпосмотри, какой прекрасный день, Марк! Пора прекращать загоняться. Если бы я знала, что от тебя будет одно уныние, то даже не предложила бы порошка! Давай, включайся на мою волну, лови кайф!
Она схватила меня за руку, и я ей повиновался. Мы танцевали на питерской крыше под мелодию, слышимую только для нас. Она была такой грациозной, горячей, простой Я так её хотел, и, чтобы это понять, мне хватило соприкосновения наших рук.
У тебя есть ещё? спросил я.
Вау, неужели самому захотелось? Она улыбнулась мне. Есть, конечно. Догоняй меня в моём полёте!
Не знаю, чем я думалскорее всего, просто плыл по течению, так же, как мой нос по запястью Ани. Какая нежная и ароматная кожа! Возможно, во мне говорил изголодавшийся романтик, а может, давал о себе знать допинг. По коже побежали мурашки, неистово забилось сердце. Лёгкий ветерок в такую жаркую погоду невероятно будоражил, особенно на крыше около набережной. Всё это я разделял с ней. И меня к ней тянуло. Всё ближе и ближе.
Плевок прилетел точно в лицо.
Ха-ха, ты что творишь! Она толкнула меня. Тебе крышу рвёт не хуже, чем мне! Пойдём дальше гулять. Хватит торчать здесь! Для нас сейчас есть больше, чем этот дом! У нас весь Питер во власти.
Она потащила меня за собой вниз по лестнице и по лабиринтам из улочек Петербурга. Мы брели между домов, разукрашенных разнообразными рисунками. Останавливались только для глотка вина из бутылки и очередных плясок. Кажется, мы блуждали по логову Минотавра весь день, но, выйдя на набережную, я увидел солнце ещё в самом зените. Я потерялся во времени и пространстве, не понимая, что происходит. Я просто наслаждался присутствием Ани.
Она по-детски балансировала по поребрику. Так наивно, так красиво.
Мне порой кажется, что я столько всего в жизни упустила и уже никогда не наверстаю
Это не таку тебя ещё вся жизнь впереди!
Нет, к несчастью, нет.
Ты можешь нормально объяснить, что происходит? вспылил я.
Я не могу всего объяснить. Как только произнесу вслухэто станет реальностью, а я хочу радоваться, прыгать и плясать, пока есть возможность!
Аня продолжила бежать вдоль Невы, она лучилась вместе с солнцем, но в сумме складывалось впечатление, что для неё это в последний раз.
Остановилась она только перед мостом. К её несчастью, он начал подниматься.
Да ты издеваешься! закричала она, и со всего размаху в мост полетела бутылка.
Красное пятно потекло вниз вслед за осколками. Вина внутри оказалось достаточно, чтобы размазаться по мосту.
Ну и зачем так расточительствовать?
Потому что я хочу жить! Жить сегодня! И делать всё, что хочу!
Вокруг подтягивались прохожие, которых заинтересовала происходящая сцена, но Аня не дала им удовольствия наблюдать за шоу, так как мигом, смеясь, нырнула в переулок, а я вслед за ней.
Она остановилась только тогда, когда больше не было любопытных глаз, достала волшебный пакетик и повторила свой ритуал.
Может, тебе хватит? спросил я.
Я сама решу, когда мне остановиться. Пойдём домой. Все эти люди меня бесят своей посредственностью!
Боюсь, это ты их бесишь.
На это она ответила жестом со средним пальцем и гордо развернулась в направлении нашего пристанища.
Машина ждала меня всё на том же месте, под окном снятой квартиры. У меня было впечатление, будто прошло уже несколько дней с того момента, как я её оставил, но в действительности прошло лишь несколько часов.
Аня сразу же завалилась на кровать, а мне оставалась старая софа. Большего и не требовалось. Сознание требовало сна, а организмновых движений.
Ещё хочешь? спросила Аня.
Не, я стар для этой херни. Не знаю, как ты столько порций выносишь.
Главное, чтобы было желание. Остальное не важно.
Ох, мне бы так!
Ух ты, и чего же ты не можешь?
Избавиться от мыслей о брате. Он в буквальном смысле стоит перед глазами, хотя на сегодняшний день его образ размыт.
Ты под кайфом.
Серьёзно? А я как будто не заметил. У меня сердце готово из груди выскочить, а я вроде собирался ещё пожить какое-то время.
Ты старпёр! Когда хоть ты поймёшь, что завтра может навсегда поставить крест на твоей жизни, поэтому надо жить сегодня!
Ну вот, опять! Ты крутишь одну и ту же пластинку, а объяснить ничего не хочешь!
И не буду! Сейчас мне нужно только направить всю энергию, выпирающую из меня, на что-то ещё более классное!
На этих словах Аня вскочила с кровати и уставилась на меня своими стеклянными глазами. После нескольких глубоких вдохов она с места запрыгнула на меня. Раздался тресксофа упала, и мы вместе с ней.
После минутной паузы:
Такого провала в моей жизни ещё не было, сказал я.
Провала? Мне казалось, ты давно на дне, как и я.
На этих словах Аня поцеловала меня. Как же сильно мне это требовалось! Видимо, как и ей.
Мои пальцы касались её кожи и обжигалисьона вся горела. Всё пространство вокруг неё пылало.
Не останавливайся, Марк.
Но ты вся горишь!
И что? Разве ты нет?
Ты не поняла: у тебя температура!
Пошёл ты! Я стараюсь подарить нам наилучший день, а ты всё обламываешь! Кайфолом чёртов!
Она слезла с меня и направилась к кофейному столику за дозаправкой.
Может, хватит?
Не твоё дело! Она рассыпала дорожку по поверхности.
Вообще-то, моёмне нужно тебя целой и невредимой доставить к твоему деду.
Ты же сказал, что отпускаешь меня.
Она втянула в себя приготовленную дорожку.
Аня повисла над столом, запрокинув голову.
Ничего не происходило. Всё как будто замерло.
Одна минута. Две минуты.
Аня упала в обратную сторону от столика.
Аня!
Я бросился к ней. Она потеряла сознание. На мои попытки её привести в чувства никак не реагировала. Что делать? Подобного с моим братом не случалось. Я проверил пульсего не было.
Нужно было сделать искусственное дыхание. Как именно, я не представлял, но должен был справиться. Обязан. Я не раз это видел со стороны. Руки крест-накрест на грудь и тридцать нажатий.
Давай, Аня, приди в себя!
Вдох «в рот в рот». Не получалось, но сдаваться было нельзя. Повтор. Снова нажатия
Аня закашляла.
Слава богу! Я обнял её. Слава богу, ты жива!
Что ты наделал зачем? сквозь кашель спросила она.
Я удивлённо смотрел на неё.
А что я должен был делать? Бросить тебя помирать? Это неправильно.
Правильно. Я весь вечер пыталась откинуться, а ты, сволочь, спас меня!
Что ты несёшь? Ты мне весь вечер твердила про жизнь!
В меня полетел кусок от сломанной софы, а посленесколько пощёчин.
Уходи! Оставь меня!
Да как я тебя оставлю теперь?
Она пыталась вытолкнуть меня из квартиры, но сил не хватало. После нескольких неудачных попыток со слезами опустилась на пол.
Оставь меня. Пожалуйста.
Ты обещаешь, что ничего больше не учудишь?
Обещаю.
Не могу объяснить почему, но мне этого было достаточно. Я поверил ей и вышел из квартиры. Вышел в никуда, ведь куда идти, я не знал, как и не знал, что творится с моей жизнью, а она отказывалась меняться, только глубже затягивая меня в череду неприятностей, из которых я не представлял, как буду выбираться.
Мои размышления привели меня обратно к набережной. Я думал плюнуть на всё и распрощаться с Кирком там, но не получилось. Он остался в машине, а спешить уходить от воды я не хотел.
Рябь Невы напоминала берег Белого моря. Не хватало только неизвестного горизонта на другой стороне. Хотя какая разницавид спокойной воды меня успокаивал, и этого было достаточно. Достаточно для того, чтобы закончить свою историю. Плюнуть на всё: на Писцовых, на Кирка, на «Очаг», да и на семью. Маше с Настей было бы куда легче без меня.
По воде побежали волны. Один из теплоходов прошёл мимо меня и вернул к реальности. Я поплёлся вдоль набережной. Даже так поздно не хотелось спать, всему виной порошок, который дала Аня, от него хотелось жить и действовать.
Я и сам не заметил, как ноги привели меня в клуб. Переполнявший помещение рейв так и заглатывал меня, но сил плясать и веселить уже не было, поэтому я направился к бару и заказал выпивку. Я чувствовал себя лишнимведь в основном развлекались студенты, которые отмечали закрытие летней сессии. Не знаю, как Кирк продолжал посещать клубы, мне было неуютно, из всего этого я вырос. Даже допинг не помогал изменить моё восприятие.
Я пропускал коктейль за коктейлем, но от этого сильней не пьянелстановилось только тоскливее, уходила эйфория от порошка. Пока я был в своих мыслях о старости, даже не заметил, как рядом со мной за барной стойкой примостилось несколько парней. Они упивались похлеще, чем я, но и пьянели быстрее.
Мужики, есть закурить? спросил я.
Один из студентов достал пачку ментоловых сигарет и протянул мне.
Ух ты, да вы что, пидорасы все? Не, я в вашу команду заднеприводных не хочу!
Отец, не борзей, ответил один из них.
Кто тут борзеет, пидор?! Я толкнул его в плечо. На колени и извиняйся! Причём тщательно!
Слышь
Кулак в челюсть я словил достойно, но прощать подобное не моги полез драться в ответ.
Не помню, сколько раз мы обменялись любезностями, но охрана вмешалась слишком рано. Меня схватили за шкирку, как непослушного котёнка, и выбросили через чёрный ход.
Нет. Почему?
От боли я корчился на асфальте. Досталось мне всё-таки хорошо. Соперники оказались не теми, кем я их назвал, и лупили меня, словной боксёрскую грушу, не жалея сил.
Печально, что я не заполучил того, чего хотел. Всё могло закончиться именно там.
Глава 15
Миша стоял перед зеркалом в ванной с ватным диском в руках и протирал антисептиком рубец на носу. После смазал его заживляющей мазью, которой аккуратно обработал раны изнутри. Финальным штрихом стал лейкопластырь.
После столкновения с Марком он лечил нос несколько раз в день. Потрёпанный вид на работе был для него нежелателентак можно было распугать клиентов. Поэтому он спешил привести себя в порядок.
Покончив с лечебными процедурами, он налил себе скотча и уселся в кресло в гостиной. Не спеша наслаждался алкоголем и рассматривал свои трофеи на полке напротив, пока не обнаружил, что подаренный Виктором Палычем пистолет пропал.
Он упёрся в ручки кресла, чтобы встать, но холодный металл упёрся в затылок.
Он же боевой. Верно? прозвучал голос позади Миши. Сядь обратно.
Что тебе надо?
Твой клиентШтерн. Где он? У тебя? Я обошёл весь дом, но так и не нашёл его.
Его давно здесь нет.
Молчание. Миша попытался встать, но рука мерзавца вернула его на место.
Сидеть! Я не закончил! Ствол пистолета снова уперся в затылок. Где он?
Я не сдам друга.
У меня нет времени слушать сообщника убийцы! закричал нападавший. Так что говори! Иначе я сожгу тебя живьём, как и Лаврова!
Пошёл ты
Человек за спиной с размаху врезал Мише по черепу, отчего тот свалился с кресла на пол. Адвокат дотронулся рукой до головы и посмотрел на пальцы. Они все были в крови. Миша изо всех сил отползал от кресла, но у него не выходиломышцы не слушались. Он поднял глаза и увидел мужичка в шофёрской кепке.
Я знаю тебя.
Удар ногой в живот скрючил Мишу пополам.
Где он?! заорал Кузнецов, после чего направил пистолет и выстрелил ему в ногу.
Миша завыл от боли. Его оглушило от выстрелаот этого он не мог разобрать, что ему говорят. Перепонки в его голове звенели и перебивали абсолютно всё, лишь редкие звуки пробивались откуда-то снаружи.