Все окей, Горох! Завтра можем залезть.
Никаких завтра! решительно ответил Макс. У меня классный планчик нарисовался. Залезем прямо сейчас.
Так ведь он же дома.
А мы звякнем в полицию и скажем, что дом заминирован. Полиция примчится, жильцов из дома вытурит и станет бомбу искать. А мы в это время залезем в квартиру.
А если вычислят, что это мы позвонили?
Не вычислят! Мы же не с мобилы будем звякать.
А откуда?
Из метро. Там телефон-автомат висит. Я видел.
Так он скорее всего не работает.
А может, работает.
Давай все-таки до завтра подождем, сказал Самокатов. Тип поедет на кладбище, а мы
Горохов перебил:
А где гарантия, что он через пять минут не вернется?
Зачем ему возвращаться?
Мало ли зачем Вернется и накроет нас Короче, я погнал звонить.
И Макс убежал.
А через десять минут прибежал.
Порядок! объявил он.
Позвонил?
Ага. Сказал, что дом сорок четыре на Лиговском заминирован.
И что тебе ответили?
Я же не дурак ответа дожидаться! Протараторил и смотался.
Значит, сейчас приедут.
Ага.
В ту же секунду на улице завыла полицейская сирена: ВАУ-ВАУ-ВАУ А вслед за ней послышался голос, усиленный мегафоном: ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ЖИЛЬЦАМ ДОМА НОМЕР СОРОК ЧЕТЫРЕ ПО ЛИГОВСКОМУ ПРОСПЕКТУ СРОЧНО ПОКИНУТЬ СВОИ КВАРТИРЫ!
Вот это скорость, восхитился Горохов.
Дом сразу же стал похож на растревоженный муравейник Мальчишки, поочередно глядя в дверной глазок, ждали, когда из соседней квартиры выскочит мужчина в черном. Он не заставил себя долго ждать.
Выскочил, сообщил Самокатов.
Ну что, идем?
Подожди, пускай все смотаются.
Когда двери перестали хлопать, а ноги топать, Макс сказал:
Погнали!.. И первым ринулся на лестничную площадку.
И тотчас, нос к носу, столкнулся с полицейским.
А ты, пацан, чего телишься?! заорал на него полицейский. Ну-ка, мигом на улицу!
Да я растерялся Горохов.
Дома еще кто-нибудь есть?
Нет.
Закрывай квартиру и пошли.
«Вот блин! думал Генка, слыша удаляющиеся шаги друга. Придется одному лезть».
Сунув на всякий случай в карман фонарик, Самокатов осторожно вышел на лестничную площадку; подошел к двери, вставил ключ в замочную скважину, повернул Трик-трак, сказал замок, открываясь.
И Генка вошел в квартиру.
Глава VII. Гроб на колесиках
Вошел и двинулся по узкому коридорчику. Шел-шел, шел-шел А коридорчик все не кончается и не кончается. «Фигня какая-то», недоумевал Самокатов, точно помня, что у Красавцевой крохотная однокомнатная квартирка. С крохотной прихожей.
Наконец коридорчик закончился дверью. Генка толкнул ее и вошел. И чуть было не споткнулся о гроб, стоявший на полу.
В гробу лежала Рита Курочкина.
Ой! ойкнул Самокатов.
Ай! айкнула в ответ Курочкина и поднялась из гроба. Ну что ты, Генчик, на меня уставился? Мертвецов никогда не видел?
Самокатов в ужасе отступил.
Куда же ты? пошла на него Курочкина. Давай поцелуемся.
Генка продолжал отступать. А Рита наступать. Все повторялось, как тогда на платформе.
Иди ко мне, Геночка, манила его девочка. Ты же хотел меня поцеловать.
Я пе-передумал, выдавил Самокатов.
Нет, дурачок, погрозила ему Курочкина пальчиком. Первое слово дороже второго.
Генка уперся спиной в шкаф. Рита обхватила Генкину шею холодными пальцами. Самокатов весь напрягся.
Расслабься, я не кусаюсь, прошептала Курочкина и укусила Самокатова.
Вскрикнув от боли, Генка инстинктивно оттолкнул Риту. И она, задев ногой крышку гроба, грохнулась на пол.
Сейчас ты за это заплатишь! злобно закричала Курочкина. Жизнью заплатишь!.. Эй, где ты там, мой сладкий монстр?!
Тотчас в коридоре раздались тяжелые шаги, дверь отворилась и в комнату вошел Купоросов.
Я здесь, госпожа.
Убей его! показала Курочкина на Самокатова.
С удовольствием. В руке директора блеснула старинная бритва с перламутровой ручкой.
Бежать! Скорей бежать!.. Самокатов, сам не зная как, очутился в коридоре. И помчался. Позади него слышался громкий топот. Генка на бегу обернулся и чуть было не завопил от ужаса. Потому что его преследовала целая толпа скелетов.
Самокатов размахнулся и кинул в них фонарик. БА-БАХ! рванул фонарик, будто граната. И скелеты превратились в груду костей.
А Генка понесся дальше. Но теперь за ним катился гроб на колесиках.
КЛАЦ-КЛАЦ-КЛАЦ клацала гробовая крышка.
ВЗЖ-Ж ВЗЖ-Ж ВЗЖ-Ж визжали колесики.
Генка вбежал в какую-то комнату. И это оказалась та самая комната, из которой он только что убежал. Помимо Курочкиной и Купоросова тут была еще и Нестерова. С петлей на шее.
Геннадий, строго сказала она, ты когда собираешься двойку по русскому исправлять? Имей в виду, если ты ее не исправишь, за год у тебя будет тройка. И отец не купит тебе навороченный айфон.
А зачем покойнику айфон? оскалился Купоросов в мерзкой улыбочке и, помахивая бритвой, направился к Генке.
Внезапно в руках у Самокатова по-явился автомат. Удивляться было некогда. Генка передернул затвор и тра-та-та-та-та-та-та-та в директора. Самокатов буквально изрешетил Купоросова. А тому хоть бы хны.
Ха-ха-ха! хохотал Купоросов. Меня так просто не убьешь, дружок. Меня вот как можно убить И, резко взмахнув бритвой, директор перерезал себе горло. Послышался булькающий звук, и из горла Купоросова хлынула нет, не кровь, а зеленая жидкость, типа зеленки.
Ужас сковал Самокатова. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни языком. Как сквозь вату, он услышал слова Курочкиной:
Агафон Евлампиевич, достаньте мне его сердце.
Позвольте, я достану, вызвалась Нестерова.
Генка почувствовал, как ледяные пальцы учительницы вошли в его грудь, словно в воду, и обхватили сердце, будто клещами
Прошу, Ритуля, сказала Екатерина Васильевна.
И вот уже трепещущее Генкино сердце лежало на ладонях у Курочкиной.
Все поплыло у Самокатова перед глазами и под ногами. И он проснулся.
Самокатов сидел у себя дома в кресле. Губа болела. Подскочив к зеркалу, Генка увидел, что она распухла от укуса. Именно от укуса, потому что на губе ясно виднелись следы зубов. «Чьих зубов?» спросил себя Самокатов. Либо он сам прикусил губу во сне. Либо Либо это сделала Курочкина. Но тогда это был никакой не сон. Как же не сон, если он проснулся. «Спокойно, парень, сказал себе Генка. Надо разобраться».
И Самокатов принялся в очередной раз разбираться.
Значит, так. Утром он пошел в школу. Из школы они с Максом поехали на Фарфоровскую. С Фарфоровской отправились на собачье кладбище. Оттуда Генка начал слежку за типом в черном, и тот привел его в квартиру Красавцевой. Затем пришел Горох, придумал фишку с минированием дома и звякнул в полицию. Потом они хотели лезть в квартиру, но Макс наткнулся на полицейского, и в квартиру полез один Генка Ну и с какого момента начинается сон?.. Вот как узнать?
Самокатов осенило: да у дяди Феди спросить!
Генка помчался на улицу. Дворник подметал двор.
Здрасьте, дядь Федь, поздоровался Самокатов.
Да уж здоровкались сегодня, по своему обыкновению проворчал дядя Федя.
«Ага-а, понял Генка, значит, разговор с дворником не сон. Идем дальше»
Дядя Федь, а вы не знаете, кто в сто тринадцатой квартире живет?
Так ты ж, паря, меня об этом уже спрашивал.
Когда?
Да минут двадцать назад.
Ой, а я и забыл Ну ладно, дядь Федь, не буду вам мешать.
Самокатов вернулся к себе. «Двадцать минут двадцать минут» стучало у него в голове. Выходит, после разговора с дворником он пришел домой, бухнулся в кресло и незаметно для себя уснул. И все, что было потом приход Макса, звонок в полицию и так далее, вплоть до того момента, когда Нестерова вынула из Генкиной груди сердце, был сон
Или не сон?.. Самокатов осторожно потрогал кончиком языка укушенную губу. Вот блин! Все так запуталось-перепуталось, ни фига непонятно где сон?.. где не сон?..
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля заиграл мобильник.
Алло, ответил Генка.
Я-а тебя-а убью-у раздался в трубке замогильный голос.
Самокатов ни капельки не испугался.
Эй, Горох сказал он.
Я-а не-е Горо-о-х, продолжал дурачиться Макс. Я-а Ку-у-рочкина.
Кончай прикалываться. Ты откуда звонишь? С Фарфоровской?
Нет, из дома, уже своим обычным голосом ответил Горохов. Только что пригнал с Фарфоровской.
А теперь гони ко мне. Я тебе кое-что расскажу.
Про типа в черном?
Про все. Тут такая шизуха!
Шизуха?
Ага. Полная.
Через пять минут (ребята жили рядом) Макс был у Генки.
Что это у тебя, Самокат, с губой? сразу заметил Горохов.
Курочкина укусила.
Чего?! вытаращился Макс.
Того
И Генка рассказал все с самого начала и до самого конца.
Вот так фишечка! присвистнул Горохов. Значит, я тебе во сне говорил, что тип в черном каждый день на кладбище таскается?
Ага А что?
А то, что так оно и есть: тип приходит на кладбище каждый день. А то и два раза в день.
Да уж, со вздохом сказал Самокатов. Сплошной неврубон.
Зато интересно! с жаром воскликнул Макс.
Кому интересно, а кому и не очень. Как вспомню свое сердце на ладонях у Курочкиной Бр-р-р Генку передернуло.
Кстати, я тебе дельную мысль во сне подкинул, сказал Горохов.
Когда придумал в полицию звяк-нуть?
Нет, когда говорил, что твоим сознанием из соседней квартиры управляют.
А-а, психотронное оружие
Ну может, и не психотронное. Но какая-то фигня там определенно имеется.
Какая фигня?
С помощью которой тобой манипулируют.
Кто манипулирует?
Этот тип в черном.
А зачем? не понимал Генка.
Фиг его знает Слушай, а у тебя в самом деле есть ключ от той квартиры?
Да, есть.
Так давай залезем. Может, чего-нибудь и нароем.
Давай. А когда?
Завтра. Как только тип на Фарфоровскую умотает.
А если он неожиданно вернется? выдвинул Самокатов тот же довод, что выдвигал и Горохов в его сне.
Я за ним пойду, а ты в квартире пошуруешь. А если он повернет, я тебе звяк-ну. Годится?
Годится! кивнул Генка. Только давай я за ним пойду. А ты в квартире пошуруешь. Что-то мне в лом опять туда лезть.
Так это ж во сне было.
Ну и что.
Ладно, согласился Горохов, я полезу. А ты сядешь ему на хвост.
Глава VIII. Первая учительница
И вот на следующий день Самокатов снова «сел на хвост» типу в черном. А тот, в свою очередь, сел в электричку. И поехал Генка вернулся домой и условным стуком постучал в квартиру напротив.
Горохов открыл.
Заваливай.
Самокатов завалил.
Ну что, уехал?
Ага.
Мальчишки прошли в комнату. Здесь все было точь-в-точь, как в Генкином сне. Только без гроба на полу.
Вот тут он стоял, указал Генка ногой.
Кто? не понял Макс.
Гроб с Курочкиной А вон там стояли Купоросов с Нестеровой, показал он уже рукой.
А я здесь уже все перерыл, сообщил Горохов. И смотри, что нашел Макс протянул Генке ученическую тет-радь.
Генка ее полистал.
Все страницы заполняли стихотворные строчки. Это была поэма под названием «На смерть любимой Риты».
Прикольно, сказал Самокатов, пробежав поэму глазами. Как будто он не про собаку пишет, а про свою невесту.
Да, типа того. А смотри, что я еще нашел Макс протянул Генке фотографию.
На фото был мужчина в черном. Точнее, на снимке он был в белом. Рядом с ним стояла пожилая женщина.
Это ж Марья Сергевна! воскликнул Самокатов.
Ага.
И действительно, с фото на ребят глядела их первая учительница Мария Сергеевна Афонькина. Она учила их в начальных классах.
Гляди, как они похожи, сказал Макс.
Да, да, поддакнул Генка.
Мальчишки переглянулись. До этой минуты мужчина в черном представлялся им загадочным и странным. И вдруг предстал совершенно в ином свете. А именно сыном их первой учительницы.
Слушай, Самокат, а что если мы не туда заехали? И тобой никто не манипулирует.
Это была твоя версия, напомнил Самокатов.
Да, моя, запальчиво ответил Горохов. Потому что ты стал вопить: «Я не врубаюсь сны это или не сны!»
Так я и до сих пор не врубаюсь
Но в душе у Генки уже начали зарождаться сомнения. У него же сейчас переходной возраст, во время которого он читал в инете всевозможные закидоны бывают. Может, тогда и эти сны тоже закидоны?.. А царапины, шишка и укус?.. Но ведь он действительно мог сам себя незаметно оцарапать, ударить и укусить.
«В общем» подумал Самокатов. И не успел додумать, потому что увидел фонарик.
И все Генкины доводы рассыпались, как карточный домик.
Горох, это мой фонарь. Я его здесь оставил. Во сне
С чего ты взял, что он твой?
Видишь, изолентой замотано, показал Самокатов. Это я замотал.
Горохов попытался найти логическое объяснение:
А может, твои родичи сюда приходили?
Зачем им сюда приходить? пожал плечами Генка.
Ну мало ли, тоже пожал плечами Макс.
Даже если они и приходили, то не стали бы брать мой фонарик. У них свой имеется.
В Генкиной голове снова роем закружились ставшие уже такими привычными сомнения: значит, это был не сон?.. или сон?.. или не сон?.. или сон?.. или не сон?..
Вот блин горелый! угрюмо бурк-нул Самокатов.
Да все зашибись! бодро сказал Горохов. У нас же теперь зацепка имеется.