Энни удивилась страсти в ее голосе. Впрочем, маленькие городки вроде этого живут сплетнями, несущими разрушения куда страшнее приближающегося шторма, а чтобы узнать, во что эти люди правда верят, надо стать частью их мира.
Вы вместе ходили в школу? спросила Энни.
Да, это Воун тебе рассказал? Он тот еще болтун. Не язык, а помело. Что еще он растрепал?
Не много. Сказал, что развелся и этим летом вернулся сюда.
Воун расстался с женой Софи несколько месяцев назад. Вряд ли он тут счастлив, но такова жизнь. Впрочем, я рада, что он здесь. У Лидии завибрировал телефон, и она взглянула на экран, проверяя сообщение. Это Трей. Уже едет. Плывет с материка, так что дело скоро пойдет. А еще он хочет переговорить с тобой. Она взъерошила волосы Оливеру. Будь паинькой. Делай, как говорит тетя Энни.
Оторвемся, пообещала Энни.
Отогвемся, повторил Оливер. Нарочно, наверное, чтобы растопить сердце Энни.
Лидия хотела уже уйти, но тут Энни спросила ее:
Ты не знаешь, кому принадлежат ловушки с пурпурно-синими буйками?
Знаю, мне.
Ты тоже омаров ловишь?
Немного. Не для продажи. Тут многие ловят их для себя. А что?
Нашла одну. На пляже. Хотела вернуть.
Повезло. Ночь бы она не пережила, сказала Лидия и побежала прочь.
Подождав, пока она скроется за углом, Энни прижала Оливера к себе. От него уже не пахло присыпкой, зато Энни нравилось, как он лопочет, едва связывая слова в предложения. Она любила мальчика так, как он и не подозревал, сильнее, чем способны были понять его родители.
Я гусеничка! сказала она, прижав руки к бокам и извиваясь, будто ползла по земле.
А я птела! Оливер заметался от цветка к цветку, тычась в них носом.
А я медведь! Хочу меду! сказала Энни, вытянувшись во весь рост и нависая над Оливером. Мальчик с визгом метнулся прочь. Энни побежала за ним, догнала и протянула руку.
Оливер принял ее без вопросов.
Общественный центр был старым зданием, в котором что только не размещалось: и штаб полиции, и депо добровольной пожарной бригады, и зал для собраний, и летняя церковь, и, когда надо, тюрьма. Сегодня по мере того, как день клонился к вечеру, а дождь и ветер усиливались, люди высыпали наружу и сгрудились под навесами. Парни во фланельках разливали по красным пластиковым стаканам пиво из объемных бутылей. Изнутри, доносясь по ветру, звучало треньканье гитары и печальные напевы местного фолк-музыканта. Сцена больше напоминала некий праздник, нежели поиски пропавшего мальчика. Энни робко держалась в сторонке, под порывами теплого плотного воздуха. Кто-то предложил ей пиво, и она приняла угощение; в это время, мелькая в толпе, носились друг за другом ребятишки. Оливер присоединился к ним, слившись с морем лиц. Энни поспешила за мальчиком, продираясь через живую стену, но потом увидела, что он примкнул к кругу ребятишек в единственном классе местной школы, под присмотром учительницы. Энни сказала ей, что пришел Оливер, и молодая женщина кротко махнула рукой.
Уже видела, сказала она.
Вернувшись наружу, Энни увидела Воуна: тот взбирался на холм, как и она, не успев сменить дождевик на обычную одежду. Завязав с кем-то из местных беседу, он закурил сигарету. Потом прошел внутрь и вернулся с громкоговорителем.
Пока что мальца найти не удалось, сообщил он толпе. Полиция штата уже едет, но мы тем временем должны постараться и в оставшееся время сделать все возможное. Буря скоро войдет в полную силу. Люди в толпе зашептались, и он подождал, пока бормотание смолкнет. Уже объявили план «Перехват», но пока будем считать, что Итан все еще на острове. Он мог заблудиться. Или пораниться. Всем ясно?
Следующие несколько минут Воун разбивал людей на небольшие группы: потом они отправились на поиски, кто пешком, а кто на редких пикапах. Заметив на себе взгляд Энни, Воун махнул, подзывая ее к себе. Она сделала вид, будто не заметила, и прошла в общественный центр, однако там ее вскоре Воун и нашел.
Избегаешь меня? спросил он, протягивая ей стаканчик кофе. Ты же пьешь со сливками и с сахаром? Друзья такие вещи помнят.
Энни кофе взяла, а замечание про друзей оставила без комментариев.
Мы почти организовались, сообщил Воун. До наступления темноты всего час, к тому же сегодня еще до кучи лунный прилив, а значит, жди паводка. Минут десять назад пол-острова осталось без света. На очередивторая половина, кроме тех, у кого есть генератор.
Воун надкусил сэндвич, и только тут Энни поняла, как голодна. В животе у нее заурчало, и тогда Воун указал в угол, в котором группа женщин приготовила столы и радовалась всякому с пустым подносом.
Перед уходом тебе не мешало бы подкрепиться.
Энни протолкалась к столу, где, почти не жуя, проглотила сэндвич. Потом под пристальным взглядом женщин на раздаче налила себе еще кофе. Вот одна из нихс волосами цвета серой стали и улыбкой на губахподошла к Энни. Все свободное время, наверное, эта пожилая островитянка посвящала саду с георгинами.
Тебе помочь, милая? спросила она.
Я доброволец, ответила Энни, вытирая руку о дождевик. Как и все тут.
У этих женщин и лодки, и одежда «L. L. Bean», борьба за выживание им неведома, они все получают просто так и в мире Энни не протянули бы и дня. Теперь они хотят, чтобы она ушла. Решимость Энни помочь этим людям начала заметно слабеть, но тут кто-то обнял ее за талию. Это пришла Лидия. Она принесла коробки с выпечкой, которые поставила на стол.
Спасибо, что собрали людей, обратилась она к пожилой женщине. Ночь предстоит долгая. Ты ведь уже знакома с Энни?
Разумеется, ответила пожилая.
Она мой друг, ты уж с ней потеплее, попросила Лидия, уводя Энни в сторонку.
Они заглянули в школьный класс проведать Оливера, потом вышли на улицу и пересекли раскисшую дорогу. Остановились под деревом, где Лидия привязала двух ломовых лошадей. Пока она гладила животных по гривам, Энни держалась в стороне. Лошади были крупные: одна вороная, вторая серая в яблоках. Таких заводят для работы в поле, а не для езды по проселку. Тут Лидия поманила Энни и вручила ей поводья. Лошадь сразу заржала, и Энни невольно отшатнулась.
С этой парочкой бояться не надо, заверила ее Лидия. Обоим по двадцать пять лет, они уже измотанные, зато послушные. Вороного зовут Ленни. Лидия взяла Энни за руку и положила ладонью на гриву коня. Пальцы Энни утонули в жестком волосе. А этого зовут Сквигги. Он мой любимчик, только Ленни об этом не говори.
Энни потянулась было погладить Сквигги, но отпрянула, стоило тому резко фыркнуть и показать желтые зубы.
Они не укусят.
Подошел Воун и забрал поводья Ленни. Энни отступила, только радуясь этому. Лидия тем временем поднырнула под шею Сквигги и взяла его под уздцы. Оперлась о его плечо и сказала Воуну:
А вот и ты.
Воун достал из кармана яблоко и угостил им вороного.
Готовы? спросил он.
Трея не подождем? спросила Лидия.
Пора уже выдвигаться. Как-никак ребенок пропал.
Лидия кивнула, и он сцепил руки в замок, подсаживая ее.
Ты что, курил? спросила, опираясь на него, Лидия.
Нет.
Врешь ведь.
Она вскочила в седло и вставила ноги в стремена. Конь с фырчанием потоптался на месте и снова замер. Воун тем временем вскочил на вороного, а Энни смотрела за ними молча. Однако тут Лидия как будто вспомнила о ней.
Та женщина в доме сейчас одна? Я про маму мальчика. Ты бы шла к ней.
Мы с ней не дружим, ответила Энни.
Ты же понимаешь, ей сейчас плохо, она тревожится. А ты единственная ее соседка.
Тебе-то что?
Я была на ее месте. Знаю, каково этокогда ты совершенно одна. Обещай, что побудешь с ней.
Ладно, обещаю, уступила Энни. Лидия права: человека, даже такого, как Френки, в подобные моменты бросать одного нельзя.
Лидия развернула коня и поскакала вниз по дороге, Воунследом за ней. Ревущий ветер и тот был не в силах заглушить топот копыт по раскисшей земле. Энни двинулась прочь от толпы, спускаясь с холма, глядя, как Лидия с Воуном исчезают за пеленой ливня.
Все лето Энни всеми правдами и неправдами стремилась побольше разузнать о Лидии. Друг она ей или нет? Оказалось, Лидии нравится гонять по горам на велосипеде, ее любимое блюдоспагетти «Карбонара», и она на полном серьезе слушает Фила Коллинза. Мужа Трея скорее терпит, а в сынишке Оливере души не чает. Правда, за все три месяца она ни разу не упомянула Воуна Робертса и заговорила о нем лишь вчера, когда «одному школьному другу» понадобился помощник в море.
Он постоянно в пекарню заглядывает, сказала Лидия, небрежно махнув рукой. Раньше мы дружили, но сейчас почти не общаемся.
У поворотного моста Энни взглянула вниз на бурлящий поток. Переходя на другую сторону и крепко держась за металлические перила, она улыбалась. До сегодняшнего дня, пока Воун не пересекся с Лидией у общественного центра, она не видела их наедине. Ни разу. Зато сейчас богатый жизненный опыт подсказывал, как обстоит дело: эти двое любят друг друга. И это заметно все упрощало.
Глава 5
Неким образом день выпал из памяти, пока, далеко за полдень, Эстер с Кейт не оказались в супермаркете на Юнион-сквер, бродя туда-сюда по тесным, запруженным людьми проходам; подошвы кроссовок Эстер скользили на покрытом опилками полу. Цветы, сказала она себе. Не забудь цветы. Какой день рождения без цветов? И еще торт. И свечи, конечно же. По правде, Эстер трепетала при мысли о том, что день рождения Моргана совпадает с сегодняшней бурей. Будет здорово переждать ненастье в компании друзей; а еще она надеялась, что буря отвлечет их от мыслей о Дафне и не придется говорить о ней с Морганом. Для Эстер это было бы слишком.
Что у нас на ужин? спросила она у Кейт.
Они уже полчаса бродили по торговому залу, а Эстер так ничего еще и не положила в корзину. Может, приготовить жаркое или рагу, что-нибудь, соответствующее погоде? Но у длинных холодильников с мясом всех сортов и нарезок она застыла как вкопанная, не в силах определиться. Не в силах выбрать.
Уккола! сказала Кейт.
Руккола. Вечно эта руккола. Ну, хотя бы Кейт не теряется.
С куриными «пальчиками»?
Кейт вскинула руки над головой. Победа! Вот только взрослых «пальчиками» с кетчупом не накормишь.
А мамоська на пьязднике будет? спросила Кейт.
Эстер погладила ее по кудряшкам медового цвета. В последнее время имя Дафны всплывало в разговорах реже и реже, хотя Эстер взяла за правило время от времени показывать ее фото. И все же Кейт порой умудрялась вспомнить Дафну совершенно не к месту.
У мамочки день рождения вместе с дядей Морганом. Они ведь близнецы, напомнила Эстер.
Как Изабель и Эйден.
Эстер заставила себя не спрашивать, кто такие Изабель и Эйден. Кейт уже больше месяца не ходила в садик, не говоря уже о совместных праздниках. В лучшем случае эти двоеплюшевые звери. В худшемжутковатые воображаемые друзья, да к тому же близнецы.
Вряд ли твоя мама сегодня до нас доберется, сказала Эстер. Но я была бы рада ее видеть.
Новости Кейт восприняла спокойно, что-то задумчиво мыча себе под нос, и Эстер покатила тележку дальше.
Цветы.
Это просто.
Подвести тележку. Выбрать букет. Двигаться дальше.
Однако стоило Эстер оказаться в передней части супермаркета, как выбор ошеломил ее. Розы, гвоздики, гардении, тюльпаны Это ведь не тяжело, напомнила она себе. Она же до этого десятки раз выбирала цветы. Может, розы? Розы всем нравятся. А ведь они тут и красные, и розовые, и белые, и какого-то странного оттенка оранжевого
Синие! воскликнула Кейт, всем своим телом потянувшись к букету маргариток цвета «электрик» и присыпанных блестками.
Синие? переспросила Эстер.
Дя!
Вот и выбор. Простой. Взять синие маргаритки, и не важно, что они страшные.
Красивые, да? сказала Эстер, бросая букет в тележку. Совсем не сложно!
Оянзевые! Теперь Кейт указывала на оранжевые розы.
Оранжевые! ответила Эстер и тоже бросила их в тележку.
Йозовые!
Эстер взяла сразу два букета розовых тюльпанов. Они скрасят хмурый осенний вечер. К тому же предоставить выбор Кейт оказалось так просто.
Кьясные! сказала Кейт.
Может, скупить всеэто тоже выбор? Эстер просто набьет тележку цветами и наполнит дом давно утерянным весельем. Так поступила бы матьраскованная, безмятежная, она шла и разбрасывала по дому пригоршни лепестков, в то время как Эстер семенила следом, пытаясь восстановить подобие порядка. При этой мысли Эстер замерла, занеся руку над букетом цветов. Она ни за что не станет такой же, как мать.
Кьясные! прокричала Кейт, становясь одного с розами цвета.
Прежде ее легко можно было отвлечь принцессами или поцелуем. Поцелуи Кейт долгое время называла «пули»: бывало, подкрадется к Эстер и осыпет ей ухо и щеки целой россыпью «пулек». Теперь Кейт можно было отвлечь арифметикой на куда более длинный промежуток времени, однако «пулек» Эстер не хватало. Она скучала по сюрпризам, а последнюю «пульку» вроде бы пропустила и даже стерла ее тыльной стороной ладони, вместо того чтобы оставить высыхать.
Сколько мы уже набрали цветов? спросила она. Ну-ка, сосчитай.
Сработало. Личико Кейт смягчилось, угроза истерики миновала, и девочка принялась рассматривать цветы в тележке. Считать она начала как раз, когда зазвонил телефон. Эстер взглянула на экран: звонили откуда-то из города Ситуэйт, что на Южном побережье, то есть рядом с тем местом, где Эстер выросла. Рядом с домом матери.
В последнее время Эстер не отвечала на звонки с незнакомых номеров, предпочитая держаться в пределах узкого круга близких друзей. Но сейчас нужно было отвлечься от цветов. Удержаться от того, чтобы скупить весь магазин. Ответив, она поняла, что ожидания оправдались: звонил потенциальный клиент; мужчина (надо быть осторожной) ищет женщину (очень осторожной), ту, с которой встречался (тревога!) в юности. Голос его звучал твердо, с протяжным акцентом Южного побережья. Мужчина рассказал, как отправился в командировку в Ирак, как покинул родной городок, и о ребенке, который у подруги, скорее всего, от него.
Я тогда еще был не готов, но сейчас, наверное, созрел. Хочу попробовать наверстать упущенное.
До прошлой зимы у Эстер имелась подработка. Она находила пропавших: приемных детей, пару с давнишнего выпускного, друзей из начальных классов. До прошлой зимы это занятие казалось безобидным, даже невинным. Эстер верила, что оказывает услугу, от которой все только в выигрыше. Она и не подозревала, как опасны бывают тайны, а кое-чтоили кое-коголучше не находить.
Мужчина все говорил и говорил. Эстер следовало прервать его, но что-то в его голосе заставило слушать дальше. Прежде она гордилась умением с первых фраз вычислять психов: их выдавали тембр голоса, ключевые слова. Этот же человек говорил искренне, а еще его звали Чарли. Куда уж честнее? Эстер представила себе его портрет: ровная осанка, короткая ветеранская стрижка. Лет ему, наверное, за тридцать, ближе к сорокаровесник Эстери он стремится загладить небольшую (или крупную) вину.
Что вам еще надо рассказать? спросил Чарли.
Что-что?
Что еще вам нужно знать, чтобы взяться за дело?
Ничего.
Я вам вроде мало рассказал.
Кейт подергала Эстер за рукав.
Сойок восемь, прошептала она. Сойок восемь цветов.
Молодчина, шепнула в ответ Эстер. Я этим больше не занимаюсь, ответила она затем в трубку. Завязала. Больше я людей не ищу.
Но о вас же пишут в сети.
Вот бы найти все сайты, на которых упомянуто ее имя, где рассказывают разные версии ее истории, и все стереть, но таких ресурсов чересчур много. Да и потом, что она вообще знает о Чарли? Неважно, какой он милый сейчас, по телефону, у него наверняка семья, жена и дети, и этим людям даром не нужна грязная правда, которую Эстер может раскопать. Кто она такая, чтобы решать чужую судьбу?
А может, он и вовсе пургу гонит. Хочет найти давно потерянную бывшую и ее нового мужа. Вдруг он уже разжился дробовиком и сотней патронов к нему и колесит теперь по ночам в проржавевшей «Шеви-Нова», ищет их.
Если вам и правда так надо найти эту женщину, сказала Эстер, наймите частного детектива. Я просто библиотекарь. Удачи.
Не давая Чарли возразить, она нажала отбой. Вернула все цветы, кроме синих маргариток, расплатилась за них и, игнорируя протесты Кейт, покинула магазин.
Приоритеты, напомнил себе Рори. Он сделал выбор и все, что в его силах. Он протолкнулся через толпу на пирсе. Было уже хорошо за пять часов вечера, то есть паром задерживался уже больше чем на час. То и дело кто-то окрикивал Рори, кто-то обзывал козлом.
Рори пробился к воротам и спустился на причал, где Зои, новый капитан парома, смотрела на темнеющее небо. Она заняла эту должность, когда уволили Пита, и многие постоянные пассажиры до сих пор удивлялись новому капитану: юной, симпатичной девушке. Однако Зои умела руководить.