Накануне моего дня рожденья приехал сынпроведать, узнать, как жив-здоров, да и к матери, всё-таки скоро годовщина. Отправились первым делом на кладбище. Прибрали Людкину могилку, выпили по пятьдесят граммна помин души не повредит. Закурили.
Вот, отец, сказал сын, жил человек и нет его. Откуда пришёл в этот мир и куда ушёл, непонятно
Я со скорбью покачал головой.
Пришёл в мир страдания, чтобы умереть. Все пути-дороги, как ни ходи, все сюда ведут, в могилу. И мне скоро это предстоит. Здесь тогда меня и похороните.
Сын, помолчав, легонько тронул моё плечо, заботливо выводя из тяжких раздумий.
Пойдём, отец. Семьдесят трине срок. Ты у нас крепкий, до ста лет дожить можешь. Так что особо не спеши туда, ещё правнуков понянчить успеешь.
Мы неторопливо двинулись к выходу из кладбища, и вотв долгом ряду встретившихся могил мои глаза случайно выхватили лицо на старом памятнике с пятиконечной звездой на навершии. Лицо какого-то военногов командирской фуражке, с застывшим во времени пронзительным взглядом и дикой, почти звериной гримасой то ли затаённой злобы, то ли затаённого страдания.
Внутри у меня будто что-то вскрикнулотак визгливо и тонко, что почти беззвучно, аж навыворот, до пульсирующей в агонии крика тишины. Тишины, в которой на мгновение мне открылось нечто.
Я, оцепеневший и поражённый, опёрся на ближайшую оградку, с трудом приходя в себя.
Что с тобой? Тебе плохо? Папа! встревожился сын.
Папа. Он лет тридцать не называл меня папой. Я улыбнулся.
Ничего-ничего, всё хорошо, так это ерунда какая-то, пальцем показал на старый памятник со звездой. Вон на мужика того посмотрел и какое-то странное чувство меня накрыло, будто знаю я этого мужика, очень хорошо знаю И в то же время откуда мне его знать? Он вон, глянь, умер в тот день, когда я родился ну, не описать до того странное чувство
Пётр Васильевич Иванов. 14. 02. 190620. 06. 1941. Молодым умер, погиб, наверное, где-то, сын, с облегчением выдохнув, усмехнулся. Это называется дежавю, отец. Не бери в голову. Со всеми бывает.
Однако я никак не мог позабыть произошедшее. Всё думал и думал, пытаясь найти ему объяснение, и не находил. В тот же день, поздно вечером, мне стало плохо. С трудом поднявшись с постели, я побрёл на кухню, чтобы принять лекарство.
В коридоре остановился, облокотившись на стену Что-то было не так. Будто вернулось то самое чувство дежавю, удивительное, неуловимое и необычайно волнующее. Только не вскользь, как бы стремительно отдаляясь, а очень явно и всё более и более нарастая. Новыми, но хорошо знакомыми образами. Новыми, но хорошо знакомыми звуками, запахами, наполненными жизнью. А старое, утекая куда-то, как остатки сна, хоть ещё и жило в памяти, но точно наваждение, какая-то нелепица, надуманный пустячок
Да, это был сон. Просто сон.
Я открыл глаза и увидел перед собой военного в командирской фуражке, знакомое лицо с кладбища, ничуть тому не удивившись. Я знал, что он это я, а я это он. Я знал его жизнь, кем он жил и как умер, ведь в нём была и моя жизнь. Но всё это не важно.
Что будет сейчас? спросил нас кто-то третий.
Сейчас будет то, что есть, то, что всегда было и всегда будет, ¬ ответили мы.
В ад? испугался он. В мир страдания, чтобы умереть?
В мир радости, чтобы жить. В себяты и есть ад, и рай тоже ты. Не бойся, смерти нет, есть только жизнь.
Смерти нет, есть только жизнь, повторил он, становясь мной.
В мир радости, чтобы жить, повторил я, становясь им.
И меня накрыла мягкая, тёплая, добрая тишина, в которой не было никого. В которой мне не было нужды знать, кто я, в которой я всё забыл
Я вспомнил это много-много лет спустя, когда мы с моим сыном хоронили его мать и мою жену. Она разбилась на машине. Ей не стоило садиться за руль, потому что она всегда боялась именно так и умереть, погибнуть в автокатастрофе. Но теперь мы уже не в силах вернуть её назад, в нашу жизнь.
Так я сказал своему сыну. Ему хоть и только пять, но он всё понял, он умный и смелый мальчик. Смелый, потому что не боится смотреть жизни в лицо. Даже когда она примеряет на себя образ смерти.
Мама жива, произнёс он твёрдо, утирая слёзы. Её нет здесь, но она жива.
Верно, сынок, я ласково погладил его по головке. Смерти нет, есть только жизнь. Мы всегда возвращаемся в мир радости, чтобы жить.
Ах, да. Вспомнил я всё это, когда увидел лицо на памятнике рядом с могилой жены. Того человека звали Василий Иванович Петров, годы жизни 20. 06. 194119. 06. 2014.
Когда-то я был им. Или он был мной. Не важно.