Эльза открыла рот, чтобы ответить, но тут в дальнем конце коридора хлопнула дверь и мелькнули фигуры лорда Петерсена и герцога Варавского. Принца с принцессой они не заметили.
Может, стоит призвать принцессу и еще раз обсудить ее речь для церемонии,донесся удаляющийся голос герцога.Вы же понимаете, милорд, речь должна быть идеальной, без единой задоринки.
В панике Эльза попыталась освободить свою руку из руки Ханса, но тот схватил ее еще крепче и втащил в одну из открытых боковых дверей. Там они бросились наутек. Переглянувшись на бегу, они рассмеялись и уже так и бежали, смеясь, по анфиладе гулких залов, через парадный вестибюль, пока не выбежали на улицу, навстречу солнцу и свободе.
Только у самых конюшен Эльза остановилась отдышаться.
Не помню, когда я в последний раз вот так убегала из замка,произнесла она сквозь смех.
А иногда побегэто то что надо,заверил ее Ханс. Сам он уже успел проверить эту истину на деле. Только вслух он этого не сказал.
Эльза раскинула руки в стороны и закружилась:
Свобода-а!
Ханс никогда не видел ее такой раскрепощенной. Но именно такой она и нужна ему.
Он подошел к конюшням и открыл несколько верхних створок стойла. Тут же наружу высунулись лошадиные головы. Появился и Цитрон, его черно-белая грива мягко затрепетала под дуновениями ветерка. Пока Ханс гладил мягкую гриву, Эльза принялась скрести щеткой буланую шерсть. Оба были заняты лошадью, а не друг другом. В конюшнях стояла тишина.
Знаете, это, конечно, невероятно,прервал молчание Ханс,но мне никогда прежде не встречался человек, который думает...
Совсем как вы?подхватила Эльза, и на ее лице отобразилось то же удивление, что и на его.
Именно.Ханс всмотрелся в ее глаза.Кто знает, может, мы с вами созданы...
Друг для друга,снова закончила за него Эльза.
Они опять рассмеялись. Пожалуй, до свадьбы гораздо ближе, чем ему казалось.
Представляю, как обрадуется этой новости герцог Варавский,съязвила Эльза.Этот наверняка прямо-таки в пол врастет, когда услышит.
И лорд Петерсен тоже,добавил Ханс, проводя ладонью по крутому боку Цитрона.Мне доводилось слышать их беседы. Они считают, что мы отличная пара... монархов на будущий престол.Он метнул на Эльзу быстрый взгляд.
Но по ее лицу было сложно понять, что она думает.
Правда?
«Да, и ты сама это знаешь»,хотелось выпалить ему, но он сдержался. Он уже столь многого добился: всего неделю назад о таком повороте он и мечтать не смел.
Да какая разница, что они считают. Важно, что считаем мы сами.Он снова заглянул ей в лицо.
Правда. Мне так нравится, какая дружба установилась между нами сейчас.
Ханс приложил все усилия, чтобы не выдать разочарование.
Мне тоже,выдавил он.
Герцогу хотелось, чтобы обручение состоялось до коронации, но Ханс понимал, что сейчас рискованно торопить события. Совершенно необязательно додавить это дело прямо сегодня. Да и завтра тоже. В душе Ханс почему-то был уверен, что совсем скоро так или иначе они будут править Эренделлом вдвоеми уже навсегда.
Если только Эльзаумненькая девочка, она позволит ему взять бразды правления на себя. А если нет... Что ж, всякое случается. В том числе плохое. Скажем, по недосмотру. И в интересах королевства пережить все несчастья должен именно король, а не королева.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯАнна
Взгляд Анны застыл на красном кружке, которым она обвела сегодняшний день в календаре. Она еле могла сдержаться, чтобы не завизжать от восторга, но в конце концов не выдержала, схватила с кровати подушку и, уткнувшись в нее, издала неслышный вопль радости. Этого дня она ждала три года!
Три года строила планы. Вела обратный отсчет. Мечтала.
Три года размышляла над тем, что именно скажет родителям, когда настанет этот момент.
И за все эти три года она так и не нашла правильных слов, какими могла бы изложить свои намерения.
«Мам, пап, мне уже восемнадцать,прокручивала Анна свою речь в головенаверное, в сотый раз.Я совсем взрослая, и мне пора начинать свою самостоятельную жизнь. Поэтому я... поэтому я...»в этом месте ее речь неизменно обрывалась.
Она не могла даже представить, как сообщить родителям, что покидает Гармон. Всякий раз, как она думала о предстоящем разговоре, у нее начинал болеть живот. Это ведь не кто-нибудь, а родители. Они заботились о ней, когда она была совсем малышкой, дарили ей любовь и ласку. Ей ужас как не хотелось их огорчать.
«Жаль, что Фреи нет рядом».
Эта мысль часто приходила ей в голову. И хотя прошло уже три года с того злополучного дня, когда Фрея погибла в морской пучине вместе с королем и королевой, Анна по-прежнему вспоминала о ней каждый день. Если только кто-то и мог бы убедить маму, что в Эренделле Анну ждет счастливое будущее, то разве что Фрея. К тому же маме было бы проще отпустить Анну в другой город, знай она, что там есть близкие люди, почти как родня, которые присмотрят за ней, если что.
Но Фреи больше нет. Отныне полагаться нужно только на себя.
Розовая комната, которая всегда ей так нравилась, теперь казалась Анне детской, но она по-прежнему любила здесь находиться. Особенно сидеть у окна и смотреть на бурлящую жизнь там, под горой. Эренделл всегда казался ей таким близким и одновременно таким далеким. Она обернулась к модели Эренделльского замка, которую когда-то давно смастерил ей из дерева папа, и задумчиво дотронулась пальцем до острого шпиля одной из многочисленных башенок. На глаза навернулись слезы. Как ей донести до них свое решение, не разбив их сердец?
С помощью... еды?
Ну конечно!
Надо приготовить им что-нибудь вкусноесамое вкусное, на что она способна. Что-нибудь, что не делают у них в пекарне каждый день. Они так обрадуются ее творению и так отменно набьют животы, что не выслушать ее речь об Эренделле просто не смогут. И Анна даже знает, что именно надо приготовить: морковный торт!
Однажды она уже пекла папе морковный торт, и ему так понравилось, что он готов был его есть и на завтрак, и на обед, и на ужин. Мама тогда запротестовала, что папа ест слишком много сладкого, но он стал возмущаться, что у него как-никак пекарня, а не рыбная лавка, и ему положено есть сладкоедаже пусть и многовато. На этом они все развеселились и сошлись во мнении, что морковный тортлучшее, что Анне когда-либо удавалось.
Именно этот торт нужен, чтобы они согласились с ее намерениями.
Анна взглянула на часы. Родители все утро трудились у печи, так что сейчас скорее всего отдыхают в гостиной. Папа наверняка прилег вздремнуть. Ей вполне удастся проскользнуть мимо них на улицу и затем так же незаметно вернуться. Если быстро приступить к работе, торт будет готов как раз к ужину. А может, они даже съедят этот торт вместо ужина! Вот бы так и было.
Анна быстрым шагом направилась к двери, торопливо выскочила на улицу, и летний зной пахнул ей в лицо. «Так, что мне для него надо? Кажется, все есть, кроме морковки. У нас ведь как-никак пекарня,задорно припомнила она, совершенно забыв при этом смотреть по сторонам.А если просто предположить, что еще мне может... О-ой!»
И она со всего размаху налетела на молодого парня, несущего впереди себя огромную глыбу льда. От толчка лед выскользнул у него из рук, грохнулся на землю и разбился на миллион осколков. Оба встали как вкопанные прямо посреди рыночной площади.
Эй ты!зарычал на Анну парень.Ты мне заплатишь за...Тут он поднял на Анну глаза, и злость сменилась на удивление.А!Он даже отступил назад, а глаза его округлились.Так это ты!
Точно, это ты! Анна была удивлена не меньше. Она сразу его вспомнилатого парня, что встретила года три назад. Она потом искала его, но больше так ни разу и не видела.Ты тот самый мальчик, который со своим оленем разговаривает.
Будто поняв, что речь идет о нем, из-за спины парня показался олень и принялся тыкаться мордой хозяину в плечо.
Во-первых, какой я тебе мальчик? Во-вторых, я не с оленем, а за оленя разговариваю,отрезал парень.Его зовут Свен. И Свен хотел морковок. Но теперь, раз ты раскокала мой лед, за который мне могли заплатить, никаких морковок он не получит.
Олень захрапел.
Парень повернулся к нему:
Ничего не грубо,угрюмо прошипел он оленю громким шепотом.Это из-за нее наш лед разбился. Так что теперь придется обойтись без морковки.
Олень фыркнул еще громче.
Ладно-ладно!Он снова обернулся к Анне:Свен говорит, будто я тебе нагрубил.Парень уткнулся взглядом в ботинки.Так что это... извини. Хотя виновата все равно ты.
Никто не виноват, это случайно вышло,ответила Анна. Ее взгляд скользнул по косматым светлым волосам парня, которые торчали во все стороны и застилали карие глаза. Оба уставились друг на друга и на какое-то мгновение застыли в молчании. Затем словно очнулись и отвернулись, каждый в свою сторону.Если настаиваешь, могу заплатить тебе печеньем,предложила Анна.Я пеку лучшее печенье в нашем городе.
Олень нетерпеливо загарцевал на месте.
Ты хочешь сказать, единственное печенье в этом городишке?невозмутимо поддразнил ее парень.
Откуда ты знаешь?вырвалось у Анны.Ты что, наводил обо мне справки?
Тот нервно натянул козырек картуза на самые глаза.
Нет. Может быть.
Она так и вспыхнула:
Вообще меня Анной зовут. У моих родителей пекарня, та самая, которая «Пекарня Томалли». Томаллиэто моя мама. А тебя как зовут?
Кристоф,пробубнил парень и повернулся к оленю:Что, Свен, надо б успеть раздобыть еще льда, пока...
От одного из продовольственных прилавков отделилась фигура. Мужчина приблизился к ним, оглядел осколки льда на земле и в ужасе всплеснул руками:
О нет! Я этого льда жду все утро!
Анна так и подскочила на месте. Горантак звали мужчинуторговал в продуктовой лавке с тех самых пор, как она себя помнила. Ее родители всегда были ему очень признательны за то, что тот не противился, когда ему предлагали обмен. Например, пара свеженьких улиток с корицей вполне могли выручить Анну, если ей не хватало денег на продукты.
Простите. Случился форс-мажор.Кристоф бросил косой взгляд на Анну.Могу достать новый, но это займет время. Несколько часов.
Часов?! Мне нужен лед немедленно, у меня все продукты портятся на такой-то жаре!застонал Горан.
Хорошо, доставим сразу после обеда,пообещал Кристоф.А если вы сможете предоставить нам некоторые расходные материалы авансомпривезем еще быстрее. Во-первых, у меня ледоруб затупился. Во-вторых, Свену нужна морковь.В подтверждение последних слов олень фыркнул.
Горан скрестил руки на груди:
Нет льданет товара.
Но мы же раньше так делали!воскликнул Кристоф, теряя самообладание.Войдите в положение!..
Не сегодня.Похоже, Горан твердо собрался стоять на своем.Этот лед мне нужен был позарез.
Горан, может, я помогу? Как насчет улиток с кори...встряла было Анна, но Кристоф так и зыркнул на нее сверху вниз:
Ну-ка посторонись, пока я разберусь с этим жуликом.
У Горана сузились глаза, осанка гордо выпрямилась. Анна никогда раньше не замечала, какой он вообще-то высокий. Ростом он оказался еще больше, чем Кристоф.
Как ты меня назвал?
Кристоф стоял с ним нос к носу.
Я сказал...
Анна прыгнула вперед и протиснулась между ними.
Так, кажется, это я во всем виновата! Горан, тебе нужен лед, а емуледоруб, чтобы добыть лед. Может, договоримся?
Без тебя обойдемся!гаркнул Кристоф.
Ты-то вряд ли,огрызнулся Горан.
Горан, запиши морковки и ледоруб на мой счет,твердо продолжала Анна.Я принесу улиток с корицей, чтобы загладить ситуацию, а тут и Кристоф поспеет с новым куском льда.Она перевела взгляд с одного спорщика на другого.Все согласны?
Горан молча протянул Анне связку моркови, затем ненадолго исчез в своей лавке и вернулся с новеньким ледорубом в руке. Анна улыбнулась Кристофу, довольная собой, но тот еще больше насупился.
Не нужны мне чужие подачки,буркнул он.
Никакие это не подачки. Ты же отплатишь Горану льдом. И если хочешьможешь отблагодарить льдом и меня, тем более что ты знаешь, где меня найти.Она разделила связку моркови на две, протянула Кристофу половину и напоследок потрепала оленя по холке.Пока, Свен!С этими словами она помчалась домой.
Почему-то у нее было такое чувство, будто с Кристофом они еще встретятся.
Однако пора приниматься за торт. Чем быстрее она с этим покончит, тем скорее приступит к важному разговору. Она уже принялась перебирать в памяти нужные пропорции, как вдруг в комнату вошли родители, на ходу продолжая начатый разговор.
Ничего не изменилось, Йохан. Три года прошло! Может, и вообще никогда не изменится. А ей полагается знать правду,говорила мама.
Кому полагается?встряла Анна, поспешно собирая миски и ложки.Вам полагается отдыхать в гостиной! А теперь вы мне весь сюрприз испортили.Она все пыталась шутить, но вид у родителей был смущенный.Что такое? Вы что, говорили обо мне?
Папа с мамой переглянулись.
Явно испытывая неловкость, папа заговорил:
И не знаем, как тебе сказать, медвежонок, да еще так, чтоб перед лучшим другом семьи не оказаться, понимаешь, предателями...
«Другом семьи? Предателями?»
Это ты о Фрее?сразу спросила Анна.
Мама кивнула:
Так и есть. Она мне всегда была и остается лучшим другом.
Понятное дело,согласилась Анна. Мама так и не оправилась в полной мере после гибели Фреи, да и Анна не смогла до конца это пережить.Я тоже о ней все время думаю.
Правда?удивился папа.
Конечно. Наверно, поэтому и собралась сегодня печь вам этот морковный торт. Мне тоже нужно вам кое-что сказать, но вы тут начали про какое-то предательство, и мне теперь не по себе...
Мама дотронулась до ее плеча:
Мы не хотели тебя напугать, дочуня. Просто обсуждали тут с твоим папой кое-что...
Вот уже три года обсуждаем,буркнул папа себе под нос.
И больше не хотим держать тебя в неведении,докончила мама.Все немного сложно.
Мы обещали кое-что Фрее,пояснил папа.Но и заставлять тебя жить всю жизнь, не зная правды, тоже не хотим.
У Анны от удивления округлились глаза:
Так вы и в самом деле обо мне?.. И о Фрее...
Голос папы прозвучал так сдавленно, как будто ему не то что говоритьдышать было трудно.
И да, и нет.
Анна начинала серьезно волноваться:
Да о чем, в конце концов, речь?
Я ее знала гораздо дольше, чем ты, Йохан,сказала мать отцу. - Если это проклятие никогда не спадет, она...
Проклятие?!Анна уронила руку, одна из мисок полетела на пол и разбилась вдребезги. Папа схватил метлу, висевшую на крючке в углу, и принялся усердно сгребать в кучу осколки.Ой, простите!смутилась Анна.Я думала, проклятияэто что-то выдуманное, несуществующее... разве нет?
Мама в нерешительности оглянулась на папу.
Ну, то есть я не имела в виду прямо проклятие... Это просто слово такое.
Слово для чего-то, чего не существует,уточнила Анна.
Но мама снова обратилась к отцу и продолжила:
Йохан, если все так пойдет и дальше, она так и будет жить, совершенно не зная, что там где-то у нее есть еще одна семья.
Папа застыл с метлой в руках.
А мы ей не семья, Томалли?мягко возразил он.Что путного выйдет из того, что мы скажем? Она не же сможет ничего поменять. Да и кто ей поверит?
На глазах у мамы навернулись слезы.
Да, тут ты прав. Я, конечно, своей доченьке зла не желаю, но все-таки уносить с собой в могилу эту тайну тоже не хочу.
Анна перестала вообще что-либо понимать.
Вы говорите о моих настоящих родителях?
Глубокая складка рассекла мамин лоб.
Э-э, в целом, да...
И Фрея их знала?продолжала гадать Анна. Ей давно приходило это на ум. Фрея прочно входила в ее жизнь с самого раннего детства; возможно, ей было известно об их семье больше, чем самой Анне. В комнате повисла тишина, все трое молча уставились друг на друга.Это ничего,наконец проговорила Анна.Если вы знаете тех, кто произвел меня на свет, и не хотите говорить мне, кто они, я пойму. Да и потом, какая разница.Она протянула к ним руки.Вы были и остаетесь лучшими родителями, каких только можно желать.
Папа с мамой одновременно бросились к ней с распростертыми объятиями. Это у них было семейное: очень уж они любили обниматься. И еще вдоволь похохотать. Анна прижалась к ним обоим и замерла, не желая их от себя отпускать.