Да. Мать учила, что нужно полюбить цветок, позволить ему влиять на тебя. Наладить с ним душевную связь.
Душевную связь с цветком?
«Когда вы становитесь восприимчивы к душевным вибрациям цветов, усиливается ваша сокровенная связь с вашей собственной душой».
Это цитата?
Да. Из «Учения цветов». Я его несколько раз читала.
И ты во всё это веришь?
Не знаю, не думала об этом.
То есть как?
Ну, просто читала, и всё. Мне это нравится. А верить или нет Не знаю. Просто всё это любопытно. Мать говорила, что цветы чувствуют красоту. И они умеют любить. Цветение их форма любви. «Если видите, как цветок раскрывается солнцу, знайте, что в этом он проявляет желание дарить красоту».
Максим тихо вздохнул, однако не стал прерывать Зои.
В Ауровиле было много цветов. Мать даже делала из них амулеты. Говорят, один такой амулет из лепестков она подарила шотландскому скалолазу. Он потом упал со скалы, метров с десяти, и не просто выжил, а вообще даже не поранился.
И ты в это веришь?
В то, что он упал, или в то, что выжил?
В то, что его спас именно амулет.
Я такого не говорила. Да и опять же, не думала, верить этому или не верить. Мне просто любопытно обо всём этом читать. Там ведь на самом деле всё запутано, я многого не понимаю. Особенно разговоры про карму. Ведь карма это закон причины и следствия, так?
Максим неуверенно повёл плечами.
Тебе воздаётся за все поступки, продолжала Зои, если не в этой жизни, то в одной из следующих. Сделаешь добро, и оно к тебе вернётся. Всё, казалось бы, просто. А вот в Пудучерри был там? на базарной площади раньше стояли ребята с белыми голубями. В каждой корзинке по десять голубей. И туристам предлагалось отпустить их за тысячу рупий. То есть, по сути, им продавали благие заслуги, забавно, правда? Платишь тысячу рупий, отпускаешь голубя, и вроде как это тебе зачтётся. Мелочь, конечно, но ведь последняя соломинка сломала спину нагруженного верблюда. Ты понимаешь, о чём я?
Да, кивнул Максим.
И туристы охотно выкупали голубей. Чувствовали, что делают нечто важное, благородное. Не знали, что крылья у них подрезаны голуби не могли улететь далеко, а в соседнем квартале их заново отлавливали мальчишки и возвращали назад, на базарную площадь. Самых выносливых хватало почти на двадцать таких полётов, потом они умирали.
Зои всегда хотелось плакать, когда она пересказывала эту историю.
Видишь, как всё сложно? продолжала она слабым голосом. Ведь получается, туристы покупали для голубей не свободу, а долгие мучения, хотя и не знали этого. И что тогда им засчитается в карму: злой поступок или благое намерение? В жизни ведь так часто бывает. Думаешь, что помогаешь кому-то, а потом выясняется, что твоя помощь, например, развратила человека, лишила его самостоятельности и в итоге погубила. Ну, это я немного утрирую, чтобы объяснить, Зои нахмурилась.
Сама не ожидала, что заговорит на такую серьёзную тему. Ненадолго замолчав, решила всё-таки закончить начатую мысль:
Конечно, проще сказать, что благое намерение искупает любые последствия. Мол, невозможно всё предвосхитить, и ты в итоге несёшь ответственность только за свои мотивы. Многие так и говорят. Ведь бывает и наоборот, люди пытаются кому-то напакостить, а в итоге помогают человеку делают его сильнее, вовремя показывают несовершенство мира, ну то есть выступают чем-то вроде предостережения. Ты понимаешь, о чём я, да?
И как тут оценивать поступки? Зои развела руками. С теми же голубями Ведь можно было догадаться, что там происходит. Проявить чуточку сообразительности. Я вообще считаю, что доброму человеку нельзя быть глупым. Доброта накладывает какую-то ответственность, что ли, требует ещё и проницательности. Прости, я что-то увлеклась Только хотела сказать, что тут всё запутано. Конечно, с цветами Матери попроще, но и там много любопытного.
Максим слушал внимательно, и Зои казалось, что его внимание вполне искреннее. Так или иначе, он выждал ещё несколько минут, пока Зои не закончила говорить про «Учение цветов», и потом сразу, без предисловий, спросил про «Изиду».
Зои призналась, что слышала об этой фирме и даже знала дом, где когда-то располагался их офис, но в остальном ничего важного сообщить Максиму не смогла.
«Изиду» давно закрыли. Там теперь магазинчик. Торгуют ароматическими маслами.
Думаешь, сохранились архивы?
Не знаю. Это тебе в администрацию надо. А что?
Ищу человека, который когда-то тут жил.
А кто он?
Максим помедлил, прежде чем ответить. Наконец сказал, что у него в номере есть фотография.
Может, ты его узнаешь. Мне бы хоть дом найти, где он жил.
Зои не сдержала улыбку. Она была в восторге от приключеньица, в которое себя втянула, а возможность взглянуть на фотографию, о которой она столько слышала в последние дни, показалась ей просто-таки чудесной.
Из столовой отправились напрямик в гостевой дом. По пути коротко обсудили администратора, пугавшего новичков своим покрытым шрамами лицом, и его вечно жующего бетель помощника Баникантху. Зои было смешно говорить о Салли так, будто она его почти не знала. «Интересно, что бы он сказал, если бы сейчас увидел меня с Шустовым-младшим?» И опять Зои насторожилась. Догадывалась, что за Максимом следят, и только надеялась, что ей поверят, если она потом назовёт их встречу случайной.
Зашли в гостевой дом, быстро поднялись на второй этаж. Зои со смехом рассказала, как однажды сюда повадились ходить обезьяны они пробирались через балкон, в раскрытые окна. Украли у одного из постояльцев планшет, а потом сидели на пальме и с невозмутимым видом наблюдали за бедолагой, бесновавшимся внизу, грозившим подпалить им зад и ободрать хвост.
Стой. Максим перегородил путь рукой, и Зои, не ожидавшая этого, уткнулась в неё грудью.
Что
Тише! прошептал Максим и дальше пошёл совсем беззвучно.
Зои не понимала, что происходит, и ей это нравилось. Она тут же приняла новую роль и стала на цыпочках красться вслед за Максимом. Следила за его движениями и прислушивалась, надеясь уловить что-то необычное.
Максим остановился возле двери. Присел на корточки и поднял с пола какую-то пластмасску. Прозрачный квадратик.
Что это? прошептала Зои.
Максим даже не посмотрел на неё. Выпрямившись, всем телом прислонился к двери и опять замер.
Зои последовала его примеру, встала рядом с ним. Теперь их лица, прижатые к шероховатой филёнке, оказались так близко, что Зои почувствовала настороженное дыхание Максима, и это развеселило её ещё больше. «Вот уж точно, приключеньице», обрадовалась она и тут услышала голоса в номере.
Говорили два человека. Слишком тихо, чтобы разобрать слова. Кажется, мужчина и женщина. Или две женщины. Трудно сказать.
Это твой номер? шёпотом спросила Зои.
Максим кивнул.
И кто-то к тебе забрался! она от восторга расширила глаза. Кажется, говорят по-русски.
Тише.
Зои на мгновение подумала, что там, внутри, вполне мог быть кто-то из знакомых ей людей. Сталкиваться с ними она не хотела. В испуге отстранилась от двери.
Максим вдруг заторопился назад, к лестнице. Жестом позвал Зои за собой и уже на первом этаже попросил её вернуться в столовую, подождать его там. Зои не спорила. Почти смирилась, что так и не узнает, чем тут всё закончится. Но потом не сдержала любопытства и последовала за Максимом, который вышел на улицу и тут же свернул за угол продираясь через кусты, направился в сторону балконов.
Вскоре Зои поняла, что именно задумал Максим, и от восторга разве что не захлопала в ладоши. Пожалуй, ничего более увлекательного в этом году с ней не происходило. Если не считать знакомства с австралийским сёрфингистом, который попытался выкрасть её из Ауровиля. Да, забавная история. И всё же Зои чувствовала, что история с Максимом окажется куда более увлекательной; достаточно было вспомнить, чей он сын.
Глава четвёртая. опасное решение
Идея забраться на балкон и подсмотреть, кто именно проник в номер, оказалась глупой. Максим понял это, когда застрял между первым и вторым этажами. Слишком высокие потолки. А на стенах не было уступов, и приходилось подтягиваться исключительно на руках. К тому же здание гостевого дома явно задумали оригинальным, как и весь Ауровиль, поэтому один балкон от другого отделяла дополнительная бетонная плита, выполнявшая роль своеобразного козырька, чудесная находка горе-архитектора, из-за которой Максиму никак не удавалось подняться. Он едва дотянулся руками до кромки своего балкона, вцепился в неё пальцами, но вскарабкаться не мог. Так и повис, готовый в любой момент пролететь не меньше шести метров и грохнуться в кусты, через которые с таким трудом продирался несколько минут назад.
Опустив голову, заметил Зои. Она стояла чуть в отдалении. Следила за Максимом. Ободряюще кивнула ему, будто он только и ждал её разрешения, прежде чем подняться выше.
Максим злился, понимал, что угодил в дурацкое положение исключительно по собственной воле.
Наверху скрипнула дверь. Опять эти голоса. Непрошеные гости вели себя чересчур спокойно. Не таились. Значит, думали, что опасность им не угрожает. И правильно.
Шорох шагов. Кто-то вышел на балкон.
Максим затаился. В руках от усталости началась дрожь. Постарался удобнее перехватить кромку плиты, в итоге чуть не упал. К тому же от неожиданности стукнулся коленкой о стену.
Шаги приблизились.
Его услышали.
Оставалось спрыгнуть в надежде, что кусты смягчат падение и заодно укроют Максима от чужих глаз. Он бы так и сделал, но в следующую секунду увидел над собой женское лицо.
Поражённый, ненадолго забыл об усталости и раздражении.
Мягкий, округлый подбородок. Забранные за уши светлые волосы. И для здешних мест чересчур белая кожа, спрятанная в тени бежевой шляпки.
Привет, кивнула девушка и тут же рассмеялась беззвучным смехом.
Максим какое-то время не мог пошевелиться. Не думал, что увидит её здесь, в Индии, и уж конечно, не предполагал, что она окажется в его номере.
Не было времени гадать, как такое вообще могло произойти. Руки окончательно онемели. Теперь в самом деле оставалось только прыгнуть в кусты. Сломанная нога стала бы блестящим результатом акробатической вылазки.
Ты тут как? Кажется, девушку забавляло его положение.
Понимая, что побелевшие от напряжения пальцы вот-вот соскользнут с бетонной кромки, Максим приподнялся, насколько хватило сил, и, толкнувшись ладонями, бросил руки вперёд.
Мог запросто сорваться, попутно стукнуться о козырёк, затем о выступ первого балкона. Но, к счастью, уцепился за решётку балюстрады и без промедления подтянулся. Едва закинув ноги на бетонную кромку, успокоился. Теперь можно было отдышаться.
Снизу, где-то за углом, Зои радостно захлопала в ладоши.
Тебе помочь?
Максим не ответил. Только зажмурился, будто надеясь, что, открыв глаза, увидит пустой балкон. Однако, сколько бы он ни моргал, Аня оставалась на месте.
Да, это была Шмелёва Аня. В зелёных шортах, белой рубашке и ужасной курортной шляпке.
Аня
Пройдя мимо неё в номер, Максим уже не удивился, обнаружив там Диму. Тот стоял возле кровати и, словно биту, держал в руках трость. Должно быть, решил, что к ним лезут воры, и приготовился защищать сестру. Максим усмехнулся. Прошёл через комнату. Остановился у входной двери.
Дима и вернувшаяся с балкона Аня смотрели на него с ожиданием и страхом. Должно быть, считали, что Максим ведёт себя странно. Он понимал это, однако не торопился их успокаивать. Так и не придумал, как отнестись к появлению Шмелёвых в Ауровиле.
Где вы остановились?
На первом этаже, не сразу ответил Дима. Почти под тобой.
Несмотря на жару, он, как и всегда, был в джинсах, в застёгнутой на все пуговицы клетчатой рубашке и начищенных ортопедических ботинках, которые вынужден был носить после перелома левой ноги.
Максим решил, что не будет спрашивать, как и почему Шмелёвы оказались в Индии, как узнали, где он остановился, и как проникли в его номер. Впрочем, на последний вопрос он мог ответить и сам.
Значит, отмычки у тебя с собой?
Аня и Дима растерянно переглянулись. Не ожидали такого приёма. А на что они, собственно, рассчитывали?
Да, кивнул Дима. Мы Я подумал, будет весело. Ты ведь не знал, что мы приехали. А тут заходишь в номер и видишь нас.
Прости. Аня сняла шляпку и бросила её на кровать. Надо было предупредить. Глупо вышло.
Дима хотел сказать что-то ещё, но в это мгновение кто-то дёрнул за ручку входной двери.
Вы кого-то ещё привезли?
Нет, мы одни, Аня качнула головой.
Максим отщёлкнул замок и чересчур порывисто толкнул дверь. Едва не ударил стоявшую за ней Зои, о которой успел позабыть.
Класс! Зои произнесла это с таким детским задором, что Максиму всё происходящее на мгновение в самом деле показалось забавной игрой. Я всё видела! Ты молодец. Я бы так не смогла. Там ведь даже зацепиться не за что.
Зои вошла в номер. Увидела Шмелёвых. Не дожидаясь, пока Максим представит её, назвала себя с уже привычным упоминанием Зои Салданы и Зои Кравиц и с пояснением, что её можно называть просто Зоей.
Дима уставился на неё с нескрываемым восторгом. Гладко выбритая голова, тоннели в ушах и татуировка на лице явно впечатлили его, равно как и суетливая манера говорить. Зои нервически перескакивала с одной темы на другую, принималась заламывать руки, оттягивать рукава рубашки расправляла их и вновь закатывала, показывая на запястье плетёный браслет из радужных нитей. Заметив его, Аня оживилась:
Как у Ренесми.
Да!
Зои рассмеялась и добавила, что это точная копия.
Даже застёжка такая же! У меня ещё рюкзак «Дженспорт».
Горчичный? спросила Аня.
Да. Горчичный. Замша. Точная копия!
Максим с сомнением посмотрел на Диму. Тот в ответ пожал плечами тоже не понимал, что происходит.
Зои быстро со всеми познакомилась. Через каких-то полчаса общалась со Шмелёвыми так, будто знала их много лет. Даже успела обсудить с Димой его трость и хромую ногу. Заявила, что это помогло бы Диме стать актёром, потому что иногда бывает так, что здоровые руки и ноги только мешают сниматься в кино, как в случае с Роуз Макгауэн в «Планете страха» или с другой актрисой, имя которой Зои позабыла, в «Плохой партии» с Киану Ривзом.
Максим устал от этой болтовни и наконец оборвал Зои на полуслове показал ей фотографию, ради которой они, собственно, сюда и пришли.
Узнаёшь кого-нибудь?
Как он изменился, с неожиданной грустью сказала Зои.
О ком ты? насторожился Максим.
О баньяне Зои вздохнула. Его теперь завесили тряпками, фонариками, корзинками. Как-нибудь попробую всё это убрать. Он тут, на снимке, такой красивый.
Зои долго рассматривала фотографию. Пожалуй, чересчур долго. И в конце признала, что никто из трёх людей под деревом ей не знаком. Предложила показать фотографию кому-нибудь из старожилов. Затем позвала вместе прогуляться до баньяна. Аня эту идею поддержала и, схватив с кровати шляпку, первая устремилась к двери.
Мать говорила, что баньян важный символ учения. Настоящий отец или гуру, то есть наставник, должен уподобиться баньяну, сказала Зои, когда они встали ровно на том месте, где когда-то стояли Шустовы с их другом Сальниковым.
Мать? шёпотом переспросил Дима.
Мирра Альфасса. Местная святая, так же шёпотом ответил Максим.
Понятно. А она странная, да?
Мать?
Зоя.
На это Максим не ответил. А в следующий раз, когда Дима попробовал шутить над Зои, вступился за неё и предложил Диме приберечь шутки для кого-нибудь, кто сможет ему ответить.
Когда баньян молоденький, продолжала Зои, больше обращаясь к Ане, у него совсем слабый ствол. Его легко срубить. Потом от его ветвей опускаются воздушные корни, они врастают в землю и сами превращаются в стволы. Видишь, Зои указала на новый росток воздушного корня. Мать говорила, что ветви и общая крона это учение гуру. А новые стволы его ученики.
И вот проходят десятилетия, проходят века, учеников становится больше, и баньян превращается в целую рощу связанных воедино деревьев. Между ними поют птички, отдыхают животные, иногда протекают речки. Этот баньян, Зои коснулась ближайшего к ней ствола, не такой уж старый, к тому же его подрезают. А бывают действительно гигантские такие вот рощи, о которых говорила Мать. Главный ствол теряется среди других стволов и однажды отмирает. А жизнь, которую он начал, остаётся. Так и учитель однажды уходит, оставляя после себя цветущую рощу учеников. Он умер, его имя забыто, но оставленное им учение продолжает благоухать ещё долгие годы.
Зои ненадолго затихла. Потом улыбнулась и положила ладонь Ане на предплечье.
Прости, я увлеклась. Повернувшись к Максиму, добавила: Оставь мне фотографию. Я поспрашиваю знакомых.
Зои преследовали резкие перепады настроения: от детского возбуждения до неожиданного, почти старческого умиротворения. Максим подумал, что в минуты такого спокойствия, когда у неё не дрожали руки, не бегали глаза, Зои становилась по-своему красивой.