Что спросить? накладывая себе салат, спросила она.
Как ты смотришь на то, чтобы учиться в художественной школе?
К беседе присоединился Пьер:
Я думаю, тебе стоит принять это предложение сестрёнка.
Хорошо, я буду там учиться. Но учтите если мне не понравиться, я там не останусь.
Ванесса и Людовик переглянулись, так быстро решения принимал только Людовик в их семье да их дочь Оливия. И Мелисанда очень этим напомнила Людовику себя.
Ты уверена? решила уточнить Ванесса, давай походим по галереям, ты посмотришь картины..
Да бабуля, хорошая идея, но я уже приняла решение.
Всё равно на днях мы отправимся в галереи.
Хорошо.
На этом они продолжали ужин и их разговоры пошли об искусстве, Пьер рассказывал о своих успехах в лицее. Со стороны они выглядели идеальной семьей, однако это было первое впечатление.
Художники видят мир иначе, Людовик был убежден в том, что Мелисанда воспринимает всё иначе, не так как все остальные люди. Свою комнату она попросила разрешения переделать, будучи 15 летним подростком, дедушка разрешил, чтобы посмотреть, что же из этого выйдет. Она, получив деньги на материалы, до конца ремонта никого не пускала в комнату, лишь рабочие, которые делали комнату, видели её, но они молчали. Когда наконец-то была закончена переделка все члены семьи, увидев интерьер комнаты, очень удивились. Комната, её стены и мебель разительно отличались от всего дома. Мелисанда выделила себе рабочую зону, которую отделила ширмой, цвет стен был глубокого синего цвета, не всех, а только там где планировалось заниматься творчеством, три другие стены были белого цвета, а вместо картин, что висели раньше, она украсила стену африканскими масками, которые давно ещё привезла Ванесса. Когда Ванесса увидела их на стене, её охватил ужас, и она, извинившись перед всеми, вышла из комнаты.
Пьер и Людовик в один голос сказали:
Господи, как тебе пришло в голову украсить этими масками стены?
А Людовик добавил:
Где ты их вообще нашла?
Ну как вам? Нравится? улыбаясь, спросила Мелисанда деда и брата узнала от Луизы о них, она мне достала с флигеля.
Это очень необычно, и точно не в моем стиле, но раз тебе нравится, почему бы и нет.
Поздравляю, сестрёнка с новой комнатой, Пьер обнял сестру.
Наконец-то Ванесса вернулась к ним и сказала:
У тебя хороший вкус, милая.
Внучка подошла к ней, и, взяв, её за руку спросила:
Бабуля, ты, правда, не злишься, что Луиза мне их показала, и я их повесила?
Нет, зато такой колорит, тебе, наверное, нужно заниматься, мальчики пойдемте, она взяла за руки Людовика и Пьера, и они оставили Мелисанду одну.
Так интересно и насыщенно проходила жизнь детей Оливии вдали от дома. Они выросли, у каждого появилась своя жизнь, в разных городах Италии. Мелисанда к тому времени уже отучилась на дизайнера и жила в Милане. У неё появилась подруга, вместе с которой они пили кофе, обсуждали проекты, ходили на выставки, иногда выезжали за город на пикники.
Жизнь юного дизайнера проходила в центре Милана, её квартира находилась на улице Данте, недалеко от замка Сфорца. Там был роскошный парк, в котором приятно было проводить время, взяв кофе на вынос. Студия её также находилась не далеко от дома. Как правило, её день начинался в пять утра или чуть позже, проснувшись, умывшись и накинув шёлковый халат на свою изящную сорочку, она спускалась на первый этаж. Она любила божественный аромат кофе, который окутывал всю кухню, когда она его варила в турке из Стамбула. Пока варился кофе, она просматривала почту на ноутбуке, были разные предложения сотрудничества, но они её не привлекали. Она хотела заниматься чем-то стоящим и ждала заказчика, у которого бы был необычный вкус и он смог бы довериться ей в дизайне интерьера. Совсем скоро у неё должно было быть официальное открытие студии и должны были прилететь родные и друзья, подготовка к этому мероприятию занимала практически все её время. Обедать она предпочитала в городе в рыбном ресторане La Risacca, там была утонченная и неформальная атмосфера, которая позволяла ей заниматься и работой, и спокойно обедать. После обеда она всегда звонила дедушке, узнать, как у них обстоят дела, но сегодня предстоял ещё звонок брату в Париж, куда он улетел уладить дела по своему бизнесу и решить покупать или нет шато в Бордо. После обеда она решила прогуляться и заодно позвонить дедушке и брату. Набрав номер дедушки на телефоне, она ждала, Людовик долго не брал трубку и наконец-то ответил:
Здравствуй внучка! голос его был радостным, что подняло настроение Мелисанде.
Как твои дела дедушка? Что у вас нового? Как бабушка?
Дела хорошо, недавно вот с вашей мамой разговаривал, она вам привет передавала. Бабушка хорошо, гуляем с ней, у тебя что нового?
Я готовлюсь к открытию, вы же прилетите?
Точно, твоё открытие, я запамятовал, прости меня. Да конечно прилетим, тебе нужно с мамой созвониться по поводу вина на мероприятии или Пьер займется этим вопросом?
У Пьера сейчас дел полно, он со своими открытиями носится, ещё к тому же хочет шато в Бордо приобретать, так что позвоню маме.
Хорошо, но на открытие я думаю, он сможет попасть.
Я ему позвоню сегодня, обговорим этот момент.
Деловые вы люди у меня, ну беги внученька.
Да, деловые, с улыбкой ответила она, созвонимся на неделе.
Да созвонимся, ну пока!
Поговорив с дедушкой, она улыбалась, ей очень понравилось то, что он в прекрасном расположении духа и обещал быть на открытии. Зайдя в ближайшую кофейню, она взяла большой карамельный латте, и отправилась в парк. Присев на скамейку, она достала телефон и набрала брата. Пьер-Мартин сразу взял трубку:
Пьер, привет!
Привет, сестричка, как твои дела? Готовишься к открытию?
Да готовлюсь, у меня всё хорошо, разговаривала с дедушкой.
Да, и как они там?
Они отлично, только представляешь, он забыл про моё открытие, но я напомнила, и он сказал, что они прилетят.
И бабушка будет?
Как я поняла да, как твоя сделка? Что решил с шато в Бордо?
Пока ничего не решил, надо лететь смотреть
Слетаешь, после моего открытия.
Да, скорее всего, там нужно подробный анализ и почвы, и виноградника.
Да дело серьёзное, время нужно. Ну ладно созвонимся ещё.
Да, на связи, хорошего дня тебе!
И тебе, пока!
Поговорив со всеми и узнав, что у всех всё хорошо, она решила, что пора возвращаться в студию и заняться своими делами. Вечером предстоял звонок матери.
Дойдя до своей студии, она первым делом поинтересовалась у помощницы, не звонил ли ей кто-нибудь:
Биатрисс!
Да?
Мне звонили?
Был звонок из Дижона, звонила мадам Сент-Этьен де Грасс.
Мама звонила, я перезвоню из кабинета, спасибо!
Неожиданный звонок матери вызвал интерес, и она решила сразу же перезвонить. Шли гудки, но мама не брала трубку. Минуту спустя в трубке ответили:
Да я слушаю.
Мама привет, ты мне звонила в студию, пока я была на обеде, что-то произошло?
Нет, я хотела узнать, как идёт подготовка к твоему открытию студии, и уточнить нужно ли тебе помочь с вином?
С вином да, помощь как раз я хотела попросить.
Хорошо, вино доставят двумя днями раньше.
Отлично, как твои дела мама?
У меня всё хорошо, насколько это возможно.
Я рада, что у тебя всё хорошо, созвонимся тогда среди недели.
Да, созвонимся, всего хорошего тебе, пока.
Пока!
Мелисанда скинула вызов, и ей стало немного грустно оттого, что разговоры с матерью сводились только к делам, и не было никакого намека на душевность, которая была раньше.
Спустя много лет, когда Пьер уже жил в Риме, он вспоминал разговор с дедушкой, и его сердце наполнялось теплом. После окончания лицея и университета, он начал работу в одной из фирм дедушки, и поработав там 5 лет, решил, что пора открывать свою сеть магазинов вина. Вино стало его страстью, он мог часами о нём разговаривать, дегустировать и конечно по примеру деда начал собирать свою коллекцию. В Риме у Пьера было две квартиры, одна находилась рядом с замком Святого Ангела, другая была на улице Корсо. Жил он во второй квартире, поскольку рядом с ней находился его любимый спортивный зал, в который он ходил три раза в неделю для поддержания себя в хорошей физической форме. У него была сеть винных бутиков и закрытых казино в нескольких городах, включая Рим, Милан, Париж и Марсель. Винные магазины снабжались с виноградников его матери, Оливии Сент-Этьен де Грасс. Вина, представленные в его магазинах, были только двух классов grand cru (высший) и premier cru (первый), это обещало особенное наслаждение для людей, которые боготворили этот напиток. Красное бургундское вино из сорта Пино Нуар со сладким вкусом малины, вишни и клубники услаждало вкусы самых притязательных людей, а белое вино Chablis создавалось из винограда сорта Шардонне. Именно такие вина должны были быть на открытии у Мелисанды. Регион Кот-дОр считался сердцем Бургундии, а в переводе с французского языка означал «Золотой берег».
Глава 2
Время расставаться
Во Франции у мадам Сент-Этьен де Грасс было великолепное шато с виноградниками в регионе Кот-дОр, в которых производились лучшие и самые дорогие вина Бургундии. Оливия жила во Франции всю свою жизнь и в отличие от отца не собиралась никуда переезжать. Она родилась в предместьях Бона, но детство и юность прошли в Лионе. Когда зашли разговоры о переезде родителей на Сицилию, Оливия решила переехать в Дижон. Сначала Людовик думал, что она переедет вместе с ними, но он не учел тот факт, что она к этому моменту выросла и была уже готова сама принимать важные решения и нести за них ответственность. Однако Людовик был человеком, которого сложно было убедить в чем-то, и он решил выставить условие, при котором Оливия могла остаться во Франции и жить самостоятельно. Поскольку его общение с ней было ограничено во времени на протяжении всей жизни, то он и предположить не мог, что его дочь будет против переезда с ними. Он думал, что она это воспримет как нечто неизбежное, но оказалось, что он ошибался. В один из осенних вечеров он решил поговорить с ней серьезно о будущем. Оливия сидела возле камина и читала очередную книгу, она так же любила смотреть, как трещат дрова и как языки пламени пляшут в воздухе.
Оливия, мягко обратился к ней Людовик, пойдем до ужина поговорим у меня в кабинете.
Она поняла, что разговор будет серьезный, раз отец позвал её в кабинет. У них всегда было так заведено, всё, что касалось бизнеса или же каких-то перемен в жизни они обговаривали в строгой остановке кабинета, уставленного коллекциями оружия разных времен. Из кабинета была дверь в богатую библиотеку, которую Людовик собирал на протяжении всей жизни. Там любила проводить время не только Оливия, но и Ванесса. Людовик с дочерью зашли в кабинет, и он взглядом указал ей на кресло, чтобы она присела. Сам встал возле окна, посмотрев в него около двух минут, затем сел за свой роскошный рабочий стол. Он был выполнен на заказ из массива дуба с оригинальной столешницей, украшенной инкрустацией ручной работы, а ящики в тумбах были обиты бархатом. Людовик очень любил красивые вещи и не жалел средств на них. Своих детей и внуков он так же приучил к красоте и бережному обращению с вещами.
Оливия, он, внимательно посмотрев на дочь, продолжал речь, ты ведь понимаешь, что это серьёзное решение и мне необходимо убедиться, что ты готова к самостоятельной жизни.
Да папа, я все понимаю.
Людовик поднял ладонь, давая понять дочери, чтобы она его не перебивая, выслушала. Оливия замолчала.
Я знаю, что ты человек свободный в своих мыслях, убежденный в успехе любого своего дела, но я как отец волнуюсь за тебя. Как человек с жизненным опытом я должен тебя предостеречь о сложностях, которые могут возникнуть, когда ты останешься здесь одна. Ты знаешь, что я людей, у которых есть стремления и желания, всегда поддерживал. Я помогу тебе, но хочу, чтобы знала, в любой момент ты сможешь переехать к нам с мамой на Сицилию.
Ход разговора все меньше и меньше нравился Оливии, но она, не перебивая, слушала отца. Понимая, что он все это говорит из самых добрых намерений. Когда отец закончил говорить, Оливия решила, что может высказать свое мнение на это всё.
Она посмотрела на отца, и он понял, что сейчас будет слушать её:
Я вижу, ты хочешь мне что-то сказать.
Да, папа, ты прав. Я бы хотела высказаться.
Хорошо, я слушаю.
Ты знаешь мою любовь к стране, в которой я родилась и выросла, и никогда я не допускала мысли, что мне нужно будет её покинуть. Я люблю Лион, Париж мне иногда приятен, но не настолько, чтобы в нем бывать чаще, чем это необходимо. Здесь все для меня родное, все дышит моим детством. То, что ты выбрал Италию для переезда, я думаю это не случайно. Ты готовишься к этому переезду довольно долгое время. Ты построил свою жизнь по своему, достиг всего, чего хотел, ты пример человека, на которого хотят равняться многие люди. И я в их числе, я хочу быть похожей на тебя, чтобы ты гордился мной. И я хочу построить свою жизнь сама. Поэтому прошу оставить меня здесь.
Людовик молчал и думал в это время над тем, что как-то неожиданно для него выросла дочь. Им овладели тревожные мысли о жизни на Сицилии без дочери. Ему всегда казалось, что это время не наступит никогда. Но он понимал, что у каждого человека есть шанс прожить свою жизнь так, как хочет человек, и лишать такой возможности свою дочь было бы колоссальной ошибкой. Его отвлек от мыслей стук в дверь.
Войдите!
Вошла Луиза и сказала:
Ужин готов, вы скоро выйдите к столу? Мадам спрашивает.
Да, мы скоро выйдем. Пять минут.
Хорошо, и она ушла.
Людовик встал и подошел к окну.
Хорошо, он повернулся к дочери, я тебе куплю шато и дам денег на открытие бизнеса. Мы вместе составим бизнес план, и у тебя будет год, чтобы развить свой бизнес.
Услышав это, Оливия с трудом удержала себя от проявления бурной радости. Она знала, что отцу яркое проявление эмоций никогда особо не нравилось. Он был человеком сдержанным и холодным, скупым на проявление каких бы то не было эмоций, будь радостное или печальное событие, его лицо оставалось неизменно спокойным, и ни один мускул не шевелился.
Хорошо папа, спокойно ответила Оливия на предложение отца, я уверена, что ты не разочаруешься в своем решении и во мне.
Дай бог, отвечал Людовик, а теперь можно и к столу выйти.
Да можно.
Они вышли в столовую, но за столом никого не было.
Луиза! громко позвал Людовик, домоправительница вышла из кухни.
Вы звали?
Да, а где Ванесса?
Мадам ждала вас, а потом попросила шаль и вышла в сад.
В такое время, задумчиво произнес хозяин дома.
Оливия посмотрела на отца и вежливо предложила:
Может, мы с тобой выйдем в сад и найдем маму? Надо ведь сообщить ей новость.
Людовик быстро взглянул на нее и кивнул. Они вышли из дома.
Ванесса терпеть не могла долго находиться в ожидании чего-то или кого-то. Её это угнетало, и она, оставаясь в одиночестве, часто шла к своим любимым розам. Когда Людовик улетал по своим делам, она умирала от тоски и много времени проводила в своей комнате, сидела в кресле и смотрела в окно, что она там видела или хотела увидеть, никто не знал. В такие моменты она даже не выходила есть и Луиза приносила ей еду в комнату, иначе бы в один из дней Людовик рисковал найти умершую от голода жену. Она любила выходить в сад и сидеть в беседке, которая была окружена кустами старинных роз Gerda Nissen, цвет у них был карминово-розовый, а благоухали они сладким фруктовым ароматом. Эти розы она увидела в старом саду, когда летала в путешествие в Германию. Ей рассказали о том, что этот сорт был создан во времена Виктора Гюго и ее это очень впечатлило. Именно эти розы Ванесса высаживала сама, несмотря на то, что у них был садовник, который следил за порядком.
В этот вечер она сидела в столовой и ждала мужа и дочь, когда прошло некоторое время, устав от ожиданий она решила пойти в свою любимую беседку, к розам.
Луиза, бархатным голосом она позвала свою верную служанку.
Мадам вы звали? Луиза улыбнулась и подошла к хозяйке дома.
Ты могла бы подняться наверх и принести мне шаль, я хочу пройтись в сад.
Но скоро ужин, заметила домоправительница.
Они все равно ещё в кабинете, у меня есть время, да и одной сидеть за столом мне некомфортно.
Хорошо, сейчас принесу, сказав это, Луиза ушла.
Ванесса накинула шаль на плечи и вышла в сад. К тому моменту, когда из кабинета вышли Людовик с дочерью, она занималась обрезанием своих любимиц.
Оливия и Людовик шли по дорожке, вымощенной камнями, щебетали птицы и медленно спускались сумерки. Они услышали, как работает секатор, и поняли, Ванесса занята делом. Когда она занималась своими розами, настолько уходила в себя, что окружающий мир переставал существовать, были только розы и она. И время протекало очень незаметно. В этот раз она снова была в своих мыслях и не услышала, как к ней подошли муж и дочь.
Мама, она оглянулась на зов и встретилась взглядом с Людовиком, и первый раз за долгие годы их супружеской жизни не отвела глаза под тяжестью взгляда мужа. Натянутые отношения между родителями никак не влияли на их отношение к дочери.