Ты чего остановилась?
Мне почему-то казалось, что перейдешь колодец, и там сразу ящики, бочки. А тут Маша посветила в глубь штрека, и там, как собачьи глаза ночью, вспыхнуло множество искорок.
Бутылки! Их были сотни. Вот именнобыли, а сейчас по всему полу валялись осколки. Изредка попадались и неразбитые бутылки, но все пустые.
Э, меня забыли! кричал Боинг, Ромелла, подержи доску!
Но Петька уже бежал по штреку:
Вот он, склад! Ребята, здесь кто-то уже был до нас.
Маша наступила на доску, и Боинг перебежал к ней.
Дорвался, Ромелла, сплюнул он. Теперь будет болтать, что он один склад нашел.
Чай! Бочонок, пустой! Опять чай! кричал Петька. Луч его фонарика прыгал по стенам, и там было все так, как представляла Маша: и бочки, и ящики с чаем. Только все разоренное, разбитое вдребезги, как будто на складе Бобрищева порезвилась стая обезьян.
Маша не чувствовала разочарования: тайна катакомб разгадана, а в клад ей никогда по-настоящему не верилось. Они с Боингом подошли ближе.
Смотрите! Петька совал им шестигранную коробочку из жести, разрисованную пагодами и китайцами с девчачьими косичками. Больше ста лет ей, а как новенькая!
Боинг взял из раскрытого ящика такую же коробочку, раскрыл и перевернул. На камни упала слежавшаяся зеленая лепешка. Чай давно сожрала плесень, и эта плесень успела погибнуть и сгнить.
Приятного аппетита! Боинг пнул ногой ближайший ящик, и оттуда, звеня и разбиваясь, покатились пустые бутылки.
Не бей, сказала Маша. Им все-таки сто лет, может, пригодятся какому-нибудь музею.
Разве что музею. Потому что в «прием стеклотары» их не возьмут, заметил практичный второгодник.
Петька азартно ковырял ржавой лопаткой щель в стене:
Там клад, ребята, чтоб я сдох, клад! Бобрищев был хитрый! Снаружи склад, а за стеной клад.
Боинг обследовал щель, поднеся фонарик вплотную.
Сдыхай, Ромелла, это просто трещина Ну-ка, что у тебя за лопатка?
Не знаю, на полу валялась.
Дай, Боинг отобрал у кладоискателя лопатку. Саперная. Это солдаты все здесь погромили. В войну, когда в школе был госпиталь.
Я все-таки поищу золото, упрямо сказал Петька. Приду с металлоискателем Евгень Евгеньича и поищу!
Маша покачала головой:
Поищи, конечно, только знаешь, что Дед говорит? Клады появляются во время войн и революций. Если бы Бобрищев дожил до семнадцатого года, то зашил бы в пояс бриллианты и бежал за границу, а что потяжелее и побольше размером спрятал бы в катакомбах. А так от кого ему было прятать?
Петька вздохнул, прощаясь с мечтой о кладе.
Ничего, сказал он, Бобрищев не один был миллионщиком на Черном море. Я в других местах поищу.
Боинг шарил в остатках контрабанды, надеясь найти что-нибудь полезное в домашнем хозяйстве. Поднял маленький бочонок, постучалгнилой. Хотел перевернуть еще один ящик, но под Машиным взглядом открыл его осторожно.
Две бутылки целые, с вином! Слышь, Алентьева, я тебе ничего не подарил, так возьми.
И мою возьми! добавил Петька.
Это почему твою?! Я их нашел!
Да какая разница! Мы их дарим, и все.
Зачем мне вино? стала отказываться Маша.
Сейчас не надо, а потом пригодится, запасливый Боинг достал из сумки пакет и уложил в него пыльные бутылки. Вино от старости не тухнет. Выпьешь на свою свадьбу и нас вспомнишь!
Да, мы тебя вспомним, Боингуля, вставил Петька.
И получил от Маши сумкой.
Глава XXПОСЛЕДНИЙ СЮРПРИЗ
Прощались второпях: Петька и Боинг спешили на урок, Машадомой, собираться. Она расцеловала мальчишек в перепачканные щеки и оставила им ключ, взяв слово, что к возвращению историка из больницы он будет под гипсовым Сократом. Пока Боинг задвигал на место камни, вынутые из подвальной стены, Петька проводил Машу до черного хода. У него на носу белел нечаянный клоунский мазок мела, а глаза блестели.
Маш, вздохнул влюбленный. Маша!
Уедешь ты. Теперь скажу открыто:
Не знаю я, любил иль не любил.
Но сердце шепчет: «Дурень, упустил!»
Как мало прожито, как много пережито.
Последнюю строчку ты у кого-то своровал. Я ее уже слышала, сказала Маша, боясь разреветься.
Я творчески переработал Наследие русской поэзии, сообщил Петька. Маш, а я все равно приеду в Москву и буду учиться с тобой в институте!
Ты сначала в школе исправь двойки. А так приезжай, мне-то что, согласилась Маша и ушла, заставляя себя не оборачиваться.
Сентябрь на югепоследний вздох лета. Зелень всех оттенков лезла из трещин в асфальте, из водосточных желобов, с крышотовсюду, куда ветром занесло горстку пыли и хоть одно семечко. Укрополь дрожал и расплывался в глазах от слез.
Маша совсем забыла, что дома ждет обещанный Дедом человек-сюрприз. Вошла, не успев удивиться, что дверь не заперта, и в гостиной увидела незнакомого милиционера. Он сидел к ней спиной, крутя ручки приемника, который сегодня утром выпросил Билли Боне. По комнате скакали обрывки музыки и дикторских голосов.
Маша кашлянула, и милиционер повернулся к ней. Это был Билли Боне!
Что, не ожидала? усмехнулся бывший моряк. Сунул руку под стол и, смахнув с головы милицейскую фуражку, нахлобучил другую, похожую, только с непонятным гербом и серым простреленным околышем.
А по виску, сказал он, крутя пальцем в пулевой дырке, по виску непрерывно течет кровь.
Куриная! догадалась Маша.
Ага. В прошлый раз я мазался фломастером, но, по-моему, не произвел особого впечатления на твою подружку. И отмывался потом целый час, всю кожу содрал. А тут смотрю, кошка тащит цыпленка. Я и одолжил немножко крови. Для достоверности.
Маша в упор посмотрела на Билли Бонса. Если бы взглядом можно было прожигать и пригвождать, этот притворщик уже трепыхался бы на стенке, дырявый, как дуршлаг. Из-за него Наташка чуть с ума не сошла, а потом чуть не разорвалась между Боингом и Петькой. А ему, видите ли, достоверности не хватает! Сидит, улыбается!
Милиционер, а врете, буркнула она.
А что было делать? развел руками Билли Бонс. Бежал особо опасный преступник, убийца. Скрывался в катакомбах, я его разыскивал. А тут вы под ногами путаетесь! Надо же было вас отпугнуть.
Кто особо опасный, Федя?
Нет, его брат, Сергей. Федя искал для братца фальшивые документы, вот его и подвели к авторитетному уголовнику по кличке Леха Уж. Билли Бонс закатал рукав. Со вчерашнего дня кинжал со змеей сильно побледнел. Братан, тебе ксива нужна? Без проблем, только бабки гони! прогнусавил он, растопырив пальцы.
Здорово, признала Маша. Даже Самосвал поверил, что вы бандит.
Ты со своим Самосвалом чуть операцию нам не сорвала! Я шатаюсь по катакомбам, наколку эту дурацкую рисую по два часа, чтобы не ошибиться, сделать, как в прошлый раз. Наконец он мне поверил, назначает встречу на пять утра. А в половине третьего прибегает какой-то сумасшедший капитан и надевает на меня наручники. Челюсть мне чуть не сломал! Билли Боне потрогал себя за подбородок и заключил с философским видом:Хотя и я виноват, прозевал Самосвала. Порой даже бабуин не видит, что у него под носом.
Маше это кое-что напомнило:
«Порой даже мудрый слон хлопает ушами» Так это вы были в катакомбах?
Ну, я, подтвердил Билли Бонс.
А зачем выход завалили? Мы же могли заблудиться и умереть!
А завалил не я, а Сергей, Голомазов его фамилия. Я шел за ним, потом слышу, грохот за спиной, как будто кто-то упал. Вернулся, нашел Петькину сандалию. Ну, думаю, труба дело: взяли меня в коробочку. Сейчас гражданин Голомазов спрячется за ближайшим углом, а те сзади погонят меня ему под выстрел.
И вы сами спрятались.
Ну да. Боинг пробежал мимо и не заметил, что идет уже не за мной, а за другим человеком. А потом, когда вы прорывали ход, я ждал за поворотом.
И Самосвал опять вас завалил.
Завалил. Я все ногти обломал, пока прорылся, вздохнул Билли Бонс. У него это получилось так жалобно и так забавно, что Маша рассмеялась, и милиционер тоже с удовольствием посмеялся над собой. Почему не посмеяться, когда все позади.
А куда Дед вчера летал? спросила Маша.
В Севастополь по моим делам. Надо было проверить одну версию про Толича. Мы сперва думали, что он тоже замешан. Ведь кто-то же сказал Феде, что из школьного подвала есть ход в катакомбы.
А милиционеры не могли проверить этого Толича, надо было генерала разведки посылать? съязвила Маша.
Ему самому хотелось. Видишь ли, Севастополь уже не Россия, наша милиция не имеет права там действовать. Надо сперва получить разрешение, тонну бумаги исписать. А твой дед полетел туда якобы от родителей школы: мол, обещали нам историка на замену, где этот Толич? Оказывается, Толич торгует чаем для похудения и ни о какой истории слышать не хочет. Письмо Евгень Евгеньича у него валялось нераспечатанным.
Дед приехал неожиданно, когда Маша не успела собрать и половину вещей. Первым делом он снял генеральский мундир, по привычке повесил в шкаф, потом спохватился и уложил мундир в коробку от бананов. Этих коробок Маше во множестве надавали в овощном, и теперь весь дом тонко пах тропиками.
Ох, и намучился я в форме! Все глазеют, на светофоре остановишьсяв окна заглядывают!
Разве не приятно? удивилась Маша. Все на тебя смотрят
Это женщинам приятно, когда на них смотрят. А разведчику от чужих взглядов столько же удовольствия, сколько карасю от сковородки. А ты как, Муха? Успела проститься с ребятами?
Успела. Петька с Боингом такие чумовые, вино мне подарили на будущую свадьбу.
Дед не удивился подарку: в Укрополе многие делали домашнее вино.
Давай сюда, я к мундиру положу, на мягкое. Оно хорошо закупорено?
Не знаю. Маша выставила бутылки на стол. Вроде не текут.
А почему грязные? Дед полез в карман за очками, прочитал винную этикетку и, притихнув, сел на диван.
Ты что, Дед? испугалась Маша. Сердце заболело?
Дед помотал головой.
Откуда это? выдавил он.
Бобрищевская контрабанда, из катакомб. Там было всего две бутылки, остальные кто-то до нас перебил.
Из катакомб, повторил за Машей Дед. Температура низкая, темнотавсе, как в винном подвале. Оно не должно было испортиться А ты представляешь, сколько стоит это вино?
Дорого?
Дорогоне то слово. Шато Латур 1890 года! Такое вино уже и не пьют. Его коллекционируют.
Из маминой комнаты вышел Билли Бонс с тряпкой в руках. Он там укладывал книги, стирал с них пыль, а больше читал.
Бордоское виноаристократ среди вин, продолжал Дед. В Англии его называют кларетом. А Шато Латурсамый знаменитый из замков Бордо. Когда Бобрищев заказывал это вино во Франции, оно уже было дорогое, а сколько стоит сейчас, я даже примерно не знаю. Однажды при мне бутылочку Шато Латур урожая 1913 года продали на аукционе за двенадцать тысяч долларов. Но с тех пор много лет прошло, а коллекционное вино с годами только дорожает.
А на вид и не скажешь, заметил Билли Бонс. Занюханные бутылочки, на стол поставить неудобно. Ну-ка, я пыль с них И он потянулся к бутылкам с тряпкой.
Ни-ни! закричал Дед. Пыльсвидетельство того, что вино старое. Ее не стирают!
Билли Бонс уселся рядом с Дедом, смущенно комкая тряпку.
А что теперь делатьв милицию их нести? спросила его Маша.
Нет, по закону сдавать государству надо золото, драгоценности. За вознаграждение, конечно. А винобытовая находка. Раз нет владельца, оно твое.
Отдадим эти бутылки ребятам, решила Маша. Петькин отец о машине давно мечтает, а Боинг вообще плохо живет. Лопает все подряд, по-моему, его дома не кормят.
Отдать-то надо, согласился Дед. Но ни мальчики, ни их родители не смогут продать это вино.
Маша подумала, что да, если в Укрополе повесить объявление «Продаю бутылку вина за 20000 долларов», то соседи сразу же вызовут «Скорую» из сумасшедшего дома.
Я сам его продам, сказал Дед. Как-никак, в Америке я был неплохим бизнесменом. Только давай пока ничего не говорить мальчикам. Пусть они подрастут и решат, что им хочетсяучиться дальше или открыть свое дело. Тут мы их и обрадуем.
Правильна, поддакнул Билли Бонс. Эти бутылки не из нашей жизни. У нас никто цены им не знает. Продадут по дешевке, а то и вовсе выпьют.
Как те солдаты. Наверное, миллион профигачили, добавила Маша.
Какие солдаты?
Да Петька там нашел саперскую лопатку. Это солдаты, еще в войну. Больше некому.
Дед загадочно улыбнулся и промолчал.
Через час груженный банановыми коробками джип выезжал со двора. Покосившуюся воротину придерживал Билли Бонс.
Я останусь на выходные, если не возражаете, сказал он Деду. Хорошо здесь. Эх, были бы деньги, я бы на самом деле купил ваш дом!
Почему нет? ответил Дед. Поживи, подумай, может, расплатишься понемногу, а мы тебя не будем торопить.
Я даже не знаю, как вас зовут! спохватилась Маша.
Милиционер улыбнулся:
Меня зовут Билли Бонс. А еще Леха Уж, вор-рецидивист. Зачем тебе мое настоящее имя? Ты его забудешь через пять минут.
Не забуду, пообещала Маша, и Билли Боне назвал свое имя. Она забыла его сразу же, потому что уже начиналась новая жизнь, а милиционер оставайся в старой.
Последними укропольцами, которых видели Дед с Машей, были Барс и завхоз Иванов. Прихрамывая, завхоз тащил куда-то дырявый алюминиевый бидон; кот бежал за ним как привязанный. Дед затормозил, хотя Иванов был не из тех людей, с которыми хотелось прощаться.
Уезжаете? сказал он. Конечно, кому Москва, а честным труженикам горбатиться!
Барс, как только завхоз остановился, стал тереться затылком о его штанину.
Пшел! отпихнул его Иванов. Кота вот бросили, а он меня терроризирует!
Выньте валерьянку из кармана, подсказав Дед. Из левого.
Завхоз охлопал карманы и вынул из левого невзрачный корешок:
Правда, валериана. Я его на той неделе выкопал и забыл.
Он размахнулся, собираясь забросить корешок. Ошалевший от любимого запаха Барс понял, что его сокровище вот-вот улетит неизвестно куда, и деранул ивановскую штанину когтями.
Животное, а понимает, в чем польза, отдергивая ногу, заметил Иванов и припрятал полезный корешок.
Иванов, сказал Дед, дело давнее, признайтесь, зачем вы лазили в колодецвино пить?
Завхоз опустил голову.
Нашли, еле слышно вымолвил он. Нашли! Я боялся, что когда-нибудь найдут и спросят Только я не один, нас целая компания была.
Ну разумеется, кивнул Дед. Кто-то должен был спустить вас в колодец, кто-то стоял на атасе, чтобы учителя не заметили В каком классе вы учились?
В десятом. У меня щеночек свалился в колодец, сказал Иванов. Я за него сто рублей отдал, а он утонул. Я злой был, понимаете?
Начали вас поднимать, и вы увидели ящики в штреке, подсказал Дед.
Увидел. У меня сильный фонарик был, шахтерский. Нагрузил ребятам ведро бутылок, сам выпил, а остальные перебил. Злой был за щеночка.
Ребята выпили, стали вас поднимать и уронили.
Ага. Разбежались, гады: думали, я тоже утонул. Я по стенкам вылезал со сломанной ногой, три раза срывался Если бы я тогда знал, почем это вино, прошелестел Иванов. Если бы знал!
Иди, сказал Дед, иди, честный труженик, и не завидуй. Я за свои генеральские погоны пятьдесят лег отслужил. А тебе удача сама дуриком шла в руки, так ты ее разбил со злости.
Дед тронул машину; Иванов и Барс глядели ей вслед. У завхоза кривилось лицо. Кот сидел у его ног с безразличной мордой древнего божка, которого не волнуют ни деньги, ни славаничего, кроме, разумеется, валерьянки.
Они становились все меньше и незначительней, пока не пропали совсем.