Покачивая головой взад-вперед, вцепившись в руку, обвивающую талию, внезапно почувствовала, что моя грудь вот-вот разорвется.
Нет-нет-нетголос дрогнул, а я возненавидела себя за проявление слабости.
Не обращая внимания на то, как царапала его руку, Ромеро поднял ее и мягко сжал мое горло. Поцеловал в висок и начал тихо говорить на ухо.
Дыши глубже. Держу тебя, детка. Я здесь. Он, бл*ть, не может прикоснуться к тебе.
Парень сильнее сжал мою талию, намеренно сдавив рану. Хныкнув, оттолкнулась от него, успокаиваясь в безопасности, избавляясь от боли.
Взгляни на него, Эльф. Как ты себя чувствуешь?
Вновь сфокусировавшись на епископе, посмотрела на него безумным взглядом. С вздымающейся грудью я могла собраться, чтобы почувствовать лишь одну эмоцию.
Ненависть.
Я ненавидела его.
Я не узнала его по той дыре в стене, но, бл*ть, ненавидела на самом деле. Ненавидела то, что он олицетворял, как заставлял стыть мою кровь, что они делали, что выпили каждую каплю моей невинности своими педофильскими членами.
Ненавидела его за все, что отняли у меня, и за нанесенный ими непоправимый ущерб. Понятия не имела, как его поймали, да и было все равно,онпаразит, которого нужно было уничтожить.
Я я ненавижу его,выплюнула злобным тоном.
Умница девочка,выдохнул Ромеро похвалу мне на ухо.Держись за эту ненависть, детка. Заставь его истекать кровью.
Это был словно транс. Шагнув вперед, нацелилась на епископа в кресле и повернув рукоять ножа в ладони, усилила хватку.
Наклонившись, грубо вцепилась ему в волосы, убедившись, что он не может повернуть голову, и воткнула тонкое серебряное лезвие в левое ухо.
Он начал орать, но этого было недостаточно. Стиснув зубы, продолжила проталкивать его, минуя ушную раковину, вкручивая в канал и разрывая барабанную перепонку.
Нож был как открывалка для бутылок. В тот момент, когда вынула его, кровь хлынула, будто выбило пробку, попала на мою рубашку, стекала по мочке уха и капала на его белую одежду. Кожа стала темной вишнево-красной, когда он зарыдал. Ему явно было очень больно, но мужик не был близок к тому, чтобы умереть пока что.
Я провела окровавленными кончиками пальцев по его лицу и использовала слезы, чтобы смыть кровь. Он задыхался и давился от сильных рыданий, дергаясь так сильно, что чуть не опрокинулся.
Мне нравилось видеть этого беспомощного человека, с воплями выпучившего глаза, пока свободно капала кровь. Единственное, что могло сделать этот момент более совершенным, если бы он вымаливал прощение у моих ног.
Ладонью запрокинула его голову назад, пока он не уставился в потолок.
Вы выглядите очень жалко, мистер Бишоп,садясь к нему на колени, оглянулась на Ромеро, робко улыбнувшись.Пожалуйста, не мог бы подержать его неподвижно для меня?
Без единого возражения он обошел вокруг стула и крепко схватил епископа за седые волосы.
Приставила кончик ножа к основанию горла и медленно вкрутила его. Мужик разразился низкими стонами между рыданиями.
Ой, неужели так уж больно?ворковала, прикусив нижнюю губу.
Сильным толчком прорезала кожу, воткнув лезвие прямо туда, где была трахея.
Взгляд карих глаз расширился, так как он был вынужден полоскать горло собственной кровью. Вытащив нож, сжала скользкую рукоять и начала вслепую загонять его всюду, куда только попадала, наконец добившись желанной реакции.
Его предсмертные, испуганные крики эхом раздавались по комнате и подбадривали меня. Зубчатое лезвие разрезало плоть с поразительной легкостью. Я не останавливалась, пока моя грудь не начала вздыматься, а его шея не стала похожа на малиновые соты.
Я чувствовала кровь на лице, в волосах и видела ее на руках до самых локтей. В комнате не было зеркала, поэтому могла только представить, как выгляжу. Волосы епископа уже не были седыми, а голова висела под странным углом. Облизнув губы, ощутила сладкий металлический привкус крови страдальца.
Моргнула и отвернулась от него, понимая, что Ромеро больше не стоял позади стула. Он отступил на несколько шагов, чтобы взглянуть на меня.
Похоже, это было его привычкойнаблюдение за всем, что я делаю, словно он что-то анализировал.
Глядя на него сквозь опущенные ресницы, еще раз робко улыбнулась, чувствуя себя немного смущенной.
Упс, прошу прощения. Немного увлеклась.
Подойди сюда.
В голосе не было изменений, не могла разобрать его настроение. Вытерев окровавленные ладони об испорченную рубашку, без колебаний подошла к нему.
В ту же секунду, как приблизилась, он запутал в моих волосах свою руку, слегка запрокинув голову назад, так что теперь я смотрела на него снизу-вверх.
Скажи, как себя чувствуешь.
Чувствую себя лучше.
Прекрасно.
Он одарил меня улыбкой, которую я быстро начала обожать, и прижался своими губами к моим, скользнув рукой из моих волос к затылку. Мужчина поцеловал меня сильно и крепко, не произнося ни слова. Казалось, что знаю его уже тысячу лет.
Отступая назад, мы перебрались в другой конец комнаты, не отрываясь друг от друга. Без предупреждения он развернул меня, и я обнаружила, что согнута над металлическим столом, у которого Ромеро меня зашивал.
Его нога оказалась между моими и раздвинула их. Недвусмысленный звук опускающейся молнии вызвал у меня ликование от нетерпения. Одобрительно хмыкнула, когда Ромеро скользил гладкой головкой своего члена вверх и вниз по губкам, растирая влагу возбуждения.
Ты грязная маленькая сучка. Бл*, Кали, твоя киска просто течет на мой член.
Я лишь для тебя такая, Ром,простонала и подтолкнула себя к нему, пытаясь заставить его войти внутрь.
Очевидно, это было правильное заявление. С рычанием он схватил меня за волосы и вонзил свой член.
Моя киска сжимала его длину, как тиски. Раздвинув ноги чуть больше, схватилась за край стола, чтобы держаться, пока он вбивался в меня.
Твоя киска так ох*енно чувствуется,прорычал он.Положи ручки между ног, детка. Потрогай себя.
Охотно откликнулась на его приказ. Зажав руку между бедрами, больше не узнавая себя, лаская свой и без того чувствительный клитор. Грязные разговоры никогда раньше не делали меня влажной, а убийство кого-то, не вызывало такой страсти. По мере того, как струилась кровьвозбуждение резко усиливалось. Мне нужно было трахнутьсяжестко, а Ромеро дал именно то, что необходимо.
Одной рукой он сжал в кулаке мои волосы, а другую прижал к талии, надавливая на рану. Мои ноги чуть не подкосились.
Тебе ведь нравится это?
О, да! Не останавливайся!умоляла его.
Скажи, что тебе нужно,требование было риторическим.
Этот мужчина знал, что мне нужно, лучше, чем я сама, однако была настолько безрассудна, что прочла бы алфавит, если бы он попросил об этом.
Мне нужен ты, Ром. Трахни меня, сделай больно.
С очередным рыком, который прозвучал скорее по-звериному, чем человечески, он дал именно то, о чем просила.
Парень повернул мою голову так, что я едва могла глотать, прижал ладонь к ране и укусил за плечо настолько сильно, что мои эндорфины сошли с ума от боли. Стол накренился и упал от силы толчков наших тел, ударяясь об пол с громким стуком.
Ром!имя выплеснулось из легких и прокатилось эхом по всей комнате.
Издав беззвучный крик, я сжималась вокруг него, когда мои глаза закатывались к затылку.
Он, сыпля проклятьями, вышел до того, как я успела кончить.
На колени,прохрипел мужчина, скручивая мои волосы.
Немедленно упав, тихонько зашипела, когда ударилась о бетон.
Рот.
Как только губы приоткрылись, скользкий член ударил мне в заднюю стенку горла. Задыхаясь, схватила его за бедра и позволила трахнуть меня в рот, впуская как можно глубже, отсасывая ему.
Член дважды дернулся. Он издал невнятный стон, когда я с жадностью проглотила каждую каплю спермы, попавшую мне в рот, обвивая языком кончик, чтобы убедиться, что получила всю соленую жидкость.
Когда Ромеро отстранился, я сомкнула губы. Прижав руки к коленям, смотрела на него, пока он застегивался, все время взирая на меня сверху-вниз. Мы оба боролись за то, чтобы восстановить дыхание.
Вытянув руки перед собой, уставилась на покрывающую их кровь и размышляла, как ужасно ошибался Тито, когда сказал, что я ничего не боюсь. Вспомнила, как отец твердил, что грехи меня поглотят заживо.
Ненавидела тот факт, что один ошибался, а другойправ.
Нечточто бы ни было между намибыло просто ужасающим чувством. Оно росло пугающе быстрыми темпами. Возможно ли так быстро упасть? Разве можно все остановить? Хотела ли я этого вообще?
Это было инстинктивно, словно дыхание. Совершенно неожиданно и непостижимо. Он заставил меня почувствовать так много внутри себя, ощутить вещи, которые не поддавались объяснению.
Я ломала голову над происходящимувлекательно, вызывающе, безумно, чрезмерно эмоционально. Как раз в это время было бы разумно убежать от него как можно быстрее, но, словно мотылек-самоубийцалетела на пламя все ближе и ближе.
Его чистые руки накрыли мои грязные, и он помог мне подняться. Когда коснулся моего лба, то поняла, что оказалась обречена.
Ромеро был мучительным, манящим, адским пороком, а я жаждала, чтобы его клеймо стояло на каждом дюйме моей кожи.
Глава 16
Ромеро
Чтобы произвести на меня впечатление, понадобилось бы очень много времени, но Кали занималась этим с момента нашего знакомства.
Она напомнила мне львицу, потрясающую и чертовски жестокую. Теперь понял, почему ее кожа была белой, как снегэто холст, предназначенный для красного цвета. Девочка была бы похожа на богиню, залитую кровью, ангела-убийцу с дьявольскими рожками.
Женщина превзошла мои ожидания и прошла первое испытание. Я должен был убедиться, что она не из Ордена, и теперь понял. Ее ненависть была великолепным инструментом. А больсилой.
Симулировать такое безумие было невозможно. Видел, как оно кипит под ее кожей, желая выплеснуться. Мне не нужно было его взращивать, безумие уже наполняло ее вены.
Значит, сумасшествие поразило и ее,размышлял Гримм, глядя через всю комнату на Арлен, спящую на диване.
Если она не была с Орденом, то с другой группой,предположил Кобра, выпуская кольцо дыма.Группой, которая либо не вписывалась в нынешнее столетие, либо скрывавшая от нее всякое дерьмо, в частности, о нас. Мы все понимаем, что девушка не случайно оказалась в том лесу.
Скрестив руки, кивнул. Хотел бы знать, кто ее так защищал, что она не знала обо мне того единственного, что, казалось, знал весь мир. Правда, если девушка не была столь искусна в проявлении двуличия, как я, тогда она была по-настоящему несведущей. Для нее такая наивность была одновременно и благословением, и проклятьем. Благословение, конечно, играло мне на руку. Оставалось лишь принять все, что она могла предложить, пока я не овладел бы ее разумом, телом и душой.
Чувство, которое Кали вызывала во мнепервобытное.
Если бы я был акулой, она была кровью в воде. Яволком, а онакроликом. Хотелось, чтобы девочка так глубоко проникла в меня, что, когда столкнулась бы с правдой моего мира, была бы обречена.
ОнаКобра замолчал, затушив косяк.
Маниакальна по-детски,закончил за него, открывая шкаф.
Ага, именно.
Протягивая ему миску, расправил плечам.
Не думаю, что это преднамеренно.
Окинул его предупреждающим взглядом, чтобы он тщательно выбирал следующие слова.
Я не сужу, просто указал на то, что твоя девочка может быть безумнее тебя.
Девид вырезал ее из чрева матери и сам вырастил. Кто, бл*ть, знает, что творилось в то время? Кали не облажалась, когда мы ее встретили, возможно, это убежище для ее разума,заявил Гримм.Мы действительно собираемся иметь дело с этим?
Проклятье, Гримм, я так остро ощущаю твои эмоции,пошутил Кобра.
Было понятно, почему он задал именно этот вопрос, но я не удосужился ответить. Калине Тиффани. Мне не нужно было так сильно ее использовать, и уверен, что, бл*ть, никогда бы ею не поделился. Одной мысли, что очередной ублюдок прикоснется к девчонке, было достаточно, чтобы я впал в ярость.
Тихий звук заставил всех нас посмотреть в сторону лестницы, увидев, как Кали спускается вниз. Она приняла душ и оделась в большую белую майку и черные кружевные гольфы, которые сочетались с кожаной курткой и такими же темными ботинками.
У нее определенно была своеобразная манера одеваться; было впечатляющим то, что эти шмотки из коробки с барахлом, снятым с мертвецов, но мне бы хотелось, чтобы у малышки было все, чего бы только она не пожелала.
Улыбнувшись и махнув рукой, она направилась на кухню, где были мы втроем, быстро оглядев Арлен.
Улыбнувшись шире, девочка пронзила меня взглядом голубых глаз. А я почувствовал странную херню всем своим нутром.
Мне приходилось совершать множество дерьма. Убивать без угрызений совести и безжалостно брать все, что хотел. Не верил ни в какую любовь с первого взгляда, даже нахер не знал, что это за х*йня, но был пи*дец как уверен, что Калимоя родственная душа.
Эй, приветики,она поприветствовала всех, но сразу же направилась ко мне.
Если бы какая-нибудь другая цыпочка проделала это, то ее бы выпнули в противоположную часть комнаты. Мне были чужды навязчивость, чувствительность или эмоциональность. Но я хотел Кали.
Откинув несколько прядей светлых волос с ее лица, обхватил девчонку за затылок и притянул к себе, прижимая рот к ее губам. Она положила изящные руки мне на грудь и вздохнула, приоткрыв мягкие губки и обвив своим язычком мой.
Мне нравился ее запах, потому что она пахла мной, словно была моей.
Чувствуя себя проклятым неандертальцем, прокручивая это слово в голове.
Мой член был постоянно возбужден с тех пор, как встретил ее. Е*ля никогда не была обязательным пунктом в списке моих дел, а сейчас оказалась во главе. Кали была распутной шлюшкой, а я был более чем счастлив дать ей то, что нужно. Все в этой женщине приводило меня к еще большему безумию, чем было ранее.
Когда вы двое закончите еб*ться в рот, чили будет готов,протянул Кобра.
Разбужу соплячку,вызвался Гримм, оценивающе взглянул на Кали и отвернувшись.
Тебе нужно поесть.
Отрываясь от нее, взял миску из рук Кобры и подтолкнул к столу. Кали посмотрела на баранью голову в середине, но никак не прокомментировала.
Мог бы сделать это помягче, говнюк,рявкнула Арлен, когда села рядом с Кали и посмотрела на Гримма, который удерживал за плечо.
Он одарил ее редкой улыбкой и поставил напротив еще одну миску.
Это реально очень вкусно,восторгалась Кали, облизывая ложку и визуализируя всевозможные мои фантазии.
Комплименты шеф-повару, который, к тому же, оказался весьма крутым рыжеволосым чуваком.
Кобра ухмыльнулся, а Кали улыбнулась в ответ.
Потянувшись в задний карман, вытащил выцветшую фотографию, которая была согнута и помята от того, сколько раз складывал и разворачивал ее.
Было бы идеально, оставаться похороненным в киске Кали весь день и есть чили ночь напролет, но это оказалось нереально. Оставалось еще много всякого дерьма, а часики продолжали тикать.
Как только она съела последний кусочек, положил перед ней фотографию.
Сколько из этих людей ты помнишь?
Реакция была мгновенной. Всплеск эмоций озарил ее лицо, и мне была знакома каждая из них, начиная с гнева, стыда и омерзения, прежде чем боль скрылась за маской безразличия.
Всех,ответила девушка ровным тоном.
Кто из них обидел тебя?вмешался Гримм, задавая вопрос, который я никогда не планировал, но намеревался задать.
Взгляд голубых глаз метался по комнате. До того, как ее накроет очередная вспышка воспоминаний, как это произошло в игровой комнате, я сосредоточил ее внимание исключительно на себе.
Схватив за челюсть, повернул ее лицом к себе, блокируя всех остальных наблюдателей.
Кто это был?
Все они,прошептала она.
***
Калиста
После ответа, отказалась смотреть ему в глаза. Рычащий звук Гримма дал мне идеальный повод, чтобы отвести взгляд.
Неудивительно, что он знал мое имя, ему также должно было быть известно, что я дочь Девида.
Меньше всего рассчитывала на то, что он вытащит фотографию пророка и его самых верных последователей, а я буду среди них.
Уверена, что со стороны мы выглядели как счастливые отец и дочь с улыбкой, застывшей на его лице и обернутой вокруг моей талии рукой. Кроме него и нескольких его приятелей никто не знал, что Девид был вынужден меня удерживать, чтобы сделать снимок, потому что всю ночь перед этим у меня был марафон траха в задницу.