Она - Банана Ёсимото 5 стр.

  И правильно! У тебя ведь было все, а у меня ничего, и поэтому ты должен был отказаться от обладания фигуркой. И все же мне хотелось бы вернуть тебе ее. Она ведь связана с воспоминаниями о матушке, хотя довольно долго служила мне оберегом. По­жалуй, пришло время расстаться,ска­зала я.

  Нет, оставь себе. Эта вещь уже цели­ком и полностью твоя. Я ведь завидовал то­гда потому, что был еще совершенным ре­бенком,объяснил Сёити.

Однако я же размышляла совсем о дру­гом.

Пусть все так, но где я в действительнос­ти находилась некоторое время после смер­ти родителей?

  Сё-тян, что касается того случая... примерно сколько лет назад это произошло? Сколько мне тогда было?спросила я.

  По-моему, лет тринадцать или четыр­надцать. Я перед нашей встречей просмат­ривал тогдашние газеты, поэтому думаю, что не ошибаюсь. Я помню также, что ма­тушка тогда совсем пала духом, слегла, и это было ужасно. Она все повторяла, что, если бы присутствовала там, возможно, смогла бы что-нибудь сделать. Хотя все во­круг не переставали твердить ей: Да если бы вы с сестрой все еще общались, вероят­но, ты бы тоже погибла. Так что слава богу, что ты жива. И тем не менее я думаю, что мамина жизнь решительно изменилась по­сле того случая. Она, не зная отдыха, всю себя посвятила домашней рутине. И даже когда умер отец, она по-прежнему продол­жала усердно заниматься повседневными делами.

  Вот как... значит, примерно четырна­дцать,задумчиво сказала я.

  А с твоим так называемым покрови­телем из Флоренции вы сколько лет знако­мы?спросил Сёити.

  Мне тогда было лет десять, когда мы встретились. Я оказалась в его доме благо­даря одному человеку, с которым бабушка подружилась, когда училась в Турине. Мне было десять, емувосемнадцать, это была, пожалуй, моя первая любовь. Хотя мы были совсем детьми, влюбились друг в друга с первого взгляда. До сих пор я не порвала с ним окончательно, он оказывает мне все­возможную поддержку. Он богатый, но при этом очень простой человек. Не женат, и думаю, что серьезных взаимоотношений с девушками у него нет. Сейчас я к нему от­ношусь как к члену своей семьи или покро­вителю.

У него огромная оливковая плантация и полностью отсутствуют какие-либо де­нежные затруднения. Теперь я приезжаю в его дом как к родственнику. Поездка в Италию для меняэто прежде всего от­дых. В сельской местности кажется, что время остановилось и ничего не меняется. Тот дом стал для меня роднее своего собст­венного. А вокруг него почти девственная природа...

Когда произошел тот страшный случай, я как раз собиралась, используя время лет­них каникул, на следующий день наконец отправиться к нему без родителей. Я нахо­дилась в предвкушении этой поездки, но все в один миг рухнуло. Наверняка он тоже приезжал потом, чтобы навестить меня, но я этого не помню. Мы никогда не гово­рим о том времени.

Если бы можно было сделать так, буд­то ничего не случилось тогда, и все шло, как мечталось, было бы здорово, да?вздох­нул Сёити.Что касается меня, то, пожа­луй, было бы только лучше, если бы я не во­рвался к тебе так вдруг, спустя долгие годы, а оставил бы тебя в покое.

Ну-у, не уверена... Кто знает, возмож­но, нам суждено было когда-нибудь столк­нуться лицом к лицу, и все это только к луч­шему. Я много плачу и мучительно пережи­ваю прошлое, но зато я не одна. К тому же и для тебя, потерявшего маму, это рассле­дование тоже может оказаться очень важ­ным,предположила я.

На самом деле я практически не помни­ла событий рокового дня.

Думаю, что я тогда точно паковала вещи в своей комнате на втором этаже. Внизу раздавались голоса горничной, мамы, ма­миного брата и других. Спиритические се­ансы обычно проходили раз в три месяца или полгода в столовой нашего большого дома после специальных приготовлений. Столовую затемняли, зажигали только све­чи и вызывали духа, связанного с кем-нибудь из собравшихся. Мне все это пред­ставлялось довольно мрачным и абсурд­ным. Я абсолютно не верила во всяких там духов, и мне жутко не нравилось, что мама, которая все это организовывала, всегда на­пускала на себя таинственный вид, надева­ла черное и становилась очень властной. А еще мне было крайне неприятно, что па­па, совершенно не обладавший подобными способностями, который на деле был, по­жалуй, самым честным и правильным, словно боялся хоть в чем-то противостоять маме и во всем подчинялся ей. Тогда в Конамия на подобных сеансах нередко пред­сказывали перспективу той или иной сдел­ки, и так как в реальности дела в компании шли весьма успешно, никаких упреков или недоверия не возникало.

Однако мне, просто наслаждавшейся подростковым периодом своей жизни, эти люди, которые, разложив на столе образцы новых товаров, с позволения собравшихся на полном серьезе спрашивают духа, что же из предложенного им стоит импортиро­вать, казались попросту нелепыми.

В тот день шел сильный летний дождь. Это совершенно точно.

Некоторое время в прихожей то откры­вали, то закрывали дверь, горничная в ажиотаже бегала туда-сюда, подавая чай, и все эти звуки доносились до моей комна­ты, смешиваясь с шумом дождя до тех пор, пока дверь столовой наконец не закрылась и не стало тихо. Утомленная сбором вещей, я задремала на кровати и проснулась от страшного крика. Решила, что наверняка вызвали духа, после чего повторился ба­бушкин кошмар, о котором мне расска­зывали, и кто-то сошел с ума. Я испуга­лась и заперла комнату на ключ, собираясь переждать, пока все не утихнет. Я даже не подумала о том, чтобы позвонить в по­лицию, мобильного телефона тогда у меня еще не было. И в моей комнате даже не установили обычный телефон. Я просто дрожала от страха, прислушиваясь к тому, что там происходит.

Дальше помню только ослепительный свет... и свою комнату, залитую этим светом. Однако что именно случилось потом, я не знаю. Мне кажется, что меня увезли в боль­ницу. Наверняка я кричала, дрожала и была не в состоянии контролировать себя.

  Всего за один вечер все в моей жизни изменилось,произнесла я, снова ощутив себя маленькой девочкой.Я чувствова­ла, что мама стала какой-то странной, но не думала, что все так закончится.

  Ты ни в чем не виновата,сказал Сёити.

  Повтори еще раз,попросила я.Должно быть, все говорили мне это, но я не помню.

  Ты ни в чем не виновата.

  Спасибо.

На моем лице появилась робкая улыбка. Я прислонилась к плечу Сёити. Сёити неж­но обнял меня.

Единственное, что меня беспокоит,это судьба той женщины, которую чуть не обезглавила моя мама,сказала я.Горничная, кажется, сбежала, а дядя с супру­гой остались в живых, в конечном счете приобретя выгоду из этого случая. Что же случилось с ней? Что, если она сошла с ума и покончила жизнь самоубийством?..

После секундного молчания послышал­ся приглушенный голос Сёити:

Я разузнал ее местонахождение, обратившись к детективу.

Удивленная, я подняла взгляд:

  Зачем?

  Подумал, что может пригодиться в на­шем расследовании, и заранее навел справ­ки,ответил Сёити.Попробуем встре­титься?

  Почему ты до сих пор прятал козыря в рукаве?улыбнулась я.

  Да просто думал, что лучше действо­вать по порядку в зависимости от обстоя­тельств,объяснил Сёити.

  Такой поступок в обычной жизни вы­звал бы во мне скорее негативную реакцию типа: Задавака, строит из себя главного. Однако в данной ситуации я испытываю исключительно благодарность. Спасибо. Чем занимается эта женщина?поинте­ресовалась я.

  Консультации, целительство, в об­щем, что-то вроде этого,пояснил Сёити.

  По-моему, в своей работе она недале­ко ушла от спиритических сеансов. Я не должна так говорить, но... похоже, этот че­ловек не научился на горьком опыте.

  Именно потому, что не училась, она и посещала такие странные собрания, не так ли?

  Я боюсь, но, пожалуй, нам нужно встретиться. Как-то я беспокоюсь о ней. И еще мне хотелось бы попросить проще­ния,призналась я.

  Я же говорю, что ты ни в чем не ви­новата,улыбнулся Сёити.

Слушая слова Сёити, я почувствовала, что и впрямь начинаю верить в это. За ок­ном беспорядочно пестрели ночные огни Сибуя. Плотные шторы на закрытом окне погрузили комнату в темноту.

Все, все, хватит. Стоит мне еще больше положиться на него, и я стану еще беспо­мощнее, подумала я.

  Похоже, что я флиртую с тобой?спросил Сёити.

  Ты ведь мой кузен. К тому же не обна­руживаю ничего подобного! Я сейчас вот о чем думаю... Что за человек эта женщи­на? Согласится ли она встретиться с нами?

  Давай попробуем ее навестить, а? Если назовем настоящую причину, она мо­жет и отказать, поэтому можно назначить встречу в качестве клиентов, а уже на мес­те извиниться и попытаться побеседовать с ней. Как тебе такой вариант?предло­жил Сёити.Хотя нет. Определенно лучше с самого начала сказать правду. А если она вдруг не согласится, мы изящно отступим.

  Ничего не имею против. Нехорошо об­манывать человека, с которым такое случи­лось. Даже если она не пожелает с нами встречаться, что ж, ничего не поделаешь. Однако, если она бывала на подобных се­ансах, возможно, тронулась умом. У нее нет своей странички в Интернете?спро­сила я.

  Есть! Я уже просмотрел ее. Подожди-ка,сказал Сёити, после чего принес но­утбук и снова присел рядом со мной:Вот эта женщина.

Женщину, которой мама чуть не отре­зала голову, звали Миэко Кума.

Я не знала даже ее имени.

С каким-то странным чувством я устави­лась на это имя. Имя человека, связанного с моей судьбой, человека, с которым нас объединяет кое-что общее, человека, кото­рый наверняка не хочет обо мне и слышать.

Затем увидела маленькую фотографию. Слегка старомодная стрижка лесенкой, уз­кие глаза, добрый взгляд. Общее впечатле­ние тоже не было мрачным. Из-под ворота свитера выглядывал красноватый шрам. Было ясно, что это не родимое пятно. Лишь только я увидела его, как в груди неожидан­но сильно и резко кольнуло.

 Что-то она не выглядит такой уж не­приятной. Производит впечатление просто­го и открытого человека. Может, это просто фото...произнесла я.

  Я прочитал написанное на ее страни­це, но никакого негативного впечатления у меня не возникло. Мне показалось, что там нет ничего мистического, оккультного, очень сложного. Все относительно логич­но,сделал вывод Сёити.

  Попробуем ее навестить?пред­ложила я.Можно в самое ближайшее время.

  Тогда напишу ей письмо,сказал Сёити.

  Теперь уж я точно пойду к себе. Со­всем засыпаю.

  Не могла бы ты показать еще разок ту фигурку, ну, что похожа на каппа?по­просил Сёити.

  Хорошо.

Я достала из сумки мешочек и постави­ла на стол миленькое изображение, словно смущенное, оттого что на него смотрят. И такой знакомый пожелтевший клочок бу­маги, выглядывающий из его рта. Теперь он тоже стал светлым напоминанием о тете.

Сёити посадил фигурку себе на ладонь и, всматриваясь в нее, немного всплакнул. Мне были понятны его чувства и ощуще­ния, поэтому я молча сидела рядом. Сёити вытер слезы и вернул мне статуэтку, а я улыбнулась в ответ.

  Спокойной ночи,с этими словами я поднялась.

  Спасибо,сказал Сёити.Я приехал, чтобы быть полезным тебе, а ты то и дело успокаиваешь и поддерживаешь меня.

  Благодаря тому, что ты появился, пусть немного, но все же мои тревоги поти­хоньку исчезают, что меня очень радует. Я правда так думаю. Я постаралась выки­нуть из головы все, что причиняло мне бес­покойство, и считала, что это мне стало без­различно. Однако на самом деле мне было не все равно, я обманывала саму себя.

Разумеется, я знала, Сёити находится в более глубокой пропасти печали и, как бы там ни было, все его действия продиктова­ны желанием выполнить поручение тети. Тем не менее я не предполагала, что это так приятно, когда кто-нибудь из сочувствия и с симпатией совершает поступки для тебя.

После того, что ты рассказал мне о тете, я так рада, что именно сейчас могу утешить и ободрить тебя. Прежде всего пото­му, что я и представить себе не могла, что могу быть кому-то полезной, просто нахо­дясь рядом. Ведь за исключением детства  я всегда считала себя обузой, доставляю­щей хлопоты другим людям.

Сёити с детским выражением лица слегка кивнул.

Пожелав ему спокойной ночи, я вышла из его номера.

Вечная полуночница, я долго лежала в ванне, после чего, попивая пиво, до глубо­кой ночи смотрела телевизор, и так неза­метно отошла ко сну.

Утро разбудило меня, ослепив ярким све­том, но я, по обыкновению не завтракая, выпила чашечку растворимого кофе, кото­рый нашла в номере, и попросту бездельни­чала, когда раздался звонок от Сёити.

 Доброе утро! Я пока не смог связаться с Кума-сан. Так что думай, чем займемся се­годня. Может, поедем посмотреть твой дом?

 Давай не будем так торопиться... Я только что встала, и у меня голова пока не соображает,сказала я и подумала о том, как это ужаснососуществовать с челове­ком, образ жизни которого так отличается от твоего, поэтому и брак с Сёити был бы со­вершенно невозможен.В такой чудес­ный, погожий денек ехать в это мрачное ме­сто?..с неудовольствием добавила я.

  Два часа с лишним прошло, как я встал. Уже и позавтракал как следует. И просто не знаю, куда себя деть...рассмеялся Сёити.От скуки сходил даже в отельный спортзал.

Ненавижу дисциплинированных лю­дей,отреагировала я.Однако ты прав,

трудные дела лучше завершить побыстрее.

Едем! Я буду готова через тридцать минут.

Я как раз собрала вещи и переоделась, когда через сорок пять минут в дверь посту­чал Сёити. Его пунктуальность тоже выве­ла меня из себя, и я хихикнула. Сёити же просто удивленно взглянул на меня.

  Стало облачно,заметила я.

  Цвет у неба какой-то зловещий, да? Такое чувство, что оно в курсе, куда мы от­правляемся. Как в фильме ужасов,под­твердил Сёити.

Небо и вправду внезапно нахмурилось, и его заволокло многослойными тяжелыми серыми тучами. Красивый голубой цвет, еще недавно видневшийся на востоке, на­чисто исчез, и солнечный свет, пробивав­шийся среди облаков, тоже пропал, словно его закрыли ставнями.

Как раз то, что надо! Такая погода со­ответствует тому дому,ответила я.

Погрузив вещи в машину Сёити, мы вы­ехали из подземного отельного паркинга.

По дороге купили цветы, а еще Сёити прихватил несколько свечей невероятной красоты, которые нам попались в лавке с разными мелочами. К ним прилагалась инструкция, в которой было написано, что эти свечи изготовлены Кэндл джун с мо­литвами о мире. Возможно, это все лишь ради собственного успокоения, и все же цве­ты очень красивые, а свечи создали хоро­шие люди, вложив них свою душу, поэтому будет здорово, если эта композиция станет символом очищения...так обмениваясь мнениями, мы вместе выбирали цвета. И тут я подумала вот о чем: я совершаю покупки с человеком, который так открыт и довер­чив, мы пешком возвращаемся до стоянки, непринужденно болтаем обо всем на свете... Как мало подобного было в моей жизни. Если бы мама не пренебрегала такими мо­ментами, считая их не заслуживающими ее внимания, если бы ценила их больше проче­го и умела наслаждаться ими, возможно, с ней не случилось бы того, что произошло.

Примерно через час ничем не примеча­тельной езды из района Сибуя мы неожи­данно быстро добрались до заброшенного родительского дома, который, как мне ка­залось, находился где-то очень далеко.

Я почувствовала скорее удушье, нежели ностальгию. Словно это было место, кото­рое я часто видела во сне: точно знаю где, но вовек не добраться.

Этот дом, фасадом обращенный к парку, превратился в заросшие руины, но все еще стоял на своем месте. Часть главного зда­ния была снесена, когда-то были начаты строительные работы, но их прекратили. Дом оказался меньше, чем я считала в дет­стве. Маленькой девочке он казался просто огромным, скорее похожим на замок. Определенно он был больше среднестатистиче­ских домов, но размер территории практи­чески не отличался от той, что занимала клиника, куда мы ездили днем раньше.

Перед запертыми воротами мне стало не по себе.

  Пожалуй, хватит. Посмотрела. Что-то я сыта уже тем, что постояла здесь,ска­зала я.

  Ну, раз хватит, значит, хватит... Воз­никли неприятные воспоминания?спро­сил Сёити.Если тебе будет спокойнее не бередить прошлое, тогда, наверное, лучше вернуться.

  А ты не упустил из виду первоначаль­ную цель? Ты ведь первым делом должен постараться разрушить так называемое мое проклятие, не так ли?засмеялась я.

  Нет, мне гораздо важнее, чтобы ты была в хорошем расположении духа. Ду­маю, что и матушка была бы со мной со­гласна,ответил Сёити.

   Что ж, после таких слов я собралась с духом. Давай войдем внутрь,предло­жила я и дотронулась до ворот.

Система безопасности, разумеется, вряд ли работала теперь, когда дом заброшен в наполовину разрушенном состоянии. И только затвор без дела блестел на воро­тах. На щеки упали тяжелые капли дождя.

  Сё-тян, если не поторопимся, про­мокнем под дождем.

  В машине есть зонт и полотенце, так что все в порядке. К тому же у тебя из сум­ки решительно торчали трусики,сказал Сёити.

  Сейчас не время об этом беспокоить­ся. Давай быстрее!

Не задумываясь, я вскарабкалась на во­рота и перелезла через них. Сёити, следуя за мной, легко приземлился на террито­рии особняка. Мы прошли по грязной тра­ве и смело направились к входной двери. А вдруг?.. Я смотрела на место, где мы пря­тали ключ. Это была щель под старой по­трескавшейся клумбой. Папа заметил, что это замечательное местечко, чтобы прятать ключ, и порой мы так и делали. Грудь сда­вило от нахлынувших воспоминаний. Мне не хватало его, моего папы, который ни ра­зу в жизни не ругал меня. В старой, обви­той плющом клумбе теперь скопилась грязная дождевая вода. Тем не менее под ней наверняка все еще лежит ключ.

Интересно, кто последним касался его?

Я молча вытащила ключ, повернулась к двери и вставила его в замочную сква­жину. По-видимому, замок заржавел, но я, приложив усилие, отперла дверь.

Круто,сказал Сёити.

Казалось, можно было задохнуться от пыли и запаха плесени, поэтому я достала носовой платок и приложила его к лицу. Прихожая с высоким потолком оказалась увитой паутиной и засиженной летучими мышами. Запах помета последних приме­шивался к запаху плесени.

  Думаю, нам не следует задерживать­ся,заметила я.Воняет и очень пыль­но. Не хватало еще заболеть.

  Может, есть что-нибудь, что ты оста­вила здесь и хотела бы забрать?предпо­ложил Сёити.Какая-нибудь вещь, кото­рая была дорога тебе?

  Нет ничего такого,ответила я.

Мне хотелось одногоскорее выбрать­ся оттуда. По спине бежали мурашки, и по­явилось странное ощущение, словно у ме­ня начался жар.

  Если бы и впрямь что-то было, я бы уже одна сюда наведалась.

  И все же на всякий случай, может, проведем обряд очищения в твоей комнате? Вдруг это успокоит твою душу,предложил Сёити.

  Ты в это веришь?спросила я.

  Совсем нет. Однако это вопрос душев­ного состояния...прошептал Сёити в темной прихожей.

Как в пещере, подумала я. Воздух поми­мо запахов оказался еще и очень сырым, по­этому было трудно дышать. Здесь не было видно следов того происшествия, но дом вы­глядел жутковато опустошенным, посколь­ку на очень долгое время был заброшен людьми. Это совсем не то место, в котором я когда-то жила.

Ну, раз уж мы здесь, пойдем,сделав над собой усилие, весело сказала я.

Мы начали подниматься по широкой де­ревянной лестнице. Сквозь заколоченное окно пробивался дневной свет, и стало хоть немного радостнее.

Мои ноги помнили эти ступени, как, бу­дучи единственным ребенком в доме, я весе­ло взбегала по ним, а мама просила меня быть осторожнее. Пока поднималась по ле­стнице, я словно снова вернулась в детство, а мои ноги опять стали маленькими детски­ми ножками. Я не испытывала ностальгиче­ской тоски. Было только мучительно больно.

Когда я распахнула дверь в свою комна­ту, вещей, которые паковала в тот день, там не оказалось, как и моих любимых мягких игрушек. Скорее всего, все унесла полиция. Кровать была аккуратно застелена покры­валом.

  Похоже, здесь навели порядок,ска­зала я.

  На стене виднеется какое-то черное пятно, похожее на кровь,заметил Сёити.

  Перестань! Мне страшно,сказала я.Все должны были очистить!

  Говоришь, что страшно, но это проис­шествиевсего лишь случай из реальной жизни, не так ли? Все нормально,сказал Сёити.Ведь дело не в том, что здесь умерли не очень хорошо знакомые тебе лю­ди, предавшие тебя проклятию.

  Ну да, ты прав. Можно и так сказать. Однако умерли только те, кого я очень хо­рошо знала,я умудрилась улыбнуться, хотя мои руки дрожали, а ноги подкашива­лись, и я ничего не могла с этим поделать.

  Я положу цветы,предложил Сёити и пристроил на кровать букет гербер, кото­рый мы привезли.

Похоже на гроб, подумала я.

Красный цвет гербер отчетливо выде­лялся на фоне мертвого пространства, и ка­залось, словно только в нем и осталась жизнь.

Я открыла окно. Впервые почувствова­ла прилив ностальгии. Я очень любила виднеющиеся отсюда заросли алтея. Зимой они словно умирали, но весной всегда вос­кресали, и на них расцветало бессчетное множество белых цветов, которые посте­пенно облетали и расцветали вновь, рас­крашивая собой летнее утро. Впервые за долгое время я вспомнила это.

В дом проник свежий воздух, и нахо­диться внутри стало немного приятнее. Ка­залось, теперь здесь можно вполне нор­мально перемещаться. Буквально только что перед глазами будто висела туманная пелена, но теперь все прояснилось.

Мы зажгли свечи и довольно долгое вре­мя вдвоем молча смотрели на пламя и пла­вящийся воск. Пламя плавно и грациозно танцевало, бросая отсвет на металл окон­ной рамы. Мне показалось, что я услышала бой часов, которые давно остановились внутри меня. Это пламя существует в на­стоящем времени. Казалось, будто в нем од­но за другим второпях еще что-то сжигают.

Нельзя было оставить горящую свечу, и потому мы задули ее ради тех, кто придет сюда осматривать или ремонтировать дом, после чего вышли из комнаты.

Вместе с Сёити мы навсегда покинули мои девчоночьи годы.

Пускай в них не было ничего стоящего, но они дороги мне, в них осталось одиноче­ство и много разных чувств и событий.

  Кто бы ни умер, что бы ни случилось, это произошло не сейчас. Не стоит принимать все близко к сердцу. Ничего уже не по­делаешь,сказала я на лестнице.По­пав сюда, я хорошо это поняла.

  Замечательный настрой,отметил Сёити.

С молчаливого согласия друг друга мы направились в столовую. Я взяла Сёити за руку. Он в ответ крепко сжал мою ладонь. В этом не было никакого сексуального под­текста. Почему же тогда человек чувствует облегчение, когда дотрагивается до друго­го человека? Может, потому, что в нас по-прежнему живы животные инстинкты? Ве­роятно, потому, что не столько во внешней оболочке, сколько где-то гораздо глубже внутри все мы живые существа разного по­ла? Я заметила, что за этими пространны­ми размышлениями стараюсь не замечать того, что сейчас происходит.

Дверь в столовую оказалась закрытой. Сёити повернул ручку, и дверь со скрипом отворилась. В полумраке заметен был толь­ко большой стол.

  Очень похоже на компьютерную иг­ру Биохазард,произнес Сёити.

  Правда ведь страшно?

  Да уж, отрицать не буду. Однако я сейчас вот о чем подумал: я и не предполагал, что тот факт, что один человек все-та­ки остался в живых и ныне здравствует, настолько морально облегчит наше пребы­вание здесь. Я имею в виду ту женщину по фамилии Кума.

Открывая дверь, Сёити выпустил мою руку, но перед этим еще раз с силой сжал ее. Такое сострадание успокоило и воодушеви­ло меня. На самом деле мое сердце учащен­но билось, мне хотелось вдохнуть свежего уличного воздуха, а перед глазами все по­темнело. Еще бы, ведь здесь моя мама уби­ла моего папу.

В тот ужасный день я просто дрожала от страха, закрывшись на ключ в своей ком­нате. Я не выскочила в окно и не сбежала вниз по лестнице. Поэтому я не видела то­го, что происходило в столовой. Я могу по­вторить это сколь угодно раз, но я даже мысли такой не допускала, что моя мама сотворит нечто настолько ужасное.

Если бы можно было вернуться в тот день...глубоко вздохнув, сказала я.Если бы это было возможно, я бы еще утром собрала свои вещи и уехала в аэропорт Нарита. А потом, по возвращении на родину, я бы сразу отправилась к вам. Нет-нет. Если бы я могла, я хотела бы обзвонить всех, кто должен был прийти на спиритический се­анс, и сообщить, что мама не очень хорошо себя чувствует и им лучше не появляться.

Если бы я только могла, как было бы хоро­шо... Если бы я могла все исправить тогда, как было бы замечательно...

Мне стало как-то не по себе: было тяже­ло дышать, и грудь сдавило невыносимой печалью. Почему это случилось с моим до­мом, с моей семьей?

Однако я со смирением отдала себе от­чет в том, что та я, к которой пришли на по­мощь тетя и Сёити, отличается от меня прежней, которой приходилось все решать и делать самой. Теперь новая я умеет полу­чать и принимать помощь. И причина, по­жалуй, состоит в том, что действия Сёити продиктованы не только ощущением вины передо мной за то, что они когда-то остави­ли меня, а настоящими и искренними чув­ствами ко мне как к человеку.

Хотя все в доме было чисто убрано, это место определенно навевало мрачное и гне­тущее ощущение того, что здесь умерли люди.

На столе оставался единственный пред­метподсвечник. Я вспомнила, что мама его часто зажигала. Я украдкой дотрону­лась до подсвечника. К нему прикасалась мама своей пухлой белой рукой. Я подумала о ней, и мне вдруг захотелось ее увидеть.

Захотелось встретиться с мамой, услы­шать ее голос, увидеть, как она идет. Захо­телось, чтобы мама обняла меня. Чтобы провела своей рукой по моим волосам, по­гладила по голове.

Мне хотелось встретиться с ней даже та­кой, совершившей столь ужасный посту­пок. Но прежде ведь было не только плохое: были дни, когда мама нежно ласкала меня, когда улыбалась и смеялась, глядя на меня.

Я залилась слезами и крепко обхватила себя руками.

Сёити приобнял меня за плечи. Так, как это делала мама. Наверняка в свое время тетя точно так же утешала его, подумала я. Если предположить, что человек способен возвращать другим людям только то, что сам получил от своих родителей, то что же могу тогда я? Все ли нормально со мной?

По сравнению с теми сложными чувст­вами и переживаниями, что царили в моей душе, эта комната сейчас показалась мне слишком уж никакой: всего лишь полураз­рушенная столовая и больше ничего. Невы­носимо давящая темнотавот и все, что осталось от того, что некогда было.

Успокоившись, я вытерла слезы, поло­жила на стол цветы и зажгла свечу. Эту све­чу изготовили для того, чтобы ее зажгли там, где случилось несчастье, и потому она, пожалуй, идеально подходит для этого ме­ста. И пусть моя грусть слишком личная, но, наверное, люди, создавшие эту свечу, меня простят. Свеча, точно так же как и в моей комнате, ярко светила, медленно расплавляясь. Выгоревшая свеча образова­ла шатер света, и я долго и пристально вглядывалась в цветовые оттенки, родив­шиеся в этом оплавившемся воске, таком соблазнительно сладком, что мне самой за­хотелось оказаться в нем.

Я соединила ладони на груди в молитве о погибшем здесь папе. Мой отец, робкий и добрый, легкий на подъем. Папочка,пробормотала я и снова заплакала. Старал­ся ли он защитить меня? Или же он, как и мама, потерял рассудок? Предпочел бы, чтобы я умерла? Когда в нем произошла эта странная перемена? Почему он не попытал­ся поделиться этим и посоветоваться со мной?

Моя матушка опасалась твоей ма­мы,после долгого молчания сказал Сёи­ти.Она всерьез говорила о том, что ко­гда-нибудь дело может дойти до убийства и что твоя мама, возможно, применяет по отношению к ней черную магию. Мы с от­цом посмеивались над матушкой, мол, ну ты и выдумщица. Однако матушка посто­янно очищала дом вот таким образом, цве­тами и свечами.

Она неоднократно повторяла, что, ко­гда ты отыскала в саду ту маленькую фигурку, она решила, что с нами все хоро­шо и мы в полном порядке. В глазах моей матушки это было единственным добрым предзнаменованием в их отношениях с тво­ей мамой. Возможно, потому, что матушка была дочерью колдуньи, она по непонятной для меня причине всегда и везде размыш­ляла о подобных вещах. Всю жизнь она на­ходилась в своем мире, не посвящая и не вовлекая в него других людей.

Она говорила мне такое, смысл чего, если честно, был мне мало понятен: Парал­лельно с реальностью существует еще один невидимый мир, и все, что в нем происхо­дит, отражается в реальности. В нашем ми­ре он проявляется еле заметно в виде ка­ких-либо знаков или образов. Очень важно не лениться и научиться читать и распо­знавать их.

Тот самый день, когда мы играли вмес­те, определенно был днем, когда дороги близнецов окончательно разошлись. Твоя мама совершенно сознательно выбрала путь достижения реальной власти и денег. А матушка с уверенностью решила, что ее это не интересует. Хотя для непосвященных окружающих они разорвали отношения, якобы не поладив из-за каких-то проблем с магазинами.

И потом матушка тоже все время боя­лась. Когда твоя мама умерла, совершив то ужасное деяние, матушка впала в паниче­ское состояние. Прямо в магазине она не­ожиданно потеряла сознание. Ее увезли в больницу, где она очнулась спустя несколь­ко часов. Так как они были близнецами, ду­маю, ей что-то передалось на расстоянии. Отец принялся расспрашивать ее о том, что случилось. Матушка сказала: Я догадыва­лась, что это произойдет. Потом она доба­вила, что все очень печально и прискорб­но, но теперь она наконец освободилась. И горько заплакала. Я хорошо помню ту страшную атмосферу. Я был еще слишком молод, и мне не объяснили толком, что же случилось с вашей семьей, но из новостей я понял, что произошло нечто ужасное, и догадался об этом еще и по общему наст­роению.