S. СиндромEvgeshaGrozd
Пролог
Ночное светило полноправно царствовало на чёрном куполе неба, озаряя собой верхушки деревьев. Лесные животные в страхе умолкли, слушая весёлый мужской гогот в самой чаще массива.
Тёмный внедорожник покоился на окраине пустыря и освещал фарами группу из пяти человек.
Мужчина издал звуки бескрайнего удовлетворения, и шайка других парней поддержала его весёлым визгом и смехом.
Всё хорош. Пара кончать сучку, громыхнул высоченный детина и направился к припаркованной неподалёку машине.
Рыжий парень, замыкающий круг насилования девушки, поднялся с голого и вымазанного грязью тела и быстренько застегнул брюки. Стыд снедал душу, но он знал, что очень быстро искупит перед ней свою вину. Его компания двинулась к машине, а ему необходимо остаться рядом с девушкой, чтобы успеть сказать всё самое важное.
Их жертва молча поднялась. Обняв себя за плечи и не пытаясь прикрыть наготу, она села на колени, глядя в глубокую свежевыкопанную яму. В ночи невозможно разглядеть дна, но она зналатам её спасение, её билет к свободе.
Сумка слева от тебя. На ней сверху шарфповяжи на лицо, рыжий парень тихонько шептал ей последние напутствия. Лопата под сумкой.
Спасибо, кивнула она и сжалась сильней, услышав приближающиеся голоса других мучителей.
Прости меня за всё, и парень залепил несчастной звонкую пощёчину.
Увидев этот удар, его соратники громко заржали, кроме высоченного.
Бьют таких с ноги, пробасил он и, подойдя к ней, ударил ботинком в спину.
Девушка упала лицом на землю, а громила насел сверху, топя голову в сырой земле.
Давай, жри, мелкая шлюшка
Рыжий парень видел, как девчонка даже не пытается воспротивиться и спастись. Нет же, не сдавайся! Ты же уже на финише! Не вытерпел.
Она и так вдоволь ей насытится, толкнул мужчину в плечо, отпихивая в сторону. Велели закопать заживо. Хорош!
Громила одарил его недовольным взглядом, но всё же отпустил несчастную, рывком подняв за волосы на ноги.
Жаль, конечно. Если б ты не обидела так хозяина, то дальше бы жила сетуя, изрёк он.
А мы бы продолжали тебя периодически трахать, заржал рядом худющий дрыщ.
Компания поддержала его диким гоготом.
Давай, прыгай, громила толкнул её к могиле.
Девушка дрогнула улыбкой и, со словами проклятий, спрыгнула в яму. Нащупала шарф и скрыла им лицо. Легла животом на сумку. Выискала на дне могилы рукоять небольшой лопаты. И замерла.
Спину больно ударила земля. Она закрыла глаза, слушая лязг лопаты утопающей в земле и поднимающей рыхлую твердь, чтобы похоронить это измученное, искалеченное и так безжалостно насилованное годами тело. Звуки превратились в вакуум и после стихли.
Девушка понимала, что лежать так долгонельзя, иначе у неё закончится кислород. Её спаситель уведёт их отсюда, как можно быстрее, но за сколько примерно, она не могла знать.
Холод сырой земли сковывал каждую мышцу. Превозмогая тяжесть давящую на неё сверху, несчастная начала движение, но сдвинуть толщу земли её измученному телу казалось нереальным. Терпя боль в мышцах, прижала черенок лопаты к себе, устремив её вверх, словно копьё. Подогнула к груди ноги, давая земле наполнить образовавшуюся от неё пустошь, затем изо всех сил пробилась вверх, раздвигая черноту лопатой и рукой. Снова подтянула ноги, повторяя эти своеобразные манёвры и сантиметр за сантиметром двигаясь на свет. Наконец толща могилы раступилась, освобождая девушку из плена. Скинула повязку. Лёгкие вновь вдохнули свежий ночной воздух, разодрав горло кашлем. Упала верхней частью тела на поверхность земли, пытаясь вернуть хоть грамм былых сил, чтобы бороться за себя дальше.
Отдышавшись, девушка наконец смогла вылезть из могилы полностью. Отдохнув ещё немного, принялась раскапывать сумку, которую оставил небезразличный к её беде человек.
Внутри, действительно, всё, что ей нужно: одежда, вода, немного еды, аптечка, карта, нож, фонарь, деньги. Смыв наспех с себя грязь, обработав и перебинтовав раны, быстро оделась. Поднявшись на пригорок, оглянулась на место своей могилы.
Я жива и больше не ваша!
Интерн 1
КАСТЕР
Массивная стальная дверь медленно отъехала в сторону, открывая моему взору двор. Внутри вели свое бдение пять крепких мужчин. Прочёл надпись на входе красивого, но мрачного здания"Психиатрическое исправительное учреждение строго режима "Тоутон". Основано 1854 году".
Да, оно, бесспорно, старое, но тщательно отреставрированное и более-менее ухоженное. Но, несмотря на выбеленные стены и на пышно цветущий палисадник, от этого места обуревал озноб. Хотелось в очередной раз спросить себякакого чёрта я тут забыл? Но каждый раз напоминал своему скептицизму, что это часть моего обучения.
ЯКастер Майерс, родом из Бостона. Отец умер, когда мне было семнадцать. Мы остались без сильного мужского плеча с мамой и моей младшей сестрой Элизабет. Эту роль я поспешил взять на себя, так как по праву считал это своим долгом. Мать настаивала на моём образовании, но я сумел соединить работу и учёбу. Вконец, поступив в юридический, уже на четвёртом курсе перевёлся в медицинский.
Изучение психологических расстройств человека вызвало у меня большой интерес, чему и посвятил свои дальнейшие старания. Нет, работать в сумасшедших домах я не мечтал, поэтому остановился на судебной психиатрической медицине, но всё же, стоя здесь у порога дома для душевнобольных, понимал, что мне этого не избежать.
Протянул пропуск охраннику. Мужчина устало посмотрел на меня и усмехнулся:
Тебя чего несёт сюда?
Учёба, буркнул я, готовый к подобным вопросам.
Охранник устало качнул головой и повёл в корпус. Фойе здания имело венецианский стиль, отчего невольно открыл рот. Никогда б не подумал, что психиатрические больницы могут быть такими. Охранник, видя мою реакцию, снова даванул смешок:
Не спеши с выводами.
Пройдя на второй этаж и по переходу, оказался в соседнем корпусе, именно оно уже было совсем иным. Белёные стены, жуткий гул коридоров, лязг закрывающихся решёток. Камеры имели маленькие крепкие окошки, в которых виднелись силуэты их пленников.
Мимо нас прошествовал пациент в маске под конвоем двух крупных санитаров. Больной издавал нечленораздельные звуки и пытался рыдать. Меня перекосило то ли от отвращения, то ли от жалости к нему.
Сюда, охранник толкнул дверь ординаторской.
За столом сидел главврач больницы и его миролюбивый вид несколько поразил меня. Сам по себе он был довольно хилым блондином, простой взгляд его хитро сощуренных глаз.
Мистер Майерс?! он протянул мне руку для приветствия. Сэм Льюисшеф и главврач данного учреждения.
Очень приятно, кивнул в ответ, пожав его холодные пальцы.
Присаживайтесь.
Мы оба опустились на стулья, и я подал ему свои документы.
Судебная медицина? через некоторое время улыбнулся он.
Да.
Не любите, когда убийцы врут, что они не в своём уме? он усмехнулся.
Здесь, что у всех такое состояние или это моя персона вызывает у них смешки?
Уверен, что это вполне насущная проблема, гордо изрёк я.
Маньяки, насильники, психопаты, убийцыони все не в своём уме. Просто есть довольно необычные преступники, когда грань их деяний выходит за рамки их сознания.
Я еле заметно кивнул, сцепив зубы.
Намерены приступить сегодня? он глянул на часы.
Как вам будет угодно, пожал я плечами.
Главврач пораскинул в голове и, выдохнув, произнес:
Давайте так. С вами один из санитаров проведёт небольшой инструктаж, выдаст комплект спецодежды, всё здесь покажет, а выходить можете завтра с утра. Вашим ординатором и куратором будет Эмма Робертсврач и психотерапевт высшей категории.
Я согласно кивнул.
По всем вопросам, что возникнут, можно обращаться ко мне или к заведующей отделениемМариссе Мэтьюс.
Понял. Спасибо, шеф.
Главврач пригласил моего будущего коллегу, и я снова вышел в стены этого чуждого здания.
Алекс Уилиссанитар. Довольно простой и дружелюбный парнь, над бровью свежий розоватый шрам. Боялся представлять себе, как он его получил. Пока Алекс водил по коридорам, я ещё больше осознал куда попал.
Лечебная тюрьма имела планировку казармы, коридоры продувались насквозь и разносили эхо голосов за милю, люминесцентные лампы сводили глазные яблоки ярким светом, мраморный пол выдавал громким цоканьем каждый шаг. Пациенты смешаныженщины и мужчины. Пятый этаж здания, самый последний, сугубо для буйных пациентов, которые содержались в строго закрытом состоянии. Более-менее спокойные арестанты находились этажами ниже и имели больше свободы.
На мою долю выпало сопровождение пациентов, контроль за тем, чтобы кто-нибудь себя не покалечил или другого, следить за их посещением медкабинетов. В общем, полное соблюдение порядка.
Есть те, кого следует избегать? этим вопросом ударил ему не в бровь, а в глаз.
Уилис запнулся на полуслове, но, подумав, тускло улыбнулся:
Себя самого, пожалуй.
Мои брови поползли вверх.
Нас учат тому, чтобы мы воспринимали их как животных и, со временем, так и начинает происходить, превращая нас в чудовища, более жестокие, чем их деяния, он говорил, глядя себе в ноги, а после, словно опомнившись, по-дружески хлопнул меня по плечу. На этом вроде всё. Давай, до завтра?
Я растерянно улыбнулся ему и тоже попрощался. Алекс стремительно ушёл, оставив меня наедине с этими стенами.
Указатель "выход" направлял вниз. Дёрнул ручку двери, но тут остановился, вслушиваясь в голоса. Это была какофония голосов, криков и даже смеха, но среди всего этого маразма явно различил крик боли и неимоверного страдания. Представил, как меня крутят на вертеле. Порывался пойти на звук, но не решился и скрылся на лестничной площадке.
Когда утром заступил на первую смену, уже полным ходом шёл осмотр пациентов. Врач-психиатр Эмма Робертс, была довольно миловидной женщиной с длинными тёмными волосами, зачёсанными в хвост, статная фигура, большие голубые глаза, способные отсканировать твой мозг до мельчайшего нейрона.
Она старалась быть приятной и внимательной ко всем больным, выслушивала их и даже не скупилась на ласку, вызывая в них благодарность и доверие. Глядя на неё, действительно поверил в то, каким должен быть врач.
Все пациенты были разные. Кто-то с щедростью делился своими переживаниями и тем, что сотворили. Кто-то сожалел. Кто-то просто молчал. Кто-то бросал в наш адрес колкие и оскорбительные словечки.
У последней палаты Робертс вдруг помрачнела и взглянула на меня, молвив:
Кастер, прошу тебя, только не разглядывай её.
С готовностью кивнул, ожидая чего-то самого жуткого, но этого не произошло. В камере на койке сидела девушка с книжкой в руках. Увидев нас, она встала и мягко поприветствовала Эмму.
Здравствуй, Джилл, врач обняла её и взяла за руку. Знакомься, это доктор Кастер Майерс. Мы с ним будем навещать тебя.
Женщины разговаривали, а я просто оторопело смотрел на них. Робертс вела себя с ней определенно не так, как с остальными. Она общалась с девушкой, как со своей близкой подругой. Пациентка смотрела на меня с интересом, как и я на неё.
Это была красивая молодая девушка с длинными светлыми волосами, аккуратно уложенными назад, на лице Косметика?! Больничное одеяние в корне другое. Закрытое полностью, никаких завязок на спине, которые бы оголяли срамные части тела. Она, словно здесь не пациентка, а вынужденная временная постоялица, оставшаяся без крова. Кто-то внимательно следил за её внешним видом.
Джилл протянула мне ладонь для приветствия, и я пожал её, но тут же невольно вздрогнулна правой руке девушки полностью отсутствовали ногти. Уставился на неё так, как Робертс меня просила не делать. Заметил ещё пару вещей: от виска вниз по контуру лица к подбородку шёл шрам, довольно давний, на шее виднелась прожжённая кожа.
Занятное зрелище, правда? мой ступор её позабавил.
Спохватился и убрал взгляд:
Простите.
Вы все так таращитесь, несмотря на просьбы Эммы.
Робертс одарила меня суровым взглядом.
Интересно, что тут потерял такой красавец, как вы? Зачем губите себя и своих поклонниц? она отошла и снова села на койку, спрятав ноги под себя.
Это всё не для меня, произнёс я, поражаясь, что вообще отвечаю на её вопросы.
Ясно, потеряв интерес, она отвернулась к Эмме.
Как ты, дорогая? ординатор тут же прониклась к ней заботой.
Ты по-прежнему хочешь знать мои чувства? Это всегда больно, Эм. Я умру в этих стенах. Он убьёт меня.
Злодей из твоего сна? Робертс учтиво смотрела на неё.
Пациентка устало усмехнулась и, покачав головой, опустила взгляд.
Да, из моего сна, будто сдаваясь, кивнула девушка. Зачем это обсуждать? Мне не помогает. Вы отрываете таракану по одной ноге и смотрите, как он поведёт себя дальше.
Джилл, милая, общаясь с тобой, я смогу назначить тебе верное лечение, врач погладила её покалеченную ладонь.
Пациентка снова усмехнулась и плавно убрала от неё руку.
Всё то же самое, Эм. Мой диагноз никогда не изменится. Мой диагнозэто ОН.
Дорогая, ты не права
Я устала, Джилл не желала больше говорить, легла и свернулась калачиком на койке.
Хорошо, отдохни, Робертс удрученно поднялась и протянула мне стакан с водой и лекарства. Ей нужно выпить, проследи. Она последняя на сегодня. Через час проводишь её в столовую.
Мне быть тут? немного опешил.
Нет, ты вернёшься за ней. Она отказывается питаться с остальными, поэтому её нужно уговорить. Подчеркиваю, уговорить!
Я понял, проводил ординатора взглядом к выходу.
Повернувшись к пациентке, невольно икнул от неожиданностидевушка уже стояла прямо напротив меня. Она слегка улыбнулась, взяв из моих рук лекарства, бросила их в рот, запила водой и продемонстрировала мне ротовую полость, показывая, что всё проглотила. Всучила стакан обратно в руку и, вернувшись на койку, снова углубилась в чтение.
Я медленно повернулся к дверям, но всё же успел обратить внимание на книгу.
Ромео и Джульетта?! удивление коснулось моего лица.
Да, я не читала её, девушка немного раздражённо и обиженно посмотрела на меня. Я не училась в школе, а читать тут больше нечего.
Не училась в школе, но можешь читать?
Мир не без добрых людей, буркнула Джилл.
Решил её подбодрить:
Хорошая книга. Тебе понравится.
Любовь? Два влюбленных сопляка? скептически фыркнула. До добра их это точно не доведёт.
Невольно улыбнулся, ещё больше увлекаясь её персоной:
Довольно смелый анализ.
Это жизнь. Люди не умеют любить, парировала девушка. Мы только привязываемся, делая друг друга своими жертвами или рабами, сглотнула. Любовьэто болезнь гормонов и рассудка.
А любовь матери к ребёнку, например? Это ведь реально. Это тоже любовь.
Это инстинкт, заложенный нам природой, но иногда и этот факт даёт слабину.
Ты так уверенно судишь обо всём, задумчиво смерил девушку взглядом.
Мне не хотелось верить в подобные выводы.
Ты любил кого-нибудь? вопрос не в бровь, а в глаз. Ну кроме мамы и папы.
Наш разговор перешёл довольно в неординарное русло. Она размышляла со мной. Такое бывает? У психбольных!
Думаю, в школе, всё же решил ответить. У меня была такая любовь, но длилась недолго.
Ты бросил её. Потерял интерес, как потребитель, хмуро изрекла она, снова убеждаясь в своих выводах.
У меня погиб отец, стало немного обидно за себя. Было уже не до неё.
Джилл виновато посмотрела на меня:
Прости.
Ничего. Скажи, что привело тебя к таким выводам? Тебя любили?
Любили, она тут же изменилась в лице, поджав ноги под себя.
На коленке уличил шрам от пули. Засаднило на кончике языка, когда вдруг представил, как ей было тогда больно.
Это прекрасно, старался не смотреть на ноги девушки.
Уходи, я хочу читать дальше, отвернулась.
Понял, что сказал, что-то не так. Покорно направился к дверям, но остановился, глянув на эту хрупкую фигурку.
Прости меня, если обидел, с этими словами покинул палату.
Как и велела Робертс, через час вернулся за пациенткой. Я приготовил целый список доводов, чтоб уговорить Джилл идти со мной в столовую, но, к моему облегчению, приводить их в действие не пришлось. Она поднялась с койки и взяв меня под руку, улыбнулась.