Боже, изогнулась, вцепившись в проворную руку. Но он виделскоро.
Давай, подначал он, чуть ускорив движение во мне, окончательно сводя с ума. Я раскрыла рот в немом крике, мускулатура тела напряглась, сжав и расжав мышцы влагалища, заставляя простонать и его. Привстала на локте и, обхватив его за шею другой рукой, уткнулась головой ему лоб, прикусила губы, достигнув эпогея. Упала на простыни, хватая ртом воздух. Блаженство заполнило каждую клеточку, перерождаясь в счастье.
Люблю тебя, люблю, улыбалась я.
Лёг рядом, снова целуя губы, виски, втягивая кожу на шее. Запрокинул мою ногу себе на бедро и вновь оказался во мне. Обняла его за шею, двигаясь ему в такт.
Джилл, хрипло просипел он, капканом держа моё тело. Почувствовала его напряжение, стон в ухо, пульсацию внутри меня. Уткнулся мне в ключицу, зарычал, высвобождая всю энергию в меня. Дёрнулся ещё пару раз и растёкся.
Ты самое прекрасное, что случалось со мной, шепнул, загребая меня в себя.
Хотелось раствориться в этих минутах, заставить их остановится.
Отдышавшись, мы лежали сплетясь телами, наблюдали друг за другом, слушая и запоминая такт сердец. Провёл пальцем по шраму на груди:
Это, наверное, было для меня самое страшное.
Тебе надо было уйти, проронила с грустью я.
Я не мог тебя оставить. Снова.
Но оставил Ведь ты здесь. Не со мной.
Если бы ты умерла, а я ушёл, то никогда бы не смог себе простить, что меня не было тогда рядом.
Горько покачала головой.
Я боюсь того, что мой сон по-тихоньку сбывается.
Сон?!
Ещё когда сбежала от Видаля. Я была на твоей казни. Во сне.
Он передернул плечами.
Не будем об этом, попросил он. Мы с тобой много раз были на краю гибели, но выбирались
Думаешь и теперь получится? закусила большой палец, не чуя надежды.
Думаю, что время заканчивается и я должен ещё всю тебя исцеловать, он резко приподнялся, улыбаясь, и, повалив меня на спину, принялся целовать каждый дюйм на моей коже. Я захохотала, ловя его за голову.
Минутку, он спустился к животу и, положив на него руки, повёл серьёзный монолог.
Твоя мамочка умеет попадать в передряги, поэтому, как родишься, смотри за ней глаз да глаз. Защищай её, понял?
Я улыбалась:
А вдруг девочка?
Ну, ей тоже неплохо бы за тобой приглядывать. Да, и научить, наконец, мамочку шикарному макияжу и помочь выбрать платье. А то, она этого совершенно не умеет и не любит делать.
Что?!!! игриво толкнула его в плечо.
Он засмеялся и подмял меня под себя. Заключил в поцелуй.
Не хочу тебя отпускать, прошептал он. Хочу, чтоб навсегда.
В груди всё облилось льдом.
Навсегда, эхом вторила я.
Ты выйдешь за меня? вдруг выпалил он.
Я всколыхнулась, поражённо смотря на его сумасшествие.
Чейз, хотелось кричать "да", но разве это возможно.
Подожди, он вскочил, поднял с пола форму заключенного, зарыскал в карманах. Нашёл подобие скребки или кольца для лямки робы, быстренько снял, вернулся ко мне, лёг рядом.
Джилл, ты согласна стать моей женой? Сейчас! Здесь, в этих стенах. Навечно!
Только он и я, стены лишь свидетели. Да и никто нам для этого не нужен.
Согласна, я, улыбаясь, кивнула.
Счастливо прижал к себе, утопил в поцелуе. Оторвался, надел своеобразное кольцо на палец. Оно по сути ничто, но для меня самое ценное и дорогое. Оно наш союз, наше обещание любить друг друга вечно.
Зарылась в мужа носом, трепетно вбирая в себя его присутствие рядом.
СИСИЛИЯ
Ждала, размеренно постукивая пальцами по столешнице. Взгляд упал на кресло. В нём полгода назад сидел Чейз и, впервые, говорил со мной без ненависти и отчуждения. А теперь я снова одна, абсолютно.
Рабов нужно было распустить, но я опасалась, что это обернётся против меня и картеля. Но и продолжать губить их изнурительной работой и голодом больше нельзя.
Амбары я велела лучше укомплектовать. У рабов появились койки, туалет и рукомойник, что исключало вторичное возникновение холеры. Доступ к воде был неограничен и питание стало трёхразовым.
Да, они продолжали быть под гнётом картеля, но могли уже хоть немного ощущать себя людьми. Так как смертность значительно снизилась, то и потребность в новых пленниках отпала.
В кабинет вошёл Рохе и Олавинью. Тут же подобралась.
Ну?
Этот прокуроришка явно пулю в башку жаждет, усмехнулся Олавинью, который втихую пробрался на слушанье. Они ему ещё семь трупов впихать хотят. Чтоб наверняка.
Пусть, буркнула я. Его все равно казнят. Они лишь тянут кота за хвост.
Тогда чего ты ждёшь? не понял Рохелио.
Момента, когда они все смогут ПОВЕРИТЬ
Его не будет 48
КАСТЕР
В этот раз везти её в больницу настоял я. Андрес и так всё время был с ней, а мне приходилось узнавать обо всём издалека. Да и наблюдая за Катейру, понял, что Джилл сумела покорить сердце и этого громилы. Я не ревновал, просто с тоской поражался, как при таком богатом выборе мужчин, девушка умудрилась полюбить самого сложного, недоступного и жестокого человека. Я давно смирился с тем, что она любит своего же убийцу, что немудрено. Её жизньвечный ад и сумасшествие, потому и её любовь такая же.
Я не понимал её, но уже не осуждал. Последние события, что происходят с Ричером стоили её сердца и души. Нет, я никогда не прощу ему то, что он творил с ней в больнице, как убил в хижине. Но я оценил то, что он сделал для неё в картеле, он рискнул жизнью, отдал свою свободу, чтобы спасти девушку.
Я впервые говорю ему "Спасибо". А наблюдая за Джилл, понимаю, что именно этот человек, вдруг стал её счастьем. Я мечтал видеть девушку счастливой, потому всячески участвовал в следствии.
На начале дела сумел доказать, что к ночной бойне психбольных и их смертям, он не имел отношения. Расследование вывело меня на Сьюзен Ирдан, чему был невероятно поражён. Именно она, лишила пятый этаж электроэнергии. Неужели, она попыталась убить так Джилл, после нашего расставания? Сьюзен занялась полиция Бостона.
Обратился к родителям Габриэль Косты, прося их ходатайствовать за него на суде. Джилл рассказала им о том, как Чейз всё время оберегал девочку, ценой даже собственной жизни. Как отдавал ей часть своего пайка, выбивал чарку воды и оберегал от псов Лимы. Возможно, только благодаря ему смерть ребёнка была не насильственной. Мать покойной по-прежнему пребывала глубоком трауре, поэтому адекватный ответ дал лишь её отец.
Свои обвинения в моём похищении я отозвал, сославших на глупую ссору между коллегами, ведь всё-таки он меня тогда не убил, а мог бы. Я, скорее, был благодарен, что оказался в той хижине, если бы меня там не было, никто бы не вытащил девушку из могилы. Даже там он, как будто, всё продумал.
Вельдосо нарыл сведенья о Чейзе в муниципальных учреждениях. Оказалось, что после трагической гибели матери на его глазах, родственники дважды направляли мальчика в психологический центр. Ребёнок пребывал в тяжелой депрессии и мучался кошмарами. После его перевезли в штаты. Третий раз он уже самолично посетил центр, только в Бостоне, ближе к двадцати годам, и, по записям психиатора, выражал крайнюю злость и ненависть к брату. Адвокат пытался оправдать подсудимого, ссылаясь на его психологическое состояние, на гнёт со стороны его родных, на плохую работу социальных групп, позволившим ребёнку вырасти в преступном мире. Он клонил на то, что маленькому мальчику просто не от кого было взять хороший пример, но уже во взрослой жизни он пытался самостоятельно этому обучиться, не без жертв. Подсудимый заслуживает как наказания, так и сочувствия. Смертная казнь чересчур завышенная мера наказания.
Вельдоса верил в эту линию защиты и считал, что присяжные учтут эти факторы при вынесении приговора.
После второго слушанья, Джилл сильней поникла и большую часть времени проводила дома в постели.
Ильдиго не смог доказать, что Чейз устроил сходку преступных группировок в доме Видаля, но о том, что Джилл сообщница, явственно свидетельствовал её живот и непонятная скрепка на безымянном пальце, в значение которой я желал не вникать.
Перинатолог водила датчиком УЗИ по животу девушки.
Плацента по передней стенке матки, предлежание плода головное, сердцебиение в норме 152 удара в минуту. Внутренние органы сформированы, без патологий. Вес плода примерно кило сто тридцать. Пол ребёночка, наконец, решили узнать?
Да, Джилл привстала.
Это девочка.
Девочка, она расплылась в блаженной улыбке. Я, поздравляя, сжал её ладонь.
Фото нужно?
Да, пожалуйста, кивнул я.
Два, ввернула Джилл.
Хорошо, врач кивнула. Можете вставать, Джилл.
Я ушёл в коридор. Когда девушка вышла, протянул ей фотографии.
Вторую попроси Вельдосо передать, имя отца она не решилась произнести.
Хорошо, забрал снимок. Уже в машине обеспокоено посмотрел на нее. Джилл, я переживаю за тебя. Расскажи мне всё.
Она вздохнула.
Просто просто мне не хватает его. Когда малышка впервые толкнула, то живот трогал Андрес, а не он. Я с каждым днём всё больше понимаю, что это навсегда. Его не будет рядом, как бы я об этом не мечтала и не боролась за это.
Джилл, не думай так. Его не казнят, мы этого добьёмся. А потом будем добиваться и его амнистии. Рано или поздно, но всё будет. Ты многое вытерпела, осталось ещё немножко. Не сдавайся.
Она не ответила, просто закусила большой палец и уставилась в окно.
В доме было шумно. Морена играла с Оливией в куклы, а Мигель с головой зарылся в гаджет. При виде нас, гувернантка хмуро кивнула. Джилл лишь удостоила своим взглядом.
Андрес у себя? спросил я.
Нет, сеньор. Он в больнице у матери, ответила она. Не желаете чаю или кофе?
Я неучтиво замялся.
Да, не отказался бы, кивнул.
Оливия ушла в кухню, а Джилл осторожно уселась на диван, возведя живот кверху. Морена тут же взобралась рядом и уложила голову на него.
А скоро он родится? она наивно глянула на Джилл.
Это девочка, улыбнулась беременная.
Здорово, ты родишь мне сестрёнку!
Мы от души засмеялись.
Да, у тебя появится подружка, Джилл чмокнула девчушку в лоб.
Оливия принесла поднос с чашкой и, поставив на стол, удалилась. Взял кофе и пригубил, наблюдая за завистливым взором беременной.
Тебе нельзя, передразнил.
Джилл испустила усталый рык:
Когда рожу, наемся до отвала.
Нет, уже откровенно засмеялся над ней. Потом нужно кормить малышку грудью. Ничего вредного.
Я тебя ненавижу, она тоже засмеялась.
Мы ещё долго разговаривали и уже в потёмках я распрощался с ней и домочадцами. Сам хозяин дома так и не появился.
АНДРЕС
Шёл заплетая ноги. Дыра в груди расширилась до невероятных размеров. Её больше нет
Я стоял возле палаты реанимации и наблюдал, как хирурги пытаются вновь завести ей сердце. Звук линии жизни до сих пор звучит в моём мозгу.
Время смерти 16:37,- приговор доктора.
Я умер с ней, рядом. Мам Мамочка
Мой крик боли утонул в её плече. Целовал руки, лицо, уговаривая вернуться. Прошу тебя, мам, не оставляй меня одного. Но крик траура переродился в гул, слёзы в сухую солёную плёнку на лице. Во мне снова шестилетний мальчик, которого мама потеряла в парке. Он плачет, озирается, зовёт её. И ему очень страшно. Но тогда был счастливый конец, мама нашлась. Здесь же я смотрел на белое лицо, с приоткрытым ртом, впалыми щеками. Седые волосы распластаны по подушке. Катетеры и патрубки больше не имеют смысла. Она ушла безвозвратно.
Улица была тёмной и нелюдимой, но мне было всё равно. Пьяные ноги заплетались у паребриков. Останавливался, чтобы отпить из бутылки, в которую вцепился намертво.
Я даже не слышал опасное обращение ко мне.
Да он в стельку, хихикнул плюгавый шкет, смотря на меня.
Второй коротыш осмелился толкнуть.
Сука, теперь среагировал. Развернулся и выкинул кулак в пацана. Не ожидавший такого ответа, парень упал на землю. Где-то возник третий. Кинулся прямо мне на хребет, словно шавка на медведя. Скинул его, грубо швырнув в сторону. Полоснули по руке. Я зло зарычал и швырнул во второго козла бутылку. Поняв, что противник не по зубам, шпана испуганно начала отступать, подбирая покалеченных.
Я подобрался, злобно пнул ногой фонарный столб.
Свет в окнах моего дома уже не горел и правильно, им ни к чему сейчас видеть меня таким.
Ввалился в дверь. Достал из бара ещё одну бутыль с горячительным.
Рука дико ныла и кровь заливала рукав. Стянул рубашку. Приличный ножевой порез. Когда успел? Скомкав одежду, прижал к ране. Упал на диван. Отвинтив крышку, отпил.
Тихо. Глянул на второй этаж. Там комната мамы. Сделав ещё глоток, поплёлся вверх по лестнице. Вошёл в её комнату. Замер прямо на входе. Лиловые стены. Фоторамки наших счастливых моментов. Улыбающиеся папа и мама. Зачем вам нужно было бросать нас?
Я ударил рамку, разбив стекло, изъял фотокарточку, приложил к груди.
Андрес?! обеспокоенный голос с порога.
Джилл.
Иди спать, я не хотел её видеть. Никого не хотел.
Она разглядывала меня с секунду, а потом увидела кровь на руке.
Ты ранен? тут же подскочила ко мне. Что произошло как?
Шпана на улице напала, грабануть решили.
Ты пьян? удивленно расширила глаза.
Джилл, отвяжись, рухнул на мамину постель. Зарылся в простыни носом.
Рану надо обработать, пойдём вниз, она маячила возле меня.
Чёрт с ней.
Я принесу аптечку
Нет, не уходи, вдруг взмолил я. Придурок, то гоню, то прошу остаться. Обернулась.
Андрес, что случилось? Ты пришёл за полночь, пьян, на плече кровь. Это не ты
Не я, мой голос предательски задрожал. А я умер, Джилл. Вместе с мамой. Сегодня, она шокировано осела на край кровати. Она сегодня умерла, Джилл. Ушла. Оставила нас, слёзы выступили из глаз. Я уткнулся ей в колени.
Андрес, только и смогла проронить девушка и просто, обняла мою голову.
Она была рядом, делила мою боль. Я был благодарен. Когда успокоился, продолжил покоить голову у неё на коленях. Она осторожно проронила:
Андрес, дай мне взглянуть, коснулась раненой руки. Убрал намокшую от крови рубашку. Скверно. Нужно обработать. Я сейчас вернусь.
Ласково переложила мою голову с колен на кровать. Вернулась быстро, принесла таз с водой.
Садись, потянула меня вверх.
Сел, тускло смотря на хлопочущую вокруг меня девушку. Через некоторое время на обработанной ране красовалась гемостатическая губка.
Я хотел ей рассказать о тебе, понесло вдруг меня. Пьяный язык был неблагоразумен, а сердце рвалось изнутри. Хотел сказать, что нашёл тебя. Ту, которая засела вот сюда, с силой стукнул себя по груди.
Андрес, не надо, она попыталась отстраниться, но я поймал её за руку.
Я не хотел, правда, второй рукой слегка коснулся её щеки. Но так вышло. Я полюбил тебя, красавица.
Она испустила стон и, вырвав ладонь, вскочила.
Андрес, не надо!
Тебе не надо, поднялся следом, поймал за локоть, сурово глянул на неё. А мне надо. Я хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя, Джилл. Мне не нужна твоя взаимность или сочувствие. Просто говорю, как есть. Его не будет. Он не сможет быть рядом с тобой. А я рядом!
Не говори так, она толкнула меня от себя, но я держал крепко, не соображая, что делаю ей больно. Поняв, что вырваться не удасться, ударила по лицу.
Я отстранился, горя щекой и отпуская её. Девушка опрометью выбежала из комнаты.
Идиот! Пнул ножку кровати.
На утро виноватый стоял возле её дверей.
Спустись вниз, попросил я, когда она осторожно выглянула из комнаты. Через несколько минут девушка была уже в гостиной. Я должен попросить прощения за своё поведение ночью. Забудь, что наговорил по-пьяне. Только не уходи. Дети к тебе привыкли. Им сейчас нужна будет твоя поддержка и участие. Обещаю, больше такого не повториться.
Слушала меня, сжавшись, но не сердилась. Знал, что спишет это на мою потерю и алкоголь. Пусть. Так даже лучше.
Она любит Чейза и на это место нет смысла претендовать.
Пожалуйста, побудь сегодня с детьми. Вечером я всё им сообщу.
Ты в больницу?
Да.
Я могу поехать с тобой, опять самопожервование.
Кастер, обещал помочь. В твоём положении лучше не крутиться среди мёртвых. Плохая примета.
Я откланялся, но она коснулась плеча. Оглянулся. Девушка притянула меня к себе, чмокнула в щеку и крепко обняла.