Муллы засмеялись. А следом и люди за их спинами. Начальник полиции был раздосадован.
Телеоператор по-прежнему снимал.
Министр внутренних дел непременно хочет выяснить личность этого человека. Почему вы не даете мне с ним поговорить? Сотни людей могли вчера говорить с ним, так неужели же вы откажете в этом начальнику полиции?
Мы знаем, что предвещает требование полицейского допроса, возразил мулла.
В этот момент среди толпившихся за спиной духовенства людей произошло движение. Какой-то человек приблизился к кружку мулл и мавлан. Они почтительно и удивленно расступились, пропуская его вперед, а он направился прямо к начальнику полиции. Тот сразу же узнал человека, которого видел вчера по телевизору.
Ты хотел меня видеть, сказал незнакомец.
Начальник полиции протянул руку; человек не обратил на нее внимания. Начальник полиции осмотрел его с ног до головы. На лице твердость и при этом какая-то мягкость, никакого фанатизма или одержимости. Сильное тело. Он заметил также два шрама на ногах. Наверняка след от слишком жестких сандалий.
Почему ты скрываешься?
Я не скрываюсь. Мои друзья, он кивнул на мулл, опасаются за мою безопасность.
Кто ты?
Человеческое существо, как и ты, ответил тот с легким сарказмом.
Полицейский напрягся, чтобы выдержать взгляд проповедника.
Человеческие существа не творят чудес, возразил он.
Верно, один только Бог творит их. При посредстве тех, кого Сам избрал.
И Он избрал тебя?
По доброте Своей, чтобы оделить милосердием и прочих смертных.
Как тебя зовут?
На что тебе мое имя? Я лишь слуга Всемогущего. Если ты нуждаешься в Его милосердии, Ему и надо молиться.
Начальник полиции потерял терпение.
Все это увертки! Ты скрываешься в мечети и не хочешь назвать свое имя. Так себя ведут виновные!
В чем же я повинен, полицейский?
В нарушении общественного порядка! Ты критикуешь нашу страну, критикуешь нашу армию, осуждаешь наше вооружение. Ты должен это прекратить!
Должен ли я прекратить напоминать людям слово Божье, полицейский? Должен ли я прекратить напоминать им слово пророка? Ты хоть сознаешь, чего требуешь?
Бог никогда не осуждал атомную бомбу!
Лишь Он один вправе истреблять людей с лица Земли. Бомба же изобличает потуги на соперничество с Ним. Только Сатана желает своими кознями превратить землю в ад. Вспомни слова пророка, полицейский: «Людские преступления навлекли бедствия, которые опустошили землю и моря».
Муллы и мавланы закивали головами. Начальника полиции это не убедило. Он опять уставился на человека:
Говорят, ты творишь чудеса. Сотвори одно здесь и сейчас, чтобы я удостоверился, что ты не обманщик.
Человек посмотрел на него с сочувствием.
Полицейский, ты ничего не понял. Чудеса творятся милосердием Всевышнего. И не ради того, чтобы доказать такому червю, как ты, что Он существует. Твоя просьба недостойна. Уходи.
Он повернулся спиной и направился туда, откуда пришел.
Достопочтенный начальник полиции, заявил старейшина духовенства, ты хотел видеть святого человека, ты его видел. Ты хотел говорить с ним, он удовлетворил твое желание. Чего же ты еще хочешь?
Я хочу, чтобы он последовал за мной и ответил за свои действия.
Правосудие людское не есть правосудие Божеское, ответил незнакомец, обернувшись. Ты хочешь принудить меня к замалчиванию слова Божия. Покайся, полицейский. Иначе завтра будет большой удачей, если сможешь найти убежище в этом доме.
Начальник полиции глубоко вздохнул и ушел, сухо распрощавшись с хозяевами.
Спустя два часа сто пятьдесят полицейских окружили мечеть Тарик эль-Улям. Их командир кричал в громкоговоритель:
Мы требуем выдачи проповедника-подстрекателя!
Полчаса спустя их самих окружили три тысячи человек. Столкновение началось с перебранки полицейского и женщины, упрекнувшей его в неверии. Полицейских разбили в пух и прах, сорвали с них оружие и мундиры, обругали, надавали пинков под зад и прогнали прочь ударами палок.
Раненная в потасовке женщина бросилась в мечеть, где в это время находился проповедник. Она стала умолять его, вся в слезах, чтобы он исцелил ее поврежденную руку. Тот явился и исцелил ее. Она разрыдалась и бросилась ему в ноги. Он уверил ее в сострадании Господа и отправил домой.
Несколько позже был смещен начальник полицииза неуклюжесть и некомпетентность.
Министр внутренних дел призвал на помощь армию. Но при одной только мысли, что правительство хочет осадить мечеть, где обитает святой проповедник с базара, в казарме на востоке Карачи вспыхнул мятеж, а потом еще один, в другой казарме. Некоторые полки объявили, что лучше погибнут, чем станут пособниками такого кощунства.
Армия, становой хребет страны, взбунтовалась.
Когда опустилась ночь, в городе царил хаос. Когда занялся день, страна, казалось, осталась без правительства.
По телевидению показали встречу начальника полиции с безымянным проповедником.
В полдень делегация духовных лиц отправилась к президенту, чтобы потребовать уважения к проповеднику и его полной неприкосновенности, где бы тот ни находился.
Это было только предварительное условие. Делегация потребовала также прекратить либерализацию экономики и заморозить ядерные программы. Или Пакистан мусульманская страна, где почитают слово пророка, или же это страна нечестивая. Атомная бомбаоружие нападающих, способное погубить только невинных. Стало быть, она противна учению пророка.
Под окнами президентского дворца над морем манифестантов, скандирующих: «Слово Аллаха и только слово Аллаха!», реяли белые флаги.
Первое, что пришло в голову президенту: уж не сошли ли все с ума? Ведь Пакистанодна из ядерных держав XXI века; неужели они хотят, имея под боком Индию, другую ядерную державу, чтобы он перед всем миром объявил себя бессильным? Он попытался втолковать им это. Напрасный труд.
Наш учитель, ответил глава делегации, напомнил нам, что нельзя мириться с нечестием или заключать сделку с шайтаном. Он нам это напомнил, и он прав: величайшая уловка шайтанаэто компромисс, любезный безразличным душам. Горе безразличным!
Но кто он, ваш учитель? У него даже имени нет!
Мулла посмотрел на него долгим взглядом.
При чем туг его имя, президент? Допустим, его зовут Эманалла.
Эманалла?
Это имя означает: «С нами Бог».
Как же этот незнакомец стал вашим учителем, ведь вы же ученые люди?
Как раз потому, что мы ученые люди, мы и признали в нем божественную силу. Этот человеквоплощение доброты на Земле. Он исцеляет смертельно больных. Каждый его вздох пронизан истиной. Все, кто воспротивится ему, президент, обречены на провал и несчастье. И, как он сам сказал, они будут выброшены в море, словно солома.
Президент понял предупреждение: не будет даже гражданской войны, потому что армия не окажет сопротивления. Генералы и полковники, которых он повидал немало, не умели обороняться от слова Божьего. Только половина лейтенантов последует за ними, а солдаты не последуют вовсе.
Он, президент Пакистана, не имел даже власти над телевидением: и вправду, тем же вечером проповедник появился на экранах.
Все страны, забывшие слово Божие, вверглись в грязный разврат и разложение, объявил он без предисловий. Мынарод мира и сострадания, а не народ торговцев оружием и биде. Мир нуждается в вере, а не в банках и воеводах.
Даже скептики, прозападно настроенные, холодные (если не сказать фригидные) умы, признали, что этот человек красив и обладает харизмой. «Charisma», выговаривали они на английский лад. Тем не менее они были недовольны творящимся в стране балаганомеще одним в ее истории. Но в какой стране не бывало своего балагана?
Явленияопределение было почти буквальнымбезвестного проповедника производили в семьях бурное волнение.
Ночная жизнь в больших городах, не только в Карачи, но также в Лахоре, Пешаваре, Кетте, Равалпинди, совсем захирела. Если и оставались открытые по ночам лавки, то там продавали масло, бобы, сушеную рыбу, фрукты. Или же это были аптеки.
Золотая молодежь Карачи сочла обстановку унылой. И решила веселиться дома, но этому воспротивились родители. Не самое подходящее время, чтобы нарываться на скандал. Многие кинотеатры решили закрыться.
Журналисты национального телевидения, директор которого, уволенный накануне, вернулся через несколько часов чуть ли не героем, взялись за дело: они были вынуждены по требованию масс без конца прокручивать кадры, запечатлевшие нового пророка. Все прочие программы были приостановлены, за исключением тех, где показывали сынишку полицейского и женщину с исцеленным вывихом руки.
Мелькали на экране и Мурад Танзиль, раскаявшийся торговец оружием, чтобы рассказать про ракеты, превращенные в крыс, и Ради Зуль'Анзаршпион ISI, пытавшийся привлечь к этому внимание своего начальника, Ияда Абу-Бакра.
Осажденный собственным разгоряченным народом, который устраивал под его окнами шествия со знаменами, столкнувшийся с опасностью какого-то неизвестного типа, с какой ему еще не приходилось иметь дела, президент все же попытался выиграть время и собрать полки, устоявшие перед головокружительным божественным откровением. Так, он поручил шефу ISI убить этого безумного смутьяна, этого шарлатана, этого вражеского агента, который, по его словам, толкал страну в пропасть. Но и сами секретные службы были в разброде, поддавшись смеси священного ужаса и угрызений совести. В самом деле, на этом большом базаре, каким всегда была каждая страна Востока и где субстанцию общественной жизни формируют слухи, уже шептались, что таинственный проповедник предрек конец времен.
Скоро каждый предстанет перед Творцом вместе с воскресшими мертвецами. Так что ни мужчина, ни женщина уже не пренебрегали пятью предписанными ежедневными молитвами.
Лучшие снайперы ISI отказались выполнить поручение. Убить посланца Божиязначит обречь себя на вечное проклятие!
Да кто же он такой, этот тип? спросил президент начальника ISI. У тебя есть какая-нибудь информация?
Никакой, ваше превосходительство. Трюк обстряпан мастерски. Если судить по его владению урду, этот субъектпакистанец. Но не сомневаюсь, что онлишь острие заговора, устроенного «Аль-Каедой»: либо Усамой бен Ладеном, либо его стратегом, Айманом эль-Завахири. Возможно, при участии талибов. Нужно избавиться от него как можно скорее. Иначе нас захлестнет волной исступленного фанатизма!
Казалось, президент задумался. Ему было очевидно, что начальник ISI питает изрядную неприязнь к наби. Хотя сам тайно связан с экстремистами. Правда, проповедники мира никогда не пользуются благосклонностью секретных служб. Оставшись один, президент долго тер себе подбородок, потом протянул руку к телефону.
Его никак не покидала одна мысль, назойливая, словно муха, бьющаяся о стекло: в войне Синедриона против Иисуса в конечном счете проиграл Синедрион. А в войне жителей Мекки против Магомета проиграли мекканцы.
Стало быть, опасно выступать против пророков.
6
Со своим бледным лицом, казавшимся еще бледнее по контрасту с черной бородой, и очень темными, словно нарисованными, глазами любезный и вкрадчивый мавлана Хикам Факр эль-Дин напоминал кота из какой-то неизвестной сказки «Тысячи и одной ночи».
Он был неофициальным советником пакистанского президента по религиозным делам. Это означало, по меньшей мере, что прислушивались к нему так же, как и к официальному. В самом деле, стоящие у власти люди всегда озабочены расширением своей клиентуры, тогда как те, что держатся в тени, удовлетворяются одним-единственным клиентом и гораздо больше склонны говорить то, что думают.
Он опять налил себе чаю, китайского, который предпочитал, и наконец ответил на вопрос, заданный ему президентом.
Боюсь, ваше превосходительство, что ISI умышленно ошибается. Наби Эманаллаполная противоположность фанатику.
Выражение «умышленно ошибается» вызвало улыбку президента.
По-твоему, это посланец Божий? спросил он.
Я ведь всего лишь твой советник, ваше превосходительство, а не Всевышнего, и не могу притязать на знание Его тайн. Могу сказать лишь, что наби Эманал-ла не просто знает Писания пророка наизусть, но и постиг их дух. Его слова вполне согласуются с духом мира и милосердия, пронизывающим Коран, как в том убедились муллы, принявшие его сторону.
Он отпил долгий глоток своего напитка и продолжил:
Я много размышлял над поучениями этого человека. С земной точки зрения, его напоминания о мирной природе ислама кажутся мне исполненными великой мудрости. Но поскольку тебя беспокоят политические последствия его речей, я, если позволишь, процитирую одного автора, который сформировал политическое мышление очень многих политических и военных деятелей Запада, Клаузевица.
Президент посмотрел на мавлану Факр эль-Дина с веселым удивлением: выходит, тот теперь читает Клаузевица?
Этот автор, продолжил мавлана, говорит, что мирне что иное, как война, продолженная другими средствами. Ибо мир, ваше превосходительство, тоже оружие.
Президент задумался над цитатой.
И он обходится гораздо дешевле, ваше превосходительство.
Президент покачал головой. Последовать этому совету означало совершить поворот на сто восемьдесят градусов.
Многие ли муллы стали сторонниками его учения?
Я не располагаю статистическими данными, но, по моему мнению, почти все. За исключением тех, кто руководит медресе на деньги «Аль-Каеды» и ваххабитов, это настоящие школы экстремистов. Да и те, что живут на горных границах, а именно в Вазиристане, не слишком расположены слушать слова о мире, потому что это означало бы для них прекращение денежной поддержки.
Президент поднял голову и некоторое время размышлял. Похоже, общественное мнение в большинстве своем благосклонно к Эманалле.
Можешь уговорить его на беседу со мной?
А могу ли я заранее уверить его в твоем высоком благорасположении?
Сделай это, сказал президент.
Два дня назад он приказал ISI убить наби Эманаллу. Но известно ведь, что главы государств порой столь же переменчивы, как и женщины, по крайней мере так говорят. В любом случае требовалось срочно выйти из этой чреватой мятежом ситуации, ослабляющей власть.
На следующий день два взрыва, прогремевшие у мечетей сторонников наби, лишь обострили народный гнев; разумеется, их приписали секретным службам и молчаливому потворству властей. Решительно, это правительство остается глухо к суровым предупреждениям неба: стало быть, оно безбожно. Взрывы положили начало крутому повороту, на который решился президент. Шеф ISI был вызван еще раз и получил приказ прекратить покушения, которые оказывают правительству дурную услугу.
Но это не мы их устраиваем, ваше превосходительство! возразил глава ISI.
Я знаю. Это исламские экстремисты при поддержке твоих служб. Я хочу положить этому конец.
Тот еле удержался от индийской пословицы, согласно которой легче оседлать тигра, чем слезть с него. И покинул президентский дворец в страшном недовольстве.
Дальшехуже: один его головорез, чью совесть отягчали слишком многие убийства и взрывы, вдруг прилюдно поддался ее угрызениям. Явившись на тот самый базар, где люди впервые увидели проповедника, он сознался во всем. И молил прощения у того, кого называл посланцем Божьим, а иначе грозил наложить на себя руки. Его привели в какое-то тайное место и поставили перед пророком, которого окружало множество мулл; раскаявшийся в слезах упал к ногам проповедника. Незнакомец смотрел на него какое-то время, потом коснулся его плеча со словами:
Встань, грешник. Эти слезы омыли твою душу.
История дошла до ISI, и через несколько часов там стало явно не хватать исполнителей.
А окончательно их добил президентский приказ, чуть не стоивший главе службы сердечного приступа: прекратить выслеживать наби Эманаллу.
Устав от борьбы и притворившись, будто уступает, президент по настоянию духовенства сформировал новое правительство. Он назначил министром внутренних дел муллу и предложил предоставить какой-нибудь пост самому наби, но муллы отклонили это предложение от имени своего учителя: тот, дескать, не хочет осуществлять земную власть.
Президент приструнил те из коранических школ, что воспитывали террористов, и пообещал оказывать им материальную помощь, если тамошние преподаватели перестанут призывать с утра до вечера к священной войне.